Садясь смотреть разрекламированный до оскомины телефильм Саиды Медведевой «Президент» (к 15-летию пребывания в Кремле Владимира Путина), я чувствовал себя фанатом, попавшим на долгожданный матч с любимым форвардом. Выключал же «ящик» я с таким чувством, будто вместо первачей на поле вышел третий состав, и били они мимо ворот.

Нельзя сказать, что эта долгая лента вызвала полное разочарование. Мяч-то катали. Интересен и эмоционален был президент, но ничего такого, чего мы раньше от него не слышали, он не сказал. И это понятно: если президент говорит нечто совершенно новое — это поворот в государственной политике. Как с Крымом…

Запомнилась драматическая хроника пребывания начинающего президента в Дагестане, когда он, сказав тост, поставил стакан: «Мы обязательно с вами выпьем, но после». Сильный жест! Стране и армии был подан знак, что эпоха похмельной безответственности закончилась навсегда. А Путин в Северодвинске перед детьми и вдовами погибших моряков! Такого сострадания на лице человека, облеченного высшей, еще не привычной властью, мы не видели прежде никогда! Еще свежа была в памяти одутловатая физиономия предшественника, измученного излишествами, приведшими к государственной недостаточности. На телеэкране перед нами прошли 15 лет, вместившие многое: и борьбу с олигархами, и войну в Чечне, и экономические кризисы, и боевые действия в Южной Осетии, и Олимпийские игры в Сочи, и воссоединение с Крымом, и санкции, и натиск объединенного Запада… Когда всё это в концентрированном виде идёт с экрана, сравнение президента с рабом на галерах не кажется шуточным. Безусловно, интересны были и ответы нынешнего, умудренного, даже угнетенного властью Путина на жёсткие, умные вопросы Владимира Соловьёва…

Но Путина в фильме оказалось до обидного мало. Зато много других достойных людей, которые говорят в кадре больше президента, не сказав практически ничего. Что прибавили к нашему знанию Алексей Миллер, Герман Греф, Олег Дерипаска и Владимир Потанин? Ничего. Так рассуждают о погоде, поедая устриц. Конечно, о начальнике говорить нелегко: и перельстить нельзя и недольстить тоже. А телеэкран — тот же детектор лжи: неискренность сразу видна, как некачественный силикон у топ-модели. Когда в кадр вошёл Алексей Кудрин, появилась надежда на конфликт, необходимый всякому фильму, даже верноподданному. Ведь этот человек сознательно покинул ряды соратников президента. И что? Ничего нового. Кудрин только хмуростью финансового пессимиста отличался от остальных, добавив свою ложку незамутненной жидкости в бочку дистиллированной воды. К бывшему руководителю ФСБ Николаю Патрушеву вообще никаких вопросов нет. Люди его профессии появляются в кадре для того, чтобы хранить государственные секреты. А вот пресс-секретарь президента Дмитрий Песков мог бы и пооткровенничать слегка, гуманитарий все-таки, ну, хотя бы про крепкое рукопожатие, как его предшественник, рассказать. Но нет, и его слова были полны конспиративной тоски.

Еще одно разочарование — редактор журнала «Пионер» Андрей Колесников. Когда репортер, известный своей ядовитой иронией, на глазах превращается в комплиментарного мемуариста, испытываешь сострадание, заодно прикидывая в уме цену преображения. Новая надежда забрезжила, когда на экране возникла брутальная бритоголовость видного писателя Захара Прилепина. Тут ситуация обратная кудринской: бывший «лимоно-болотник» встал под президентский штандарт. Однако, как и положено литератору, говорил он больше о себе, демонстрируя полную автономию сознания и речевого потока. Почему его классовая неприязнь к Кремлю сменилась бурной лояльностью, спонтанно или согласно проекту, мы так и не узнали…

А вот Нурсултан Назарбаев рассказывал о собрате по властной доле живо и душевно. Видимо, президенту о президенте говорить проще, иерархический пиетет не душит. К тому же, с галеры, плывущей рядом, чужие весла и цепи виднее…