Глава 13
Начистоту
На кухню я пришла довольная собой и миром. Спокойно выдержала хитрый взгляд Маргариты, Ее муж ничего не замечал. Князь, бедняга, не знал, куда деть глаза.
Бесполезно что-то скрывать или отрицать: уверена, экономка побывала и в моей, и в его спальне еще утром, так как мы не спустились к завтраку, и все прекрасно поняла, увидев нас спящими вместе.
Меня это немного смущало, но удовольствия не портило.
Однако я старалась не выдавать чувств: еще не хватало, чтобы Редклиф думал, что я по нему сохну. Нет уж, будем завоевывать незаметно.
Смотря, как Фордайс ковыряется в тарелке, я ненавязчиво спросила:
– Ты помнишь, что сегодня приезжают мама и сестра?
Редклиф вздрогнул, и я тут же впилась в него взглядом. Неужели вспомнил о матери?
– Когда они должны появиться?
Боится, что догадаются про нашу ночь.
– Скорее всего, после обеда. Сестра очень любит с утра поспать.
И точно, едва я это сказала, как Фордайс облегченно выдохнул. Постаравшись поймать взгляд творца, я поняла – он старается на меня не смотреть.
– Вы давно не виделись с Евгенией? – спросила экономка у князя.
Редклиф бросил в мою сторону быстрый взгляд.
– Встречались недавно… при весьма сложных обстоятельствах. Думаю, она сердится на меня.
– Да что вам делить? Вы давно знакомы, а прошлое не только отбрасывает длинные тени, но и связывает.
Я замерла, неожиданная догадка осенила меня. Прошлое отбрасывает длинные тени… А что, если прыгнуть в день, предшествующий гибели моего отца? В архивных записях корпорации явно сказано, что сначала он хотел изменить план операции, но передумал по совету друга.
На кухню вошел Игорь.
– Приехали Евгения Ивановна с дочкой, – доложил он.
Князь бросил на меня обеспокоенный взгляд.
– Думаю, мама уже успокоилась, – неуверенно начала я.
Но тот только качнул головой и добавил:
– Пойдем, проявим смелость.
Я первая направилась в холл. Мама и Галя, уже раздевшись, ждали меня. Едва увидев Фордайса, мама сразу сощурила глаза.
– Князь гостит у тебя? – холодно спросила она, склоняясь к моей щеке.
– Да. Добрый день, рада всех видеть. Маргарита уже приготовила комнаты. Правда, на вторую половину дома не советую ходить, там ремонт.
Мама кивнула и, бросив еще один строгий взгляд на Редклифа, спросила:
– Мы можем с тобой поговорить?
– Конечно. – Я немного натянуто улыбнулась.
– Как твои дела, Фордайс? – повернулась к князю мама.
– Все хорошо. Вы с Галиной придете на открытие сезона?
– Нет, мне теперь не по статусу посещать такие места. Настя, мы можем побеседовать прямо сейчас? – обратилась мама ко мне.
Я напряглась, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы отсрочить этот момент.
– У нас сейчас задание, – пришел мне на помощь творец.
– Думаю, десять минут ничего не решат.
Следуя за мамой в библиотеку, я обернулась. Фордайс, нахмурившись, смотрел нам вслед.
В уютной атмосфере книг я постаралась немного расслабиться и откинулась на диване на подушки, мама присела в кресло.
Немного помолчав, она тихо сказала:
– Настя, я хочу извиниться. Мое поведение было недопустимым, когда я узнала о том, что ты творец.
Мама извиняется?
– Не стоит, я все понимаю.
– И все-таки я хотела бы объяснить. Когда погиб твой отец… мне было очень тяжело, я еле оправилась после этого удара и поклялась во что бы то ни стало тебя защитить. Именно поэтому снова вышла замуж. Филипп мне нравился, но я его не любила, да и сейчас, несмотря на свою привязанность, не испытываю к нему того, что испытывала к твоему отцу.
Мне было несколько неуютно от рассказа мамы о своей личной жизни, тем более с Филей.
– Необходимо было оградить тебя от высшего света, куда входил твой отец. Я не могла допустить даже ничтожной возможности, что мою дочь могут привлечь к работе в корпорации. Желала, чтобы они забыли о твоем существовании, поэтому ограничивала общение с людьми, напрямую или косвенно связанными с Лемнискату.
Так вот почему мне не разрешали видеться с бабушкой и Редклифом.
– Несмотря на то что вы с Филиппом не ладили, он постоянно помогал мне. Но ты выделялась во всем, даже одеждой и поведением. – Мама бросила на меня взгляд. – Вижу, что Фордайс так и не убедил тебя отказаться от своих привычек.
Посмотрев на свои черные джинсы и футболку с изображением клыков, я пожала плечами:
– Даже такой зануда, как он, бессилен в этом.
– Ты росла, и со временем я уверилась, что в Лемнискату забыли о тебе, что от нее больше нет угрозы нашей семье. А потом князь принес тебя на руках, окровавленную. Мои страхи ожили: я могу потерять дочь. И теперь корпорация тебя не отпустит. Мне мучительно осознавать, что, возможно, когда-нибудь мне принесут весть о твоей смерти.
Вздохнув, я постаралась успокоить маму:
– Отец был обычным человеком, я – творец, меня не так просто убить. Я не так слаба и хрупка, как обычные люди. Посмотри.
По моему желанию все металлические предметы поднялись в воздух и закружились. Мама замерла и, не отрываясь, смотрела на меня.
– Я могу управлять металлом… Любым. Даже железом в крови человека.
Теперь мама взирала на меня с испугом.
– Как же теперь смириться с твоей сутью? Ты же…
Мое лицо в потрясении вытянулось, сердце сжали тиски боли. Раздался звук падения на пол металлических вещей.
– Евгения, ты забываешься! – послышался рык от двери.
Медленно я повернулась к Фордайсу. Глаза князя светились синим, от моих рук тоже исходило сияние, как, скорее всего, и от глаз. Я прикрыла их.
– Я совсем не то… – начала мама.
– Если у тебя психоз, живи с ним сама. Не стоит вредить дочери. Ты меня поняла?
Слова тяжело падали в тишину.
– Как прикажете, ваше сиятельство, – съязвила мать.
– Именно, как прикажу, – резанул он в ответ.
Желая прекратить это, я встала и направилась к двери.
– Настя, я совсем не имела в виду…
Повернувшись, я слегка улыбнулась:
– Не переживай. Я понимаю: ко всему нужно привыкнуть.
Редклиф покинул библиотеку вместе со мной. Когда закрылась дверь, он нежно прикоснулся к моей щеке. В его жесте не было чего-то неприличного или откровенного, просто забота и нежность.
– Она твоя мать и любит тебя, несмотря ни на что. Ей нужно время.
– Знаю. Но по крайней мере теперь она будет спокойна за меня, – криво усмехнулась я.
– Еще бы я был… – вздохнул творец. – Пошли, у нас задание.
Спеша за Редклифом, я почувствовала, как после его слов тяжесть из сердца уходит, и улыбнулась.
* * *
На этот раз мы оказались на острове Пасхи в тысяча двести пятьдесят втором году. Великолепный остров с потрясающей природой, пальмовыми рощами и завораживающим синим морем.
Мягкий теплый ветерок овевал лицо, свежий воздух наполнял легкие незнакомыми запахами. Красота!
– Насмотрелась?
Я встретилась с теплым взглядом Фордайса, который наблюдал за моим восторгом.
– Всегда мечтала побывать на этом острове, хотя и не за семьсот с лишним лет до своего рождения. Но какая разница? Кстати, я думала, что растительности на острове меньше.
– Так будет не всегда. Дикие племена начнут вырубку пальм примерно в четырнадцатом веке под посадку батата, корнеплода, похожего на картофель, но более полезного. Увы, земля очень быстро истощалась, переставала давать урожай. Ветры и дожди смывали плодородную почву: после вырубки пальм процесс эрозии станет неотвратимым.
– И что же случится?
– Главы племен запретят вырубать леса, и урожаи батата станут все скуднее, а в зимние месяцы, когда нельзя будет ловить рыбу, на Рапа-Нуи начнут умирать от голода.
– Ужас! – передернула я плечами.
– Увы, природа не прощает ошибок. Остров, способный кормить около двух тысяч человек, никак не смог вынести пятнадцатитысячное население. Однако сейчас это неважно.
– В моем задании указано, что я здесь для охраны. Кого охраняем?
– Ты – меня.
Я, широко раскрыв глаза, посмотрела на Фордайса, пытаясь понять, шутит он или нет.
– Что? Неужели этот день настал? Я тебя оберегаю? – воскликнула я, приподняв брови.
– Справишься? – склонился он ко мне, насмехаясь.
– Не боись! С тобой будет все тип-топ. Если какой-нибудь абориген прителепает, я ему в бубен быстро настучу и бодро отправлю в пеший тур с эротическим уклоном.
– Что? – растерялся творец.
«Вот не разбирается он в молодежном сленге. Возраст, что поделать», – горестно вздохнула я про себя.
– Говорю, хорошо все будет. Пойдем, отведу тебя за ручку. – И, схватив его руку, я потянула Редклифа вперед.
– Нам не туда, – прокашлялся веселящийся князь.
– Показывай дорогу!
Он потянул меня в противоположную сторону.
– А зачем ты держишь меня за руку, если все равно я веду?
– А вдруг тебя кто-нибудь покусает по дороге? А тут я.
Фордайс споткнулся:
– Ты меня утешила.
Я лишь похлопала его по руке.
Шли мы недолго, от силы минут пятнадцать, и остановились, когда из-за деревьев появилось селение.
Небольшая вырубленная полянка, хлипкий на первый взгляд забор из непонятных трубок. Из такого же строительного материала сделаны и дома, покрытые сухими листьями.
В центре селения все бегали, суетились. Судя по костру и кускам мяса, нанизанным на вертел, у них был праздник.
– М-да…
– Тебя не впечатлила деревня?
– Да нет, очень экзотическая. Мы пойдем к ним?
– Нет. Мы останемся здесь, и я начну работать.
– М-м-м?
– Ну, ты же знаешь, что идолов острова Пасхи вырубали в одном месте, а транспортировали в другое. Не думаешь же ты, что многотонные глыбы таскали сами жители?
– Ты собираешься?..
Но Редклиф, уже не слушая меня, опустился на землю и начал сосредотачиваться. Я отметила, что, когда работа предстоит тяжелая, он всегда концентрируется. Поэтому, сразу приготовив еду и настороженно оглядываясь по сторонам, я прислушивалась, нет ли подозрительных звуков.
Надеюсь, Фордайс не перетрудится, как в прошлый раз. Мне очень не хотелось тащить его тушку на себе снова. Хорошо, что мы сейчас были на острове, который считался нейтральной территорией.
Но все мысли вылетели у меня из головы, когда идолы, на которые будет ездить смотреть весь мир, пронеслись по воздуху и воткнулись в землю вокруг деревни.
В это время все аборигены попадали ниц, уткнувшись в землю и что-то подвывая на незнакомом языке.
– Обалдеть…
Вот последнее из каменных изваяний застыло на положенном ему месте – и Редклиф повалился на землю.
Бросившись к нему, я опустилась рядом. Приподняв, прислонила князя к себе, сунула в руку бутерброд и велела:
– Ешь!
Фордайс что-то промычал.
– Ешь по-хорошему, а то буду жевать и засовывать тебе в рот.
– Хоть бы дала прийти в себя, – гундел князь, жуя мясо и хлеб.
Я налила из термоса молока.
– Мне не по себе, когда ты так слаб: хорошо помнится прошлый подобный случай.
Пока Редклиф восстанавливался, мы молчали. И ему, и мне было хорошо. Я редко оказывалась в такой близости от него и была рада каждому мгновению.
– Я в порядке, – пробормотал творец, поднимаясь с моей помощью, но я невозмутимо протянула ему еще молока.
Он тяжело вздохнул, но взял.
– Как тебе моя работа? – спросил Редклиф, рассматривая установленных идолов.
– Ты, как всегда…
Меня прервал боевой клич и крики, раздавшиеся позади нас из-за пальм. Повернувшись, я обомлела: на нас неслась орава туземцев с копьями.
– Ёпс…
Фордайс зажал мне рот и потащил. Мы еле-еле успели убраться с дороги, как толпа аборигенов пронеслась мимо, таща при этом связанных людей похожей на них наружности.
Кошмар!
– Откуда это они? И зачем им пленные?
– С охоты… – обронил Фордайс, и по его лицу я поняла, что он пожалел о своих словах.
– В смысле «с охоты»? Они что, будут их есть? И то мясо, которое… – Мои глаза расширились от ужаса. – Это отвратительное варварство – есть себе подобных! Ты говорил, они не голодают!
– Это традиция, – отвел глаза Фордайс.
Мне стала дурно, едва я представила эту традицию. Я заметалась в поисках кустов. А тут, как назло, одни пальмы. Проклятое место!
Едва я забежала за широкий ствол пальмы, как меня вывернуло. Чуть отойдя, я села на корточки и прислонилась спиной к дереву, стараясь отдышаться, справиться с собой.
– Настя, ты как? – тихо спросил присевший рядом князь.
– Нормально.
– Не нужно мне было…
– Нет. Мне пора привыкать к правде жизни и порядкам разных эпох. Не скажу, что это просто, но и жить за стеклом не выход. Я должна быть готова встретить лицом к лицу любые обстоятельства, от этого зависят и твоя, и моя жизни.
– Какая смелая девушка! Теперь я спокоен за свое жалкое существование, – улыбнулся Фордайс.
Уныние мгновенно сменилось недовольством, и я попыталась пнуть творца.
Не удалось… Досада!
Фордайс подхватил меня под мышки, вздернув вверх, и, едва я приняла вертикальное положение, мы прыгнули в свое время.
Еще одно задание было выполнено.
* * *
Едва князь вышел из моей комнаты, как я вновь совершила прыжок, но уже совсем в другое время. Вокруг меня были девяностые, – иначе выглядящий город, провокационные наряды, старые модели машин…
Вдохнув вечерний воздух, я огляделась. Неподалеку стоял автомобиль – старый, потрепанный, на нем вряд ли стоит сигнализация. То, что мне нужно.
Достав раскладной ножичек, я поковырялась в замке автомобиля – и вуаля, дверь открыта, сирены нет.
Усевшись на пассажирское сиденье, я взяла с заднего сиденья газету и приготовилась ждать. Зачитавшись новостями прошлого века, я чуть не пропустила собственного отца, который вместе с князем и еще одним пожилым мужчиной вышел из здания и, что-то горячо доказывая, эмоционально жестикулировал. Редклиф старался его успокоить, их третий собеседник угрюмо молчал.
Закончив разговор, отец с князем двинулись в одну сторону, незнакомец – в другую, а я, выйдя из машины, направилась тому наперерез. Моей целью было узнать, видима я для мужчины или нет. Он прошел мимо, не кинув даже взгляда.
Чудесно, прятаться не надо. Я спокойно направилась за незнакомцем. Было примерно около девяти, операция была назначена на завтра. Детали знали три человека. Если от первых двух точно никто ничего не узнал, значит, остается последнее слабое звено.
Пожилой мужчина шел по улице, пару раз обернувшись и передернув плечами. Наконец завернул в ресторан, я за ним.
В людном месте я не рискнула подходить ближе: мало ли кто тут ужинает. Еще не хватало, чтобы меня увидели и это отразилось в истории. Фордайс меня убьет, если узнает. Поэтому я спряталась в углу зала за обильной растительностью и пристально наблюдала, как мужчина заказывает еду.
Спустя минут тридцать, когда незнакомец перешел к десерту, к нему подсела молодая женщина, смутно мне кого-то напоминавшая. Со стороны казалось, что это случайная встреча. Они поздоровались, женщина выпила кофе и, обняв мужчину на прощание, ушла.
Он вышел на улицу практически следом, перешел дорогу и зашагал к многоэтажному жилому зданию. Мы поднялись на лифте, в квартиру я проскользнула вперед него. Он разделся, принял душ и лег спать.
Когда же он передал инструкции? Когда появятся дуовиты? Я ничего не понимала.
Просидев в комнате довольно долго, я неожиданно почувствовала, как меня утягивает в свое время. Бросив взгляд на часы, поняла: до операции осталось всего ничего. Даже если он сообщит про операцию в ближайшее время, я уже ничего не смогу сделать.
В чем же я ошиблась?
* * *
Оказавшись в своей комнате, я развернулась к кровати и увидела сидящего на ней Фордайса.
– Э-э-э… Привет, – нерешительно протянула я.
– Угу. И где ты была?
Я замерла, пытаясь придумать выход, но ничего не приходило на ум. Как объяснить свое пребывание в прошлом?
– В тысяча девятьсот девяносто четвертом году.
– И что ты там делала?
– Хотела посмотреть на отца, каким он был перед смертью, – на ходу сочиняла я.
– И где именно ты его видела?
Я замерла, настороженно глядя на Фордайса. С него станется и проверить.
– Около тренировочного корпуса службы безопасности, – с трудом выдавила я.
– Почему именно там? – сверкнул глазами творец.
– Мне так захотелось.
– Угу. Хорошо… А теперь ты дашь мне слово, что мотаться в прошлое не будешь, только если на задания.
Я молчала.
– Настя, если я не получу от тебя обещания, то сегодня же к тебе будет приставлена охрана, которая не просто будет незаметно наблюдать, но и контролировать твои перемещения во времени. Тебе оно надо?
Я вновь молчала, разрываясь в сомнениях. А даже если и охрана – смогу обмануть. Не будут же они со мной в душе или в туалете.
– Настя!
– Я не дам подобного обещания.
– Тогда я хочу узнать причину, настоящую причину твоих перемещений в прошлое.
Князь встал и подошел ко мне вплотную.
– Немедленно.
Вскинув голову, я посмотрела Редклифу прямо в глаза.
– Я пытаюсь найти предателя, который подставил моего отца.
– Не говори глупостей. Это была ловушка дуовитов, в которую мы попались по собственной вине.
– Нет.
Видно, что-то такое было написано на моем лице, потому что Фордайс впился в меня взглядом и хрипло спросил:
– Почему ты так решила?
На это я молча вынула из стола записку, которую подобрала на первом нашем задании, и передала ее Фордайсу, кратко объяснив, откуда у меня эта информация.
Тот пробежался по бумаге глазами и побледнел.
– Другие инструкции…
– Да. Кто-то подменил их, чтобы сорвать операцию. И этот человек изначально знал, что произойдет.
Князь сел на кровать как подкошенный и пустым взглядом уставился в пространство перед собой.
– Боже… – Он перевел взгляд на меня. – Почему ты мне сразу не сказала?
– Тебе напомнить, в каких мы тогда были отношениях. Ты был совсем не тот человек, с которым я хотела чем-либо делиться.
– И со временем ничего не изменилось, – скривился Фордайс.
– Изменилось! – Я возмущенно посмотрела ему в лицо. – Однако нашла я записку не вчера и уже пошла своим путем.
– Теперь придется его изменить.
Я вся подобралась.
– Что ты имеешь в виду?
– Не переживай, я не буду заставлять тебя отказываться от расследования: все равно ты не послушаешься. Но теперь и я к нему подключусь. Без меня у тебя намного меньше шансов найти предателя.
С этим было глупо спорить.
– Сейчас надо развлекать твоих гостей, а после ужина поговорим.
Я кивнула и пошла переодеваться. Теперь мне не так страшно: если Редклиф со мной, то у нас все получится. Не может не получиться!
* * *
За ужином мама старалась выглядеть невозмутимо и тем не менее с тревогой присматривалась ко всему, пытаясь определить, не загибается ли тут ее кровиночка. Галя, которая, я уверена, приехала в гости ради любопытства, рассматривала всех искрящимися весельем глазами.
Фордайс был элегантен, невозмутим и абсолютно спокоен. Казалось, его не трогает никто и ничто. Дабы мы четверо не переругались, я решила предпринять несколько отвлекающих маневров, первым из которых был Сергей.
Уговорить его на ужин было непросто. Его не любила мама, терпеть не мог Фордайс, и только мое и Галино присутствие позволило мне его уговорить. Хоть с кем-то из старых знакомых он мог пообщаться.
Второй отвлекающий маневр – это Артем. Мальчик из богатой титулованной семьи, единственный друг, одобряемый моей бабушкой и не одобряемый мамой. Оба гостя должны были разрядить обстановку и позволить вести разговоры на отвлеченные темы.
Артем задерживался, а без него никто не садился за стол. Я стояла у окна и смотрела на сгущающиеся сумерки, нерадостно думая о гнетущей тишине за спиной.
– Куда ты меня пригласила? Это же кошмар какая компания, – тихо сказал подошедший ко мне Сергей.
– Боишься? – подначила я.
– А то! Хорошо, хоть князь перестал сверлить меня глазами. Ты ему угрожала?
– Нет, – рассмеялась я.
– У вас все наладилось? – приподнял брови Сергей.
Я сразу напряженно застыла.
– Почему ты так решил?
– Ну, ты повеселела, приободрилась…
– Если ты хочешь знать, встречаемся ли мы, то мой ответ «нет».
– Вообще-то я не о том спрашивал, но ладно.
В этот момент дверь в гостиную открылась и Игорь объявил:
– Князь Меньшиков.
Артему недавно исполнилось двадцать два года, но титул он унаследовал в раннем возрасте из-за гибели отца. Мы познакомились с Артемом, когда он сбежал из дома, и с тех пор часто общались. Он предпочитал неформальный стиль одежды, но сегодня помимо джинсов и темной футболки на нем был светлый пиджак.
Я уж не говорю о том, что из толпы его выделяли ярко-рыжие длинные волосы.
В первую очередь он поздоровался с Фордайсом, после чего поприветствовал маму и Галю, а потом подошел ко мне и Сергею.
Хлопнув последнего по плечу, он схватил меня в охапку и, оторвав от пола, крепко сжал.
– Привет, красавица. Давно не видел тебя и рад, что ты меня пригласила.
Я всегда поражалась, как в таком худощавом теле может быть столько силы?
– Раз все собрались, то, может, сядем за стол? У Маргариты все давно готово, – произнесла мама.
Все дружно направились в столовую.
Мы с Фордайсом выходили последними. Творец был мрачен и, склонившись ко мне, спросил:
– Так вот кого ты собралась взять нахрапом?
Недоуменно посмотрев на Редклифа, я не сразу поняла, о чем он, а потом вспомнила наш разговор сразу после общения с маленькой Лукрецией. Какая удача!
– А что? Ты не одобряешь? – так же тихо ответила я. – По мне, так Артем прекрасная партия. Знатен, состоятелен, молод!
– Слишком молод. Он же младше тебя, к тому же еще плохо разбирается в делах.
– Научится, – отмахнулась я.
– У него невыносимая мать.
Вспомнив вдовствующую княгиню Меньшикову, я вынуждена была согласиться.
– Мне все равно, – честно ответила я. Родниться я планировала не с Артемом.
В этот момент мы вошли в столовую, и нам с князем пришлось разойтись. Де-факто я была хозяйкой дома и сидела во главе стола, а так как супруга у меня не было, то напротив расположился Фордайс, как мужчина самого высокого положения из присутствующих.
Артем уселся рядом со мной, напротив моей матушки, Сергей – напротив Гали. Оставалось еще два свободных места. Поднявшись из-за стола, я пригласила отужинать с нами Маргариту и Игоря и помогла им подать на стол блюда. Мама смотрела на все это хмуро, но молчала, а остальным было все равно.
Едва мы начали трапезу, как Артем задал тему разговора:
– Представляете, только вчера вернулся из Эфиопии!
– И что ты там делал?
– Как что? Охотился на страусов!
– Кошмар, – пробормотала мама, а Артем лишь еще шире улыбнулся.
За столом потек оживленный разговор, в основном о странах Африки, отдыхе там, уровне жизни. Маргарита с Игорем о чем-то тихо разговаривали с творцом, я старалась как можно больше уделять внимания Артему, рассчитывая на реакцию Фордайса. Можно сказать, я ее получила.
Редклиф не был доволен ни тем, что мой друг находится в центре внимания, ни тем, что я ему рада. Мне же совсем не хотелось скрывать своего удовольствия, и я прямо-таки излучала радость, а Фордайс все больше мрачнел.
Наклонившись ко мне, Артем тихо спросил:
– Что у тебя с князем?
– С каким именно? – хитро улыбнулась я.
– Ну не со мной же! – возвел очи горе Артем.
– Ничего. Он друг моего отца, мы вместе работаем…
– Почему тогда он сейчас хочет меня убить? – приподнял брови друг.
– Не знаю. Может, из-за того, что ты чертовски обаятельный парень и можешь составить ему конкуренцию? – улыбнувшись, предположила я.
– Про конкуренцию я и так понял, – пробормотал Меньшиков. – Поэтому и спросил о ваших отношениях. Не хочется умирать во цвете лет.
– Не переживай, все будет хорошо, – подмигнула я, похлопав его по руке.
Тут мама ненавязчиво кашлянула, выразительно посмотрев на меня. Ага, призывает вести себя прилично. Почему бы не послушаться?
Бросив взгляд на Фордайса, я отметила, что его лицо превратилось в окаменевшую маску: он принял какое-то решение. Во мне шевельнулось легкое беспокойство. Что ж, посмотрим, что будет дальше.
Отужинав, мы перебрались в гостиную, где я сразу оккупировала Артема, оттеснив его от гостей. Для этого мне и предлога не понадобилось: я хотела пообщаться с другом, которого давно не видела.
Усаживаясь в кресло у окна, я чувствовала тяжелый взгляд Фордайса и все больше убеждалась, что небезразлична ему. Может, это и не любовь, но по сравнению с тем, что я имела недавно, просто праздник.
– Ну и зачем ты меня утащила из компании? – прищурившись, спросил Артем, располагаясь в соседнем кресле.
– Вообще-то узнать, как у тебя дела. Про твои приключения я уже наслышана, но как на личном фронте?
Друг вздохнул:
– В личном плане, ты же знаешь, я свободен как ветер и готов осчастливить многих симпатичных девушек, правда, ненадолго.
– Я смотрю, это наболевший вопрос, – улыбнулась я.
– Пожалуй. Мама давит на меня с женитьбой, и ей все равно, что мне и двадцати пяти нет. Я – единственный наследник, поэтому матушка боится, что если со мной что-то случится, то род прервется. К тому же сейчас я мотаюсь по миру, контролируя семейные дела, а в случае женитьбы наверняка осяду на одном месте.
– Да уж. И что ты намерен делать?
– Скрываться. Сейчас подал заявку в состав посольства в Южную Америку: буду делать карьеру дипломата, если мне позволят.
– В каком смысле?
– Полагаю, матушка использует все связи, чтобы я не получил места. В ведомстве мне уже намекнули на отказ.
– Если хочешь, я могу попробовать через корпорацию…
– Нет, – качнул головой друг, – это моя проблема. Скажи мне лучше, это правда, что ты творец первой степени, как и князь?
Артем входил в состав круга высшей знати и знал об истинной деятельности Лемнискату, скрывать что-то от него не имело смысла.
– Да…
– Расскажи, как оно там, в другом времени? Где уже побывала? – загорелись любопытством глаза друга.
Практически весь вечер я проболтала с ним, рассказывая о том, где успела побывать и что повидать.
Не всем в комнате нравилась наша беседа, но мне было все равно. Когда званый вечер закончился и гости разошлись, я, воспользовавшись тем, что завтра рано не вставать, раскрыла дневник прабабки. Что случилось у нее после того, как прадед сделал ей предложение?
* * *
Конечно, я согласилась стать женой Алексея. Да и как могло быть иначе, я же безумно, бездумно его любила? Однако вскоре мое сердце оказалось разбито, когда я случайно услышала разговор, не предназначенный для моих ушей.
Я с тревогой читала дальше. В дневнике описывались страдания юной девушки, ее чувства, фанатичная любовь. Читая, я понимала, что, даже узнав о предательстве, бабушка не смогла заглушить в себе чувства и продолжала любить несмотря ни на что.
В этот раз я не смогла уснуть, пока не дочитала до конца. Я рыдала в голос, когда читала о боли, о сомнениях, о муках, я хотела прибить своего предка, который так поступил.
Прочитала я и о девушке, очень по описанию похожей на меня, которая помогла Ольге принять верное решение. В конце дневника стоял постскриптум: «Я не жалею ни о чем».
Слезы горя сменились слезами счастья, и когда я перевернула последнюю страницу дневника, уже наступило утро. Глядя в окно на восходящее солнце, я гадала: мне предназначался дневник Ольги Разинской или другому человеку?
