Юрий Поляков
Мама в строю
Киноповесть
АВТОР. Невероятная история, которую мы хотим вам рассказать, произошла на самом деле! Так, по крайней мере, заверил нас тот, от кого мы ее впервые услышали, а сам он получил заверения в правдивости этих событий от человека кристальной честности, а тот в свою очередь от самого настоящего очевидца… Поэтому, если что-нибудь в нашей истории покажется вам неправдоподобным, отнесите это на счет той легкой путаницы, которая непременно возникает, когда рассказ передается от одного кристально честного человека к другому — не менее кристальному…
Пролог
Вечерний Нью-Йорк. Брайтон-Бич. По опустевшей улице мимо витрин и вывесок идут два рослых полицейских. Завидев их, проститутки стараются скрыться в тени, американская шпана делает вид, что просто прогуливается, а уголовная публика обменивается со стражами закона дружескими кивками…
И вдруг раздается крик:
— Помогите! На помощь!
Кричат, разумеется, по-английски.
Вопли доносятся из русского ресторанчика «У Кости-моряка». Сообщив по рации о своих действиях, полицейские кидаются туда.
Интерьер ресторанчика «У Кости-моряка» явно стилизован под учреждение советского общепита: различные приметы ушедшего быта. В частности, давно забытые пивные автоматы. Переходящее почетное знамя «Образцовой столовой города Одессы».
Кстати, крик о помощи исходит от толстой барменши, очень похожей на отечественную владычицу пивного ларька. А голосит она потому, что в ресторанчике идет классическая салунная драка — с уничтожением мебели, выламыванием перил, разбиванием посуды о головы…
В центре драки невысокий стройный человек, одетый в тельняшку. Он лихо раскидывает жутких гангстеров, нападающих на него со всех сторон. Полицейские с трудом пробираются к эпицентру потасовки. В этот момент человек в тельняшке ударом бутылки по голове валит на землю здоровенного негра.
— Малыш Друппи?! — изумленно восклицают полицейские и тут же защелкивают на руках поверженного гиганта наручники.
— Я предупреждала, что на Брайтон-Бич ему делать нечего! — отозвался победитель в тельняшке, кивая на негра и трогая огромный синяк под глазом. — Гражданин не понял…
И вдруг мы догадываемся, что перед нами — женщина!
— Я его тоже предупреждала, — вмешивается в разговор толстая барменша. — Если Рыбачка Соня предупреждает…
— С тобой все о’кей, Соня? — спрашивают полицейские.
— А то! — отвечает Соня и улыбается…
И вдруг раздается капризно-повелительный голос:
— Стоп! Стоп! Стоп! — Откуда-то выскакивает маленький лысый человечек в джинсовом костюмчике. — Не верю, не верю, не верю!
Зажигается свет. И мы понимаем: это не ресторанчик «У Кости-моряка» на Брайтон-Бич, а обыкновенная съемочная площадка с камерами, «юпитерами» и прочей знакомой машинерией. А панорама вечернего Нью-Йорка — всего лишь грубо намалеванный задник.
— Это все не то, не то, не то… — причитая, маленький режиссер бросается вон и за ним устремляется вся его киносвита.
Они мчатся по каким-то коридорам и, наконец, оказываются перед комнатой, на двери которой написано:
«Русские гангстеры на Брайтон-Бич»
Реж. О. Мухрай-средний
Все входят в кабинет, заклеенный киноафишами и фотографиями, режиссер нервно закуривает кальян и кричит:
— Я не могу снимать такой фильм, когда за окном вот это!
Он отдергивает штору, и в окне возникает силуэт знаменитой скульптурной группы «Рабочий и колхозница», что неподалеку от ВДНХ…
— Но ведь у нас нет денег на экспедицию в Нью-Йорк… — грустно замечает кто-то из свиты.
Гримерная. В кресле перед зеркалом сидит «Рыбачка Соня», а эффектная рыжеволосая женщина тампоном убирает с ее лица нарисованный синяк.
— Ну, почему же сразу — дура? — обиженно уточняет женщина с синяком.
— Дура! — убежденно повторяет рыжеволосая.
— Почему?
— А потому что жизнь проходит!
— Жизнь, Манечка, в любом случае проходит…
— Ясен хрен! Но когда тебе начнут уступать место в трамвае, вспомнить будет нечего!
— А что ты мне предлагаешь вспоминать?
— Есть выставочный вариант. — Маня достает и листает записную книжку. — Два брата. Оба спортсмены. Один брюнет, другой блондин. Талия — 72, плечи — 116. Сексуальность — 94 процента! Выберешь любого. Я их на сегодня выписала.
— Нет, я не поеду.
— Так ты никогда свою личную жизнь не устроишь!
— А мне личная жизнь и не нужна.
— А что же тебе нужно? Может быть, любовь?
— Я бы не отказалась…
Во время этого разговора «Соня» переоделась и превратилась в милую, элегантную женщину, которая выглядит явно моложе своих лет.
— Ну и дура же, ты, Светка! — устало говорит Маня.
— Я знаю, Маня… — отвечает та и выходит.
На двери мы замечаем цветной плакат:
СВЕТЛАНА БУЛАТОВА — ЖЕНЩИНА-КАСКАДЕР
Дискотека «Буратино». Вечер. Возле служебного входа вереница экзальтированных фанаток. Виднеется большая афиша:
Группа «ТУРНЕПС»
Солист — СВЕТЛАН БУЛАТОВ
Светлана… впрочем, теперь уже можно называть ее честно и прямо — наша героиня — привычно направляется к служебному входу дискотеки. Дорогу ей заступает здоровенная фанатка:
— Очередь за автографами начинается вон там!
Но остальные фанатки оттаскивают эту неофитку в сторону и с вежливыми улыбками пропускают нашу героиню к служебному входу.
— Добрый вечер, Светлана Георгиевна! Вы сегодня прекрасно выглядите!
— Вы что — с дуба рухнули? — удивляется неискушенная фанатка.
— Да это же его мать! — отвечают ей старожилки.
Переполненный, до предела экзальтированный зал. На сцене живописная поп-группа, а у микрофона стройный кудрявый юноша — знаменитый Светлан Булатов.
Зал, несмотря на поздний час, жаждет песен и скандирует:
— Еще… Еще… Еще!!!
— Ну, хорошо… — улыбается Булатов. — Только это в самом деле будет последняя песня! «Мама, а кто мой отец?»
Зал ревет от предвкушения. Светлан Булатов поет песню о мальчике, выросшем в неполной семье, и постоянно обращается к матери с вопросом-рефреном: «Мама, а кто мой отец?» Наша героиня внимательно слушает, и мы понимаем, что эта песня — своеобразное продолжение ее отношений с сыном, нежных и сложных.
Светлана привычно ждет сына у служебной раздевалки. И вот он появляется — счастливый, в сопровождении еще одного юноши — почти двойника, да еще одетого точно так же, как и сам Светлан Булатов. Светлан целует мать в щеку и передает ей огромный букет роз, а потом, обернувшись к двойнику, строго говорит:
— Если еще раз ты кому-нибудь пообещаешь жениться, я тебя…
— Уж и пошутить нельзя! — легкомысленно отвечает двойник и бросается к выходу, где знаменитого певца ожидает толпа фэнок. Двойник с удовольствием принимает их дикий восторг на себя, ловко раздает автографы и вдруг примечает очень хорошенькую девушку, которая с недоверием смотрит на него.
— А вы разве не хотите получить автограф Светлана Булатова?
— Хочу… — тихо отвечает она.
АВТОР. Женщины склонны приносить себя в жертву. Одна отдается без остатка революции, другая — науке, третья — мужу, составляющему с диваном и телевизором единое целое. Наша героиня посвятила себя сыну, которому дала не только свою фамилию, но и имя. Наверное, если б наука позволила, она и гены, полученные сыном от того, кто даже не достоин называться отцом, изъяла бы и заменила своими собственными.
Кухня городской квартиры. Наша героиня в фартуке ставит на стол любовно приготовленный ужин. Все вокруг в цветах и фотографиях знаменитого сына, а вот и он — выходит из ванной, влажный и взъерошенный. Светлана бросается ему навстречу и помогает вытирать полотенцем голову.
— А кофе? — капризно спрашивает Светлан, принюхиваясь.
— Достаточно чая. Кофе на ночь тебе нельзя!
— Ну и как тебе моя новая песня? — садясь за стол, спрашивает певец и композитор.
— А я и не знала, что у тебя новая песня, — обиженно отзывается наша героиня. — Обычно ты сначала мне показываешь…
— Светик!
— Что?
— Знаешь… Я давно собирался тебе сказать… Понимаешь… Если ты… Если у тебя… Ну, в общем, если у тебя есть человек и вам негде… встречаться… Мне есть куда поехать после концерта…
— И ты тоже?
— А кто еще? Тетя Маня? Ты ее слушай, у нее большой опыт!
Утро. В квартире Булатовых включен магнитофон. Вместе с матерью Светлан занимается аэробикой.
— Светик, — поучает наша героиня, не прерывая движения. — Пластика, пластика и еще раз пластика! Вспомни, кому достался «Золотой удод» в прошлом году!
— Помню, — отвечает Светлан, обливаясь потом.
— А помнишь, как этот итальянец двигался?
— Помню.
Раздается звонок. Наша героиня танцует к двери и открывает ее: на пороге — помятый двойник, на лице явные следы женской неуступчивости.
— Это что-то новенькое! — смеется наша героиня.
— Что случилось? — удивляется Светлан.
— Какая-то дикая попалась! — объясняет двойник. — Сказала, что человек, который поет такие песни, не может так относиться к девушкам… Ну, и…
— Хорошая девушка! — смеется наша героиня.
— Да уж… — соглашается двойник, потирая щеку. — В общем, я на несколько дней исчезну… А то пойдут слухи, что на тебя напали… Представляешь, что начнется?
— Представляю.
Уже знакомый нам кабинет постановщика фильма «Русские гангстеры на Брайтон-Бич». Развалясь, в кресле сидит человек горной наружности, вокруг него бегает О. О. Мухрай-средний, он радостен и взволнован.
— Неужели все, что вы говорите, правда?
— Клянусь мамой! — кивает горный.
Входит наша героиня. Режиссер бросается к ней.
— Светочка! Мы будем снимать наш фильм в Америке. По-настоящему, на Брайтон-Бич!
— Но у нас же нет денег!
— Я нашел спонсора! Вот этот благородный человек дает нам деньги! И даже берет на себя всю организацию — билеты, багаж, гостиница…
— Хачик Спонсорян, — представляется незнакомец.
— Светлана Булатова.
Спонсор с интересом осматривает изящную каскадершу.
— А что он за это хочет? — Булатова на ухо спрашивает Мухрая.
— Ничего. Просто он очень любит кино.
— Не может быть!
— Клянусь мамой! — кивает Хачик.
— Я ему не верю! — качает головой Булатова.
— А я верю, верю, верю… Собирай чемоданы, через неделю летим!
— Я не могу…
— Не можешь? В Америку?!
— Не могу… У сына скоро международный конкурс. «Золотой удод». Без меня он…
— Какой к черту удода? Где я за неделю найду новую Рыбачку Соню?!
— Найдете, в Америку все хотят! — С этими словами наша героиня выходит из кабинета.
— Материнская любовь, доведенная до невменяемости! — констатирует Мухрай-средний. — А могла бы стать большой актрисой!
— Странная девушка, клянусь мамой, — соглашается Хачик.
Наша героиня снова стоит возле служебной раздевалки «Буратино» и, как обычно, ждет знаменитого сына. Вот он спускается, счастливый, с охапкой роз, но на этот раз без двойника. Светлан, как повелось, целует мать в щеку и отдает ей букет цветов. За дверями беснуются фэнки.
— Ты знаешь, я их боюсь! — признается он матери.
— Я с тобой!
Они выходят наружу, их сразу же окружают возбужденные девицы, суют бумажки для автографа, а одна, совсем ненормальная, просит расписаться прямо на голой груди. И в этот момент знаменитый певец встречается взглядом с той, вчерашней девушкой.
— А вам не нужен автограф Светлана Булатова? — спрашивает он.
— Нет, не нужен! — отвечает она и поворачивается, чтобы уйти…
— Постойте… — догадывается Светлан. — Я вам все сейчас объясню!
Он уходит за девушкой, и мать с печальным пониманием смотрит им вслед…
АВТОР. Что ж, таков удел каждой матери — рано или поздно отдать сына другой женщине. Главное, чтобы та, другая, была нежная и заботливая. Наша героиня мужественно отнеслась к этому неизбежному событию и даже надеялась, что внезапное увлечение придаст Светлану новые силы в борьбе за обладание «Золотым удодом»…
Грустно улыбаясь чему-то своему, наша героиня в одиночестве подходит к своему дому, входит в подъезд, отпирает почтовый ящик и достает обильную корреспонденцию своего знаменитого сына. Вдруг какой-то маленький листочек выскальзывает и, кружась, опускается на пол, она поднимает листочек, пробегает его глазами — и ее лицо искажается ужасом. Не помня себя, она бросается к лифту, врывается в свою квартиру, хватает телефон. Она так взволнована, что не может сразу набрать нужный номер…
Стилизованный под начало века телефон звонит в роскошной ванной, отделанной черной плиткой. В маленьком бассейне, в пене сидят уже знакомая нам Маня и итальянец. Он, как и все будущие гости Мани, говорит на своем родном языке, но на этапе литературного сценария автор дает иностранную речь в переводе.
— Алло! — отзывается Маня. — Светка… Успокойся… Они что, с ума сошли?
— Моя кошечка… — мурлычет по-итальянски итальянец, поглаживая Манино колено.
— Еду! — отвечает в трубку Маня и выскакивает из пены.
— Что случилось? — удивляется гость.
— Продолжение следует… — накидывая халат, отвечает Маня.
— Чудесно! — отвечает итальянец.
Снова квартира Булатовых. Наша героиня, заплаканная, лежит на диване. Маня решительно расхаживает из угла в угол и успокаивает подругу.
— В конце концов никакой трагедии нет! Каждый парень должен пройти через это… Вернется настоящим мужиком: талия — 70, плечи — 118. Не рыдай!
— Как ты можешь это говорить! Он там погибнет! Он же артист… Он такой хрупкий… Он сейчас на взлете… А когда его выпустят… — Наша героиня захлебывается рыданиями.
— М-да… «Золотой удод» уж точно тю-тю!
— Маня, неужели ничего нельзя сделать?
Маня берет в руки листочек и читает:
— В соответствии с Законом о всеобщей воинской обязанности вы призываетесь на срочную военную службу… Иметь при себе пару нательного белья, ложку, кружку… Идиоты!
— Манечка, там же плохо кормят… Стреляют… А еще там дедовщина… Я знаю… Я книжку читала, «Сто дней до приказа» называется. Над ним будут издеваться, а он гордый и беззащитный.
— Есть вообще-то у меня один мужик… Талия — сто, плечи — девяносто. Сексуальность — 16 процентов. Но большим человеком теперь стал! Из телевизора не вылазит!
— Манечка, позвони! Я умру…
— Ясен хрен!
Утро в квартире Булатовых. Наша героиня стоит перед зеркалом и старается стереть со своего лица следы отчаяния. Одета она как для официального визита. Открывается дверь, и входит Светлан, у него вид человека, встречавшего с любимой рассвет.
— Ты куда? — спрашивает он.
— А ты откуда?
— Знаешь, я придумал новую песню. Показать?
— Потом. Я тороплюсь.
— Ну, Светик, не сердись! «Золотой удод» никуда от нас не улетит!
— Ты уверен?
Светлан садится к телефону и начинает набирать номер.
— Светик, скажи, — спрашивает он мечтательно, — если ты, например, расстался с человеком всего полчаса назад, а уже хочется ему позвонить… Это любовь?
— Не знаю… Мне никогда никому не хотелось позвонить через полчаса.
Солидный особняк. Богатая вывеска:
КОНСЕРВАТИВНО-РАДИКАЛЬНАЯ ПАРТИЯ (КРП)
Наша героиня и Маня входят. Их встречают два здоровенных охранника с миниатюрными миноискателями в руках, проверив подруг на предмет террористических намерений, они пропускают их.
АВТОР. Не удивляйтесь всем этим предосторожностям! Дело в том, что недавно знаменитая Партия Прогресса раскололась на две организации — Консервативно-радикальную и Радикально-консервативную. Как это часто бывает между разведенными супругами, они никак не могут поделить имущество, что и приводит к открытой вражде, доходящей буквально до неприкрытого терроризма!
В приемной навстречу подругам поднимается вышколенный секретарь:
— Эрлен Степанович вас ждет!
Они входят в огромный полированный кабинет. Из-за большого стола выходит пузатенький бородатенький мужчина с депутатским значком в лацкане пиджака. Дружеское рукопожатие.
— Это Светлана! — представляет Маня. — Моя лучшая подруга!
— Прошу! — приглашает лидер. — Кофе, чай… мартини?
— Эрик! — Маня восторженно оглядывается. — Кабинет, секретарь, охрана…
— Да, охрана! Кругом враги!! Особенно эти ренегаты — радикал-консерваторы. Готовят покушение. Я знаю.
— Эрик! А помнишь тогда, в Чертаново, у тебя на кухне? Кто бы мог подумать!
— Как же… Демосфен учился красноречию на берегу моря, а я на кухне. Хотите покажу кое-что?
Он ведет их в комнату для отдыха, каковые обязательно имеются при больших руководящих кабинетах, и взглядам удивленных подруг предстает точная копия маленькой московской кухоньки.
— Все свои выступления здесь обдумываю! — признается лидер. — И отдыхаю от борьбы… Кофе, чай, мартини?
— Эрик, а мы к тебе с просьбой! — сообщает Маня.
— Естественно, с чем же еще!
— Понимаешь, ее сына… замечательный мальчик, известный певец… его забирают в армию. А помнишь ты говорил на предвыборном митинге, что наши юноши…
— Манюся, напоминать человеку, что он говорил на предвыборном митинге, так же неприлично, как наутро повторять любовнику то, что он обещал в пароксизме страсти…
— Что же нам делать? Мой сын не выдержит. Он ранимый, творческий…
— Девочки, я бы рад помочь, но это не моя компетенция. Манюся, честное слово, знакомых генералов у тебя, что ли, нет? Ну, хотя бы этот, Плющенко. Я у него недавно БТР для охраны митингов купил. Он, по-моему, все может.
— Точно… Плющенко! Как же я сразу не сообразила! Можно позвонить?
— Конечно!
Маня подходит к разноцветным телефонам. На одном из них наклейка — Президент России. На другом — Президент США. Набирает номер.
— Это приемная генерала Плющенко? Ах, на рекогносцировке? Понятно. — Маня кладет трубку и поворачивается к подруге: — Поехали!
— Куда? — спрашивает Светлана.
— На рекогносцировку…
— Девочки! — кричит вдогонку Эрик. — Заходите! Посидим на кухне! Поболтаем! Чай, кофе, мартини…
АВТОР. Генерал Плющенко принадлежал к той нередкой разновидности полководцев, которые никогда никого и никуда не водили, а тем более в бой. Зато он в совершенстве овладел общечеловеческими ценностями и давно уже направлял мощь Российской армии исключительно на мирные цели — рост личного благосостояния.
Райский уголок Подмосковья. Почти достроенная роскошная дача. Генерал Плющенко — толстый, краснолицый человек, одетый в синюю майку и брюки с лампасами. Он командует взводом солдат, которые, как муравьи, трудятся на генеральской фазенде.
— Краску ровнее клади! — командует генерал малярам, одетым в солдатские хэбэ.
Наконец он замечает подруг.
— Манька, раздави меня танк! Ты, что ли? А я уж думал, отстроилась, заселилась на даче и забыла Плющенку!
— Как можно, Иван Григорьевич!
— А это подружка, что ли? Знакомь!
— Светлана… Иван Григорьевич… — представляет их друг другу Маня.
Генерал смотрит на нашу героиню взглядом старого гарнизонного кота.
— Что, подружки, видали?! — гордо говорит Плющенко, кивая на свою новенькую виллу. — То-то! У меня тут лучшие специалисты со всех Вооруженных Сил трудятся. К нам же все идут — и каменщики, и плотники, и маляры, и паркетчики…
— И артисты… — тихо добавляет Светлана.
— Шелупони тоже хватает! — соглашается генерал. А красочка, красочка, раздави меня танк! У нас ею баллистические ракеты красят, даже после ядерного удара как новенькая будет!
— Иван Григорьевич, — перебивает его Маня, — просьба у нас к вам!
— Докладывай!
— У Светланы сына в армию забирают…
— Призывают! — важно поправляет генерал. — Все правильно… Согласно закону…
— Иван Григорьевич, он артист, певец… У него конкурс международный через полгода… Нельзя как-нибудь…
— Не положено. Сегодня артисту поблажку дали, завтра вообще какому-нибудь композитору, а послезавтра предполагаемый противник хрясь, а у нас и воевать некому.
— Конечно, все остальные здесь… Трудятся! — не выдерживает наша героиня.
— Ух ты, какая подружка у тебя занозистая!
— Вы ее простите, Иван Григорьевич! — пытается исправить положение Маня. — Все-таки единственный сын! И потом он артист знаменитый, ему репетировать нужно!
— Ладно уж!.. Как в часть конкретную прибудет, позвони мне и адрес скажи. Я его сюда переведу. Чтоб все согласно устава. Тут у меня вакансия есть — за сортиром приглядывать. А в личное время, после политзанятий, может в лес ходить и глотку драть. Репетировать!
Генерал хохочет. Подруги безнадежно переглядываются.
Грустные подруги едут в такси.
— Слушай, Светик, а может, попросить его? — задумчиво спрашивает Маня. — Говорят, сам министр обороны его ценит. Я когда его последний раз видела, он генералом был! В конце концов он отец и может хоть что-нибудь для сына сделать!
— Все что мог — он сделал.
— Ну, тогда я вообще не знаю…
— Зато я, кажется, знаю! — вдруг загорается надеждой Светлана и просит водителя: — Остановите у следующего светофора!
Наша героиня звонит в дверь какой-то квартиры. Ей открывает двойник Светлана, лицо его уже поджило. В квартире беспорядок, по всему видно, что хозяин спешно собирает вещи.
— Светлана Георгиевна! — удивляется он. — Что случилось?
— Светлана призывают в армию!
— Подумаешь, делов куча! Меня каждые полгода призывают! Вот опять прислали! — Показывает такую же бумажку, как и та, что получила наша героиня. — А я вещички соберу — и на месяц к тетке в деревню. Пережду, а потом до следующего призыва можно жить спокойно.
— Светлан на это не пойдет!
— Тогда пойдет в армию. Раз-два… шире шаг!
— Послушай! Может, ты его выручишь, а? Ему к конкурсу готовиться надо. Ты его всегда заменял. Вы же похожи. Никто не заметит.
— Ну, нет! Одно дело вместо него автографы раздавать. Это пожалуйста! А другое дело — выходи строиться. Дураков нет! И потом вы, Светлана Георгиевна, на него тоже похожи…
— Я?
— Вы… Извините, у меня паровоз через сорок минут.
Светлана медленно подходит к «Буратино». Здесь все, как обычно, оживление фанаток, но на том месте, где обычно стояла и ждала сына наша героиня, стоит и ждет та самая девушка. Светлана грустно улыбается и уходит. И вот она уже дома. Бродит по пустой квартире и разглядывает фотографии. Звучит песня. И мы видим клип: вот Светлана с маленьким сыном на руках, а вот Светлан уже постарше, сидит у пианино, а рядом, облокотившись на полированную крышку, улыбается наша героиня. А вот Светлан — уже юноша, наверное, после первого концерта. Он обнимает мать. Цветы. Наша героиня достает из шкатулки приписное свидетельство сына, а рядом кладет свой паспорт. Действительно, мать и сын очень похожи…
АВТОР. Как известно, безвыходных ситуаций не бывает. В тот одинокий вечер наша героиня вдруг поняла, что нужно делать: она решила идти в армию вместо сына. «Но это невозможно!» — скажете вы. Почему же? А легендарные амазонки, а кавалерист-девица Дурова? Любящая женщина может все!
Звонит уже знакомый нам телефон в уже знакомой нам ванной, отделанной черной плиткой. В бассейне сидит Маня вместе с усатым англичанином, попыхивающим сигарой.
— Ты что, обалдела?! — изумляется она, выслушав подругу.
— Моя дорогая! — бормочет англичанин по-английски и гладит Манино колено.
— Не сходи с ума, я сейчас приеду! — Маня выскакивает из пены.
— Что случилось? — удивляется англичанин по-английски.
— Продолжение следует! — отвечает Маня, накидывая халат.
— Хорошо! — соглашается англичанин.
Аэропорт Шереметьево-2. Зал вылета. Возле огромной кучи багажа и реквизита мечется режиссер Мухрай-средний. Съемочную группу пришли провожать родственники и знакомые. Жены суют мужьям списки ожидаемых подарков, дети канючат игрушки. Тут же и наша героиня, одетая по-дорожному, с большой спортивной сумкой. Провожают ее Светлан, Маня и уже знакомая нам девушка. Светлана дает последние наставления:
— Людочка, больше часа, без перерыва Светлану репетировать нельзя. Связки…
— Да-да, я знаю.
— И особенное внимание пусть обращает на движение.
— Конечно-конечно, пластика очень важна! В прошлом году «Золотого удода» взял итальянец, который потрясающе двигался.
— Но самое главное: не давать Светлану…
— Пить много кофе, — подхватывает Людочка. — Я все знаю!
— Уже? — грустно удивляется Светлана.
— Уже! — кивает Людочка.
Тем временем в зале прилета появляется Хачик Спонсорян в сопровождении группы соплеменников, сгибающихся под тяжестью чемоданов.
— Вы чуть не опоздали на самолет! — возмущается режиссер.
— Смежники подвели! — отвечает меценат. — Я их всех постреляю, клянусь мамой!
— А это что такое? — Мухрай-средний кивает на чемоданы.
— Дополнительное питание артистам! — небрежно отвечает спонсор. — Прощайтесь с близкими. Будем переходить границу!
Начинается то нервное оживление, которое предшествует последнему прощанию. Дети кричат, жены вытирают слезы, мужчины играют желваками.
— Я тебе буду писать! — кричит Светлана.
— Я тоже! — отвечает Светлан.
— Маня, ты им помогай! — просит наша героиня подругу. — Они еще молодые, ничего сами не умеют!
— Ясен хрен, — соглашается Маня.
Служебный вход Шереметьево-2. Рядом с дверью стоит и ждет Маня. Дверь открывается, и появляется наша героиня в сопровождении пограничника.
— Я еще понимаю — тайком улететь! — пожимает плечами пограничник. Но тайком — остаться?!
— Спасибо, Гоша! — Маня целует его в щеку. — Ты настоящий друг! Звони — искупаемся!
Пограничник уходит.
— Уехали? — спрашивает Светлана.
— Уехали…
— По-моему, она неплохая девочка!
— Поживут — увидим! — рассудительно говорит Маня. — Ладно, мать-героиня, поехали к профессору!
— А он не откажет?
— Мне отказывают только самоубийцы!
АВТОР. Так уж повелось с давних пор: в трудную минуту женщины шли к колдунам — за приворотным зельем, заветным словом, за чудом… Современные женщины за тем же самым идут к экстрасенсам. И неважно, как это называется — колдовство или парапсихология. Главное, чтобы помогало в беде!
Офис знаменитого парапсихолога. У двери табличка:
Профессор белой магии
Леопольд Кошмаровский
Подруги заглядывают и видят: в кресле спит юноша. Загипнотизированный. Экстрасенс делает пассы около его лица и говорит:
— Даю установку! Мужчины вас абсолютно не интересуют. Вас интересуют только женщины. У вас обостренное восприятие женского начала. Вам нравятся только женщины, вы думаете только о женщинах, вам везде мерещатся только женщины… женщины… женщины…
Замечает подруг.
— Подождите в кабинете! — приказывает маг.
Подруги проходят в кабинет знаменитости: стены увешаны плакатами и афишами, извещающими о сеансах чародея.
— А откуда ты его знаешь? — спрашивает Светлана с благоговением.
— Оттуда же, откуда и всех остальных. Талия восемьдесят шесть, плечи девяносто два.
— А сексуальность?
— Черт его разберет! Дает установку, и уже ничего не поймешь!
Входит экстрасенс:
— Как призыв в армию — так толпами идут. Кто высоты боится, кто стрельбы не переносит, у кого недержание… А у этого парня — интерес к мужчинам. Но я дал ему установочку: теперь ему даже гранатомет женщиной покажется! Но то, что ты, Маня, просишь, мне никогда делать не приходилось!
— Помоги!
— Очень трудно!
— Но ты же гений! Ты все можешь!
— Не все… Не все… — польщенно отзывается маг. — Но попробую. Я дам такую установку, что от вас… э-э-э…
— Светлана! — подсказывает Маня.
— От вас, Светлана, будет исходить мужская аура. Вас как бы скроет кокон мужской энергии. Все, абсолютно все будут видеть в вас мужчину! Но учтите, потребуется ваше постоянное внутреннее напряжение, соучастие. Если хоть раз вы захотите, чтобы кто-то увидел в вас женщину, аура исчезает. Навсегда! И никто, даже я, не сможет вам помочь. Согласны?
— Согласна!
— Садитесь в кресло!
Наша героиня садится в кресло и откидывает голову.
— Вы очень любите вашего сына?
— Очень!
— Даю установку! Смотрите на шар! Это психоиндикатор. По мере того как он будет синеть, вокруг вас будет сгущаться мужская аура. И запомните: энергетическая основа ауры — ваша любовь к сыну. Если вы еще кого-нибудь полюбите…
— Это исключено! — качает головой наша героиня.
— Даю установку!
Светлана засыпает. Алый шар постепенно наливается синевой.
Раннее утро. КПП городского призывного пункта. Подходят наши подруги. Маня, словно сошла с западного каталога. На Светлане — телогрейка, стоптанные башмаки, в руках — вещевой мешок. Она действительно напоминает паренька. Но только — напоминает. Для нас, зрителей, она остается красивой изящной женщиной. Но для всех остальных…
— Ложку с кружкой не забыла? — спрашивает Маня.
— Не забыл! — смеется наша героиня.
— Вот черт! Как вышли от профессора, мне тебя все время Светланом хочется называть!
— Значит, действует установка!
— Ясен хрен! Письма будешь направлять в Нью-Йорк, Майклу Шапиро. Адрес у тебя в кармане. А он письма с американскими марками будет переправлять Светлану. И наоборот. Поняла?
— Понял.
— Да ну тебя к черту! Потерпи немножко, Плющенко тебя к себе вытащит. Будем у него на фазенде отдыхать. В бассейне плавать. А может, все-таки передумаешь? Я как вспомню, куда тебя провожаю…
— Нет, я решил!
— Конечно… Ты всегда был настырный… Настырная… Све-е-етка! — Маня со слезами бросается на шею подруге.
Светлана скрывается за воротами КПП. Прапорщик с дежурной повязкой на рукаве робко обращается к Мане:
— Братика проводили?
— Братика! — зло отвечает Маня.
— А можно ваш телефончик?
— В моем телефончике каждая цифра стоит столько, сколько ты в год получаешь!
Плац воинской части. Нестройной толпой стоят новобранцы, они еще не переоделись и выглядят чрезвычайно живописно. Некоторые явно под хмельком. Один из призывников, юркий щуплый парень в соломенной шляпе, вынимает из-за пазухи початую бутылку вина и обращается к нашей героине:
— Хлебни, земляк, для храбрости!
Наша героиня сначала колеблется, но потом, заметив, что все вокруг занимаются тем же, поправляют здоровье после напряженных проводов, отпивает из бутылки.
— Спасибо! — Она возвращает бутылку парню в шляпе.
— Меня Фантик зовут, — сообщает он, отхлебывая из бутылки.
— А меня — Светлан!
— Кличка, что ли?
— Почему кличка — имя!
— Бывает! — пожимает плечами Фантик и обращается к юноше чрезвычайно интеллигентного вида: — На, поправься!
— Толстой говорил, что пьянство — это добровольное безумие! — отвечает интеллигентный юноша.
— Запомни: умных в армии не любят! — наставительно говорит Фантик. — Лучше под дурачка канай. Эй ты, хлебни! — предлагает он здоровенному восточному парню. Но тот, ничего не понимая, глядит мимо.
— А откуда ты все знаешь? — спрашивает наша героиня, оглядываясь: ей кажется, что на нее все время кто-то смотрит.
— Жизнью интересуюсь! С моей профессией без этого нельзя!
— А какая-такая у тебя профессия? — интересуется Светлана.
— Наперсточник.
— Ты, значит, вышиваешь? — удивляется интеллигентный юноша.
— Давай шапку, сейчас я тебе покажу, как я вышиваю!
Из трех шапок получается три импровизированных «наперстка», а спичечный коробок заменяет шарик. И вот уже вокруг собирается толпа. Ловко орудуя шапками, парень быстро околпачивает одного за другим доверчивых призывников, рядом растет кучка мятых купюр, консервных банок, колбас и даже бутылок.
— С Фантиком не пропадешь! — гордо говорит он.
Все это время наша героиня ощущает на себе чей-то взгляд и наконец выясняет источник своего беспокойства: это тот самый юноша, которого мы уже видели в кабинете экстрасенса. С нескрываемым изумлением он смотрит на нашу героиню, ведь ему единственному, благодаря мощной установке знаменитого психотерапевта, очевидно: она — женщина.
— Становись! — раздается зычный голос. Никто не заметил, как на плацу появился усатый прапорщик. Призывники неловко начинают строиться. Фантик суетится над кучей выигранного добра, не зная, что делать. Прапорщик замечает кучу и благосклонно кивает.
— Это правильно, что собрали всю дрянь. Не положено. Вы теперь у нас на полном довольствии! А это все мы ликвидируем! — с чувством нескрываемого удовольствия констатирует прапорщик.
Фантик с тоской смотрит на кучу утраченного добра.
— Ра-а-авняйсь! Смир-рна! — командует прапорщик. — Отставить! Разъясняю: во время равнения каждый должен видеть грудь четвертого воина. Ра-авняйсь! Отставить.
Получивший установку юноша во время построения оказался рядом с нашей героиней и никак не может оторвать глаз от ее груди.
— Три шага вперед! — командует прапорщик. — Фамилиё!
— Моя?! — не сразу сообразив, что команда относится к нему, спрашивает установочный юноша.
— Твое, твое! Моё я знаю — Осадиконь…
Раздается дружный смех.
— Еще раз в строю заржете — сгною на кухне! — сурово предупреждает прапорщик и повторяет: — Фамилиё?
— Мухин… — признается юноша.
— Мухин, я же объяснил русским языком: четвертая грудь! А ты грудь соседа глазами жрешь! Может, ты у нас голубой?
— Что вы! — пугается Мухин. — Меня интересуют только женщины, мне везде мерещатся только женщины…
— Через неделю тебе везде старшина Осадиконь мерещиться будет! Дотумкал?
— Дотумкал…
— Так точно — нужно отвечать!
— Так точно…
— Во! Стань в строй! Да не так! Ладно, проверим, чему вас в школе учили. Кру-угом!
Шеренга нестройно поворачивается, а уже знакомый нам юноша интеллигентной наружности падает, запутавшись в собственных ногах.
— Фамилиё?! — грозно спрашивает прапорщик.
— Чудецкий.
— Кем же, чудо ты наше, на гражданке был?
— Студентом философского факультета московского государственного университета имени Ломоносова! — с гордой издевкой отвечает Чудо.
— Выгнали? — ехидно в свою очередь поинтересовался прапорщик.
— Отчислили.
— Баклуши бил?
— Нет, разошелся с преподавателем в вопросе о том, что первично — дух или материя.
— А ты сам как тумкаешь?
— Конечно, дух!
— Правильно тебя выперли! Запомни, Чудо, раз и навсегда: материя первична! Скажем, если правильно ту же портянку намотал, все остальное сладится. А если неправильно… Сам узнаешь. Стань в строй! А теперь слушайте мою команду: в колонну по трое становись!
Начинается страшная суета, призывники пытаются бестолково построиться в колонну по трое, и только уже знакомый нам парень кавказской наружности стоит так, словно все происходящие события его совершенно не касаются. На нем старинная черкеска с газырями.
— Эй, призывник! — кричит прапорщик. — Ты русского языка не понимаешь?
Призывник недоуменно смотрит на старшину.
— Фамилиё?
Тот молчит и озирается, потом гортанно подзывает к себе другого призывника, судя по внешности, земляка, и тот переводит ему сначала вопрос прапорщика, а потом сообщает старшине ответ своего соплеменника:
— Его зовут Магомет Магометов.
— Он, что же, по-русски совсем ни бум-бум? — любопытствует прапорщик.
— Нет, — объясняет толмач. — Он вырос высоко в горах. Там по-русски никто не разговаривает.
— А радио? — удивляется прапорщик.
— У них в ауле радио голосом шайтана называют. Старики слушать не велят!
— А лампочка Ильича у них там хоть есть? — не унимается Осадиконь.
— Есть, — кивает толмач. — Но мало…
— Видели! — радостно обращается ко всем прапорщик. — Запомните: через месяц этот пережиток феодализма будет лопотать по-русски, как мы с вами. На крайний случай, с махоньким акцентом! Слышь, пережиток?
Но Магомет смотрит на прапорщика взглядом глухонемого.
— Ты, Маг, здорово под чурку косишь! — поощрительно шепчет горному юноше Фантик.
Но Маг безмолвен и невозмутим.
— Ладно, сейчас идем на медосмотр, а потом — получать обмундирование! — командует старшина.
Медсанчасть. Во главе представительной комиссии врачей сидит старенький подполковник в круглых металлических очках. Неподалеку толпятся голые призывники.
— Хилая молодежь пошла! — жалуется подполковник, разглядывая мощи призывника Мухина. — Вот я помню, в пятьдесят восьмом из Сибири новобранцев привезли. Один воин все на голову жаловался — болит! Оказалось, на проводах хватил лишнего и стал племенного быка дразнить. Боднул — и наповал!
— Кого наповал? — уточняет медсестра.
— Кого-кого… Быка! Боднул парень спьяну быка — и наповал! — ворчливо объяснил военврач. — А вам, юноша, спортом не мешает подзаняться. Следующий!
Следующая — наша героиня.
— Ну, что ж вы, голубчик, как девушка, стесняетесь? — глянув на нее, спрашивает подполковник. — Или, может быть, у вас какая-нибудь татуировка неприличная? Не стесняйтесь…
Краснея, наша героиня раздевается.
— Так-с! — констатирует военврач. — Костномышечная система развита неплохо. Объем грудной клетки хороший. Плоскостопия нет… Повернитесь! И осанка прямая! Приятно посмотреть! Вот, молодой человек, к чему стремиться надо! — наставительно кивает подполковник Мухину.
Тот поднимает глаза на нашу голую героиню и падает в обморок.
— Не тот призывник пошел, не тот… — вздыхает старый военврач.
Получение обмундирования — дело непростое! Возле раздающего форму прапорщика толпятся новобранцы. На одного форма еле налезает, другому она уморительно велика. Тут же начинается путаница. Больше всех суетится Фантик, он даже умудряется заработать на этом некоторое количество рублей. Маг совершенно невозмутим, он безмолвно берет и так же безмолвно отдает предметы обмундирования. В результате, когда все уже экипированы, он так и остается в черкеске. Прапорщик ничего не может понять, он выстраивает молодых воинов, пересчитывает их по головам, потом заглядывает в какие-то бумаги. Не сходится: один комплект обмундирования пропал.
— Или я совсем дурной стал, или кто-то из вас уж больно умный! — наконец приходит он к выводу и начинает пристально оглядывать строй призывников.
Чем-то его внимание привлекает наша героиня. Он подходит к ней, внимательно осматривает спереди и сзади, потом спрашивает:
— Фамилиё?
— Булатов.
— Кем на гражданке был?
— В кино работал… — помявшись, отвечает Светлана.
— Артистом?
— Не совсем.
— Ясно: за режиссером стул таскал. Ну-ка, Булатов, китель расстегни!
— Зачем! — краснеет героиня.
— Если еще раз на приказ старшего по званию спросишь «зачем» — сгною на кухне. Расстегнуть!
Она расстегивает. Прапорщик, равнодушно скользнув по ее груди взглядом, приказывает: «Застегнуть!» — и переводит взгляд на Фантика:
— Фамилиё?
— Фантиков! — звонко рапортует хитрый юноша.
— А что, Фантик, не упарился по такой погодке?
— Никак нет, товарищ прапорщик!
Осадиконь медленно подходит к нему и так же медленно начинает расстегивать пуговицы кителя: под ним — еще один китель.
— Ой, — искренне удивляется Фантик. — Я и не заметил в суматохе. Знаете, я вообще-то заторможенный. У меня даже справка есть, но я ее дома забыл.
— Смотри у меня! — грозно предупреждает Осадиконь.
— Зря ты это! — тихо замечает Фантику наша героиня.
— Ой, только не надо меня воспитывать! — морщится Фантик.
Прапорщик еще раз придирчиво оглядывает пополнение и констатирует:
— Это, конечно, не Пьер Кардан, но жить можно.
— Пьер Карден! — поправляет Чудо, придерживая руками галифе.
— Ну-ка, Чудо, руки отпусти!
Чудо отпускает руки, и галифе падает к его ногам.
— Я и говорю — не Пьер Кардан… — констатирует прапорщик и, двигаясь вдоль строя, проверяет, как у призывников застегнуты ремни. — Между ремнем и животом должно умещаться не более двух пальцев!
Прапорщик смотрит на строй оценивающе:
— Ладно. Сейчас перекурите, а я схожу за комбатом. Будет с вами знакомиться. Вы уж меня не подводите — он у нас мужик настоящий, герой. Разойди-ись!
Шеренга вяло распадается.
— Отставить! — командует прапорщик. — Если была команда «разойдись», вы должны так брызнуть, точно в вас фугаска летит! Ясно? Разойди-ись!
Призывники разлетаются в разные стороны.
Призывники толпятся возле курилки. Слышен смех, анекдоты.
Все смеются и вдруг замечают, что рядом с ними стоит и посмеивается офицер с вкрадчивыми движениями.
— Анекдоты рассказываете? — ласково спрашивает он. — Ну-ну… — И уходит так же неожиданно, как появился.
— Это наш комбат? — удивленно спрашивает Светлана.
— Ты что? — отвечает Фантик. — Это капитан Бдилин из особого отдела.
— А-а…
— Откуда ты все знаешь? — недоумевает Чудо.
— Жизнью интересуюсь. Если он будет на душевные разговоры подбивать, молчи, как Маг!
АВТОР. Дедовщина! Или, говоря научно, «неуставные отношения». Отцы-генералы уверяют, что в нашей армии это позорное явление в целом отсутствует, хотя в отдельных подразделениях, к сожалению, пока еще встречается. В полку, куда попала наша героиня, дедовщина, увы, встречалась…
Перекур продолжается. Мимо нашей героини несколько раз проходит Муха, на его лице написано страдание и недоумение. Неожиданно появляется ефрейтор Слонин, по кличке Слон, в сопровождении двух здоровенных друзей, но сам он маленький, щуплый и, по всему видно, — очень недобрый парень.
— Слон! — в ужасе сообщает Фантик.
— А кто это?
— Страшный человек!
Ефрейтор Слон презрительно осматривает пополнение и говорит громко, обращаясь к своим дружкам:
— Как ты думаешь, Кол, нужны салагам новые ремни?
— Я думаю, не нужны! — отвечает один из дружков, самый длинный. — Им еще служить, как медным. А нам на «дембель» скоро…
— Да, они и носить-то ремни еще не умеют! — вставляет второй дружок.
— Умеем! — оправдывается Чудо. — Нужно, чтобы два пальца…
— Два пальца можешь засунуть себе в задницу! — перебивает Слон. — Сюда иди, салага!
Чудо нерешительно подходит к ним. Слон снимает с него новый ремень, а свой старенький обкручивает вокруг головы бывшего студента, укорачивает в соответствии с окружностью черепа, а потом с силой застегивает на талии новобранца. Чудо хрипит, выкатывает глаза, но расстегнуть ремень не решается. То же самое дружки Слона хотят сделать с Фантиком и Мухой, но ловкий наперсточник прячется за широкую спину Мага — и жертвами становятся до смерти напуганный Муха и невозмутимый горец. Тем временем тяжелый взгляд Слона останавливается на нашей героине, он медленно подходит к ней и проделывает то же самое, но ремень, утянутый известным нам образом, все равно свободно сидит на осиной талии Светланы.
— Дистрофан! — ругается Слон и снова утягивает ремень. Но результат тот же.
— Слон! — окликают его дружки, заметив приближение офицеров.
— Да подожди ты! — отвечает тот, желая во что бы то ни стало добиться результата.
Светлана иронически улыбается.
— Что лыбишься, сыняра! — злится Слон, возясь с ремнем.
В это время к курилке подходит высокий широкоплечий майор в сопровождении прапорщика. Выглядит комбат Крутов (а это именно он) как настоящий офицер — храбрый, умный, гордый. Только в добрых глазах его, как сказал бы большой писатель, поселилась грусть.
— Отставить! — командует майор Крутов. — Что здесь происходит?!
— Ничего особенного! — смело отвечает наша героиня, глядя прямо в глаза комбату. — Ефрейтор Слонин показывает нам, как нужно правильно носить ремень.
— Ну, и как же? — с суровой иронией спрашивает Крутов.
— А вот так! — отвечает Светлана, ловко стягивая ефрейтора своим укороченным ремнем так, что тот крякает и задыхается.
Испуганные дружки быстренько возвращают молодым отнятые ремни.
— Значит, наставничеством занимаетесь? — хмуро спрашивает Крутов у поникших «стариков» и, не дождавшись ответа, продолжает: — А что, старшина, надо поощрить наставников!
— Обязательно, товарищ майор!
— Какие будут предложения?
— А предложения такие, — сообщает Осадиконь. — Пришел вагон навозу для подсобного хозяйства. Разгрузить надо!
— Задача ясна? — обращается Крутов к «старикам».
— Так точно… — нестройно отвечают они.
— Не слышу трудового энтузиазма? — переспрашивает комбат.
— Так точно! — по возможности бодро отвечают «старики».
— Выполняйте!
Перед тем как уйти на задание, Слон с ненавистью смотрит на нашу героиню и еле слышно говорит:
— Лучше бы тебе на свет не родиться, сыняра!
— Равня-яйсь! Смир-рна! — командует старшина. — Товарищ гвардии майор, пополнение построено!
АВТОР. Майор Крутов был прирожденным офицером, солдатская косточка, как говорят в народе. Он дорожил своей офицерской честью больше, чем карьерой, не лебезил перед начальством и, очевидно, поэтому оставался майором в то время, как его ровесники ходили уже в полковниках. Вы сомневаетесь, что такие офицеры есть в нашей армии? Напрасно…
Крутов медленно проходит вдоль строя, вглядываясь в лица молодых солдат, задерживается возле нашей героини и с дружеской улыбкой кивает, потом начинает говорить, просто и хорошо:
— Парни! Вы пришли в армию, чтобы выполнить свой долг перед Родиной! Запомните: мужчина без армии то же самое, что армия без мужчин! Конечно, я понимаю: два года для вас — это целая жизнь, но, поверьте, они пролетят как два дня…
— Если лететь в ракете со световой скоростью! — вставляет Чудо.
— Разговоры в строю! — одергивает прапорщик.
— Тот самый? — кивая на Чудо, спрашивает Крутов.
— Тот самый… философ!
— Повторяю: сейчас вам кажется, что два года — это очень много. Но когда-нибудь вы поймете все — и будущие философы, и инженеры, и работяги, и кинодеятели… — Крутов снова взглядывает на нашу героиню. — Поймете, что без этих двух лет ваша жизнь была бы неполной. По-мужски неполной! Завтра у вас начинается школа молодого бойца…
— Опять школа! — не удерживается Фантик…
— Да, опять! И начнете вы, как в школе, с азбуки, без которой не будет ни вам пользы от армии, ни армии пользы от вас! Вопросы есть?
— Есть! — неожиданно для себя выпаливает наша героиня.
— Пожалуйста.
— А вы… А у вас… — Она теряется. — А сколько вам лет?
— Тридцать семь, — с некоторой обидой отвечает комбат. — Но Отечеству служат не погонами, а сердцем! Запомните! Еще вопросы есть? Вольно! Разойдись!
Призывники резко брызгают в разные стороны.
— Ну что ж, неплохо для начала! — улыбается майор Крутов.
Казарма. Двухъярусные койки. Места нашей героини, Фантика, Чуда, Мухи и Мага оказались рядом. Идет разговор о событиях дня.
— А классный, ребята, у нас комбат! — говорит Фантик. — Если бы я был женщиной, обязательно влюбился бы! — и, заметив, что к их разговору прислушивается Муха, неожиданно спрашивает: — Точно, Муха?
— Нет-нет-нет… — испуганно отвечает Муха. — Меня интересуют только женщины, я везде вижу только женщин…
— По-моему, он очень хороший человек! — мечтательно добавляет наша героиня. — Но не очень счастливый…
— Дидро сказал, что самый счастливый человек тот, кто дает счастье наибольшему числу людей! — вставляет Чудо.
— Хотя бы одному… — задумчиво произносит наша героиня.
— Я все уже узнал! — сообщает Фантик. — Комбату нашему действительно не везет. Говорят, пока Крутов в Афгане кровь проливал, его жена тут с кем-то спуталась и ушла от него…
— От него? — изумляется наша героиня.
— Вот именно. Все бабы — дуры! От такого мужика уйти!
— Все?
— Все!
— Разговорчики в койках! — раздается звучный окрик прапорщика. — Сгною на перекладине!
Светлана поворачивается на бок и закрывает глаза. Ей снится зал конкурса «Золотой удод-1991». Светлан поет песню о девушках, которые слепнут от счастья, когда их целуют в глаза. Неожиданно ей начинает казаться, что песню поет не ее сын, а майор Крутов. Но в самый последний момент певцом оказывается прапорщик Осадиконь, он кричит:
— Карантин, подъе-ем!
АВТОР. Школа молодого бойца — это удивительный и уникальный способ из расслабленного, неповоротливого, недисциплинированного призывника за максимально короткий срок сделать если не настоящего солдата, то по крайней мере человека, способного к выполнению приказов командиров и начальников, готового к дальнейшему проникновению в секреты ратного мастерства!
Школа молодого бойца складывается из самых разных элементов — тут и физическая подготовка, и политзанятия, и боевая, а также строевая подготовка. Поэтому дать какое-то представление об этой важной части жизни призывников зрителям может только «кино-бобслей». Итак, «бобслей»!
Вот первый неумелый подъем, суматоха в казарме, толкотня в умывальной, где нерасторопный Чудо оказывается неумытым. Вот прием пищи в столовой, где, пользуясь своими «наперсточными» хитростями, Фантик умудряется объесть остальных.
Вот строевые занятия. Под командой прапорщика Маг отрабатывает строевой шаг, но так как он ничего не понимает по-русски, то врезается в большой плакат «Равнение на отличников!». Его лицо оказывается именно в том месте, где только что была физиономия собирательного отличника.
Вот учебные стрельбы. Майор Крутов показывает нашей героине, как нужно прижимать автомат к плечу, у нее, надо сказать, получается. А Чудо никак не может найти спусковой крючок и выстрелить. Наконец он поворачивается за помощью к прапорщику и в этот миг стреляет. С воплем «Сгною-ю-ю!» Осадиконь падает ничком. Кусты на том месте, где он только что стоял, срезаны как бритвой.
Вот вечер в казарме. Идет важный процесс — подшивание свежих подворотничков. Надо ли говорить, что Светлане приходится выполнять эту работу за всех остальных.
Вот наши герои в спортгородке. На турнике висят обессиленные Фантик, Муха и Чудо. Маг и Светлана отрабатывают упражнения вполне качественно.
— Есть такое мнение, морщась, говорит Чудо, — что весь мир — это наше представление…
— Ну и что?
— А вот я сейчас представлю себе, что все-таки могу подтянуться?
— Попробуй!
Чудо пробует и с криком падает в большую лужу под турником.
Вот в короткое личное время воины пишут письма домой. Маг выводит что-то арабской вязью. Чудо страдальчески сидит над чистым листком бумаги. Наша героиня заклеивает конверт и бодро надписывает: Америка… Майклу Шапиро. Постоянно приглядывающий за ней Мухин делает изумленные глаза.
Комната для занятий личного состава. Прапорщик ведет политзанятие. У карты стоит Маг.
— Ну, покажи нам тогда Америку!
Земляк переводит, но Маг тупо смотрит в карту.
— Булатов, покажь нам Америку!
Светлана выходит и четко показывает указкой Америку.
— Во! Учись, пережиток!
— Конечно! — вставляет Муха. — Булатов-то знает. Он вчера в Америку письмо написал…
— А теперь покажь нам страны НАТО!
Светлана показывает.
— Молодец, Булатов! А ты, Магометов, подводишь товарищей. Кстати, тебе посылку прислали. Запах! У меня лежит. Но адрес почему-то по-русски написан. Когда научишься говорить по-нашему, приходи — отдам.
На лице Мага мелькает облачко.
Казарма. Темно. Многие солдаты уже спят. Наша героиня, свесившись вниз, внятно произносит слова: хлеб… идти… мать… дембель…
Оказывается, эти слова она произносит над храпящим Магом. Чудо, внимательно наблюдавший за этим, замечает:
— Метод обучения во сне признан неэффективным! Я читал…
— Жаль! — вздыхает Светлана. — Трудно ему будет!
Библиотека N-ской части. Воины читают. Выделяется Чудо: его стол завален философскими книжками: Кант, Гегель, Соловьев… Рядом наша героиня, она тайком разглядывает журнал мод, прикрывая его увесистым томом «Боевой путь пехоты». За регистрационным столом скучает ярко покрашенная, искусственно-блондинистая, грудастая дама — библиотекарша.
Входит Слон с дружками, непримиримо смотрит на молодых.
— Смотри, Кол, — говорит он, — салабоны-то какие грамотные пошли — книжки читают!
— Ага! — кивает Кол и коленом бьет Чудо в бок.
— А ты, чмо болотное, напиши маме прощальное письмо! — говорит Слон нашей героине. — Когда в роту придешь, я тобой лично займусь!
— Чьей маме! — уточняет наша героиня.
Конфликт прерывается появлением майора Крутова. «Старики» тушуются и отходят к книжным полкам.
— Разгрузили? — строго спрашивает Крутов.
— Так точно! — отвечает Слон.
Крутов, направляясь к библиотекарше, задерживается возле нашей героини.
— Что читаем?
— Вот! — Светлана показывает «Боевой путь».
Библиотекарша, завидев майора, вся сияет. Ясно, что комбат ей нравится. Она достает для него подшивку свежих газет, при этом стараясь всячески продемонстрировать достоинства своего действительно выдающегося бюста.
— Давно вас что-то не видно, Николай Иванович! — игриво замечает она.
— Служба…
— А мы новую книжечку получили — Юлий Цезарь, «Записки о Галльской войне». Сейчас покажу…
Библиотекарша начинает, нагнувшись к нижней полке, искать книжку, демонстрируя при этом свой тыл, нисколько не уступающий бюсту.
Не выдержав этой сцены, наша героиня срывается с места и выбегает из библиотеки.
Утро. Казарма. Входит прапорщик.
— Карантин, подъем!
Молодежь вскакивает с коек, начинает неумело одеваться, суетится, путается в форме, к которой еще не привыкла.
— Кто последним выйдет из казармы, будет полы драить! — подбадривает Осадиконь.
Опустевшая казарма. Светлана и Чудо драят полы — натирают суконками крашеные доски.
— Слушай, Светлан, а у тебя на гражданке девушка была? — спрашивает Чудо.
— Что-о? Нет… А у тебя?
— Была, Даша…
— Пишет?
— Нет.
— Почему?
— Обиделась. Я ведь неправду сказал. Никто меня не отчислял из университета. Я сам ушел…
— Сам?
— Сам… Понимаешь, мы с Дашей один раз шли из библиотеки. Говорили о Шопенгауэре. И вдруг к нам три парня привязались. Я стал их просить оставить нас в покое. А один, вроде этого Слона, взял меня за нос… Вот так… И повел…
— И ты пошел? — в ужасе спросила наша героиня.
— Пошел… Понимаешь, в индийской философии…
— А Даша? — перебила Светлана.
— Повезло. В это время как раз милиция мимо ехала. Их забрали. А Даша сказала мне… Даже не сказала, а посмотрела на меня. Так посмотрела. В общем, я пошел в военкомат…
— Она рассказала об этом в университете?
— Нет. Никому. Да мне и наплевать на других. Мне перед ней стыдно.
— Бери ручку и пиши! — приказала наша героиня, доставая листок из тумбочки.
— Она не ответит.
— Пиши!
— А что?
— Сейчас я тебе продиктую.
Молодые бойцы построены у казармы. Перед строем прохаживается майор Крутов и придирчиво осматривает карантин.
— Парни! — говорит он. — Сегодня мы посмотрим, чему вы научились за этот месяц. Сегодня у нас марш-бросок с полной выкладкой! Запомните, никто до конца не знает, на что способен по-настоящему. Будет тяжело — терпите и помните о том, что вся наша жизнь, в сущности, марш-бросок с полной выкладкой. Старшина, раздать оружие! Ящики с боеприпасами в середину колонны!
— Есть! — отвечает Осадиконь.
Пока все разбирают автоматы, каски, скатки, ящики, хитрый Фантик протягивает невозмутимому Магу свои каску и автомат, мол, подержи минутку. И тут раздается команда: «Вперед!»
О, марш-бросок! Это картина, достойная большого кино! Характеры проявляются полностью. Вот Маг стоически несет на себе двойную нагрузку, да еще помогает земляку. Вот Фантик, быстро выдохшийся, цепляется за ремень подгоняющего молодежь прапорщика. Вот Чудо сразу начинает хромать — из его сапога торчит неправильно намотанная портянка. Вот наша героиня довольно скоро оказывается во главе колонны рядом с комбатом, который бежит ровно и красиво, как спортсмен.
— Неплохо, Булатов! — косясь на Светлану, замечает майор Крутов. — Спортом на гражданке занимался?
— Профессия у меня такая, без спорта никак!
— А что за профессия?
— Каскадер. Слышали?
— Слышал. Артист прыгает со скалы, а падаешь ты. Точно?
— Точно.
— А внизу сетка натянута.
— Сетка или мешки с поролоном.
— А если внизу не сетка, а камни?
— Это уже не по моей специальности.
— Правильно. Это по моей.
Наконец карантин добирается до финиша. Невозмутимый Маг отдает Фантику его каску и автомат, и тот под их тяжестью падает. Приносят Чудо, он в одном сапоге.
— Ну что, философ, материя первична? Или как? — ехидно спрашивает прапорщик.
— Материя… — со стоном признается Чудо.
АВТОР. Торжественный момент присяги. Вчерашний мальчик становится солдатом. Такое не забывается!
Отдельным строем стоят молодые воины. На трибуне полковое начальство, а также почетный гость — генерал Плющенко. Молодые воины громко повторяют слова присяги, потом подходят к столу, чтобы поставить свою подпись под текстом присяги. Маг, помявшись, царапает что-то арабской вязью. Крутов и Осадиконь с улыбкой переглядываются. Звучит хорошая солдатская песня. Автор надеется, что наши поэты и композиторы еще не разучились сочинять такие песни.
— Ну, парни, — торжественно говорит майор Крутов, — теперь вы полноправные члены солдатского коллектива. И ваша семья — это вторая рота первого мотострелкового батальона! Становитесь в общий строй!
Молодые бойцы встают в общий строй. Светлана оказывается рядом со Слоном.
— Здравствуй, сынок! — плотоядно улыбаясь, говорит Слон. — Лучше теперь вешайся!
На опустевшем плацу — Плющенко и Крутов.
— Ну что ж, — отечески похлопывает его по плечу генерал. — Неплохо карантин подготовил. Неплохо…
— Служу Советскому Союзу!
— Вижу. Да что-то твою службу, майор, не очень ценят! — кивает генерал на майорские погоны.
— Для меня это не главное.
— Хороший ответ, раздави меня танк! Гвардейский. Я похлопочу — присвоят тебе, Крутов, очередное звание. К Новому году и обмоешь. А пока вот какое дело: у тебя воин один есть… Булатов…
— А в чем дело? — напрягается Крутов.
— А откомандируй-ка ты его мне! С командиром полка я договорился. Но он тебя уважает. Говорит, только с твоего согласия. Вот я тебя, Крутов, и прошу: соглашайся! По-дружески.
— Виноват, а куда я его должен откомандировать?
— Под мое личное руководство. Усек?
— Так точно! Это исключено, товарищ генерал!
— Не понял?
— Рядовой Булатов будет проходить службу во вверенном мне подразделении и будет заниматься ратным трудом, а не… — осекается майор Крутов и смотрит прямо в глаза генералу Плющенко.
— Ах, вот ты как?! Ладно. Но ты, Крутов, в майорах у меня до самой пенсии ходить будешь.
— Лучше ходить в майорах, чем в холуях у тех, кто забыл честь и достоинство русского офицера!
— Да ты… Да я… — злой и растерянный, Плющенко поворачивается и быстро идет к своей машине.
Крутов тоже поворачивается и лицом к лицу сталкивается с капитаном Бдилиным.
— Поговорили? — вкрадчиво спрашивает особист.
— Поговорили! — отвечает майор.
— Не пожалеешь?
— Может, и пожалею! Но солдата этому хапуге с лампасами не отдам!
Казарма. Веселой гурьбой входят молодые, только что принявшие присягу воины. Их гнусными улыбочками встречают Слон и его два дружка.
— Сынки пришли! — говорит Слон. — Как ты думаешь, Кол, узнают они теперь настоящую жизнь?
— Узна-ают! — отвечает Кол, ловя на лету муху, чем он и занимается постоянно.
— А что вы, собственно, имеете в виду? — спрашивает Чудо.
— А вот что! — отвечает Слон и плюет на пол. — Вытри, чмо болотное!
— Я?
— Ты!
— Не делай этого! — тихо говорит Светлана.
— Достоевский считал, что страдание возвышает… — так же тихо отвечает Чудо.
Светлана молча наступает сапогом на плевок.
— Ладно… Живи пока… — хмурится Слон. — Ты и ты — с завтрашнего дня будете дембельским поездом.
— Как это? — жалобно спрашивает Чудо.
— Узнаешь! Ты, Фантик, будешь мне каждое утро сапоги чистить! Понял?
— Понял! — кивает Фантик.
— Ты, Муха, будешь кукушкой!
— Кукушкой?
— Да! Каждое утро будешь столько раз куковать, сколько дней мне до дембеля осталось! Ошибешься — убью! Понял?
— Понял.
— Ты, чебурек, будешь…
— Он по-русски не понимает, — подсказывает Кол.
— Собакой будешь!
Маг невозмутимо молчит.
— А ты… — Слон буравит глазами нашу героиню. — К утру постираешь и выгладишь мое хэ-бэ!
Наша героиня, к всеобщему изумлению, кивает с улыбкой.
Утро в казарме. Слон блаженно лежит в койке, которую, подражая звукам мчащегося поезда, слегка покачивает Чудо и вдобавок помахивает веточками березы, представляя таким образом мчащийся заоконный пейзаж. Рядом на табуретке стоит Муха и старательно кукует. Фантик наяривает ефрейторские сапоги.
— Где Булатов? — орет Слон.
— Доглаживает, — сообщает Фантик.
— Пусть сюда идет!
Входит наша героиня. В ее руках идеально выстиранная, выглаженная и сложенная форма Слона.
— Во-от, ведь можешь, когда захочешь! — удовлетворенно замечает ефрейтор. — Я из тебя человека сделаю! В армии главное — старших уважать! Понял?
— Понял.
— Надо говорить: так точно, товарищ дедушка вооруженных сил!
— Так точно, товарищ дедушка вооруженных сил! — покорно повторяет, к всеобщему изумлению, наша героиня.
— Пока ты салага, я тебя буду гонять. А станешь стариком — твоя очередь. Так всегда было и так будет!
За окнами раздается старательный собачий лай. Это Маг, которого Слон отправил караулить приход старшины.
— Осадиконь скачет! — морщится ефрейтор.
Входит прапорщик.
— Выходи строиться! Кто последний выйдет, будет казарму драить! А ты, значит, Магометов, решил вместо русского по-собачьи выучиться. Ну-ну… А тебе писем пришла куча. Научишься по-людски разговаривать, заходи — отдам.
Лицо горца мрачнеет.
Тем временем в казарме разворачиваются удивительные события. Оказывается, идеально выстиранная форма с сюрпризом — рукава и брюки намертво зашиты. Слон тщетно пытается одеться, но падает на пол и, разумеется, казарму покидает последним.
— Заодно и сортир отдраишь! — сурово приказывает ему Осадиконь.
Муха прогуливается вместе с капитаном Бдилиным.
— Ну, воин, как тебе служится? — вкрадчиво спрашивает капитан.
— Нормально, товарищ капитан.
— В подразделении ничего подозрительного не замечал?
— Замечал…
— Что? Конкретнее?
— Понимаете… Булатов… Мне кажется… Он — женщина.
— Ты что, голубой? — сердито спрашивает капитан.
— Нет! Меня интересуют только женщины, мне везде мерещатся только женщины…
— Заметно. А какие еще подозрительные вещи?
— Понимаете, Булатов…
— Это я уже слышал.
— Нет. Другое. Он письма в Америку пишет.
— В Америку? Очень интересно!
— У него там друг! Майкл Шапиро.
— Шапиро? Еще интереснее. Ну-ка расскажи мне про Булатова подробнее!
Почта. Возле стойки наша героиня, она доверительно наклоняется к девушке-телефонистке и просит:
— Девушка! Когда будете соединять, скажите, что из Нью-Йорка звонят!
— Зачем это?
— Да я приятеля хочу разыграть!
— А-а… Ладно — скажу.
Наша героиня в кабинке.
— Алло! Светик! Как ты там! Как Людочка?
— Мама, алло! У нас все хорошо! Очень плохо слышно! Такое впечатление, что ты не из Америки звонишь, а из Мытищ.
— Светик, ты репетируешь? Каждый день, да?!
— Каждый день. Не волнуйся!
— А кофе? Сколько ты пьешь кофе?
— Мало… Людка не разрешает!
— Молодец! Тетя Маня вам помогает?
— Помогает! Продукты каждый день сумками носит. К тебе в гости собирается. В Америку!
— Ко мне?
Озадаченная, Светлана выходит из почтового отделения. Вслед ей задумчиво смотрит капитан Бдилин. В руках у него конверт с надписью: «Майклу Шапиро, Нью-Йорк, Брайтон-Бич. 17-58».
Возле КПП Фантик играет с солдатами в наперстки. За этим наблюдает Незнакомец с каким-то странным, я бы сказал, фанатическим выражением лица. Когда же Фантик, обобрав своих товарищей, направляется в сторону казармы, Незнакомец его окликает:
— Солдатик!
— Чего? — отзывается Фантик.
— Тебе деньги нужны?
— Деньги только покойникам не нужны.
— Принесешь сапоги, двадцать долларов дам.
— Подумать надо!
— Подумай!
Возле почты нашу героиню встречает прапорщик Осадиконь:
— Вот что, Булатов, дуй-ка к комбату домой и передай: через сорок минут в штабе совещание, учения будут! Знаешь, где живет?
— Нет.
— Офицерское общежитие. Второй подъезд. Квартира — 18. Утумкал?
— Так точно. Разрешите выполнять?
— Дуй!
Дверь открывает майор Крутов. Он в тренировочных брюках и майке. На груди виден большой шрам, пересекающий широкую волосатую грудь. Судя по повязанному переднику, комбат хозяйничает. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: здесь живет неухоженный холостяк.
— Булатов? — улыбается майор. — Чай будешь?
— Буду! — растерянно кивает наша героиня, отводя глаза от шрама.
Майор разливает заварку, режет хлеб и колбасу.
— Скучаешь по дому?
— Конечно, у меня там… Ну, в общем, скучаю.
— Хороший ты парень, Булатов. Жаль только, что покровители у тебя не те… Жаль!
— Какие покровители? — изумляется Светлана.
— Генерал Плющенко. Хотел тебя к себе забрать!
— Меня?
— Тебя. А ты вроде и ничего не знаешь.
— Не-ет…
— Ясно. Ты прямо скажи: если очень хочешь — я тебя откомандирую!
— Не хочу.
— Я так и думал. Молодец. А ко мне — по делу или просто по душам поговорить зашел? Как там Слонин, не обижает?
— Меня? Пусть попробует!
— Ну, извини!
— Товарищ майор, — спохватывается наша героиня. — Старшина просил передать: совещание в штабе.
— Понял.
Крутов быстро начинает собираться. Светлана тоже встает.
— А ты не спеши! Посиди, попей чайку. Телевизор можешь посмотреть. Только на вечернюю поверку не опаздывай! Дверь просто захлопнешь.
Майор уходит. Светлана медленно обходит комнату, рассматривает фотографии, свидетельствующие о геройской биографии Крутова. Потом вздыхает и берет в руки веник…
Возле ограды Фантик передает Незнакомцу сапоги и получает деньги.
— Китель, брюки, фуражка… — шепчет Незнакомец. — Сто долларов!
— Двести! — отзывается Фантик.
— Хорошо.
Наша героиня медленно возвращается в казарму. Уже стемнело. В спортивном городке она замечает Чудо. Тот мучительно тренируется на турнике, сняв сапоги, видимо, для удобства.
— Привет! — говорит наша героиня. — Получается?
— Немного…
— Давай подстрахую.
И Чудо на удивление делает довольно грамотный «подъем-переворот».
— Молодец! — говорит наша героиня.
— Вольтер сказал: настойчивость есть мужество ума! Но Даша не отвечает…
— Обязательно напишет! Жди! Пошли, а то опоздаем на вечернюю поверку.
— Сейчас сапоги надену. Черт! Где же я их поставил? Темно…
Они начинают в темноте шарить по траве, это длится довольно долго.
— Вот они! Нашел! — радостно восклицает Чудо, обхватив руками сапоги.
И вдруг он видит, что эти сапоги на ком-то обуты и этот кто-то — Слон. А рядом с ним стоят его ухмыляющиеся дружки.
— Вы не видели мои сапоги? — жалобно спрашивает Чудо.
— Вали отсюда, полудурок! — приказывает Слон. — У нас разговор к Булатову.
— Ребята, вы что?
— Вали!
Чудо медленно поднимается с земли и жалобно оглядывается.
— Мне идти? — нерешительно спрашивает он нашу героиню.
Она пожимает плечами, Чудо вздыхает и медленно направляется в сторону казармы. Дружки, по-волчьи обступая Светлану, сжимают кольцо.
— Я тебя, борзый, предупреждал! — шипит Слон, наворачивая на руку ремень. — На колени!
— Слон, а он гордый! — похохатывает Кол.
— Ничего, гордым тоже больно, когда по почкам…
Тем временем Чудо, медленно бредущий в темноте, вдруг разворачивается, с криком «А-а-а!» мчится назад и с разбегу ударяет Слона головой в живот. Тот падает.
— Молодец! — смеется наша героиня и ударом карате валит на землю Кола.
— Голова у меня самое сильное место! — смеется Чудо в ответ.
Начинается драка, чем-то напоминающая ту, которую мы уже видели в ресторанчике «У Кости-моряка».
Майор Крутов возвращается домой, он входит в свою комнату и не верит глазам: все сияет чистотой и порядком, на столе накрытый салфеткой ужин. Комбат пробует кусочек и качает головой. В этот момент в дверь вламывается старшина Осадиконь.
— Товарищ майор, вас в комендатуру кличут!
— А что такое?
— Драка.
— Какая еще драка?
— Да Слонов со своими мордоворотами Булатова избил.
— Что-о? — в бешенстве кричит комбат и бросается к двери.
Камера в комендатуре. Здесь Светлана с Чудом. Под глазом у нашей героини настоящий лиловый синяк. Напротив — Слон с дружками, все они так отделаны, что не остается никаких сомнений в том, кто вышел победителем из драки. Стремительно входит майор Крутов в сопровождении прапорщика и дежурного по части.
— Под трибунал отдам! — гневно глядя на Слона, обещает комбат.
— По-моему, они уже свой трибунал получили! — со смехом замечает дежурный.
— Тридцать лет служу, а такого не помню! — удивляется Осадиконь. — Чтоб салаги… стариков…
— Отставить, старшина! — обрывает его комбат. — Что будем делать?
— А чего тут думать, — пожимает плечами старшина. — Для подсобного хозяйства три вагона навозу пригнали.
— Тогда я, значит, рапорт… — Дежурный делает такое движение, будто рвет листок бумаги.
— На выход! — командует прапорщик.
— Не ожидал от тебя, Булатов! — тихо говорит майор, когда наша героиня проходит мимо него.
Непонятно только, что он имеет в виду: драку или свою убранную квартиру.
Кабинет Кошмаровского. У него на приеме знаменитый председатель Консервативно-радикальной партии.
— Так чем я могу вам помочь, Эрик Степанович? — спрашивает экстрасенс.
— Видите ли, у меня проблема… Могу я быть с вами откровенным?
— Как с самим с собой!
— Если бы я мог быть откровенным с самим собой, разве пришел бы к вам!
— Рассказывайте и ни о чем не беспокойтесь!
— Видите ли… — Политик явно смущен. — Скоро выборы…
— У вас нет денег на выборы? — в ужасе восклицает экстрасенс.
— Не в этом дело. Деньги есть. Но я… я… ненавижу моих избирателей! Понимаете? Мне нужно с ними встречаться: пить чай с бабушками-пенсионерками, гладить детей по головкам, стучать вместе с шахтерами касками… А я их всех ненавижу!
— М-да… Как у вас запущено!
— Доктор, меня можно спасти?
— Не скрою: случай тяжелый.
— Очень?
— Очень. Но у меня в практике бывали ситуации и потяжелее. Вот недавно я дал установку одной милой женщине, и теперь она служит в армии вместо своего сына. Представляете?
— Не может быть!
— Может! — Экстрасенс поглаживает рукой шар-индикатор, переливающийся синим цветом.
— Доктор, дайте, дайте мне скорей установку!
— Проходите и раздевайтесь!
Политик исчезает в соседней комнате. Экстрасенс насмешливо смотрит ему вслед, поглаживая шар, и вдруг с удивлением замечает, как шар начинает розоветь. Экстрасенс набирает телефонный номер.
— Маня, — говорит он в трубку. — Это я. У твоей подруги проблемы!
Библиотека N-ской части. Соблазнительная библиотекарша стоит на стремянке и расставляет книги на верхней полке. Воины, затаив дыхание, глядят на ее ноги. Исключение составляет Чудо, углубленный в Канта, и наша героиня, напряженно высматривающая что-то в окне. И вот — она замечает — к библиотеке направляется Крутов. Наша Светлана медленно встает, подходит к стремянке, и в тот момент, когда комбат открывает дверь, она ударом сапога вышибает стремянку из-под ног библиотекарши, которая с криком падает на нашу героиню. Вошедший комбат застает довольно двусмысленную сцену. Светлана встает и смущенно смотрит на Крутова.
— Не ожидал от тебя, Булатов! — сурово говорит комбат.
— Я тоже! — отвечает наша героиня.
— Ой, Николай Иванович! — верещит пунцовая библиотекарша. — А нам новую книжку прислали. Гудериан «Танки — боги войны»…
— Отложите. Потом возьму. После учений.
— А разве учения будут?!
— Возможно.
В это время в библиотеку вбегает солдат с повязкой дежурного.
— Булатов… Вот ты где! К тебе приехали! Из дому! На КПП ждут! Классная телка!
Маня и наша героиня сидят на лавочке перед КПП. Светлана за обе щеки уписывает домашнюю стряпню. Маня жалостливо смотрит на подругу.
— Похудел… — говорит она. — Фу, черт, похудела! Да, профессор велел передать, что, судя по психо… этому… ну, который из красного синим сделался… у тебя проблемы.
— Нет, Манечка, у меня все в порядке. Скажи ему спасибо. Я себя чувствую почти мужчиной.
— Почему — почти?!
— Да так…
— Плющенко злой вернулся, — продолжает Маня, подвигая подруге курочку. — Говорит, командир тебе дурной попался — не отпускает. Но он обещал ему такую «козу» сделать!
— Не надо! — испуганно говорит наша героиня. — Крутов… Он очень хороший… человек! И командир замечательный!
— Нравится?
— Нравится… Да нет, Манька, совсем не в том смысле!
— Ясен хрен! Влюбишься — вся психоустановка гавкнется! Запомни!
— У тебя только это на уме? Светлан ни о чем не догадывается?
— Нет. Готовится к «Золотому удоду». Людка его крепко держит! Такая ему и нужна. А ты-то долго еще здесь корячиться собираешься? — Маня кивает на солдат, которые, стоя в отдалении, во все глаза смотрят на нее. — Не женское это дело! Подралась, что ли? — Она притрагивается к тому, что осталось от синяка, полученного нашей героиней в схватке со Слоном.
— Пустяки. Пришлось тут одного «старика» на место поставить, а то он думает, если мы — «салаги»…
— «Старики». «Салаги», — качает головой Маня. — Ну и дура же ты, Светка!
— Да ладно тебе! Мне здесь нравится! Крутов говорит…
— Опять — Крутов?
— Ну и что! — смущенно отзывается наша героиня и вдруг громко кричит воинам, стоящим в отдалении. — Ребята! Идите сюда! Мне классную жратву из дома привезли!
Солдаты с криком набрасываются на еду, любовно подготовленную Маней для своей лучшей подруги.
Квартира Булатовых. На импровизированной сцене Светлан поет песню. Людочка сидит за пультом музыкального центра и подсказывает ему, как нужно двигаться. Он делает вид, что прислушивается к советам, начинает двигаться в ее сторону, потом бросается на свою подругу, и, хохоча, они валятся на диван.
Раздается звонок в дверь.
— Тетя Маня пришла — нам пожрать принесла! — напевает Светлан и идет открывать.
На пороге стоит переодетый капитан Бдилин с почтовой сумкой через плечо.
— Вы Светлан Булатов?
— Я.
— Вам письмо из Америки.
— Людка, письмо от мамы!
— От мамы? — изумляется капитан.
— Ну конечно! Она же в Нью-Йорке на съемках!
— В Нью-Йорке?! — недоумевает Бдилин.
АВТОР. Учения! Важнейшая часть солдатской службы: это суровый и нелицеприятный экзамен, во время которого становится ясно, насколько готово к защите Отечества то или иное подразделение, тот или иной солдат. Война всегда внезапна, не дай Бог, конечно! Учения тоже внезапны, но хорошо подготовленный личный состав врасплох они не застанут!
Казарма. Солдаты мирно спят, укрывшись одеялами. Прапорщик Осадиконь медленно обходит спящих, поправляя одному одеяло, другому — подушку. Он поглядывает на часы. Когда стрелки показывают два часа ночи, в казарму вбегает вестовой и кричит:
— Рота, подъем! Тревога!
Казарма приходит в движение. Оказывается, под одеялами воины лежат одетыми полностью, даже с автоматами и пулеметами в придачу.
Учения. И опять — «бобслей». Здесь и марш-бросок, который резко отличается от первого, неумелого. Здесь и прыжки с парашютом. Здесь и ночной бой с трассирующими выстрелами. Здесь и рукопашная схватка, в которой отлично себя показывают майор Крутов и наша героиня. Звучит песня об учениях.
Вот огневая точка условного противника. Шквальный огонь. «Ложись!» — командует старшина. Все прижимаются к земле, за исключением не понимающего по-русски Мага. Он напролом идет к амбразуре, хватает ствол пулемета и вытаскивает его из дота вместе со стрелком.
Вот на траншею движется танк. Воины забрасывают его учебными гранатами, Чудо срывает кольцо, хочет бросить гранату, потом вдруг задумывается и начинает разглядывать круглую лимонку.
— Ты что? — кричит прапорщик.
— Вы знаете, есть теория, что Вселенная образовалась от взрыва. И я подумал…
— Скажи спасибо, что граната учебная. А то пока ты думаешь, твоя задница во-он на том дереве уже висела бы! — в сердцах кричит прапорщик.
Вот Муха. Он устроился на дереве со снайперской винтовкой. Через прибор ночного видения воин обшаривает берег. Внезапно из воды выныривает наша героиня, возвращающаяся из разведки: мокрая форма плотно облегает ее отнюдь не солдатские рельефы. От неожиданности Муха падает с дерева…
Вот Фантик, прижимаясь к земле с какой-то ношей, ползет по нейтральной полосе. Над ним свистят пули, его освещают ракеты, он перерезает колючую проволоку. Наконец, Фантик достиг конечной точки своего опасного приключения. Там его ждет Незнакомец. Он берет тюк с заказанной формой и отсчитывает деньги.
— Двести.
— Двести пятьдесят! — поправляет Фантик.
— Мы же за двести договаривались!
— Мало ли! — возражает Фантик. — Я это за линией фронта, у условного противника взял. Идет как импорт…
— Ладно, — соглашается Незнакомец. — Теперь слушай! Мне граната нужна. Боевая!
— Рыбу глушить?
— Рыбу, рыбу… Большую рыбу!
— Не-ет… Это я не могу. Гранаты в оружейной комнате заперты!
— Двести.
— У комнаты часовой.
— Триста.
— Они все на учете.
— Четыреста.
— В тюрьму посадят.
— Пятьсот.
— Ладно. Попробую.
Лубянка. Вывеска на общеизвестном доме:
«КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ»
АВТОР. В тот день долго горели окна в кабинете полковника КГБ Хватова. За двадцать лет беспорочной службы на ниве контроля и порядка он обезвредил четырнадцать агентурных сетей, двадцать пять резидентов, лично брал опасных агентов-террористов, но те данные, которые доложил ему капитан Бдилин, не поддавались никакому разумному объяснению…
— Странная история получается, товарищ полковник. С одной стороны, он у нас в части служит, а с другой — дома репетирует, готовится к конкурсу «Золотой удод»! — докладывает Бдилин.
— Так-таки-так! — поигрывает полковник пальцами.
— Потом его генерал Плющенко к себе хотел забрать!
— Так-таки-так… Займитесь генералом Плющенко! — кивает полковник одному из подчиненных.
— А мать Булатова в Америке кино снимает! — добавляет Бдилин.
— Да, действительно кино какое-то получается. Если это агентурная цепь, то очень оригинальная… Надо лететь в Америку! Срочно!
— Я готов! — расцветает Бдилин.
— Нет, вы продолжайте наблюдения! — вздыхает полковник. — В Америку придется лететь мне! Так-таки-так…
Палаточный городок воинской части, выехавшей на учения. Костер. Рядом на ящике из-под боеприпасов полевой телефон. Возле огня, опершись щекой на автомат, сидит наша героиня. Подходит майор Крутов.
— Дневалишь, Булатов? — тепло спрашивает он.
— Так точно! — вскакивает Светлана.
— Да ты сиди, — разрешает комбат и сам пристраивается возле огня.
Долгое время они молчат. Потом неожиданно майор спрашивает:
— Скажи, Булатов, можно простить предательство?
— Нет, нельзя.
— Я тоже так думаю. Но, знаешь, одиночество страшная штука. Впрочем, ты еще молодой — не поймешь…
— Я раньше считал, — после продолжительной паузы отзывается наша героиня, — что одиночество можно чем-то искупить. Например, любовью к ребенку. Заботой о нем. Оказывается, нет…
— Я много думал о том, почему так у нас получилось, — продолжая о своем, медленно говорит комбат. — И понял, что во всем я виноват сам. Я ведь ее не любил по-настоящему. Просто после училища получил назначение. Без боевой подруги, сам понимаешь, в гарнизон ехать как-то не принято. А тут — одноклассница, ради тебя готовая на все… Вернее, ей только казалось, что она готова на все.
— Я понимаю… — кивает Светлана. — Я понимаю. Молоденькая глупенькая актрисулька после училища приходит в театр. А тут он, любимец публики, играет молодых, храбрых офицеров. Племянник главного режиссера. Обещает роль в «Трех сестрах», говорит, можешь выбирать любую сестру. Вот и выбрала… Дура!
— Что-то я тебя не пойму, Булатов! — спохватывается комбат. — Ты это о ком?
— Я?
— Ты!
— Я… Я про маму рассказываю. Она меня одна вырастила.
— Значит, это она тебя так здорово стряпать научила?
— Да… Знаете, постоянные репетиции, съемки. Нужно было помогать!
— Ну что ж, повезло твоей будущей жене! — смеется комбат. — Ладно, пойду посты проверю. Если что — звони! — Он кивает на полевой телефон.
Оставшись одна, Светлана смотрит на огонь, по ее щекам ползут слезы. Потом она берет трубку телефона.
— Алло! Крутов слушает! — слышен голос комбата.
Ничего не ответив, наша героиня кладет трубку.
Аэропорт Шереметьево. По трапу спускается уже знакомый нам полковник Хватов, весь увешанный коробками с импортной аппаратурой. У трапа некое подобие официальной встречи.
— Так-таки-так… — говорит полковник. — Ситуация серьезнее, чем я предполагал. Ваш Булатов еще служит? — он поворачивается к капитану Бдилину.
— Служит. Благодарность от командования за учения получил! И очередное звание.
— А ваш Булатов? — поворачивается он к своему сотруднику.
— Репетирует. Собирается на международный фестиваль «Золотой удод».
— Плющенко прокачали? — уточняет полковник у третьего сотрудника.
— Прокачали. Оказался обыкновенным хапугой. Прокуратура разбирается.
— Так-таки-так… — говорит полковник. — А ведь никакой Светланы Булатовой в съемочной группе нет!
— Как нет? — вскрикивают все в один голос.
— Нет. Зато есть некий Хачик Спонсорян. Он же — Георгий Губмаридзе…
— Гиви-Белый-Порошок?! — восклицают все в один голос.
— Он самый! Будем связываться с Интерполом!
— А что делать с моим Булатовым? — спрашивает Бдилин.
— Пусть послужит. Пока…
— А с моим Булатовым что делать? — спрашивает сотрудник.
— Будем брать. Но после тщательной подготовки!
Площадка перед казармой. Воины получили письма. Стоит радостный гвалт. Чудо с блаженным выражением лица читает весточку от своей девушки. Он счастлив. «Становись!» — это появился прапорщик. Воины быстро и ровно выстраиваются, от былой неразберихи не осталось и следа.
— Эх, Магометов! — качает головой Осадиконь. — Несознательный ты пережиток! У меня в каптерке от твоих посылок и писем уже ступить некуда…
Маг непонимающе молчит из последних сил.
— Ладно. У всех свободное время. Чудецкий, будешь с гранатой тренироваться! А то на следующих учениях раздадут боевые — ты нас и взорвешь всех к чертовой матери! Булатов!
— Я!
— Поможешь Чудецкому! А то он и учебной гранатой себе лоб умудрится прошибить.
— А мы? — раздается жалобный вопрос с фланга.
Это Слон и его дружки в грязной одежде, все от них немного отстраняются: от «стариков» исходит стойкий навозный запах.
— Вы? Сколько вам еще осталось?
— Вагон… — жалобно отвечает Слон.
— Продолжайте в том же направлении. А по окончании поступайте в распоряжение ефрейтора Булатова!
Слон с ненавистью смотрит на Светлану.
Квартира Булатовых. Видно, что хозяева куда-то собираются. Кругом стоят чемодан и баулы.
— Людка, а мы не опоздаем? — спрашивает Светлан, застегивая портплед со своим сияющим эстрадным костюмом.
— Нет. У нас еще два часа. Сейчас тетя Маня придет проститься.
Звонок в дверь.
— Молодец, Маня, не опоздала! — с этими словами Светлан бросается к двери.
На пороге группа людей в штатском, среди которых мы замечаем полковника Хватова и капитана Бдилина.
— Светлан Булатов? — строго спрашивает полковник.
— Это я…
— А мы из КГБ.
Возле зарешеченной оружейной комнаты на посту стоит Маг. Внезапно подходит Слон с дружками. Дружки заламывают часовому руки, а Слон достает из его кармана ключи, отпирает дверь и входит вовнутрь. Потом, гнусно улыбаясь, совершает странные действия: из ящика с надписью «Боевые гранаты» берет одну «лимонку» и кладет ее сверху в ящик с надписью «Учебные гранаты», а учебную «лимонку» соответственно помещает в первый ящик. Потирая руки, он выходит наружу.
— Теперь мы посмотрим, кто в чье распоряжение поступит! Отпустите его! — кивает он дружкам.
Мага отпускают. Он с ужасом смотрит на них.
— А он того… Не проговорится? — с опаской спрашивает Кол.
— Все равно этот урюк по-русски ни бельмеса. А если… Я ему язык отрежу!
Не успевают они скрыться за поворотом, к «оружейке» подходят Светлана и светящийся от счастья Чудо.
— Ты понимаешь, она так и пишет: «Разлука ослабляет мелкие страсти и усиливает большие так же, как ветер задувает свечи и раздувает пламя!» Представляешь?
— Она умная девушка.
— Это она Ларошфуко цитирует. А еще она очень удивляется, что я смог написать такое письмо! Если бы не ты…
Они входят в незапертую дверь «оружейки» и берут «лимонку» из ящика с надписью «Учебные гранаты». Маг что-то жарко им объясняет по-своему, пытается загородить дорогу, кивает на «лимонку» и угрожающе цокает языком.
— Не волнуйся, Маг, — успокаивает его Светлана. — Граната учебная.
Квартира Булатовых. Светлан потрясенно смотрит на фотографии своей матери, одетой в солдатскую форму, разложенные на столе.
— Значит, вы, Булатов, утверждаете, будто этот солдат — ваша мать? — спрашивает полковник.
— Да, конечно! Но почему мама в форме? Она же сейчас снимается в фильме «Русские гангстеры на Брайтон-Бич»! Может, это снимки из какого-нибудь старого фильма?
— Значит, вы всерьез уверены, будто ваша мать снимается в Америке?
— Конечно! Спросите хотя бы у тети Мани.
— Тетя Маня? — переспрашивает полковник.
— Мария Гуляева. Гример киностудии. Широко общается с иностранцами. Ездила к подозреваемому Булатову в часть, — бесстрастно докладывает сотрудник.
Раздается звонок в дверь. Хватов кивком приказывает сотрудникам впустить гостя. На пороге появляется Маня с сумками.
— Ваша Маня пришла — вам пожрать принесла! — весело напевает она, но, увидев гостей, замолкает.
— Гражданка Гуляева! — сурово говорит Хватов. — Не отпирайтесь — мы все знаем.
— Ясен хрен! — отзывается Маня и тяжело садится на диван.
— Может, вы тогда знаете и кто мой отец? — с вызовом спрашивает Светлан.
— Конечно! — отвечает полковник и бросает на стол еще одну фотографию.
На ней изображен благородный, седой маршал.
Маг мечется вокруг раскрытой оружейной комнаты. Наконец, приняв какое-то решение, он бросается прочь. Этого только и ждет Фантик. Скользнув в «оружейку», он хватает «лимонку» из ящика с надписью «Боевые гранаты». И, не зная, что гранату подменили на учебную, радостно убегает.
Спортгородок. Возле ямы с песком стоят Светлана и Чудо.
— Главное — не задумываться! Сорвал кольцо и сразу бросай! Показать?
— Нет, я сам. И зачем мне теперь задумываться! Даша меня любит. Знаешь, я рассказал ребятам, какое ты мне письмо написала…
— Зачем?
— Извини… Так получилось! — объясняет Чудо, теребя кольцо гранаты. — Когда тебе хорошо, тяжело видеть, что у других с девушками не клеится. Ты им поможешь?!
— Помогу.
— Ты отличный парень, Светлан! — радостно восклицает Чудо и ненароком срывает кольцо. — Ну вот, опять…
Вдруг на пригорке появляется запыхавшийся Маг.
— Бросай гранату! — кричит он на чистом русском языке. — Она боевая!
— Что-о? — в один голос восклицают наша героиня и Чудо, потрясенные внезапным преображением горца.
— Боевая! Убьет!
— А-а-а! — в ужасе кричит Чудо и от испуга швыряет гранату так далеко, что летит она точно в вагон с навозом, который разгружают Слон и его дружки.
— А может, они догадались? — продолжая разговор, спрашивает Кол.
— Не догадались! Сейчас рванет! — успокаивает его Слон.
Взрыв. Дым постепенно рассеивается. Из огромной кучи навоза торчат закопченные головы Слона и его приятелей.
Уже знакомое нам здание Консервативно-радикальной партии. К дому подходит переодетый в военную форму Незнакомец. Козырнув охранникам у дверей, он беспрепятственно проходит вовнутрь: в приемной вышколенный секретарь даже не обращает на него внимания и куда-то с папкой уходит. Незнакомец входит в кабинет — никого. Тогда он направляется к комнате отдыха, открывает дверь: Эрлен Степанович на кухоньке, напевая песенку, жарит яичницу-глазунью.
— Как вы сюда попали? — с опаской спрашивает лидер, увидев на пороге Незнакомца.
— Именем демократии, которую ты предал, ренегат! — кричит он и швыряет на пол гранату, оставаясь при этом на месте и давая понять, что сам готов погибнуть за идею.
Некоторое время оба с ужасом смотрят на валяющуюся у их ног гранату, но она не взрывается.
— Идиоты! — наконец говорит лидер. — Совершенно не дают работать! Вчера дохлую кошку в окно подбросили, сегодня…
— Ну, Фантик, убью! — Этот вопль исторгается из груди Незнакомца.
Казарма. Она заставлена фанерными ящичками со всевозможной восточной снедью и завалена связками писем. Посредине, точно хан, сидит Маг, а вокруг расположились земляки, наша героиня, Чудо, Муха и другие. Маг рассказывает:
— У меня по русскому в школе пятерка была. Я даже на олимпиаду в Москву ездил. И девушка у меня тоже русская…
— А чего ж ты дурака-то валял? — уплетая, спрашивает Чудо.
— Глупый был. Ребята говорили, если делать вид, что по-русски ни бум-бум, служить будет легче. Махнут рукой: мол, что с этой чурки взять…
Вдруг кто-то вбежал в казарму.
— Фантика убили!
— Кто? — спрашивают в один голос.
— Террорист какой-то!
Все высыпают на улицу, где в этот момент на носилках проносят забинтованного Фантика.
— Ты жив, Фантик?! — спрашивает Светлана.
— Я больше не буду, Светла-а-н… — стонет Фантик.
Театральная сцена. Идет репетиция. Маршал, чем-то похожий на Ворошилова, сидит за столом. Входит израненный комбат:
— Товарищ маршал, высоту взять не удалось!
— Сколько людей у вас осталось? — спрашивает маршал.
— Девятнадцать, включая меня…
— Восемнадцать, — поправляет маршал и кивает охране. — Расстрелять!
Репетиция закончена. Маршал выходит за кулисы, расстегивает мундир. К нему подскакивает молоденькая актриса:
— Эдуард Николаевич, ваша жена…
— Она здесь? — опасливо спрашивает «маршал».
— Нет, она звонила и просила передать, что у нее мотор троит, она на техстанцию проскочит, а потом вас заберет. Где-то через час.
— Через час… — переспрашивает «маршал» и бросает на молодую актрису плотоядный взгляд. — Риточка, а ведь мы скоро «Трех сестер» будем ставить. Какая из них вам нравится больше? Выбирайте любую!
«Маршал» пытается обнять актрису и вдруг замечает Светлана Булатова, наблюдающего всю эту сцену из-за ящиков с реквизитом.
— Молодой человек, вы кого-нибудь ищете? — недовольно спрашивает «маршал».
— Нет, больше не ищу! — отвечает Светлан.
Поворачивается и уходит.
Кабинет на Лубянке. Посредине комнаты сидит Гиви-Белый-Порошок. На запястьях наручники. Вокруг бегает Мухрай-средний, причитая:
— А я ему верил, верил, верил… Боже, он говорил, что все это делает из любви к искусству.
— Конечно, — соглашается полковник Хватов. — Почему же ему не любить кино, если в ящиках из-под реквизита можно перевозить неограниченное количество наркотиков.
— Товарищ полковник, а что будем делать с Булатовыми?
— Да разберитесь вы, наконец, с этим маскарадом! — морщится полковник. — Вчера еще третьего Булатова обнаружили. Двойника. Он в деревне в подполе от призыва в армию скрывался.
— Есть, товарищ полковник!
Райский уголок Подмосковья. Генерал Плющенко, одетый, как отставной генерал, с тоской смотрит на свою роскошную фазенду. И вдруг мы видим, что на ней укреплена табличка:
ШКОЛА-ИНТЕРНАТ ДЛЯ ОСОБО ОДАРЕННЫХ ДЕТЕЙ
АВТОР. А наша героиня и не подозревала, какие тучи сгущаются над ее головой. В полку стало известно, что благодаря письму, которое она продиктовала, Чудо помирился со своей Дашей. Устав от постоянных просьб, Светлана решила помочь сразу всем страждущим.
Зима. Елка в углу ленинской комнаты. Помещение набито до отказа, даже некоторые молодые офицеры здесь. Все, словно первоклассники, склонились над листками бумаги. Перед столами прохаживается наша героиня и учительским голосом объясняет:
— Для обращения к любимой женщине в письме лучше всего выбрать то имя, которым вы называли ее в самые счастливые минуты общения. Не бойтесь показаться смешными. Далее…
Приоткрывается дверь, и в комнату заглядывает Слон вместе со своими дружками, в руках у них тоже листки бумаги:
— Мы… это… можно? — мнется Слон.
— Проходите! — великодушно разрешает Светлана. — Главное в отношениях между людьми, не только между мужчиной и женщиной, — наставительно продолжает наша героиня, — всегда помнить о хорошем и стараться забывать о плохом. И еще не скрывайте от избранниц своих чувств. Если любите — так и говорите…
Сказав это, Светлана вздыхает.
В дверь заглядывает прапорщик Осадиконь:
— Булатов, можно тебя на минутку!
— Извините, я сейчас! — говорит Светлана и выходит.
— Слушай, Булатов! — просит старшина. — Выручай! Ты же у нас как-никак в кино работал.
— А что такое?!
Помещение клуба N-ской части. Библиотекарша со слезами на глазах пытается надеть на себя маленький наряд Снегурочки, но у нее ничего не получается.
— Видишь, какое дело! Мы тут решили Крутова с Новым годом поздравить. Ну, знаешь, Дед Мороз, Снегурочка. А она по габаритам не проходит. Может, примеришь?
Безутешная библиотекарша отдает нашей героине наряд Снегурочки, и та скрывается за ширмой. Прапорщик тем временем накидывает на себя шубу и прилаживает бороду. Выходит Светлана — она ослепительна.
— Во! — восхищается прапорщик. — Как настоящая!
Библиотекарша, всхлипывая, выбегает из комнаты.
— А зачем сегодня поздравлять! — спрашивает Светлана, разглядывая себя в зеркало. — До Нового года две недели!
— Так, Новый год комбат на новом месте будет встречать!
— Почему?
— А ты не знаешь?! Переводят его. На Север. Плющенко постарался! Разве можно генералу грубить!
— Как переводят? А я? — вскрикивает наша героиня и бросается к двери.
— Ты куда, Булатов! — недоумевает старшина.
Светлана в одежде Снегурочки бежит по военному городку.
Кабинет Кошмаровского. Экстрасенс, уронив голову на стол, спит. Рядом — пустые бутылки из-под спиртного. На полу валяются газеты. Крупный заголовок — «Шарлатан под маской экстрасенса». Внезапно психоиндикатор начинает из синего превращаться в интенсивно-красный. Шар становится нестерпимо алым и вдруг оглушительно взрывается.
— А? Что?! — спросонья пугается профессор, а потом понимающе вздыхает. — Не выдержала! Влюбилась! И тут провал…
Крутов упаковывает чемодан. Раздается звонок. Он открывает дверь, видит нашу героиню, одетую Снегурочкой, и вдруг понимает, что перед ним — женщина!
Утро. В кровати лежит счастливый комбат Крутов. Возле окна стоит обнаженная наша героиня.
— Светка, — говорит он, — ведь никто же не поверит…
— Теперь поверят, — отвечает она.
— Хорошо. А как я объясню, что из вверенного мне подразделения исчез ефрейтор Булатов. И у меня появилась невеста с такой же фамилией…
— Действительно, как?
В это время она видит, как к казармам подруливает машина, крытая брезентом, оттуда начинают выпрыгивать новобранцы с вещевыми мешками в руках. Вместе с капитаном Бдилиным она видит своего сына.
— Ничего никому не надо объяснять! — смеется она и, накинув на голое тело шубку Снегурочки, бросается к выходу.
Среди робко толпящихся молодых важно расхаживает Муха.
— Ну что, салаги, — грозно говорит он, — теперь я вам покажу, что такое жизнь. Узнаете у меня!
— Кто это? — тихо спрашивает один призывник другого.
— Страшный человек. Ефрейтор Мухин! — отвечает другой, осведомленный.
Тут в шубке Снегурочки, едва прикрывающей тело, появляется наша героиня.
— Светлан! — Она бросается на шею сыну.
— Мама! — обнимает и целует ее Светлан.
Увидев это, грозный Мухин падает в обморок.
Уже знакомая нам черная ванная. В пене сидят Маня и японец. Звонит телефон. Маня снимает трубку:
— Что? Когда?
— Мой журавленок! — мурлычет по-японски японец, поглаживая Маню по колену.
— Еду! — Маня выскакивает из пены.
— Что случилось? — по-японски удивляется японец.
— Светка женится. Фу, черт, замуж выходит!
— А как же мы?! — огорчен японец.
— Продолжения не будет!
АВТОР. Ну что ж, кажется, наша история подходит к концу. Слух о том, что майор Крутов женился на ефрейторе вверенного ему подразделения, разнесся по всем Вооруженным Силам и оброс самыми недостоверными домыслами. Кстати, приказ бывшего генерала Плющенко отменили, и Крутов остался служить в своем полку. Он уже подполковник. Что еще? Ах да! Полковника Хватова и капитана Бдилина за операцию по задержанию главаря отечественного наркобизнеса представили к правительственным наградам…
Комната майора Крутова. Еще видны следы недавней свадьбы: цветы, коробки с подарками, остатки праздничного стола. Завтракают трое: наша героиня, комбат, Маня. Светлана хлопочет.
— Ну, я пошел! — встает Крутов.
— Я буду скучать! — говорит Светлана и, поправив галстук мужу, провожает его до двери.
— Еще бы! Талия семьдесят. Плечи сто двадцать! — проследив его до двери, констатирует Маня. — А сексуальность?
— Сто! — твердо говорит наша героиня.
— Сто? — упавшим голосом переспрашивает Маня.
— Сто!
Плац возле казармы. Только что закончилось построение. Подполковник Крутов отечески поправляет пилотку рядовому Булатову.
— Ничего, Светлан, через годик дадим тебе краткосрочный отпуск и поедешь на свой конкурс! Никуда от тебя «Золотой удод» не улетит. Понял?
— Так точно!
— Ну, иди… Заждались тебя!
КПП N-ской части. Возле шлагбаума толпятся те же самые фанатики. Появляется Людочка.
— Очередь за автографами начинается вон там! — грубо говорит ей какая-то неофитка.
— Ты что, дура! — одергивают ее. — Это же его жена!
В клубе N-ской части празднуют Новый год. На сцене Светлан. Он поет песню об армии, о мужской дружбе, о любви. В зале мы видим улыбающихся друг другу Крутова и Булатову, Чудецкого с радостной Дашей. Тут же Магометов, Мухин в обнимку с еще забинтованным Фантиком. Бдилин с орденом на груди. Прапорщик Осадиконь любезничает с утешившейся библиотекаршей.
Все они весело подпевают Светлану Булатову.
КОНЕЦ
1990
На главную: Предисловие
