Весьма актуальна проблема добродетельного обмана.

Человек искусно лжет, сообщает неточную или неверную информацию, скрывает известные ему факты, говорит полуправду, умалчивая о главном, но при этом руководствуется добрым намерением. Он искренне уверен, что только таким путем в данной ситуации можно принести пользу обществу, группе или отдельному человеку либо в противном случае им будет причинен ущерб. Естественно, что доброе намерение должно быть подтверждено каким-либо убедительным способом и удовлетворять определенным нормативам, принятым в данном обществе. Поскольку особенность добродетельного обмана определяется именно благим намерением, возникает вопрос о его действительности и действенности, соответствии общечеловеческим и высшим ценностям того социального субъекта (индивидуального, коллективного, массового), которому рассчитывают оказать благодеяние.

Проблема добродетельного обмана столь же стара, как и наша цивилизация. Ее обсуждали еще Сократ, Платон и другие античные мыслители. Хорошо известен приведенный Сократом пример: стратег, обманывающий врага. Добродетельным бывает ложное сообщение врача, которое укрепляет веру больного в выздоровление. Каждому знакомы случаи обмана, вызванного, несомненно, гуманистическими побуждениями, и такая неправда составляет, по-видимому, неустранимый фактор человеческого общения.

Добродетельный обман – это вид намеренного обмана, поскольку он выражает определенный интерес человека. В отличие от недобродетельного обмана, используемого для реализации, как правило, эгоистического интереса (а это чаще всего связано с нарушением норм нравственности и справедливости), добродетельный обман выражает такие интересы субъекта, которые совместимы с общечеловеческими ценностями, принципами нравственности и справедливости. Это можно интерпретировать в смысле совпадения интересов того, кто обманывает, и того, кто является объектом добродетельного обманного действия.

Что касается целей добродетельного обмана, то они вряд ли поддаются четкой классификации, отражая весь диапазон ценностных установок, альтруистических побуждений и т. п. Результат же в плане этической оценки может быть положительным (когда благая цель достигнута), отрицательным и нейтральным.

Поскольку правда является несомненной ценностью, а обман, даже если он добродетельный, есть ее отрицание, то возникает вопрос о статусе той ценности, во имя которой совершается отступление от правды. Ответ на него, как правило, и определяет нравственную оценку конкретного случая добродетельного обмана.

После этих предварительных замечаний постараемся рассмотреть разновидности того класса явлений, которые допустимо именовать добродетельным обманом.

Весь класс явлений добродетельного обмана может быть разбит на две группы. К первой относятся те случаи, когда объект обмана и объект доброго дела совпадают. Типичным примером этого служит сокрытие от больного информации о его действительном состоянии, которая способна ввергнуть его в уныние, резко снизить его активность в борьбе с болезнью. Четко продуманная и организованная врачом дезинформация пациента имеет целью повысить уверенность последнего в благополучном исходе заболевания, содействовать мобилизации его жизненных сил. В данном случае от успеха обманного действия, направленного на данного человека, зависит достижение цели доброго дела. Это наиболее частый и типичный вариант добродетельного обмана: человек совершает обманное действие, желая принести пользу объекту лжи, чтобы избавить его от горя, чрезмерных отрицательных эмоций, предохранить от опасного увлечения, ошибок, неразумных действий.

Ко второй группе относятся те случаи, когда объект обмана и объект доброго дела не совпадают. Здесь одно лицо обманывает другое во имя блага третьего (или же во имя собственного блага), и задача оценки добродетельности такого обмана, естественно, усложняется. Эта группа, таким образом, подразделяется на два разряда:

♦ когда объектом благодеяния для совершающего обманное действие служит другой человек;

♦ когда объектом благодеяния для совершающего обманное действие выступает он сам.

Разумеется, критерием добродетельности для всех случаев подобного рода является соблюдение основных норм нравственности и справедливости, их моральная приемлемость в рамках данного общества.

Рассмотрим различные примеры, относящиеся к обеим группам, что позволит лучше осмыслить природу добродетельного обмана и близкие к нему феномены, относительно которых трудно сделать вполне определенное заключение (касающееся именно качества добродетельности).

Человек, совершая благородный поступок, предпочитает остаться неузнанным, отходит в сторону. Он препятствует попыткам идентифицировать себя и с этой целью уклоняется от ответов на вопросы, не подтверждает слова очевидцев. Это ведь тоже сокрытие правды, обман, хотя он и совершается под влиянием высоконравственных побуждений. Афиширование своего героического поступка сразу ставит их под сомнение. Они сохраняют полноценность, будучи установленными другими. Поэтому в рассматриваемом примере объектом обмана с благой целью выступает все общество в целом, ибо для его нормальной жизнедеятельности исключительно важно поддержание реальной силы, действенности таких ценностей, как благородство помыслов и действий, бескорыстность героического поступка, товарищеской помощи, альтруистических чувств.

А обман соперника в спортивных и иных играх? Здесь легко увидеть те же характеристики: наличие дезинформации («нападающий ловко обманул защитника и вратаря…»), пользу из этого извлекает тот, кто сумел обмануть, его команда, клуб и т. п.

Различие состоит в том, что подобным случаям обмана трудно приписывать качество добродетельности в полном его значении. Скорее, о них следует говорить как о морально нейтральных. В спорте, а также в некоторых других играх неспортивного характера они служат демонстрацией ловкости, изобретательности, находчивости, хитрости, даже подлинных творческих способностей. Но все это – функциональные свойства, которые не обнаруживают логически необходимой связи с этическими предикатами.

Правда, учитывая то, что понятие игры трактуется сейчас весьма широко, что данный феномен имеет место во всех сферах человеческой жизни (и даже у животных), следует иметь в виду и возможности аморальных проявлений обмана в игровых ситуациях. Последние нередко составляют существенный элемент повседневных человеческих взаимоотношений (например, между молодыми людьми разного пола). Если обманные действия одного из партнеров, принося ему явную пользу, причиняют ущерб другому, то это выходит за рамки моральной нейтральности.

Кратко проанализируем особенности случаев добродетельного обмана, относящихся ко второй группе. Наиболее ярко они проявляются на уровне межличностных взаимоотношений. Это такие обманные действия личности, которые, не нанося вреда другим:

1) направлены на сохранение ее относительной автономии;

2) призваны ограждать ее внутренний мир:

• от грубого посягательства;

• чрезмерного любопытства;

• вторжения в личную жизнь.

Здесь имеется в виду широкий набор дипломатических приемов, умолчаний, уклончивых ответов и создание своего рода игровой ситуации. Все это призвано обеспечить закрытость и суверенность внутреннего мира в качестве условий собственной ценности личности, ее способности соблюдения чести и достоинства, верности слову, долгу, друзьям и отечеству.

Отсюда и различная степень откровенности с теми или иными людьми, определяемая по своему усмотрению. Сокровенное неподвластно чужой воле. Умение хранить тайну, то, что доверено другими только тебе, способность не разглашать сокровенные мысли и чувства – необходимые свойства подлинной личности. Но это предполагает постоянную напряженность общения и включает элементы:

1) дезинформации;

2) игры;

3) неискренности;

4) камуфляжа подлинных желаний и оценок.

Наша цивилизация довела эти элементы межличностной коммуникации до чрезвычайной изощренности. И каждый, кто учится говорить себе правду, это знает.

Особый случай в данной группе составляет обманное действие путем умолчания. Существуют обстоятельства, при которых сокрытие истины, похожей на ложь, есть настоящая ложь, но, по-видимому, неизбежная на каком-то этапе для первооткрывателя, великого творца, гения.

Подобное умалчивание, между тем, характерно не только для общения одного человека с другим, но и для его общения с собой – внутреннего диалога. И тут оно, выполняя функцию психологической защиты, способно играть для личности положительную роль. Такие вопросы соотносятся с явлением самообмана.

Еще одна ситуация связана с тем, что человек как бы намеренно формирует в себе установку на желательный для него обман. Это делается в целях компенсирования разочарования путем создания пусть иллюзорного и мимолетного, но достаточно яркого чувства преодоления разлада между мечтой и действительностью.

Ситуация, близкая к самообману, все же является специфической, ибо здесь присутствует понимание эфемерности переживания счастья, осуществления мечты и налицо своего рода две стороны этого ощущения. Но вместе с тем это страстное желание продлить мнимое состояние удовлетворенности, доступное лишь во сне и несбыточное в реальной жизни.

Добродетельный обман вызывается альтруистическими целями. К нему обычно побуждают родственные чувства, любовь, долг, принципы профессиональной этики, элементарные нормы межличностной коммуникации. Бессердечно, жестоко, глупо говорить в лицо женщине, что она стара, непривлекательна, что ее время прошло. Бесчеловечно и аморально отнимать у человека слабую надежду, грубо навязывая такие истинные сообщения, которые способны ее перечеркнуть. Простейшие нормы приличия, этикета обязывают воспитанного человека проявлять в общении тактичность, обходительность, деликатность, ограничивать свое любопытство.

Нарушение этих норм, которые, в частности, табуируют определенные темы, рассматривается как проявление:

1) невоспитанности;

2) бестактности;

3) наглости.

С другой стороны, морально допустимы комплименты, одобрительные слова, в которых преувеличиваются действительные достоинства человека, но которые призваны:

1) улучшать настроение;

2) укреплять душевные силы;

3) повышать способность противостоять рутине, пошлости, разрушающей силе времени.

Таким образом, добродетельный обман составляет неотъемлемое свойство человеческой культуры, и трудно представить себе нашу цивилизацию в будущем, совершенно обходящуюся без него. Он служит одним из вариантов формирования качества уникальности общественного индивида, сохранения социальной целостности, образуемой множеством противоречивых личностных отношений. Вместе с тем добродетельный обман несет в себе заметную дозу амнистии человеческой слабости, фрагментарности, ограниченности, склонности к амбициям и прагматизму.

Чтобы понять цели добродетельного обмана, полезно сопоставить его с недоброжелательной правдой. Ведь ее поборники далеко не всегда руководствуются благими намерениями. Как часто точные факты, неопровержимая информация используются ими в качестве оружия против недругов, конкурентов, а то и просто из самых низменных побуждений:

♦ зависти;

♦ недоброжелательства;

♦ злобы;

♦ агрессивности.

В таких случаях тяжкую, горестную правду сообщают с явной (плохо прикрытой) радостью, широко пропагандируют, повторяют. Мы видим это не только в межличностных отношениях, но и на уровне общения коллективных, в том числе институциональных, субъектов – вплоть до взаимодействия государств. Эта активность, как правило, идет вразрез с элементарными нормами нравственности и выглядит аморально.