Глава 24
Ночь прошла спокойно, не было и намека на воинов Западного Лотоса. Однако господин Тэ не мог спать. Он вышагивал взад-вперёд и к утру вымотал себя до полного изнеможения. Когда луна зашла за западные стены его внутреннего двора, он вызвал Старого Коня. Тот явился, протирая со сна глаза и зевая во весь рот.
– Есть новости? – спросил господин Тэ и заметил удивлённый взгляд начальника охраны.
– Нет, господин, – ответил тот. – Я не спал всю ночь, только-только сомкнул глаза. Но могу пойти и проверить, если того желает господин.
– Мы пойдём вместе, – сказал Тэ, торопливо возвращаясь внутрь за тёплой курткой.
Его жена всё ещё держала дверь запертой. Он прислушался, пытаясь понять, спит она или нет, но из комнаты не доносилось ни звука. Он взял куртку на меху и спустился к воротам, застёгивая её на ходу.
Двор господина Тэ располагался рядом с бамбуковым садом. Он решил пройти через него, поскольку это был кратчайший путь к двору Шулень.
Земля под деревьями была усыпана лепестками слив, лопались набухшие почки, выпуская на волю первые листочки, а бамбуковые побеги выросли на целую ладонь по сравнению с вчерашним днем. Чистые, бледно-зелёные, они блестели, как изумрудный фарфор.
Когда он был маленький, князь Тэ учил их с братом вырезать своё имя в гладкой зелёной коже молодого бамбука. Тэ и его брат писали, и иероглифы сочились бисеринками сока, будто молодой бамбук кровоточил. Теперь те стебли выросли высоко, и порезы зажили, хотя имя Тэ ещё можно было различить в бледных линиях на бамбуковом стволе. Словно старый друг, он мягко загремел, когда господин Тэ и Старый Конь, торопливо идущий следом, прошли мимо. На мгновения господин Тэ снова погрузился в воспоминания, но на ум опять пришла Зелёная судьба. Ему было жаль, что он никак не может выбросить из головы этот меч.
Отец должен был решить проблему до своей смерти, а не оставлять её в наследство сыну.
* * *
По дороге к покоям Шулень господин Тэ прокручивал в голове, что ей скажет. Воображал её возражения и парировал их, приводя свои доводы. Дошёл даже до того, что когда она вежливо отказалась вынести меч из дворца, господин Тэ сослался на своё положение в обществе и прямо потребовал, чтобы она уехала. Так что к покоям Шулень он пришёл с таким решительным настроем, какой случался с ним только при разговорах с матерью.
Он остановился у входа в покои Шулень и подождал Старого Коня.
– Мне доложить, господин? – спросил Старый Конь.
– Да, – ответил господин Тэ.
Охранник загрохотал в ворота. Ответа не было. Он снова постучал, на этот раз громче, и нахмурился. Может быть, Шулень спала? А вдруг случилась беда? Господин Тэ подошёл ближе. Дёрнул головой, отдавая приказ. Старый Конь толкнул дверь плечом. Та распахнулась, и он ввалился внутрь, прямо в поймавшие его руки.
– Доброе утро, – произнёс Молчаливый Волк.
* * *
– Что он здесь делает? – прошипел господин Тэ.
Шулень взглянула на него. Её лицо осунулось. Очевидно было, что бÓльшую часть ночи она тоже не спала.
– Он здесь, чтобы помогать нам, разве вы забыли? – сказала она.
Господин Тэ кивнул, но взял Шулень под локоть, как будто хотел увести её.
Она замерла и посмотрела на его руку.
– Прошу прощения, – сказал он, разжимая пальцы. – Но я не могу спать. Моя мать уже третий день принимает опиум. Скоро она умрёт от истощения, и тем не менее меч до сих пор здесь. Что случится, когда взойдёт полная луна? Можем ли мы всерьёз рассчитывать, что Адский Дай уйдёт восвояси? И мне не нравится, что этот человек и его люди находятся тут. Взгляните на него.
Шулень повернулась к аристократу.
– Господин Тэ, – сказала она, – вы можете доверять Молчаливому Волку. Я верю ему, насколько это вообще можно – доверять другому человеку. Он уже спас мне жизнь. Он много сделал, чтобы помочь мне, вам, вашему отцу и всему вашему дому.
Иногда слова невольно выражают те мысли, которые мы никак не решаемся высказать вслух. И когда Шулень услышала из собственных уст «я верю ему, насколько это вообще можно – доверять другому человеку», она поняла кое-что, о чём раньше не догадывалась.
Молчаливый Волк тоже услышал эти слова. Он взглянул на Шулень, но она не ответила на его взгляд. Женшина стояла в воротах, он – в дверном проёме главного дома, и целый двор лежал между ними, и каждый спрашивал себя, о чём же думает другой.
Господин Тэ ожидал подобного ответа и повел разговор более решительно.
– Я не могу допустить этого. Вы этот меч принесли сюда. Неизвестно, до чего дойдёт Адский Дай в своём стремлении завладеть мечом. Вы должны немедленно унести его, пока мой дом ещё цел!
Шулень посмотрела на свою ученицу.
– Снежный Бутон, – окликнула она, и её голос звучал напряжённо даже для неё самой. Она улыбнулась, пытаясь смягчить слова. – Ты можешь подождать снаружи? Пожалуйста.
Девушка поклонилась. Атмосфера оставалась всё такой же напряжённой, когда она вышла за дверь и закрыла её за собой. Из-за двери доносились громкие голоса.
* * *
Снежный Бутон пересекла двор. Холод ночи отступал, начиналось утро. И хотя солнце ещё пряталось в дымке за низкими, плоскими облаками, его лучи пробивались сквозь их пелену, отбрасывая тени. Девушка почувствовала, что в тёплой стёганой куртке ей стало жарко.
Прорабатывая свои упражнения, она то и дело отирала бисеринки пота, выступающего над верхней губой. Спор в комнате продолжался ещё долго. Наконец, дверь открылась и господин Тэ вышел.
– Благодарю, – буркнул он, – я сам найду выход.
Снежный Бутон поклонилась, когда он проходил мимо. Выйдя, он оставил двери дома распахнутыми. Снежный Бутон закрыла их. Молчаливый Волк и Шулень остались внутри.
Голоса их были спокойны. Снежный Бутон сняла куртку, расставила ноги чуть шире плеч, приняв стойку Лошади. Её мать всегда учила её, что настоящее мастерство бойца проистекает из внутренней энергии и требуется целая жизнь, чтобы достичь контроля над ней. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и представила, как воздух движется, проникая в рот, затем вниз, к животу, раздувшемуся от силы, а затем сжавшемуся, когда она выдохнула энергию.
Медленно и широко разведя руки, Снежный Бутон соединила ладони и кончиком языка прикоснулась к нёбу. Вдыхая, она направляла воздух через всё тело к ногам, ци скользила в землю, словно корни дерева, и она врастала в неё, пока не почувствовала себя её частью, не забывая при этом, что она – человек, стоящий на земле. Ощущение было таким сильным, что, наклонившись вперёд, она не качалась и не падала, но стояла, словно нависающая скала, на краю которой росло сухое дерево.
Снежный Бутон оттянула ци от земли. Вобрала её животом, где та циркулировала и росла, вскипала, словно разряд молнии, способный ударить через кулак или ноги. Подняться к её макушке, словно натянутая нить тряпичной куклы, а потом снова спуститься вниз, к ногам.
Дыхание девушки замедлилось. Мировая ци втекала в неё через нос, вниз к животу и обратно через едва разомкнутые губы. Всё в мире было циклично. Жизнь, смерть, возрождение; любовь, потеря, страстное желание; юность, мощь, старость. Для всего было своё место и время.
Она всё лучше и лучше постигала мастерство управления ци. Вбирать энергию мира становилось всё проще. Она могла взять столько, что голова начинала кружиться.
* * *
Наконец Снежный Бутон открыла глаза. Она расслабилась и выдохнула всю набранную энергию. Раздался звук открывшейся двери, и на пороге появился Молчаливый Волк. Девушка стряхнула с пальцев ци, словно липкую паутину. Когда она дышала, то не слышала ничего.
Молчаливый Волк посмотрел на девушку и коротко кивнул.
– Неплохо, – сказал он и вышел, закрыв за собой ворота двора.
Снежный Бутон направилась к Шулень.
– Минутку, – крикнула та.
Снежный Бутон ждала.
– Входи, – наконец разрешила женщина.
Переступая порог, Снежный Бутон услышала лёгкий щелчок и замерла. Затем до неё донёсся звук аккуратно закрываемой крышки сундука. Снежный Бутон помедлила, затем вошла и поклонилась.
– Учитель, я делала дыхательные упражнения, – сказала она. Заметила, что ковёр был тщательно расправлен. Повисла пауза. Шулень подняла взгляд и нахмурилась.
– Ты сделала свои дыхательные упражнения? Хорошо. Думаю, самое время позаниматься с мечом.
Снежный Бутон поклонилась.
* * *
Шулень показала ей два движения для отработки, и после этого они немного занимались. Наконец Шулень вложила меч в ножны и сказала:
– Хорошо.
– Хорошо? – переспросила Снежный Бутон.
Шулень заметила удивлённый взгляд ученицы.
– Да, – сказала она. – Ты быстро учишься. Сегодня ты сделала всё хорошо.
Слуги как раз принесли обед и расставляли подносы на столе.
– Я голодна, – сказала Шулень. – Поедим?
Снежный Бутон глубоко поклонилась.
* * *
Рядом с двумя глубокими мисками лежало два набора палочек. В центре стола на фарфоровых плоских тарелках лежали холодные солёные огурцы, варёный арахис и две закрытые миски, в которых обнаружились пельмени с бараниной и свежим зелёным луком.
Шулень нравилось приправлять еду уксусом. Снежный Бутон предпочитала рубленый чеснок. «То, что мы едим, – отражение нашего характера, – думала девушка. – Она – кислота, я – пламя».
Самые аппетитные кусочки курицы Снежный Бутон положила в миску Шулень.
– Не надо, – запротестовала та.
– Прошу вас, – попросила Снежный Бутон. – Вы учите меня, и я хочу выразить вам свою благодарность.
Шулень улыбнулась и приступила к еде.
Наступившая тишина совершенно не походила на то безмолвие, которое сопровождало их вечернюю трапезу. Напряжение спало, пришла близость, не требовавшая слов, похожая на близость между старыми супругами.
– Наелась? – спросила Шулень.
Снежный Бутон кивнула и встала. Оставалось ещё семь недоеденных пельменей.
– Возьми ещё, – предложила Шулень.
Снежный Бутон покачала головой.
– Я отнесу их Вэй-Фану, – сказала она.
Шулень посмотрела так, что сразу стало понятно: ни один человек с татуировкой красного дракона не стоит времени и усилий, но ничего не сказала.
Снежный Бутон прикрыла миску тарелкой и завернула в полотенце. Закрепив узел шпилькой, вышла из внутреннего двора, свернула направо, держась узкой тени у южной стены, а затем налево, вдоль стены внутреннего двора, туда, где ждал Вэй-Фан. Она видела самые длинные ветки сливы, когда шла вдоль стены, но была так взволнована, что забыла остановиться и полюбоваться на них.
– Кто идет? – окликнул тихий голос.
Снежный Бутон остановилась в двадцати футах от ворот. Смотровое отверстие было тёмным: кто-то наблюдал за ней изнутри.
– Это я, – ответила она.
В «глазке» мелькнул свет, и старый воин впустил девушку. У него был усталый вид. Она радостно ему улыбнулась.
– Принесли мне поесть? – спросил он.
– Нет, – ответила Снежный Бутон. – Пришла покормить собачку.
– Вы с прислугой кормите его лучше, чем любого из нас, – хмыкнул он.
* * *
Вэй-Фан спал, Снежный Бутон разбудила его, толкнув ногой. Он искоса посмотрел на неё. Она присела рядом с ним на корточки.
– Я принесла тебе немного пельменей. С бараниной и чесноком. Сама люблю чеснок и подумала, что тебе он тоже должен нравиться. Благодарить не нужно.
Он нахмурился и всё равно поблагодарил. Затем зевнул и потянулся к миске. Девушка была так возбуждена, что у неё даже голова закружилась.
– Ты хорошо отдохнул?
– А что мне ещё тут делать? – сказал Вэй-Фан, сел и потёр лицо ладонями.
Она смотрела, как он ест. Его нервировало её внимание, слишком уж пристально она наблюдала.
– Что случилось? – спросил он. – Это ты, что ли, приготовила?
Снежный Бутон помотала головой, потом быстро оглянулась, убедившись, что охранник находится далеко.
– Я знаю, где он, – прошептала она.
Вэй-Фан, как раз сунувший в рот ещё один пельмень, попытался ответить, но с набитым ртом это не очень получилось. Юноша смущённо посмотрел на Снежный Бутон. Та закатила глаза.
– Я знаю, где он спрятан, – повторила она.
– И где?
– Если ты поможешь мне, я смогу убить Адского Дая. Шулень говорит, что я очень хороша. Я почти победила её сегодня утром. Мы заберём меч, и ты покажешь мне дорогу к Адскому Даю. Я убью его.
Вэй-Фан отставил миску.
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Я убью его. Адский Дай убьёт и тебя, и твоего учителя.
– Ты ещё не видел меня в деле.
– Зато я видел его. Вспомни, он убил Цзяолун.
– Она была больна.
– Этот меч должен быть у меня.
– Почему?
– Я наблюдал за Адским Даем и знаю его слабые стороны, – вздохнул Вэй-Фан.
– И какие же?
– Если ты хочешь, чтобы я отвёл тебя к нему, то должна пообещать, что драться буду я.
– Нет.
Он улыбнулся. Снежный Бутон покачала головой, но юноша казался таким уверенным в себе, что наконец она посмотрела ему в глаза и спросила:
– Ты уверен, что сможешь его победить?
Вэй-Фан потер ладони.
– Может быть, это звучит дико, – сказал он, – но я много думал о том, что сказала мне Цзяолун. Я снова и снова вспоминал этот момент. Адский Дай побеждал, но она его совсем не боялась. Она поймала мой взгляд и сказала: «Я счастлива. Ничего не бойся. Прими свою участь. Добудь Зелёную судьбу».
– Она так и сказала?
Он кивнул.
– Я думаю, она предвидела эту минуту. Её устами говорило пророчество. Тогда получается, что лишь меня боги желают видеть убийцей Адского Дая.
Снежный Бутон уже сходилась в поединке в Вэй-Фаном, и её терзали сомнения.
– Я боюсь.
– «Не бойся. Прими свою участь. Возьми Зелёную судьбу». Она сказала именно так.
– Ты уверен, что сможешь победить?
– Да, – ответил он. – Если с мечом придёшь ты, тебя и близко не подпустят к храму. Даже Молчаливый Волк не смог прорваться через воинов Западного Лотоса. А если меч будет у меня, Адский Дай ничего не заподозрит. Я же один из его людей. На моей стороне будет внезапность. Я нанесу удар прежде, чем он успеет что-либо понять.
Снежный Бутон постепенно проникалась его речами. Он улыбнулся, проглотив последний пельмень и сыто рыгнув.
– Когда ты заберёшь меч?
– Этой ночью.
– Значит, ночью мы и уйдём.
– Я уйду, – сказала она. – Если ты думаешь, что сможешь убить Адского Дая, то сперва тебе надо освободиться.
Вэй-Фан взглянул на тяжёлый медный замок, взвесил в руке сковывавшую его цепь, и в этом жесте сквозила покорность.
– Ты не поможешь мне?
Она покачала головой и поднялась на ноги.
– То есть ты собираешься меня бросить? – спросил он.
Она улыбнулась и кивнула. Забрала миску, но оставила шпильку, которой скрепляла ткань. Взглянув вниз, он увидел её на своих коленях и быстро прикрыл рукавом.
«Отлично», – думал он, тихонько сидя под деревом в ожидании заката, чтобы выяснить, что сможет сделать серебряной шпилькой.
