– Я долго ждал этого момента, – сказал Фади. В одной руке он держал пистолет Макарова, в другой – нож с кривым окровавленным лезвием. – Долго ждал возможности снова посмотреть тебе в лицо.

Борн чувствовал, как набегающие волны тянут его за собой. Опустив левую руку, он прижал ее к ране, пытаясь остановить кровотечение.

– Мне пришлось долго ждать часа отмщения.

– Отмщения, – повторил Борн, ощущая во рту металлический привкус крови.

– Не притворяйся, будто ты ничего не понимаешь. Такое не забывается – никогда не забывается.

Очередная большая волна принесла с собой комья тины и водорослей. Не отрывая взгляда от лица Фади, Борн опустил правую руку в воду и ухватил пригоршню плавающей растительности. Затем без предупреждения швырнул мокрый шар прямо Фади в лицо. Фади выстрелил вслепую в тот самый миг, когда комок из водорослей и тины попал ему в голову.

Борн уже пришел в движение, однако теперь прибой, который прежде был ему союзником против Богдана и людей Фади, предал его. Набежавшая волна ударила Борна в бок. Ощутив резкую боль, он пошатнулся, отнимая левую руку от раны, из которой тотчас же снова хлынула кровь.

К этому времени Фади уже успел опомниться от неожиданности. Держа Борна на прицеле, он огромными прыжками двинулся через волны, размахивая кривым ножом, которым, судя по всему, намеревался разрезать Борна на части.

Стараясь удержаться на ногах, Борн двинулся вправо, прочь от Фади, но новая волна, ударив в спину, швырнула его прямо на лезвие.

В это самое мгновение рядом послышалось утробное звериное рычание. Пробежав по мелководью, пятнистый бульдог налетел своим мускулистым телом на Фади справа. Застигнутый врасплох, Фади не устоял на ногах и упал в воду. Бульдог запрыгнул на него, щелкая челюстями, ударяя могучими передними лапами.

– Давай, давай!

Борн услышал шепот, донесшийся из темноты под причалом. Затем рука, худая, но сильная, обхватила его, увлекая влево. После петляющей дороги в темноте между обросшими водорослями сваями они снова вышли на лунный свет.

– Мне нужно вернуться назад и… – выдавил Борн.

– Только не сейчас. – Голос прозвучал твердо. Это говорил щуплый мужчина в широкополой шляпе, которого Борн уже видел на берегу, хозяин бульдога. Он свистнул, и собака, выскочив из-под причала, зашлепала по воде к ним.

И тут послышалось завывание сирен. Должно быть, в расположенном неподалеку яхт-клубе услышали выстрелы и вызвали милицию.

Опираясь на руку щуплого незнакомца, Борн побрел по воде. Каждый шаг разливался по телу горячей, пронизывающей болью, как будто лезвие все еще поворачивалось в ране. И с каждым ударом сердца Борн терял все больше крови.

Задыхаясь и отфыркиваясь, Фади вынырнул на поверхность. Первым, что разглядели его красные от соленой воды глаза, был Аббуд ибн Азиз, перевесившийся через низкое ограждение парусной шлюпки, шедшей без огней. Воспользовавшись дующим со стороны моря бризом, шлюпка, чуть накренившись, подошла к берегу гораздо ближе, чем это могли сделать моторные катера.

Аббуд ибн Азиз протянул сильную загорелую руку. Его лицо сморщилось в тревоге. Как только Фади забрался на палубу, Аббуд ибн Азиз подал команду. Матрос, уже поднявший парус, повернул румпель, уводя шлюпку прочь от берега.

И вовремя. Обернувшись, Фади увидел, что вызвало беспокойство его помощника. Три милицейских катера приближались с севера, на полной скорости окружая бухту и причал.

– Мы пойдем в яхт-клуб, – сказал Аббуд ибн Азиз на ухо Фади. – К тому времени, как милиция начнет прочесывать местность, мы уже успеем пришвартоваться. – О троих подручных Фади он не обмолвился ни словом. Раз их здесь нет, можно их не ждать. Они уже мертвы.

– Что с Борном? – спросил Аббуд ибн Азиз.

– Ранен, но остался в живых.

– Насколько серьезно?

Фади лежал на спине, вытирая кровь с лица. Проклятая собака укусила его в трех местах, в том числе за правый бицепс, который сейчас, казалось, был объят огнем. В лунном свете его глаза сверкнули по-волчьи.

– Возможно, настолько серьезно, что он кончит, как мой отец.

– Заслуженный удел.

Огни яхт-клуба быстро приближались справа.

– Документы.

Аббуд ибн Азиз протянул пакет, завернутый в водонепроницаемую клеенку.

Взяв пакет, Фади перевернулся на бок и сплюнул в воду.

– Но достаточно ли такого возмездия? – Покачав головой, он сам ответил на свой вопрос: – Думаю, нет.

– Сюда, сюда! – шептал настойчивый голос Борну на ухо. – Не расслабляйся, осталось уже совсем немного.

«Совсем немного?» – подумал Борн. Каждые три шага давались ему как целый километр. Он дышал с трудом, ноги казались ему каменными колоннами. Передвигать их становилось все труднее и труднее. На него волнами накатывалась физическая усталость, и он время от времени терял равновесие, заваливаясь вперед. Первый раз это застало его спутника врасплох. Борн упал лицом в воду, и только после этого его вытащили в сырую одесскую ночь. Но в дальнейшем спутник избавлял его от новых купаний.

Борн пробовал поднять голову, чтобы увидеть, где они находятся, куда направляются. Однако сам процесс передвижения по воде требовал от него всех сил. Он чувствовал рядом с собой присутствие своего спутника, ощущал что-то до боли знакомое, растекавшееся по поверхности его сознания, подобно масляному пятну. Однако, как и в случае с настоящим масляным пятном, заглянуть сквозь него было невозможно. Борн никак не мог решить, кто же этот человек. Кто-то из прошлого. Кто-то…

– Кто вы? – задыхаясь, выдавил он.

– Идем же! – неумолимо прошептал голос. – Останавливаться нельзя. Милиция следует за нами по пятам.

В этот самый момент Борн увидел в воде пляшущие огоньки. Он заморгал. Нет, не в воде, а на воде. Искаженные волнами отражения электрических ламп. Где-то в глубинах его сознания прозвенел колокольчик, и Борн подумал: «Яхт-клуб».

Однако до боли знакомый спутник увлек его к берегу до того, как беглецы достигли северной оконечности сплетения причалов, пристаней и сходней. С огромным трудом они выбрались на песок, и тотчас же Борн снова упал на колени. Злясь на самого себя, он попытался было подняться на ноги, но таинственный незнакомец удержал его в таком положении. Борн почувствовал, как его торс перетянули с такой силой, что у него едва не перехватило дыхание. Снова, снова и снова, до тех пор, пока он не сбился со счета. И эта тугая повязка сделала свое дело. Кровотечение прекратилось, однако, как только Борн поднялся на ноги и пошел вдоль полосы прибоя, на повязке появилось маленькое пятнышко, которое быстро расплылось, пропитывая ткань насквозь. И все же кровавого следа на земле не будет. Кем бы ни был таинственный спутник Борна, ума и храбрости ему было не занимать.

На берегу Борн наконец смог разглядеть бульдога, здоровенного пятнистого кобеля с благородной мордой. Они миновали ряд ларьков и кафе. Над пляжем возвышалась голая скала, молчаливая, угрюмая. Прямо впереди Борн увидел деревянный ящик высотой по пояс, выкрашенный в темно-зеленый цвет, запертый на навесной замок: в него убирались пляжные зонтики.

Бульдог тихо заскулил, тряся обрубком хвоста.

– Быстрее! Быстрее же!

Согнувшись пополам, они побежали вперед. С моря донесся рокот мощных двигателей, и тотчас же берег справа озарился ослепительным сиянием прожекторов, направленных с милицейских катеров. Лучи скользили по песку, приближаясь к двум беглецам и собаке. Еще мгновение – и их обнаружат.

Добежав до ящика с зонтиками, они присели на корточки, прижимаясь к его деревянной стенке. Лучи не заставили долго себя ждать. Скользя взад и вперед по песку, они подползли к ящику и на бесконечно долгий миг застыли на нем. Затем двинулись дальше.

Но тут с милицейских катеров раздались крики, и Борн увидел, что еще одно подразделение милиции оцепляет яхт-клуб. Это уже были бойцы спецназа, в касках и неуклюжих бронежилетах. В руках они держали автоматы Калашникова с укороченным стволом.

Таинственный спутник потянул Борна за руку, увлекая его к основанию скалы. Пробегая по полосе голого песка, Борн чувствовал себя обнаженным и беззащитным. Он понимал, что у него нет сил даже для того, чтобы защитить себя одного, не говоря про обоих.

Вдруг его свалил с ног толчок в спину. Распластавшись ничком на песке рядом со своим спутником, Борн увидел пляшущие в ночной темноте лучи света, на этот раз перпендикулярно лучам прожекторов милицейских катеров. Милиционеры, оцепившие яхт-клуб, освещали берег фонариками. Яркие лучи скользнули буквально в двадцати сантиметрах от двух неподвижно распростертых тел. Краем глаза Борн заметил какое-то движение. Милиционеры спрыгивали с пристани на песок, направляясь в эту сторону.

Повинуясь безмолвному знаку своего спутника, Борн, превозмогая боль, пополз в тень голой скалы, где уже ждала собака. Обернувшись, он увидел, что его спутник снял пальто и заметает им следы, оставленные на песке.

Учащенно дыша, Борн поднялся на ноги, шатаясь, словно боксер, которому пришлось выдержать слишком много раундов против превосходящего противника.

Его спутник, опустившись на корточки, ухватился за толстые железные прутья решетки, которой был закрыт ливневый водосток. Крики становились громче. Милиционеры приближались.

Борн нагнулся, чтобы помочь, и вдвоем они выдернули решетку. Борн отметил, что кто-то уже успел вывинтить болты.

Таинственный спутник затолкнул Борна внутрь. Возбужденный бульдог прыгал рядом. Борн оглянулся, наблюдая за тем, как его спутник забирается в водосток. Тот пригнулся, но все же задел шляпой за верхний край, и она упала. Незнакомец обернулся, поднимая ее, и ему на лицо упал лунный свет.

Борн шумно вздохнул, что вызвало взрыв боли в груди.

– Ты!

Ибо незнакомец, спасший его, чьи движения казались ему такими знакомыми, оказался вовсе не мужчиной.

Это была Сорайя Мор.