Глава 07

Чтобы покинуть Объединенную базу, Ричеру потребовалось ненамного меньше времени, чем туда попасть. В каждой из трех будок охраны спрашивали его имя и тщательно проверяли багажник, чтобы убедиться, что он именно тот, за кого себя выдает, и ничего не украл на базе. Миновав последний барьер, Джек поехал по маршруту местного автобуса, но, не доезжая остановки, притормозил на обочине. Здесь вообще имелось множество парковочных площадок. На юго-восток уходило шоссе I-395, на северо-восток шел бульвар Джорджа Вашингтона, а на запад – трасса I-66. Если б Ричер хотел попасть на восток, он выбрал бы I-395. А в пяти днях пути находилась I-95, автомагистраль между штатами, которая тянулась вдоль всего побережья. Но сейчас все дороги были тихими, пустынными и какими-то одинокими.

С последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий.

Ричер выехал с обочины и покатил назад, в мотель.

Два типа в футболках исчезли. Очевидно, им все-таки удалось подняться на ноги, и они убрались восвояси. Джек оставил машину на обочине в двухстах ярдах от мотеля и не стал вынимать ключ из зажигания и закрывать двери. Он решил, что либо машину кто-нибудь угонит, либо ее найдут двое юных громил. Ему было все равно.

Дальше Ричер пошел пешком и вскоре оказался в своем паршивеньком номере. Как он и ожидал, струя в душе была совсем слабой, полотенца – тонкими, кусочек мыла – крошечным, а шампунь – дешевым. Но, несмотря на это, Джек постарался как следует вымыться, после чего улегся в постель на сырую от долгого неупотребления простыню, отметив, что матрас, судя по всему, набит кусочками пластмассы. Однако он сразу уснул, поставив предварительно свой мысленный будильник на семь часов и сделав глубокий вдох.

Ромео снова позвонил Джульетте:

– Он только что попытался встретиться с Тернер в Дайере. И, разумеется, у него ничего не вышло.

– Наши парни, видимо, упустили его в мотеле, – заметил его собеседник.

– Тут не о чем волноваться.

– Надеюсь.

– Спокойной ночи.

– И тебе.

Ричеру не удалось проспать до семи часов, потому что в шесть его разбудил громкий стук в дверь, который прозвучал очень по-деловому. Ничего угрожающего. Тук-тук-туки-тук. Шесть утра, а кто-то уже встал, да еще в отличном настроении… Джек выбрался из постели, вытащил из-под матраса брюки и надел их. Воздух в комнате был пронзительно холодным, и губы Ричера окутывали облачка пара. Обогреватель не работал всю ночь.

Майор прошел босиком по липкому ковру и открыл дверь. Рука в перчатке, собиравшаяся снова постучать, быстро вернулась на свое законное место. Она была прикреплена к предплечью, а оно – к телу в парадной форме со знаками военно-юридической службы. Адвокат.

Женщина.

Судя по бирке на правой стороне груди, ее звали Салливан. Военная форма выглядела на ней как деловой костюм. В другой руке, той, которая не стучала в дверь, она держала портфель. И молча смотрела на Ричера. Нельзя сказать, что эта дама была невысокой, но ее глаза находились примерно на уровне его груди ровно в том месте, где остался след старой раны от пули из пистолета 38-го калибра. У майора сложилось впечатление, что шрам заворожил его гостью настолько, что она не могла думать ни о чем другом.

– Слушаю вас? – обратился он к ней.

За спиной адвоката Салливан стоял темно-синий отечественный седан. А еще Джек отметил, что небо все еще остается темным.

– Майор Ричер? – спросила адвокат, тоже носившая майорские погоны.

У нее были короткие темные волосы и спокойные глаза. Джек решил, что ей лет тридцать пять.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовался он.

– Предполагается, что это я должна вам помогать.

– Вас назначили меня представлять?

– За мои грехи.

– По какому делу? Повторный призыв в армию? Хуан Родригес? Или Кэндис Дейтон?

– Забудьте о призыве. Примерно через месяц вам выделят пять минут перед присяжными, но вы проиграете. Еще никому не удавалось выиграть.

– Значит, Родригес или Дейтон?

– Родригес, – сказала Салливан. – И давайте не будем терять время.

Однако она не сдвинулась с места – только опустила глаза чуть ниже, где у Ричера имелся еще один шрам, примерно двадцатипятилетней давности, большой и уродливый, похожий на белую морскую звезду, зашитый грубыми стежками, а поверх него другой – от ножа – немного более свежий, но все равно старый.

– Я знаю, – сказал он. – С точки зрения эстетики я настоящий кошмар. Но все равно вы можете войти.

– Нет, я подожду в машине, – ответила женщина. – Мы с вами поговорим за завтраком.

– Где?

– В двух кварталах отсюда есть кафе.

– Вы платите?

– Только за себя.

– В двух кварталах? Вы вполне могли принести кофе с собой.

– Могла, но не стала.

– Да уж, отличный из вас помощник получится… Я буду готов через одиннадцать минут.

– Одиннадцать?

– Ровно столько мне требуется, чтобы привести себя в порядок утром.

– Большинство людей сказали бы «десять».

– Значит, они все делают быстрее меня или неправильно оценивают свои возможности.

Ричер закрыл дверь, вернулся к кровати, снова снял брюки и решил, что они выглядят вполне прилично. Когда Джек считал, что пришла пора их погладить, он раскладывал их под матрасом. Затем Ричер отправился в душ и включил воду. Почистив зубы, встал под слабую, едва теплую струю и прикончил остатки мыла и шампуня. После этого вытерся сырым полотенцем, оделся и вышел из номера. Ровно через одиннадцать минут. Ричер был человеком привычки.

Майор Салливан к этому моменту развернула свой автомобиль – «Форд» той же модели, что и машина, на которой Ричер проехал по Миссури много дней назад. Он сел на пассажирское место, и Салливан, сидевшая очень прямо, завела двигатель и выехала с парковки, медленно и осторожно. Форменная юбка доходила ей до колен, и Джек обратил внимание на темные колготки и простые черные туфли на шнуровке.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Полагаю, вы умеете читать.

– Я не про фамилию.

– А это имеет значение? Вы будете называть меня майор Салливан, – заявила женщина, но в ее тоне Ричер не уловил ни дружелюбия, ни враждебности.

Впрочем, ничего неожиданного для себя он не услышал. На повестке дня не стояли личные отношения. Армейские адвокаты были исполнительными, умными и высокопрофессиональными и всегда стояли на страже интересов армии.

Кафе действительно находилось в двух кварталах от мотеля, но кварталы были довольно длинными. Сначала налево, потом направо, а дальше на съезде еще одного трехполосного шоссе показался неприглядного вида торговый центр с магазином скобяных товаров, аптекой без названия, багетной мастерской, оружейной лавкой и кабинетом дантиста, войти в который можно было прямо с улицы. Белое оштукатуренное здание кафе, отделанное внутри в греческом стиле, стояло чуть в стороне, в конце площадки, и имело собственную парковку. Ричер не сомневался, что его хозяин – грек и что в меню будет миллион разных блюд, что в его глазах превращало заведение в ресторан. Придорожные кафе, как правило, были жалкими, невзрачными, голыми забегаловками, беспощадными, как штурмовые винтовки.

Они сели в кабинку в боковом крыле, и официантка, не дожидаясь заказа, принесла кофе, что немного подняло мнение Джека о заведении. Меню оказалось размером со стол и состояло из множества ламинированных страниц. Ричер увидел блины и яйца на второй странице и не стал изучать его дальше.

– Я советую вам заключить сделку о признании вины, – сказала Салливан. – Обвинение попросит пять лет, мы предложим один и согласимся на два. Вы вполне это переживете. Два года тюрьмы вас не убьют.

– Кто такая Кэндис Дейтон? – спросил Ричер.

– Это другое дело. И с вами будет разговаривать другой адвокат.

– А Хуан Родригес?

– Человек, которого вы ударили по голове, в результате чего он умер.

– Я его не помню.

– Не самое лучшее заявление в подобном деле. Звучит так, будто вы стольких людей били по голове, что они превратились для вас в единое целое. Это может привести к дальнейшему расследованию, и у кого-нибудь возникнет желание составить список. А судя по тому, что я про вас слышала, он может получиться очень длинным. В те времена Сто десятый не отличался мирным нравом.

– А сейчас?

– Наверное, немного лучше, но далеко от совершенства.

– Таково ваше мнение?

– Опыт.

– Вам что-нибудь известно про дело Сьюзан Тернер?

– Я знаю ее адвоката.

– И?..

– Ее обвиняют в получении взятки.

– Есть прямые улики?

– Столько, что ими можно оснастить боевой корабль. Она открыла банковский счет на Каймановых островах позавчера в десять утра, а в одиннадцать на нем появилось сто тысяч долларов. В двенадцать ее арестовали более-менее по горячим следам. По моему мнению, дело совершенно ясное, и тут не о чем говорить. И, кстати, весьма характерное для Сто десятого.

– Похоже, вы не слишком жалуете мое старое подразделение. И это может оказаться серьезной проблемой. Потому что я имею право на компетентную защиту. Шестая поправка и все такое. Вы считаете, что годитесь на роль моего адвоката?

– Я – адвокат, которого вам назначили, так что привыкайте.

– Вам не кажется, что я должен ознакомиться с показаниями против меня? По-моему, в Шестой поправке про это тоже что-то говорится.

– Вы недостаточно занимались бумажной работой шестнадцать лет назад.

– Кое-что мы все-таки делали.

– Я знаю – видела то, что осталось. Среди прочего вы составляли ежедневные отчеты, и у меня имеется запись о том, что вы направлялись на встречу с мистером Родригесом. Кроме того, есть документ из окружной больницы, подтверждающий, что чуть позже в тот же день он обратился в отделение «Скорой помощи» с травмой головы, и не только.

– И всё? Где связь? Он мог упасть с лестницы после моего ухода. Или, например, его сбил грузовик.

– Врачи отделения экстренной помощи пришли к выводу, что его избили.

– Очень слабые улики, – сказал Ричер. – Даже и не улики вовсе, дела из них не получится. Я ничего не помню ни про Родригеса, ни про разговор с ним.

– Зато помните лестницу, с которой мистер Родригес мог упасть после беседы с вами.

– Это всего лишь предположение, – возразил Джек. – Гипотеза. Фигура речи. Так же, как и грузовик. У них ничего на меня нет.

– У них есть письменные показания, данные под присягой, – заявила Салливан. – Подписанные самим мистером Родригесом некоторое время спустя. Он сказал, что на него напали вы.