Глава 41

Моника тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после падения. Она ударилась головой, волосы стали влажными и липкими от крови. Что-то захрустело под подошвами сапог, Моника ахнула и отпрянула. Руки все еще были связаны. Шаги последовали за ней, и Моника отодвинулась еще дальше, энергично работая ногами и извиваясь, как змея, а потом свернулась в клубок, чтобы защититься. Раздался низкий, злобный смех, в котором звучала издевка.

Девушка прижалась головой к холодному бетонному полу. К виску прилип какой-то сор. Она поводила головой, пытаясь избавиться от повязки, но та была завязана слишком крепко. У Моники голова шла кругом. Она одновременно испытывала страх, боль и непонимание, как такое могло произойти. Сил больше не было, и Моника разозлилась на себя за то, что поддалась слабости. Она будет бороться, однако решимость таяла с каждой минутой.

– Зачем вы это делаете? – спросила Моника упавшим голосом. – Прошу вас, отпустите меня.

Моника сама слышала, что ее слова звучат жалко. Хотелось бы говорить громко и с вызовом, но Монике было слишком страшно. Она не понимала, что происходит. Снова раздались шаги, совсем рядом с ее головой. Пальцы коснулись волос, и Моника отпрянула. Послышался смех. Женщина. Сейчас она была немного в стороне. Наблюдает, решила Моника.

– Скажите хотя бы зачем, – повторила она.

Наступило молчание, и наконец женщина спросила:

– Ты любила когда-нибудь?

Прежде чем Моника успела ответить, неизвестная продолжила:

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, – цветочки, прогулки за ручку и вся эта чепуха из любовных романов. Нет, я не про такую любовь, а про настоящую, когда страдаешь, ни о чем другом думать не можешь, на все ради него готова. Хотя бы представляешь, что это такое?

– Не понимаю, – ответила Моника, переводя дыхание.

– Значит, не знаешь, иначе не стала бы спрашивать.

– При чем тут любовь?

Моника попыталась высвободить руки.

– Какой толк объяснять, все равно не поймешь. – В голосе женщины снова зазвучала злоба. – И никто не понимает. Только осуждают. Ты не об этом думай, а о том, как спастись. Время идет.

Моника почувствовала, как тон женщины изменился. До этого он был задумчивым, а теперь приобрел зловещее звучание. Моника поняла, что упустила шанс договориться с этой особой, даже не успев сообразить, что он у нее появился. Чуть покачиваясь, Моника с трудом поднялась и расставила ноги шире, чтобы не упасть. Медленно повернулась, проверяя, нет ли под ногами препятствий.

Кто-то пролетел мимо, задев волосы – то ли птица, то ли летучая мышь. А может, это был один из людей, привезших ее сюда. Моника поспешно отпрянула. Пригнулась, опустила плечи и, покачиваясь, остановилась. Куда идти, она не знала. Темнота пугала. Оставалось ориентироваться по звукам, но их источники постоянно перемещались – Моника представления не имела, где эти люди, пока не ощущала чье-то дыхание или не слышала шепот.

– Отпустите, – взмолилась она. – Я никому не скажу.

За спиной послышался мужской смех. От резкого поворота закружилась голова. Моника совсем растерялась. Пахло несвежим одеколоном. Рядом послышался голос, и Моника вздрогнула.

– Ну давай же, убегай, – зловещим шепотом, похожим на шипение, произнесла женщина.

– Почему вы просто меня не отпустите?

– Это будет совсем не то.

Казалось, женщина не стояла на одном месте, а двигалась. Послышались тихие шаги. Моника попыталась определить, куда направляется женщина, но от этого снова закружилась голова, а вытянуть руки, чтобы удержать равновесие, было нельзя. Шаги раздались совсем рядом, и Моника дернулась, ощутив резкую, обжигающую боль в предплечье. Рукав стал мокрый, и Моника вскрикнула. Ее порезали чем-то острым. Моника медленно попятилась, всхлипывая сквозь стиснутые зубы.

– Вы что делаете?

– Надо же заставить тебя бежать, – произнесла женщина. – Не стой на месте. Другие тоже пробовали сопротивляться, но ничего не вышло.

– Другие? – выговорила Моника дрожащим голосом.

Женщина рассмеялась:

– Думаешь, ты особенная? Наша первая и единственная?

Женщина шагнула ближе, заставив Монику вздрогнуть.

– Если хочешь стать первой, кому удастся сбежать, беги. Вот тогда точно уникальной станешь.

Повязка снова намокла от слез. Моника поняла, что у нее нет выбора. Порез обдало холодным ночным воздухом, и она поморщилась. Понимала, что ей в любом случае не уцелеть, однако может повезти. Вдруг она найдет способ снять повязку или освободить руки? Если Моника не будет связана, борьба станет равной, и она сможет победить. Моника кинулась бегом. Она сморщилась, боясь, что сейчас во что-нибудь врежется, но это было лучше, чем оставаться на одном месте. Моника сама понимала, что бежит слишком медленно, однако быстрее не осмеливалась. Из-под повязки ничего не было видно, и Моника старалась бежать боком, чтобы в случае чего натолкнуться на препятствие плечом. Сзади раздались нарочито громкие шаги. Моника пронзительно закричала. Звук отразился от крыши. Она понадеялась, что кто-то услышит крики. Шаги стали быстрее – перешли на бег. Кто-то толкнул ее, заставив упасть. Моника не могла вытянуть руки и попыталась сгруппироваться, чтобы смягчить удар, но это не помогло. Она сильно ударилась головой обо что-то металлическое и упала на пол. Попыталась сделать вдох, чтобы прийти в себя, но это оказалось непросто – мышцы скулы отказывались подчиняться. Моника ощутила слабость и острую боль. Похоже, кость была сломана.

Моника снова попыталась подняться на колени, стараясь пересилить себя и отгородиться от боли. Но, вставая, чувствовала, что едва держится на ногах. По лицу текла кровь.

– Я никуда не побегу, – произнесла Моника сквозь стиснутые зубы. Голос звучал едва слышно, рана продолжала кровоточить. С трудом дыша, Моника опустилась на колени. – Не собираюсь играть в ваши игры.

До ее головы дотронулись чьи-то руки. Моника вскрикнула от боли, и тут с нее сняли повязку. Моника несколько раз моргнула – впрочем, вокруг было слишком темно, чтобы свет бил по глазам. Осмотрелась, увидела высокую дырявую крышу, опиравшуюся на металлические опоры, и длинные бетонные платформы. Заметив какое-то движение, Моника разглядела двух людей. В лунном свете можно было различить только силуэты.

– Кто вы? – спросила Моника.

Одна фигура шагнула вперед. Судя по узким плечам, это была женщина, хотя рассмотреть ее как следует не удавалось.

– Отпустите меня, пожалуйста, – выговорила Моника и опустила голову. Кровь и слезы капали на пол. Женщина подошла ближе.

– Ты – подарок ему от меня. Поэтому отпустить тебя могу, только если он сам захочет. – Женщина повернулась к спутнику: – Ну как, хочешь?

Моника снова подняла голову и, увидев лицо женщины, открыла бы рот от удивления, если бы не боль в скуле. Она несколько раз моргнула, чтобы развеялся красный туман перед глазами и ушли разноцветные точки. Обретя дар речи, Моника произнесла:

– Не понимаю… Зачем?..

Мужчина подошел ближе, но он был у нее за спиной, и Моника не могла видеть его лица.

– Это для тебя, – сказала ему женщина.

Моника закрыла глаза и услышала, как он расстегивает ремень прямо у нее над головой. Попыталась отползти, но мужчина схватил ее за волосы, прежде чем она успела сдвинуться с места. Дыхание его участилось, и по быстрым движениям рук Моника догадалась, что происходит.

– Перестаньте, – расплакалась девушка.

Испытывая одновременно и отвращение, и страх, она пыталась отстраниться, но он продолжал, энергично дергаясь и сопровождая свои действия стонами. Моника поглядела на женщину – та явно наслаждалась ситуацией, выжидающе замерев на корточках. Мужчина издал протяжный стон и ахнул, рука его расслабилась, и женщина прыгнула вперед с прозрачным пластиковым пакетом в руке. Набросила Монике на голову и затянула. От неожиданности Моника сделала глубокий вдох, и пластик попал в рот. Пакет плотно облепил лицо, и Моника выдохнула. Но легкие уже ощущали нехватку воздуха, к тому же он стал горячее. Через пластик Моника видела, как мужчина отошел в сторону, застегивая брюки.

Но его загораживала женщина. Зубы оскалены от натуги, глаза прищурены. Сделать вдох было практически невозможно. Моника поняла, что это конец. Хотелось попросить у всех прощения. Моника знала, сколько боли причинит случившееся ее родителям и брату. Уже почти задохнувшись, она конвульсивно вздрагивала в попытках сделать хотя бы еще один вдох.

Глаза она старалась держать открытыми, чтобы бросить вокруг последний взгляд, но видела только женщину. Ее округлившиеся глаза были полны маниакального злорадства. Потом все вокруг померкло. Легкие все еще боролись за воздух, но Моника ощутила покой. Скула больше не болела. Казалось, кто-то постепенно убавлял свет в помещении. Рядом смеялись и кричали. Где-то неподалеку плакал ребенок. Мимо снова проехал трамвай, раздавались обычные городские звуки, но постепенно и они отступили. Все вокруг заволокло туманом, и Моника почувствовала, как опрокидывается на спину и ударяется о бетон, но на этом падение не закончилось, и она стала медленно погружаться в темноту.