БОРТ «ГРЕЙТ ХАНТЕР»
4 июня, 6 часов 30 минут
Кларку никогда не нравилась роль «дежурного на подхвате». Но хотя в этом полете ему была уготована именно эта роль, он привык подчиняться приказам и ничем не выдавал своего недовольства, в отличие от пилота, выражавшего недовольство в оригинальной манере: Дейм начинал разговаривать сам с собой, ругаться и петь.
Молчаливая троица специалистов из «Икспложен инсайд» работала четко и быстро. Наблюдая за ними по телекоммуникатору, Кларк отметил, что не ошибся в своих выводах относительно профессиональной подготовки каждого, а также доминантных сторон характеров.
За время совместной работы стало понятно, что Сандерс Бартлоу — натура сильная, эгоистичная, а Дик Эрхарт равнодушен ко всем и ко всему, кроме работы, рыхл, но способен на грубость и злую шутку, в общем, натура редкая, первобытная — по выражению Дейма. И лишь Блейк Милфорд, доктор технических наук, фигура одиозная, с характером сдержанным и ровным, оставался для Кларка «темной лошадкой», или чемоданом с двойным дном — по оценке все того же Дейма. Милфорд был безусловно умен, и Кларк, в свободную минуту любивший пофилософствовать, решил даже сойтись с ним поближе. Его влекли загадочные, непрямолинейные характеры — было интересно разгадывать их, добиваться полной ясности, но если бы об этом его «хобби» узнало командование, «Грейт хантер» повел бы другой командир.
Правда, с Милфордом они так и не подружились, не вышло. Была-таки какая-то червоточина, которую инстинктивно чувствовал Кларк, хотя до истины докопаться не мог. Впрочем, Дональд и сам знал, что он психолог средней руки, ему не всегда удавалось разгадать человека, и примером этому была Шарлотта.
Кларк не раз вспоминал, как они познакомились.
Однажды после шести лет безупречной службы на полигоне Невады ему, как единственному пилоту, не допустившему ни одной аварии в полетах повышенной сложности и секретности, был дан трехнедельный отпуск. Дональд решил навестить отца, владевшего фермой в Техасе, в пятнадцати милях от Джэксонвилла. Отцу было за шестьдесят, но старик всю жизнь работал, не знал, что такое болезнь, и выглядел очень молодо. После смерти жены второй раз «вешать хомут на шею» он не собирался и все свободное время отдавал сыну, воспитывая его в спартанском духе.
Когда молодой Кларк, закончив в Джэксонвилле частную привилегированную школу волевой и физической подготовки, решил поступить в летное училище, отец ему не препятствовал, но высказал соображение, что с этих пор он не будет принадлежать себе и что только дура пойдет за военного летчика, хотя, с другой стороны, отсутствие семьи еще не последнее из несчастий в этом мире. Как бы там ни было, Дональд закончил училище, стал лейтенантом ВВС и, прослужив всего лишь год на авиабазе «Мак-Дилл» и проявив выдержку, силу воли и великолепное знание матчасти, был повышен в звании.
Отец оказался прав: Дональд так и не женился. Женщины у него были, но расставался он с ними без сожаления, поскольку большинство из них обладали лишь хорошими внешними данными при полном отсутствии того, что мужчины романтического склада называют духовным миром.
Однажды, приехав к отцу в отпуск, Кларк решил повидать кое-кого из старых знакомых в Джэксонвилле. В ресторане «У нас все есть» он вдруг встретил Шарлотту, дочь Рекса Кинга, у которого снимал комнату, когда учился в школе. Раза два он видел ее мельком — то с родителями в кабине «Пежо», то в магазине, — но лишь теперь смог оценить Шарлотту по достоинству. Она была красива, стройна, женственна, а ее низкий смех мог зажечь кого угодно, даже майора ВВС.
Они познакомились повторно, но это не понравилось парням из ее компании. Поскольку они были неучтивы в обращении, Кларк вынужден был предупредить их, после чего последовала короткая потасовка, и троих парней пришлось срочно госпитализировать: Дональд владел кунг-фу школы барса и в свои тридцать пять был в расцвете сил.
С этого времени у него началась странная дружба с женщиной, умевшей быть ласковой и нежной, хитрой и изворотливой, жестокой и грубой. Чем все это закончится, не знали ни Дональд, ни Шарлотта, но их тянуло друг к другу, и, приезжая на побывку к отцу в очередной раз, Кларк тотчас мчался к ней. Он никак не мог понять, любит она его или просто играет с ним, как с большой, дорогой и самой желанной игрушкой, которую можно обидеть, чтобы потом обласкать…
— О чем замечтался, кэп?- Стивен Дейм уже полчаса терроризировал «Джорджа», пытаясь выжать из компьютера какие-то сведения. — Не пора ли обедать?
Кларк машинально посмотрел вниз. Бомбардировщик шел над плато Эдвардс на высоте четырнадцати километров, облачный слой под ним не был сплошным, и в разрывах облаков изредка показывались знакомые ориентиры.
— Потерпи, Стив. Пожуем после сеанса связи…
Пилот снова занялся терминалом «Джорджа», а Кларк стал наблюдать за действиями пассажиров по телекому. Один из них, облачившись в герметичный костюм, возился в третьем бомбовом отсеке. Двое других хлопотали у пульта управления «скорпионом», изредка перебрасываясь малопонятными словами.
Кларку все время казалось, будто он упустил что-то из виду, что-то важное и неприятное, но ему никак не удавалось «сфокусировать» это подсознательное чувство, облечь его в конкретную мысль. И все же Кларк знал наверняка: тревога эта связана с работой испытателей. Конечно, ощущение «забытой дома вещи» могло возникнуть и по вполне безобидной причине, случайно, но не случайным было полнейшее неведение командира относительно главного задания: «скорпион» будет работать по реальным целям, но что за цели, где они будут располагаться и когда начнутся испытания — Кларк не знал.
И еще. У него давно возникло подозрение, что «скорпион» является вовсе не рентгеновским лазером, как утверждал генерал Крейг, а каким-то более новым оружием, наделенным свойствами, которые требовали совершенно беспрецедентного режима секретности. Что же это за штука — «скорпион»?…
Между тем наступило время сеанса связи. Кларк коротко доложил о самочувствии экипажа и переключил передатчик на систему дейтел: уже в течение двух месяцев пассажиры передавали на базу закодированную информацию о своих экспериментах и о работе отдельных устройств «скорпиона». Раскодировать эти передачи было невозможно, как и перехватить. Шеф закончил сеанс по обыкновению бодрым «С вами бог!», и Кларк выключил рацию.
— Говорят, Джефф любит пропустить за обедом стаканчик «бумеранга», — буркнул Дейм, стягивая с головы наушники. — Мне бы сейчас тоже не помешал стаканчик чего-нибудь покрепче,чем тоник. Ты знаешь, что такое «скорпион»? — спросил он вдруг безо всякой связи.
Кларк с удивлением посмотрел на пилота.
— Тебя-то почему это беспокоит?
— Противно, когда тебе не доверяют гражданские крысы, даже если они «яйцеголовые». Так вот, «скорпион» вовсе не лазер, как утверждал этот вонючка Бартлоу… От него на милю разит духом ЦРУ! Да и Эрхарт… Одного поля ягода, нутром чую…
— Короче, экстрасенс. Откуда ты узнал, что такое «скорпион»?
— Я долго ломал голову, как влезть в компьютеры бомбовых отсеков, и догадался спросить об этом нашего «Джорджа» напрямую. А он, как оказалось, связан с ними в единую систему управления и бомбометания. Сейчас все восемь бортовых компьютеров переориентированы на этих психов из «ИИ», но никто не догадался заблокировать выходы их терминалов на «Джорджа».
— Молодец, — сдержанно похвалил Кларк. — И что же ты выяснил?
— Смотри.
Непривычно хмурый пилот щелкнул тумблером, и на экране дисплея поплыли зеленые строчки…
