НЕСБИТ
Мой нож давно у меня в руке, и я, сделав к мужчине шаг, хватаю его за куртку, пользуясь инерцией движения, толкаю его на землю и тут же придавливаю ему коленом грудь, а нож приставляю к горлу.
Ладно, парень, хватит, — говорит он. Судя по голосу, он скорее раздражен, чем напуган.
— Заткнись! — командую ему я.
Мой клинок давит ему на шею плоской стороной, так что не порежет. Я быстро оглядываюсь кругом, убеждаясь, что у него нет напарника. Кажется, нет, но, может быть, есть друг. Никого не видно, только темные силуэты деревьев, костерок да кофейник рядом с ним.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.
Вряд ли ты поверишь, если я скажу, что просто люблю проводить время на открытом воздухе?
— Вряд ли ты будешь возражать, если я вырежу тебе язык за то, что ты мне врешь?
Надо же, какой ты обидчивый, парень. Уж и пошутить нельзя.
Я нажимаю ему ножом на горло так, что выступают крошечные капельки крови.
— Думаю, что смогу вырезать его и так.
— Несбит, меня зовут Несбит. А тебя Натан, верно?
Я не знаю, стоит ли подтверждать эту информацию, но потом, решив, что положительный ответ ничего не изменит, говорю:
— И что ты здесь делаешь, Несбит?
— Прибыл по приказанию босса.
— Зачем?
— Чтобы выполнить одно поручение.
— И это поручение..?
— Личного характера.
— Поручение личного характера, которое ты не выполнишь, потому что сейчас окажешься без языка и с кишками наизнанку…
Одним рывком он переворачивается на бок, стряхивает мою руку и хватает меня. Он крупнее, тяжелее и сильнее, чем я, но я все равно вырываюсь, откатываюсь от него и вскакиваю на ноги. Он тоже уже стоит: он проворнее, чем кажется.
Он говорит:
— А ты шустрый.
— А ты был бы еще шустрее, если бы меньше ел.
Он делает гримасу.
— Для моего возраста и это неплохо. — Он хлопает себя по животу. — Да и ты не промах, для мертвого-то парня.
Я выпрямляю спину и прикидываюсь, будто расслабился.
— Кто тебе сказал, что я мертвый?
Он ухмыляется.
— Никто не говорил. Я сам видел.
— Ты? Видел меня мертвым? Во сне, что ли?
— Во сне! Как бы не так! А ты что, правда меня не помнишь? Хотя чувствовал ты себя тогда, конечно, неважно. Но ты меня видел, только… называл почему-то Розой…
— Что? Ты видел меня, когда я был ранен? Ты тоже был в этом лесу?
— Да, да, да. Шел за тобой от самой станции. Повезло мне в тот день. Я ехал… Неважно куда. — Он ухмыляется и подмигивает. — Вдруг вижу тебя, а за тобой — Охотницу. Она тебя еще не заметила, но за этим дело не стало бы, если бы не я, — я отвлек ее и дал тебе уйти. К тому же ты оставлял след шириной в милю. По нему тебя нашел бы и младенец. Мне пришлось немало потрудиться, прибираясь после тебя. Но Охотницу мы все же потеряли, а потом я пошел за тобой в лес.
Я долго шел прямо за тобой, но потом лег ненадолго соснуть, проснулся, а ты уже улизнул. Еле нашел тебя в деревне, в магазинчике. Ты пытался прочесть газету, чтобы узнать, какой сегодня день. На тебя было жалко смотреть. До твоего дня рождения оставалось всего два дня. Ты что, и этого не помнишь?
Я трясу головой.
— Ну, я опять отвел тебя в лес, а сам все посматривал, следят за тобой или нет, что после магазина должно было случиться. Честно говоря, парень, не думал, что ты выкарабкаешься, — в тебе ведь охотничья пуля засела, так?
Я киваю.
— Да, так вот, пришлось мне снова подчистить твой след, а когда вернулся, гляжу: ты вроде как прооперировал себя — всюду кровища и желтая такая дрянь… а сам ты лежишь, как мертвый. Ты был весь серый, серый и холодный, парень, веки приоткрыты, зенки закатились, только белки торчат, — короче, мертвый.
— Нож у тебя? Тот, которым я себя резал?
Он смотрит в сторону, потом вверх, как будто раздумывает.
— Нет.
— Но ты же его у меня взял.
— Не у тебя, он лежал рядом с телом, которое я посчитал мертвым, потому что у него был совсем неживой вид и полуоткрытые, закатившиеся глаза.
— Мне нужен тот нож.
— Конечно, нужен. Только, вот беда, у меня его больше нет. Извини, парень.
— Он у твоего босса?
Он пожимает плечами и кивает.
Роза погибла из-за этого ножа, и Габриэль, может быть, тоже, а он тут ухмыляется и пожимает плечами. Я пинаю его ногой в грудь. Он силен, но я застал его врасплох, вложив в удар весь свой вес, и мой нож снова оказывается у его горла. Тонкая струйка крови опять стекает по его шее.
— Нож у босса?
— Да.
— Кто твой босс?
— Убери нож, тогда скажу.
Но я давлю еще сильнее.
— Говори так. — Кровь течет уже по-настоящему. Он заживляется, но не быстро.
— Умеешь ты убеждать, парень. Моего босса зовут Виктория Ван Даль.
Мне кажется, что он и так назвал бы мне ее имя, просто чтобы произвести на меня впечатление.
— Виктория Ван Даль? — Никогда о такой не слышал. Наверное, она Черная Ведьма, раз ее друг помогал мне уйти от Охотницы. Я отнимаю нож от горла Несбита, аккуратно вытираю лезвие об его куртку. И говорю: — Я слышал это имя. Белая Ведьма, так?
Белая? Ван? Парень, да брось. Честью клянусь, ты не на ту подумал. Она Черная Ведьма. Чернее не бывает. Большая поклонница твоего отца. И сама идеал многих Черных Ведьм и Колдунов.
Тогда вернемся к первому вопросу. Зачем она тебя послала?
Он колеблется.
— Я все еще могу вырезать тебе язык.
— По-моему, ты не из тех парней, которые любят вырезать чужие языки.
— Верно, зато я из тех, кто открыт всему новому и не прочь попробовать, тем более что речь идет всего-навсего о языке какого-то Несбита.
И хотя я только шучу, лицо Несбита на глазах теряет всякую веселость.
— Я пришел кое-что забрать. Кое-какие письма.
Я встаю, и он тоже пытается встать, но я ногой возвращаю его на место.
Он говорит:
— Они, наверное, у тебя. — И он широко разводит руки и добавляет: — Вот и хорошо. Вот и славно. А теперь просто отдай их мне, а я передам их Ван.
— Даже если бы они у меня были, зачем мне их тебе отдавать?
— Ван будет в ярости, парень, если я не принесу их. И влетит мне, а не тебе. А это наверняка будет тебе неприятно, хотя ты и делаешь вид, будто тебе все равно. — Он поудобнее устраивается на земле и смотрит на меня снизу вверх. — Ведь влетит не только мне, но и твоему другу тоже.
— Какому другу? — Я снова пинаю его ногой, на этот раз покрепче.
— Ну, то есть я так думаю, что он твой друг, — говорит Несбит. — Симпатичный такой парнишка с длинными волосами. Француз. Имя какое-то девчачье.
Я смотрю на него и ничего не вижу. От страха и восторга меня начинает тошнить, но я не показываю виду.
— Габриэль, — говори он, особенно напирая на «эль».
— Он жив?
Несбит ухмыляется и кивает:
— Может, дашь мне встать, чтобы удобнее было рассказывать?
И я понимаю, что все, что происходило между нами до сих пор, было для Несбита всего лишь забавой. Вроде спорта.
