Глава 4
Крики неожиданно наполнили темноту какофонией молодых голосов. Вслед за криками появились и подпрыгивающие, догоняющие друг друга фигуры. Кругом были видны разгоряченные улыбающиеся лица, и крики, крики, крики…
Вебб опустился на колени, прикрывая лицо и шею обеими руками. Это единственное, что он мог сделать в целях самозащиты. Он старался раскачиваться из стороны в сторону, чтобы не быть, по крайней мере, неподвижной мишенью. Его темная одежда дополнительно маскировала его от прицельных выстрелов, но она же была бесполезна, если бы охрана, находящаяся где-то рядом с ним, вдруг открыла огонь: вспышки выстрелов вполне могли высветить его фигуру. А кроме того, прицельный выстрел мог быть не единственным средством, которое мог использовать убийца. Вполне достаточно выстрела из пневматического оружия с использованием пули, начиненной цианидом. Смерть в этом случае могла наступить в течение минуты, а может быть, даже и нескольких секунд.
Неожиданно чья-то рука сжала его плечо! Он резко повернулся, разводя в стороны свои руки, стараясь освободиться от неожиданного прикосновения. При этом он сделал бросок влево, двигаясь подобно дикому животному.
– С вами все в порядке, профессор? – спросил охранник, приближаясь к нему откуда-то слева. Дэвид моментально поднялся на ноги. В отблесках лучей карманного фонаря можно было заметить, что человек улыбается.
– Что это было? Что вообще происходит здесь?
– Ничего страшного! – прокричал второй человек, появляясь справа от Вебба.
– Что?
– Это всего лишь дети, похожие на ночных духов. Одно удовольствие видеть их!
Вскоре шум и крики стихли. Городок вновь погрузился в тишину. Где-то вдали, между высокими каменными зданиями, которые располагались вдоль игрового поля стадиона, можно было наблюдать пульсирующие яркие вспышки, которые временами озаряли уже пустые трибуны. Футбольный матч между студенческими командами наконец-то завершился. Возбужденная охрана продолжала смеяться.
– Ну, как, профессор? – продолжил разговор тот, который был слева от Дэвида. – Вам лучше, когда мы находимся рядом с вами?
Все закончилось. Его внутреннее состояние начинало приходить в норму, но он все еще не был уверен по поводу произошедшего. Почему еще остается какая-то тупая боль в груди? Почему он был так напуган? Что-то происходило, но он все еще не мог дать этому оценку.
– Почему этот случай так расстроил меня? – спросил Дэвид, когда они сидели за завтраком в старом викторианском доме, который арендовали вот уже некоторое время, с тех пор как Дэвид выписался из госпиталя.
– Ты совсем забросил прогулки по пляжу, – произнесла Мари вместо ответа на его вопрос. Она положила перед ним вареное яйцо и несколько тостов. – И неплохо бы немного поесть, прежде чем ты возьмешься за сигареты.
– Нет, послушай. Это действительно беспокоит меня. Всю последнюю неделю я чувствую себя ходячей мишенью. Это ощущение еще более усилилось вчера во второй половине дня.
– Что ты имеешь в виду? – Мари не спускала с него глаз, продолжая заниматься посудой. – Мне кажется, что иногда твои ощущения прямо указывают на что-то. Расскажи мне подробней о них. Однажды они спасли мне жизнь в Цюрихе, на Гуизон Квей. Может быть, на этот раз за ними не стоит ничего страшного.
– Мне иногда кажется, что при такой охране, похожей скорее на военный парад, когда тебя окружают шесть человек: по одному спереди и сзади и по двое справа и слева, все равно не составит труда человеку, внешне похожему на студента, приблизиться к нам и выстрелить в меня из пневматического оружия. Звук выстрела никто не услышит, потому что его очень легко прикрыть кашлем или смехом. А тем временем я уже получу смертельную дозу стрихнина.
– Ты лучше меня знаешь, что они могут применить.
– Конечно. Потому что мне самому приходилось делать подобные вещи.
– Нет. Так мог поступить Джейсон Борн, а не ты. Но что все-таки случилось вчера?
Вебб продолжал неподвижно смотреть на тарелку. Затем, отодвинув ее в сторону, вернулся к событиям того дня.
– Семинар, как обычно, затянулся. Стало уже темнеть, когда мы направились к автомобильной стоянке. В этот день должен был состояться футбольный матч между студенческими командами. Неожиданно меня и мою охрану окружила возбужденная толпа болельщиков. В сущности, они были еще дети: их возбудил этот, как все считали, очень ответственный матч, и они бежали, прыгали, жгли бенгальские огни, громко кричали. Некоторые даже пытались петь песни. И можешь поверить, что в эти несколько минут мне показалось, что это вот-вот начнется. Я был снова Борном, ощущая всем своим существом окружающую меня опасность. Короче, я был близок к панике.
– И что же? – осторожно спросила Мари, когда ее муж замолчал.
– Моя так называемая охрана поглядывала по сторонам и чувствовала себя очень весело. Они смеялись, а двое из них даже перебрасывались мячом с пробегающими мимо нас студентами.
– А что особенно испугало тебя?
– Инстинктивно я ощутил себя абсолютно незащищенной мишенью, находящейся в центре возбужденной толпы. Это мне подсказали лишь мои нервы. Рассудок не смог справиться с этим.
– А кто сейчас говорит в тебе? Кем ты ощущаешь себя?
– Сейчас мне трудно сказать. Но то, что я чувствовал тогда, мне очень трудно забыть. Ты можешь себе представить, что один из охранников спросил меня, насколько лучше я чувствую себя теперь, когда они находятся рядом со мной. – Дэвид взглянул на жену и попытался повторить слова, которые не давали ему покоя: – Чувствую ли я себя гораздо лучше… теперь?
– Но ведь они знают, что их работа состоит именно в том, чтобы защищать тебя.
– Защитить меня? Но они все смеялись и почти не обращали на меня внимания, когда нас неожиданно окружила эта толпа. Неужели таким образом они собираются действительно защищать меня?
– А что ты чувствовал еще?
– Не знаю. Может быть, это были не ощущения, а скорее размышления? Я много думал о Мак-Алистере, особенно о его жизни. Если не обращать внимания на его почти постоянно подергивающиеся веки, то его глаза напоминают глаза дохлой рыбы. Ты можешь прочитать в них все, что угодно, в зависимости от того, что ты чувствуешь в данный момент.
– А почему бы тебе не позвонить Мак-Алистеру и не рассказать о своих сомнениях? Ведь он оставил тебе номера телефонов. Думаю, что Мо Панов посоветовал бы тебе то же самое.
– Да, возможно. Мо обязательно посоветовал бы это.
– Тогда позвони.
Вебб улыбнулся.
– Может быть, позвоню, а может быть, и нет. Во всяком случае, мне бы не хотелось, чтобы меня там приняли за маниакального параноика. Я попытаюсь дождаться Панова, который, я думаю, постарается вправить мне мозги.
Линия снова была занята, так что Веббу ничего не оставалось, как положить трубку и вновь вернуться на семинар, к обсуждению некоторых вопросов, касающихся истории Бирмы того периода, когда там происходила борьба Рамы II с султаном Кедахом по вопросу владения островом Пенант. В этот момент в комнату, где он занимался со студентами, постучали, и дверь открылась еще до того, как он успел что-либо сказать.
На пороге стоял один из его телохранителей, который разговаривал с ним накануне, во время студенческого матча.
– Приветствую вас, профессор.
– Привет. Если не ошибаюсь, Джим?
– Нет, все-таки вы ошиблись. Меня зовут Джонни. Но это не имеет большого значения. Мы и не ожидали, что сразу запомните наши имена.
– Что-нибудь случилось?
– Как раз, наоборот, сэр. Я так спешил, чтобы сообщить вам приятную новость: мы все отбываем. Вся наша группа снимается с дежурства. Так что, собственно говоря, я зашел предупредить вас об этом и попрощаться. Все прояснилось, и вам больше не потребуется никакая охрана. Мы отбываем в Лэнгли, согласно приказу. Ведь мы на службе в ЦРУ.
– Вы уезжаете? Все?
– Я как раз об этом и говорю.
– Но мне казалось… Я думал, что именно сейчас здесь создалось критическое положение.
– Нет, должен вас уверить, что все абсолютно спокойно.
– Но почему мне не позвонил сам Мак-Алистер?
– Извините, сэр, но я его не знаю. Мы ведь только выполняем полученные приказы.
– И вы можете вот так просто прийти и заявить без всяких объяснений, что вы уходите! Но ведь меня предупреждали о покушении! Этот человек из Гонконга! Он собирается меня убить!
– Успокойтесь, сэр. Я не знаю, кто с вами говорил и о чем. Вполне возможно, что вы сами могли выдумать для себя всю эту историю! Вам необходим отдых, профессор! Я уверен, что он вам здорово бы помог!
Агент ЦРУ неожиданно резко повернулся и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Мысли рвущимся на куски цветным калейдоскопом закружились у него в голове. Среди них была и одна практическая: он вспомнил про телефон Мак-Алистера. Но куда он мог его подевать? Черт возьми, ведь он специально записал его в нескольких местах. Одна запись была дома… А вторая? Ну, конечно, в бумажнике! Он дрожащими руками набрал служебный номер помощника Госсекретаря.
– Приемная Мак-Алистера, – раздался приятный женский голос.
– Я думал, что это его личный телефон, во всяком случае, он мне так сказал.
– Мистер Мак-Алистер убыл из Вашингтона, сэр. На время его командировок мы всегда переключаем все его телефоны на секретариат, для приема сообщений. Мы регистрируем все звонки и ведем запись информации, если в этом есть необходимость.
– Регистрируете разговоры? Но где он может быть?
– Я не знаю, сэр. Я всего лишь дежурный оператор связи. Он звонит либо каждый день, либо через день, и мы передаем ему необходимую информацию. Как мне ему сообщить о вас?
– Это очень плохо! Меня зовут Вебб. Джейсон Вебб… Нет, нет, Дэвид Вебб! Мне срочно необходимо поговорить с ним! Срочно! Вы понимаете это?
– Я могу вас соединить с кем-нибудь из персонала департамента, может быть, они помогут вам…
Вебб бросил трубку. У него был и домашний телефон помощника Госсекретаря.
– Алло? – раздался еще один женский голос.
– Мне нужно поговорить с мистером Мак-Алистером.
– Боюсь, что из этого ничего не выйдет. Его сейчас нет дома. Если вы оставите все данные о себе, я передам их ему, когда он позвонит в очередной раз.
– Когда?
– Он должен позвонить завтра, но возможно, что и задержится на один день. Он часто так делает.
– А вы не могли бы дать мне номер, по которому я сам мог бы связаться с ним? Ведь я говорю с миссис Мак-Алистер?
– Да, вот уже восемнадцать лет. С кем я говорю?
– Это Вебб. Дэвид Вебб.
– О да, я вспомнила. Эдвард редко обсуждает со мной служебные дела, практически никогда, но вот о своей встрече с вами он мне рассказал очень подробно. Я не имею в виду какие-то проблемы, связанные с его службой, а просто о том, какие вы чудесные люди, вы и ваша жена. Наш старший сын собирается продолжить учебу в университете, и я уверена, что было бы очень неплохо…
– Миссис Мак-Алистер! – резко оборвал ее Вебб. – Я должен срочно поговорить с вашим мужем! Прямо сейчас!
– О, мне очень жаль, и я приношу тысячу извинений, но ведь он сейчас на Дальнем Востоке. И, как всегда, когда он уезжает в командировку, он не оставляет никаких телефонов. В случае крайней необходимости мы всегда звоним в Госдепартамент.
Дэвид в очередной раз положил трубку. Ему нужно было срочно дозвониться домой. Теперь линия должна бы уже освободиться! Ведь она была занята почти целый час! Его жена никогда не занимала телефон так подолгу, даже в тех случаях, когда разговаривала со своими родственниками в Канаде.
Когда он в очередной раз набрал номер, линия оказалась по-прежнему занятой. Черт возьми! Вскоре раздражение сменилось апатией. Он с трудом добрался до автомобильной стоянки и поехал домой.
Остановив машину около дома, Дэвид, затаив дыхание, медленно подошел к открытой входной двери. На дверной панели ему первым делом бросилось в глаза пятно красного цвета. Когда он внимательно рассмотрел его, то нашел в нем явное сходство с отпечатком руки, вымазанной кровью.
Вебб буквально ворвался внутрь дома, сокрушая все, что попадалось на его пути. Осмотрев нижний этаж, он поднялся наверх. Его нервы были напряжены до предела, а картина у входной двери пробудила все инстинкты, приобретенные еще в джунглях Танкуанга.
Поэтому, прежде чем открывать дверь спальни, он бросился на пол и, в падении, толкнул ее рукой. Мощный выстрел разворотил часть стены верхнего холла. Дэвид быстро откатился к противоположной стене. У него не было оружия, но зато была зажигалка. Он отыскал в своих карманах несколько листов бумаги, на которых часто делал записи на занятиях со студентами, сложил их все вместе, поджег и бросил этот горящий ком в открытую дверь спальни. По его глубокому убеждению, если кто и поджидал его здесь, то он наверняка должен был быть в спальне. Тем временем пламя разгоралось. Огонь подбирался уже к постели и к занавескам на окне.
Итак, сейчас самое время!
Он бросился в горящую комнату и, схватив горящее покрывало начал им размахивать во все стороны, совершая круговые движения. Господи! Он вновь стал Джейсоном Борном!
Но комната была пуста. Мари там не было. Валялся только примитивный спусковой механизм, который был пристроен к двери и соединен с охотничьим ружьем, установленным под определенным углом и выстрелившим, когда он открыл дверь.
– Мари! Мари! Где ты?
Он загасил огонь, поставил на место упавшую лампу и еще раз огляделся.
Наконец он увидел это. Записка лежала на подушке: «Жену за жену, Джейсон Борн. Она ранена, но не убита, как та, другая. Ты знаешь, где сможешь отыскать и меня, и ее, если ты способен на это и тебе повезет. Возможно, что мы сможем договориться, поскольку у меня тоже есть враги. Если же нет, то какое значение будет иметь еще одна смерть?»
Вебб закричал, зарываясь в подушки, стараясь заглушить стоны отчаяния, рвущиеся наружу. Через некоторое время он все-таки перевернулся и долго лежал, уставившись в потолок. Он был в затруднении, потому что в нем отчетливо начали заявлять о себе два человека: Дэвид Вебб и Джейсон Борн. Этот второй становился все более настойчивым, пытаясь найти пути для выживания в сложившихся обстоятельствах.
Джейсон Борн поднялся с кровати и уверенно подошел к шкафу, где в запертом ящике у него был устроен небольшой тайник. Он открыл его и осмотрел все, чем он располагал в данный момент: два разобранных автоматических пистолета, четыре стальные струны с держателями для рук, три действительных паспорта на разные имена и шесть пакетов пластитовой взрывчатки.
Дэвид Вебб должен найти свою жену, или же Джейсон Борн должен стать террористом, таким, какой не может присниться и в кошмарном сне.
Соединив все детали в нужном порядке, он подготовил к работе оба пистолета, снарядив их магазины. И он сам был готов тоже. Он вновь улегся на кровать, уставившись в потолок. Постепенно все нужные логические выводы займут свое место, в этом он был уверен. Главное – это время. Только после этого начнется охота. Он должен найти ее, живую или мертвую. И если она будет мертва, тогда он будет убивать, убивать и вновь убивать!
Хотя это никогда не уйдет от него. Во всяком случае, не от Джейсона Борна.
