— Вообще-то фильм, как и сама повесть, рассказывает о любви, изломанной, странной, но смертельно сильной. А «новые русские», кто не погиб и не уехал, стали обычными русскими. Меня сейчас больше волнует феномен «новых нерусских». Это те, кто протестует против возвращения Крыма в Россию.

— Удивительно, как вы, журналисты, слышите только то, что хотите услышать. Я говорил, что в России две беды: либерализм, принявший форму аморализма, и патриотизм, доходящий до идиотизма. Я по-прежнему критически отношусь к ура-патриотам, к людям, которые не опираются в своих патриотических грезах на понимание ситуации, реального положения дел. В то же время для меня совершенно очевидно: никакая серьезная модернизация, никакой рывок в развитии страны без патриотического подъема невозможны. Удавшаяся Олимпиада, возврат Крыма этот подъем обеспечили реальным наполнением. Впрочем, реабилитация патриотизма, который Окуджава называл «кошачьи чувством», началась в начале нулевых годов. Процесс непростой. «Литературная газета» в 2002 году подняла вопрос о целенаправленном искажении отечественной истории в школьных учебниках. А результат — отказ от самоуничижительной модели преподавания истории — мы получили лишь недавно. Но патриотизм — это не только «любовь к отеческим гробам», это и обуздание мздоимства, и ликвидация чудовищной разницы в доходах бедных и богатых, и решение жилищной и многих иных проблем…

А неизбежность восстановления, хотя бы частичного, постсоветского пространства была очевидна всегда. Советский Союз был развален таким образом, что максимальный ущерб понесла России и русские. В итоге мы оказались самым большим разделенным народом в мире. В прошлом году на встрече в Вильнюсе с интеллигенцией, с читателями меня спросили, каким мне видится будущее Европы, СНГ, России. Я ответил тогда, что вопрос риторический — достаточно взять школьный учебник истории за XX век, полистать карты и посмотреть, как менялось геополитическое устройство мира, в частности, Европы. А менялось оно кардинально и неоднократно. Почему большинство уверено, что XXI век в этом смысле будет отличаться от века двадцатого? Русских, пришедших на встречу, мой ответ воодушевил. Литовцы обиделись. Однако потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться в моей правоте. Кстати, история с Крымом — повод задуматься о судьбе этнократических режимов в Прибалтике.

— Я считаю, в достаточно сложной политической ситуации наша власть весьма разумно сумела восстановить геополитическую справедливость. Результаты референдума не оставляли другого способа решения крымского вопроса. Но воссоединение возлагает большую ответственность на власть. Мало просто вернуть территорию, населенную русскими, надо, чтобы вернувшись, они не пожалели, чтобы сказали: «Да, здесь действительно лучше!» Будет обидно и опасно, если люди, вновь ставшие гражданами нашей страны, налетят на продажность в судах, на непробиваемую бюрократию, столкнутся с нашим российским жульем, выдающих себя за капитанов бизнеса.

— Я этого не исключаю. Уже появились тревожные признаки. Скажем, есть у нас в литературном сообществе одиозный персонаж по фамилии Переверзин. Он, присосавшись к собственности российских писателей, половину уже распродал, а вторую половину довел до разрухи. И что? Теперь он требует у новых властей Крыма отдать ему дом творчества писателей в Коктебеле. Президент Путин предупреждает, что нельзя пускать наш криминал в Крым. Но Кремль у нас полагает, а чиновник располагает! Я надеюсь, созидание разумного жизнеустройства на возвращенных территориях постепенно распространится и на всю Россию. Реформировать социум, экономику, систему власти на патриотическом подъеме можно эффективнее и быстрее. Но, увы, среди бизнесменов и чиновников немало тех, кто в России только деньги зарабатывает, а тратить и жить предпочитает за ее пределами. А ведь чиновник, настроенный антипатриотически, это такой же нонсенс, как хромая балерина.

— Зачастую дешевле за границу слетать, чем в какой-то российский город, и это, конечно, в нашей огромной стране ненормально. Об этом уже говорено-переговорено с самых высоких трибун. То, что снижение цены на авиабилеты началось с Крыма, понятно и разумно. Но в дальнейшем это непременно должно коснуться всей страны. Если этого не произойдет, возникнет недоумение, а значит, очаг напряженности. На Крыме, по-моему, должна быть отработана технология разумного государственного регулирования самых разных процессов, в том числе и рыночных. Так во всем мире происходит.

— А если человек считает, что для России благо — распад на два десятка маленьких государств, он кто? Кстати, именно об этом мечтал академик Сахаров. Всякий раз вспоминаю об этом, когда иду по проспекту его имени. У нас есть общественный слой, страта, которая по мировоззрению, в своей деятельности ориентирована на разрушение страны. Я называю их «геростратой». Почему они не хотят большой, сильной и обильной России? Почему родная страна для них дракон? Можно лишь догадываться.

— Нет, вполне объективно. «Герострата» заранее убеждена в неправильности любого действия власти. А когда речь идет о национальных интересах, они впадают в неистовство. Если мы вошли в Афганистан — это преступление, а если американцы — то это правильно. Если Грузия напала на Южную Осетию — правильно, грузины восстанавливают территориальную целостность. А вот если Россия вернула Крым — это аннексия! Придя к власти, эти люди разрушают и грабят страну. Вспомните 90-е! Вспомните гайдарономику и козыревщину!

Их идеология — двойной стандарт. Когда я вел программу на ТВ, у меня был такой случай. В студию пришли два продвинутых деятеля и стали взахлеб восхищаться перфомансом: в Питере актуальщики нарисовали огромный фаллос на разводном мосту напротив отделения ФСБ. «Ах, как смело, ах как свежо! На мосту! Напротив ФСБ! Большое искусство!» Тогда я спросил: «А если бы подобное нарисовали на стене музея академика Сахарова — это было бы искусством или хулиганством?» Отвечают: конечно, хулиганством! Тогда я попросил объяснить разницу, они поняли, что попали в ловушку, замахали руками, потребовали перезаписи, побежали к начальству. Наши либералы очень любят бегать к начальству. Впрочем, это проблема не только русская. Например, Гейне презирал немцев, для него свет шел из Франции. Антипатриотизм — это какая-то нравственная, а возможно и биологическая мутация. Главное не пускать людей с таким отклонением во власть, в том числе, в третью. Есть множество других хороших профессий, где это отклонение не так заметно и опасно для общества: дантист, например.

— А почему нет? Обширность территории и богатство недр — не упали к нам с неба, а достались дорого. Это результат — героической истории, тяжких усилий. Но мы не в меньше степени гордимся Достоевским, Чайковским, Менделеевым, Гагариным… Однако, думаю, организаторы опроса нарочно обошли эту сторону национальной гордости. Видимо, такая была у них задача. Именно такими нас хочет видеть Запад. Именно поэтому американцы, трясущиеся над своими геополитическими интересами, как импотент над случайной эрекцией, даже не пытаются понять, что есть для России Крым. И сейчас, когда нас со всех сторон обкладывают различными санкциями, надеюсь, власть озаботится нашей самодостаточностью, подорванной Горбачевым и добитой Ельциным. Сколько твердили, что опасно держать национальные резервы в американских ценных бумагах?! Все как об стенку горох! Гром грянул — пора перекреститься. Если мы сделаем правильные выводы из происходящего, то через 5–7 лет будем жить в другой стране.