Противостояние двух систем
Почему Спарте так долго и относительно успешно противостояли Афины? Чем афинская система, столь отличная от спартанской, обеспечивала свою конкурентоспособность? В конце концов, именно афиняне разгромили персов под Марафоном, не раз наносили поражения спартанцам и находили в себе силы оправиться от поражений. В военном отношении они оказались достаточно мужественны, чтобы выстроиться в фалангу и победить. Они оказались настойчивы и восстановили разрушенные Афины. В политическом отношении они оказались достаточно талантливы, чтобы преобразовать антиперсидский морской союз в Афинский союз, направленный против Спарты. Кроме того, Афины после победы над персами стали центром культурной жизни всей Греции, столицей Эллады, а не только одной Аттики – своей суверенной территории. Здесь роскошь и демократия были ярким антиподом всему, что было священным законом в Спарте. Но почему Афины все же не устояли перед Спартой? Почему закат Эллады произошел вместе с закатом Спарты?
В Афинах не было этнической иерархии – десятикратного преобладания илотов над гражданами. Афинских граждан вместе с чадами и домочадцами было около 100 тыс. Примерно столько же было рабов. Метеки (свободные неграждане) составляли 25–50 тыс. человек. Казалось бы, Афины могут быть прославлены как страна, где уравнительные тенденции были куда сильнее спартанских. Но нет, историки предпочитают миф об уравниловке как раз в Спарте. Другой миф – о том, что жители Афин и Аттики в целом давали народу больше свободы, чем в Спарте. Но этот миф опровергается вышеприведенными данными. Нагрузка на «податные сословия» в Афинах была многократно большей, чем в Спарте. Без превращения других стран в данников, Афины никогда не могли бы обеспечивать праздность охлоса и роскошную жизнь аристократии. Это обстоятельство было тайной до тех пор, пока Афины не взялись всерьез воевать и заключать не только закулисные, но и открытые военные союзы. Союзники быстро поняли, во сколько им обходится афинская демократия.
Многое о порядках Афин и Спарты говорит различная «культура пития». Афиняне практиковали обычай пускать чашу по кругу, в котором шло негласное соревнование в размерах глотка, и меры в числе глотков не придерживались. Спартанцы пили только из своих сосудов, наполняемых не больше нормы. Поэтому в Спарте не было места пьянству, сквернословию, застольным неприличиям и потасовкам. Спартанские ежедневные совместные трапезы-сисситии были фактором сплочения, средством обмена мнениями о государственных делах, средством сближения поколений. Ничего подобного славная афинская традиция не знала. С тех по и по сей день историки считают сисситии лишь проявлением грубости нравов. А они были проявлением и поддержанием воинского братства, клубом граждан, школой общения.
Реформы Солона в Афинах, столь прославленные теми же историками, в ряде значимых черт повторяли спартанские порядки. Эти реформы были уравнительными, но почему-то, в отличие от уравнительных порядков Спарты, считаются верхом государственной мудрости. Солон всего-то и успел списать долги обедневших граждан. Но за это был изгнан противниками подобных мер. Его дело продолжил Писистрат – вождь бедных афинян, насильно отнявший у богачей излишки земли и наделивший ею свободных крестьян. Он же ввел подоходный налог. Таким образом, «уравниловка», спасла Афины от гражданской войны и обеспечила «золотой век» подъема афинского хозяйства и культуры. Под властью «тирана» Писистрата.
Попытка спартанцев отстранить от власти настоящего тирана Афин Гиппия закончилась бегством последнего в Персию к царю Дарию. (Куда же еще податься выдающемуся афинскому гражданину!) При этом спартанцы, пользующиеся в тот период огромным влиянием в эллинском мире, не стали навязывать Афинам своего ставленника. Афиняне же вновь затеяли вражду меж собой, разделившись на партии, и довели дело до охлократии – власти толпы, черни. Вождь охлоса Клисфен, опасаясь «спартанской партии» в Афинах, присягнул персидскому царю, изъявив ему свою полную покорность. Впоследствии персы пришли вооруженным путем восстанавливать власть над принадлежащими им заморскими территориями. В конце концов, спартанский отряд покинул Афины, и там надолго установилась проперсидская «демократия» – нечто, прославляемое современными историками как идеал, к которому, вероятно, стремятся также и покровительствующие им политические силы.
Изначально Афинская республика возвысилась вместе с успехами в торговле. И эти успехи затмили рассудок афинянам. Они решили выступить против своего патрона – персидского царя, поддержав авантюриста и тирана Милета Аристагора. Подчиненные персам малоазийские города греков Аристагор подстрекал к бунту, а в Элладе пытался найти себе поддержку. Откликнулись на авантюру только афиняне, а спартанцы предпочли не вступать с войной в страну, где от города до города три месяца пути. Афиняне же не искали солидарности с близкой Спартой, предпочитая отправиться за море защищать интересы тамошних колонистов, заодно обеспечив себе преимущества в заморской торговле.
Десяток афинских кораблей высадил тогда в Малой Азии небольшой отряд, который, не встречая сопротивления, дошел до Сард (столицы подчиненного персам Лидийского царства) и сжег их вместе с храмом Кибелы. Персы запомнили это, и в отместку, вторгшись в Элладу, сжигали греческие святилища. Кончилась авантюра афинской демократии гибельно. Собрав огромную армию, персы вернули себе все города, включая Милет, который был полностью разрушен (494 год до н. э.), а его жители переселены на далекую чужбину – в долину реки Тигр. Сами же афиняне «демократически» запретили у себя на родине трагедию «Взятие Милета», чтобы не напоминать о своем позорном бегстве. Спасла Элладу от немедленного вторжения персов только случайность – буря, погубившая персидский флот. Потом Элладу от персов спасала преимущественно Спарта. Афины же заставили Элладу расплачиваться за свои авантюры.
Спарта демонстрировала успешное государственное строительство, уберегаясь как от бунта черни, так и от тирании – самых распространенных «болезней» греческих городов-государств. Статус большинства ее жителей был вполне достойным – периеки были вольными хлебопашцами, могли владеть землей, занимались ремеслами и торговлей, а также флотоводством, важным в военных и торговых делах. Их права в сравнении со спартиатами были усечены, но при этом периеки не несли тягот военной службы (если сами к этому не стремились). Илоты вовсе не были рабами, пользуясь автономией в собственных делах. В Спарте не было рабства афинского типа, не было бесправных метеков-чужестранцев, не было домашнего рабства женщин. До времени упадка не было и того чудовищного социального расслоения, которое, в конце концов, погубило Древнюю Грецию, а в Афинах считалось нормой.
Историки много слов потратили на доказательство воинственности и жестокости Спарты. Вместе с тем, история Пелопоннесского союза во главе со Спартой говорит об обратном. Союз создавался и укреплялся главным образом дипломатическими усилиями. При этом Спарта заботилась не о том, чтобы поживиться за счет союзников, а лишь о том, чтобы во главе союзных городов стояли лояльные к Спарте правители. Именно Спарта стала избавителем множества греческих городов от тирании. К Спарте взывали как к защитнику справедливости. И если народ находил в себе силы, чтобы восстать против тирана, Спарта поддерживала народ. Греки называли Спарту «заступницей Эллады».
Когда в Афинах бушевала чернь и предпринимались авантюристические экспедиции, Спарта боролась за внутреннюю стабильность и внешнеполитический престиж. Жестокий поход царя Клеомена против соседнего Аргоса был осужден спартанцами, а его попытка установить тиранию сразу пресечена – царь был казнен. Если Афины просто сбросили персидских послов со скалы, то спартанцы сожалели об аналогичной вспышке ярости: взамен утопленных в колодце персидских послов они направили царю Ксерксу двух высокородных добровольцев, готовых к любой казни. (Надо отдать должное Ксерксу, который отказался от мести.) В то же время, в отличие от Афин, Спарта не собиралась присягать персам. Царь Демарат, склонявший спартанцев с союзу с персами, был изгнан.
Афинский морской союз, созданный на волне общегреческого энтузиазма после побед над персами, лег на них тяжким бременем. С союзных государств Афины собирали средства на «общее дело», неизменно приносившее прибыль афинянам. Всем было выгодно освободить Эгейское море от морских сражений между конкурирующими городами, выгодно было беспрепятственно торговать. Но наибольшую выгоду за счет спокойствия на морских коммуникациях получали именно афиняне. Союзная казна была перенесена в Афины и расходовалась «на общие нужды». Среди таковых были «столичные функции», забиравшие огромные средства на украшение новыми зданиями, на укрепление столицы союза мощными стенами. За счет союзной казны были построены Длинные стены, соединившие Афины с портом Пирей. Помимо финансовой зависимости, афиняне укрепляли свой союз и другими средствами. Для принуждения союзников к лояльности афиняне создавали на их землях колонии – как в землях варваров.
Пелопонесская война была развязана Афинами, чего бы там ни говорили современные историки и древние пропагандисты идеалов афинского «открытого общества». Господство на море, созданное силами всей Эллады и обеспечившее свободу торговли в обширном регионе, было использовано афинянами для торговой войны против Коринфа и торгового бойкота поддержавшей коринфян Мегары. Спарта вынуждена была защищать своих союзников и потребовала отменить морскую блокаду и распустить Афинский морской союз. В ответ Афины выдвинули требования вовсе не к содержанию союзных отношений, а прямо к изменению государственной традиции Спарты – предложили спартанцам дать независимость городам периеков, а также изгнать всех причастных к умерщвлению Павсания, готовившего мятеж. Изнурительная война началась в 431 году и продолжалась 27 лет.
Планы Афин опирались на завышенную оценку влияния ее морских сил, превосходящих силы Спарты и их союзников вдвое или втрое. Афиняне помнили также морские победы над персами, приписывая их полностью только себе. Сухопутный театр военных действий Афины, укрытые за мощными стенами, не интересовал. Здесь спартанцы, создавшие вместе с союзниками армию численностью около 60 тыс. человек, не знали препятствий. В результате спартанцы подошли к Афинам, перенаселенным сбежавшими из сельских районов жителями. В 200-тысячном городе началась чума, унесшая треть жизней. Спартанцы, опасаясь чумы, отступили и впредь убивали всех перебежчиков, охраняя себя от заразы.
Спасла Афины от полного краха случайность. Буря занесла ее корабли к порту Пилос в Мессении, который оказался незащищенным. Захват этой стратегической точки позволил афинянам собрать со всей Мессении беглых илотов (надо сказать их было совсем немного) и угрожать непосредственно территории Спарты. Пытаясь блокировать Пилос с моря, спартанцы заняли небольшой остров Сфактерию и сами попали в ловушку. Их в свою очередь блокировали морские подкрепления афинян.
С военной точки зрения Пилос с 14-тысячным населением не был опасен Спарте. Потеря гарнизона Сфактерии численностью 420 человек также не была бы для Спарты катастрофой. Но возник повод, чтобы развязать узел, прекратив войну. Спартанцы обратились с таким предложением к афинянам. Но афиняне, руководимые вождем толпы демагогом Клеоном, отвергли мир и союзное управление Элладой. Гарнизон Сфактерии, измученный голодом, был пленен, около 120 спартиатов вместе с другими пленными были доставлены в Афины.
Унижение Спарты пошатнуло Пелопонесский союз, но спартанцы нашли успешную ответную стратегию – нанесли удар по союзникам Афин. Армия талантливого полководца Брастида, совершив глубокий рейд, вступила во Фракию и Халкидику. Чтобы сохранить спартанцев, в тяжелую пехоту впервые были зачислены илоты, готовые сражаться за Спарту, а также были привлечены силы наемников.
Слабость Афинского союза тут же дала о себе знать. Брастида на севере Греции встречали как освободителя. Попытка афинян во главе с Клеоном остановить спартанцев в открытом сражении кончилась для них позорным бегством и огромными потерями. Правда, среди семи погибших в бою спартанцев оказался и Брастид.
Афинский союз рассыпался, и Спарте удалось склонить противника к перемирию, к которому Спарта стремилась даже ценой собственного престижа. Союзники хотели продолжения войны, и спартанцы, чтобы усмирить их и не допустить продолжения широкомасштабной войны, даже пошли на союз с афинянами.
Окончательно самоуничтожение Афин произошло в результате авантюрной экспедиции на Сицилию. Амбиции, не удовлетворенные в войне со Спартой, афиняне попытались реализовать в другом месте.
В 415 году 25 тыс. афинян и их союзников были переброшены на Сицилию, мечтая завоевать богатые Сиракузы. Затем, к ним не раз прибывали подкрепления. Спартанский полководец Гилипп, руководивший обороной Сиракуз, сумел измотать афинян, затем блокировал и уничтожил афинский флот и, в конце концов, полностью погубил афинскую армию вторжения – более 40 тыс. человек и около 200 кораблей. Афины опустошили свою казну и потеряли основные силы армии.
Хваленые историками афинские граждане многократно демонстрировали пренебрежение к своему отечеству. Среди перебежчиков к персам был, например, прославленный историками Фемистокл. После катастрофы на Сицилии к спартанцам перебрался один из афинских горе-стратегов Алкивиад, тщательно проинструктировавший врагов Афин, как окончательно расправиться с ними. Потом он попытается искать счастья на службе персидскому царю и, в конце концов, вернется в Афины. Такая переменчивость настолько изумила персов, что они решили помочь деньгами Спарте, строившей свой флот в противовес афинскому. Спарте же, изнуренной войной, пришлось отказаться от прав на греческие города в Малой Азии.
