Глава 26
Пятью часами ранее описанных событий кавалер Грикардос, очутившись в Маго, поправил лямки тяжеленной сумы на плечах и, словно не замечая этой тяжести, бодро зашагал по дороге, что соединяла городок Козирингу с морской гаванью.
Направление – в город, а не к морю, – он выбрал безошибочно, руководствуясь инстинктом, присущим одним только гномам. Там, за городом, находились холмы и скалы, пещеры и гроты, они-то и манили его к себе. А за спиной ощущалась пустота – волны, волны и волны, без конца…
Вдыхая всей грудью чистый, благоухающий солью и травами воздух, Кутерьма минут за десять ходьбы вдосталь налюбовался ущербной луной, чье сияние четко обрисовывало дальние темные громады холмов на горизонте, и решил, что жить здесь можно. Не милая родина, конечно, но все-таки и не угрюмая Тариана с ее вечными морозами, к которым никогда не привыкнет ни один квейтанец. Даже такой, кто вырос и стал мужчиной в прохладном, без преувеличения, климате дивной, дивной подгорной страны.
Жарковато здесь, однако… не в одну, так в другую сторону перебор!
Тут Кутерьма сообразил, что можно же снять тулуп… что это он, в самом деле! Совсем обалдел…
Гном остановился, сбросил ношу на землю и начал деловито разоблачаться.
Кругом стрекотали цикады – давно забытая примета живой, цветущей, горячей и благодатной земли. Кутерьма, скинув тулуп и ощутив дуновение свежего ветерка, сразу ощутил немалое облегчение. И поневоле заслушался. Нет… хорошо все-таки. Жить можно.
К стрекотанию ночных певцов неожиданно примешался какой-то назойливый писк.
Гном решил поначалу, что это звенит у него в ухе. Но писк все продолжался и продолжался, и начал, в конце концов, перебивать даже звучные голоса цикад.
– Комары, что ли?
Грикардос повертел головой, оглядываясь по сторонам, и, не получив ответа на заданный вопрос, кроме все того же писка, пожал плечами. Затем принялся проверять карманы – не выбросить бы вместе с тулупом что-нибудь ценное… Рука его наткнулась на какую-то маленькую коробочку. И когда он вытащил ее на свет Божий, коробочка эта взорвалась прямо-таки отчаянным писком. Гному послышалось в нем даже отчетливое произнесенное слово:
– Идиот!
От неожиданности он выронил коробку.
Крышка при падении сдвинулась, из-под нее выстрелил зеленый вихрь… и через мгновение перед Грикардосом явился маленький, но чрезвычайно разъяренный хрхойх.
– Вот те на, – сказал гном и сел на землю.
Хрхойх – в Маго?! Когда они и в Квейтакке-то редкость?
– Идиот! – грозно проскрежетало невозможное видение. – Что ты наделал? Какого черта меня уволок? Задание сорвал! Как я теперь доберусь до капитана Хиббита?
– До капитана Хиббита? – растерянно переспросил Кутерьма.
И тут ему вспомнилась божья коровка, которую он сам же и сунул в эту коробочку, и гном начал что-то соображать.
– Да! – продолжал яростно скрежетать хрхойх. – Я должен следить за ним! Болван!
– Постой, постой, – сказал Кутерьма. – Ну, ладно, я идиот и болван… а сам-то ты кто такой?
– Подпоручик Кичига! Из разведки! Как мне попасть обратно в Тариану?
– А никак, – сказал Кутерьма, окончательно все поняв и ухмыльнувшись. – Шиш тебе, подпоручик. Кончай надрываться и садись, поговорим ладком.
Кичига умолк, но садиться не стал. Он смотрел на гнома сверху вниз и злобно сверкал зелеными глазками.
– Коли ты следил за Каролем, – невозмутимо продолжил Кутерьма, – ездил себе на нем, как на бесплатном извозчике, стало быть, ты слышал все его разговоры и знаешь, что творится в Тариане. И про тинтар, и про фоментаторов…
Кичига сердито кивнул.
– Ну, значит, тебе и карты в руки, – снова ухмыльнулся гном. – Живое донесение! Ступай-ка ты, голубчик, погуляй по Кортуне. Где-то тут должны быть наши, из Волшебной Стражи, тоже капитана Хиббита ищут. Стакнешься с ними, все и расскажешь. За такой ценный доклад с тебя спишется, что ты капитана потерял, это уж точно.
– Где эта Стража? – недовольно спросил хрхойх.
– Ищи, – фыркнул Кутерьма. – А я по своим делам пойду, обживаться мне как-то надо, ночь уже на исходе…
Он резво поднялся на ноги, снова забросил за плечи суму с камнями.
– Счастливо, господин подпоручик!
– Провались, – ответствовал злой Кичига.
Кавалер Грикардос ни с того ни с сего буйно расхохотался.
И так, хохоча и хватаясь за бока, он и удалился. Хоть чем-то Каролю помог… избавил от страшного выслеживателя! Заодно и сам от его поручения избавился, пусть-ка теперь хрхойх побегает! А он, Кутерьма, лучше как-нибудь так… подальше от Волшебной Стражи. Свобода, что ни говори, дело сладкое!
…Он бы так не радовался, если бы знал, на что способен по части выслеживания зеленый подпоручик Кичига. Знал бы – попытался бы снова загнать его в ту же коробочку, теперь уже навсегда!..
Но и не зная ничего, кавалер Грикардос через некоторое время забеспокоился. Как раз из-за того, о чем беспокоиться не следовало вовсе, а именно – вдруг подпоручик проищет стражников слишком долго? И Кароль не дождется подмоги и сгинет в неравном бою с рыцарями Черного Света?
Повздыхав, покряхтев, почесав в затылке, Кутерьма решил все-таки выполнить поручение друга, хотя бы отчасти. И, добравшись до Козиринги, поднялся на указанный Каролем холм.
Ни записка, ни знаки, начерченные на земле, не казались гному достаточно надежным способом передать донесение. Мало ли, местные жители бумажку подберут, знаки затопчут… Стоять же здесь и дожидаться Стражи… ох!
Покряхтев еще немного, Грикардос высыпал из своей сумы на землю часть груза и приступил к долгому, утомительному колдовству.
Уже светало, когда на обочине дороги, спускавшейся к Козиринге, трудами гнома появился небольшой, сложенный из мелких камешков холмик, мимо которого не смог бы пройти спокойно ни один маг. От холмика так и веяло древними гномьими чарами – «Остановись! Здесь что-то есть!»
Покончив с этим делом, Грикардос отошел от дороги подальше в кусты и там уже прикопал письменные сведения, оставив торчать из-под земли лишь уголок бумажного листка.
Теперь он мог не сомневаться – Волшебная Стража, наткнувшись на каменный холмик, обшарит окрестности хоть на пол-лиги кругом, а записку его найдет.
Кутерьма отряхнулся, снова выбрался на дорогу. Окинул свою работу одобрительным взглядом и с чистой совестью отправился подыскивать укромное местечко для жилья – не думая, не гадая и даже не подозревая о том, что подпоручик Кичига со своей работой справился гораздо быстрее…
Тот отыскал кавалер-лейтенантов Тинтаэля и Галлиэля всего через полчаса после того, как вырвался на свободу.
Эльфы не успели еще покинуть Кортуну, разбираясь с многочисленными следами капитана Хиббита. Они как раз бродили по холму Призраков, недоумевая, для чего капитану понадобилось так его истоптать, когда прилетела вдруг зеленая птица, грянулась оземь и превратилась в подпоручика Кичигу, которого они не чаяли уже когда-нибудь увидеть.
– Он в Тариане, – проскрипел подпоручик вместо приветствия. – За мной!
Обозленный Кичига и не вспомнил о том, что в Тариане неладно и что гном просил его рассказать об этих неладах Волшебной Страже. К тому же Тинтаэль и Галлиэль были вовсе не стражниками, а его коллегами, и он, даже вспомнив порученное, не сообразил бы, что доклад предназначался именно им…
Эльфы беспрекословно подчинились приказу Кичиги. Кавалер Грикардос еще только собирался приступить к постройке своего магического холмика, когда троица преследователей капитана Хиббита оказалась уже на дороге в порт, и Кичига повел их, принюхиваясь к следам гнома, прямехонько к месту перехода его из Тарианы в Маго.
Капитан и его спутники еще спали тревожным сном в гостинице, названия которой никто не удосужился выяснить, когда эти трое ступили на землю Тарианы, и подпоручик Кичига с тяжелым вздохом посмотрел на деревянного чертика, служившего Каролю ориентиром.
– Где он теперь? – проворчал хрхойх. – Начинай все сначала…
Кавалер-лейтенанты, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо ждали очередного приказания. Наконец в голове у Кичиги забрезжил какой-то свет.
– Надо идти на Бродяжью пустошь, – неуверенно сказал он. – Капитан Хиббит туда собирался. Если уже был – оставил след. Не был – так придет.
– И где эта пустошь? – спросил Тинтаэль.
– Не знаю, – растерялся Кичига.
Тут он был бессилен. Следы следами, запахи запахами, а вот найти в незнакомом городе неведомое место… для исконного жителя лесов это было делом невообразимым.
– Надо спрашивать, – сказал Галлиэль. – Только у кого?
Они огляделись по сторонам.
Шемора спала крепким сном. И никакое магическое уменье не могло помочь трем разведчикам-квейтанцам попасть на Бродяжью пустошь, пока не проснутся первые горожане, знающие туда дорогу, или не побредут по улицам первые фонарщики.
Эльфы и хрхойх взлетели на ближайшую крышу и расположились там, с тоскою поглядывая вниз, на пустынные мостовые. Они не знали, что эта досадная задержка спасла их от столкновения с черным магистром Робинраудом и его рыцарями, которые как раз под утро и добрались до провинившейся Алиэтты Конкайт…
* * *
– Капитан Хиббит, – сдержанно сказал Овечкин. – Ни убить магистра Робинрауда, ни хотя бы взыскать с него долг вы клятвы не давали. Я свидетель.
– И что? – Кароль взглянул на него пустыми глазами и сразу же отвел взгляд.
– А то, – сказал Антон все тем же холодным и неприязненным тоном. – Придется тебе отложить личные счеты на потом. Пока ты тянешь время, с Вероникой может стрястись настоящая беда. И я этого не допущу.
Кароль пожал плечами.
– Я все равно не нужен Михаилу Анатольевичу. Искать Меченого он может и без меня.
– Вы опять за свое? – рассердился вдруг Овечкин. – Опять хотите нас покинуть…
Глаза его недобро засверкали, и Вероника поняла, что мешкать более нельзя. Если уж даже кроткий Михаил Анатольевич окончательно вышел из себя, об Антоне и говорить нечего. Вот-вот ее верный рыцарь снова набросится на Кароля с кулаками, и тогда… черт его знает, что может случиться тогда, но лучше, пожалуй, этого не дожидаться.
– Михаил Анатольевич, – быстро сказала она, – можно вас на два слова?
– Можно, – машинально ответил он, не отводя сердитого взгляда от капитана Хиббита, который по-прежнему смотрел в сторону. – Слушаю вас.
– Пожалуйста, проверьте еще раз мое заклятие, – попросила Вероника. – Прямо сейчас.
– Что? – не понял Овечкин.
– Проверьте мое заклятие, – громко и внятно повторила она.
– Зачем?
Он наконец повернулся к сказочнице. И, глядя прямо в его голубые, непривычно холодные, непонимающие глаза, Вероника медленно произнесла:
– Я думаю, что его больше нет.
Михаил Анатольевич похлопал ресницами. Взгляд его постепенно прояснился, сосредоточился на ее лице, брови недоуменно сдвинулись.
– Как это – нет?
– Меченый его снял, – сказала она.
И задохнулась на секунду, вспомнив, как въяве, конец своего сегодняшнего сна, – то, о чем молчала до сих пор, потому что рассказывать об этом казалось ей предательством.
Кареглазый маг со шрамом на щеке, сияющий асильфи… За все время ее недолгого сновидения он так и не промолвил ни слова. Только смотрел на нее. И в последнее мгновение – перед тем как он кивнул и исчез – печаль в его глазах стала поистине нечеловеческой. С такой печалью, верно, мог бы смотреть настоящий ангел, изгоняемый из рая, на Того, кто его изгоняет.
Она все поняла – когда его боль неожиданно передалась ей… Тогда, во сне, Веронике хотелось кричать от нестерпимой муки утраты, хотелось вернуть его, сказать что-то… но что? Этого она не знала.
Зато, проснувшись, она знала, что заклятия больше нет.
Меченый ее отпустил…
– …С чего вы это взяли, голубушка? – озадаченно спросил Овечкин.
Вероника коротко вздохнула.
– А вы проверьте.
Как объяснишь?..
Антон смотрел на нее, открыв рот. Капитан Хиббит и тот проявил наконец интерес, соизволил повернуться…
Михаил Анатольевич бросил на Кароля быстрый взгляд, пожал плечами.
– Пожалуйста!
Они до сих пор стояли на пустыре, неподалеку от лачуги Цинарта. Вокруг высились груды всевозможного хлама, и черно-синее небо нависало над головами, и по-прежнему кружились в воздухе редкие белые снежинки.
Овечкин быстро разогрел озябшие руки, подышал на них. Приблизился к Веронике, провел ладонями вокруг ее головы и застыл прислушиваясь.
Вероника закрыла глаза. До чего все-таки мрачный мир эта Тариана, подумалось ей вдруг. Неужели они сейчас и вправду уйдут отсюда?
Плечи ее свело от неожиданно навалившейся страшной усталости. Сколько они пробыли здесь – три дня? Или четыре? А кажется, что месяц, не меньше…
Тут она услышала голос Михаила Анатольевича. Удивленно, но не слишком, как будто он ко всему на свете был готов, Овечкин сказал:
– Вероника Андреевна права, – и опустил руки. – Заклятия больше нет.
Она вздохнула. Открыла глаза, обвела взглядом своих спутников.
Капитан Хиббит смотрел на нее недоверчиво и хмуро. Антон отчего-то побледнел, но в ответ на ее взгляд попытался выдавить улыбку. Овечкин же деловито пошевелил губами, словно подсчитывая про себя что-то, потом энергично кивнул головой и с просветлевшим лицом повернулся к Каролю.
– Капитан, задерживаться больше нет никакого смысла. Я, наоборот, посоветовал бы нам поспешить с переходом. Кто их знает, эти коврики Пенелопы, – он улыбнулся Веронике и опять обратил взгляд на Кароля, – что с ними может случиться через десять минут?
Кароль встряхнул головой, приходя в себя.
– Хорошо, – с усилием выговорил он. – Магистр Робинрауд подождет. Я сюда еще…
Договорить он не успел.
В этот миг из-за поворота тропы, что огибала Кривую горку и вела к поселку тарианских бомжей, неожиданно появились три весьма оригинальные фигуры, и капитан Хиббит, увидев их, замер с открытым ртом. Потом захлопнул его, быстро шагнул поближе к Овечкину и тихонько сказал:
– Караул…
Ни страха, ни паники в его голосе Вероника, однако, не услышала. И потому с любопытством уставилась на новоприбывших. Было на что посмотреть!..
Те тоже приостановились на секунду, увидев капитана Хиббита. Но тут же решительно двинулись вперед, направляясь прямо к нему, – два высоких, стройных молодых человека с темными волосами до плеч и… нечто маленькое, зеленое, весьма похожее на ожившую ветку, но имеющее при этом руки и ноги.
«Квейтанцы!» – сразу поняла Вероника. Молодые люди были красивы, как эльфы, и глаза их излучали сияние, заметное даже издалека. Они еще и одеты были совершенно не по сезону – в тонкие светлые рубахи, облегающие черные штаны; на ногах – легкие сапоги с короткими голенищами, наподобие тех, что выдали путникам на Кортуне для верховой езды. А зеленое существо и вовсе шло босиком. Но холода все трое явно не ощущали…
Капитан Хиббит сделал еще шаг к Овечкину, как будто намереваясь укрыться у него за спиной. Но вместо этого выпрямился и скрестил руки на груди, не сводя взгляда, сделавшегося вдруг чрезвычайно ироничным, со своих приближавшихся преследователей.
Необычная троица остановилась шагах в десяти от кучки многострадальных путешественников между мирами, и один из юношей выступил вперед.
– Капитан Хиббит, – сказал он бесстрастно, – приказом полковника Рон Аннона мы уполномочены тебя арестовать.
– Здравствуйте! – саркастически ответствовал на это Кароль, и изумленному взору Вероники явилась неожиданно еще одна ипостась этого многоликого человека – похоже, тот самый «Командир», в честь которого темные личности Тарианы окрестили алкоголическое зелье, так ею и не отведанное…
Капитан Хиббит покачал головой.
– Дети мои… нашли время меня арестовывать! Вон отсюда, немедленно! – гаркнул он, и все трое пришельцев попятились. – Вы хоть знаете, что здесь убивают квейтанцев? И вас, эльфов, – в первую очередь?
– Мы… – заикнулся первый юноша, но капитан не дал ему закончить.
– Я сказал – вон отсюда, если жить хотите! И это чучело забирайте… оно-то здесь на кой черт?
– Это же подпоручик Кичига, – робко сказал второй эльф. – Он тебя и выследил.
Зеленое существо приосанилось.
– Он? – изумился Кароль. – Каким образом?
– Божья коровка, – горделиво скрипнул Кичига. – Цветок здесь, кустик там…
– Что?! Так это был ты! Боже милосердный… кустик, цветок… а я-то думал, что схожу с ума!
На лице капитана Хиббита на мгновение появилось совершенно неописуемое выражение – отвращения, негодования и облегчения одновременно.
– Уф-ф… – Он встряхнул головой и немедленно снова посуровел. – Ну, вот что, ребята, времени на разговоры у нас нет. Здесь слишком опасно. Отправляйтесь домой – тем путем, которым пришли – да побыстрее! Доложите кавалер-майору, что в Шеморе обосновался Орден Люмьер Нуар. Наблюдатели фоментаторами перебиты, ворота заблокированы. На квейтанцев ведется самая настоящая охота. Причина – тинтаровые рудники. Всё. Прощайте. Да… скажите еще, чтобы Эме больше не присылала меня арестовывать каких-то кавалер-лейтенантов. Я сдамся только полковнику Себастьяну Герьеру. Ясно?
Эльфы подтянулись, кивнули. Лица их тоже посуровели – они поняли, в отличие от подпоручика Кичиги, важность сообщения, которое им надлежало передать.
– Тогда – марш! – сказал Кароль и обратился к зеленому подпоручику: – Чтобы я тебя больше не видел… кустик! Ни букашкой, ни цветочком… раздавлю, растерзаю! Понял? Убирайтесь!
– А ты?.. – снова заикнулся эльф, который столь бесстрастно заявил поначалу, что собирается арестовать капитана.
– У меня еще есть тут дела. Марш, я сказал!
Эльфы снова кивнули. Ухватили подпоручика Кичигу за коротенькие ручки и… исчезли. Без шума, треска, световых вспышек и прочих привлекающих внимание эффектов…
А капитан Хиббит устало вздохнул и повернулся к своим спутникам.
– На этот раз выкрутился. Что ж… пора и нам убираться отсюда, пока еще кто-нибудь не приперся. Кажись, с меня довольно!
Вопрос, куда именно убираться, более не вставал, и Вероника вздохнула с облегчением. Пусть, пусть магистр Робинрауд подождет – авось, дождется прибытия квейтанской армии раньше, чем возвращения капитана Хиббита, и последнему не с кого будет взыскивать свой должок…
«Вот как, оказывается, выглядят наши перелеты со стороны, – подумала она, когда все четверо тоже взялись за руки. – Пожалуй, можно ничего и не заметить, если не смотреть в упор, как я смотрела на эльфов. И по Шеморе не расползутся слухи о нечистой силе, пропадающей прямо на глазах!»
Все дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы успеть хотя бы отчасти осознать и прочувствовать – вот он, долгожданный миг исполнения мечты, вот она, свищущая сквозняками больших дорог свобода от всех и всяческих заклятий, вот оно, торжественное вступление на землю загадочного волшебного мира…
Капитан Хиббит шевельнул губами, и они оказались в другом предместье киникейской столицы – в отличие от Бродяжьей пустоши благоустроенном, ухоженном, похожем на настоящий дачный поселок. Тут даже садики имелись вокруг домов, хотя с трудом верилось, что в них когда-нибудь могут зацвести цветы.
На узких улочках не видать было ни души, но в окнах кое-где горел свет. Тарианцы просыпались. Небо так и не расчистилось, мокрый снегопад усилился. И уж совершенно не верилось, что где-то – совсем рядом, по другую сторону незримой границы между мирами – стоит ясное, непреходящее лето. И что четверо путников войдут сейчас под своды зеленого, озаренного солнцем леса, или окажутся на берегу реки, искрящейся в солнечных лучах, с порхающими над камышом стрекозами, или пусть даже в городе – но в другом, светлом, теплом, под чистыми голубыми небесами…
Михаил Анатольевич вынул из кармана свой Ксантор. Золотой круг света лег на мостовую, где начал уже скапливаться серый, слякотный снежок.
Все четверо торопливо шагнули один за другим в этот круг и оказались… в сказке.
