Глава 39

В глазах у Джо перестало двоиться, только когда он добрался до дома Джины. Джо помнил холод плиточного пола под щекой, помнил, как ему помогли встать и сунули в руку все, что осталось от мобильного телефона, – тот треснул и разломился на части, когда Джо упал. Кто довел его до такси, Джо не заметил, но именно там он и оказался – сидел, привалившись к Ким, а она обхватила его за плечи. Сначала она старалась его ободрить, говорила, что все будет в порядке, а когда Джо наотрез отказался ехать в больницу, рассердилась.

Джо сказал Ким, что поскользнулся, но она ему не поверила. Заявила, что видела, как кто-то выбегал из туалета. Ким пыталась уговорить Джо обратиться в полицию, однако он этого делать не собирался. Ким не хотелось оставлять Джо одного, поэтому узнала номер Джины и позвонила ей. Над глазом у Джо был распухший порез, но крови было мало, зато разбитый затылок продолжал кровоточить.

Джина села рядом и приложила холодный компресс к ушибленному лбу. Ким к тому времени уже уехала.

– Ты ведь не поскользнулся, правда? – тихо спросила Джина.

Джо открыл глаза. Комната все еще расплывалась, да и голос Джины звучал будто издалека, однако способность ясно соображать частично вернулась.

– Нет, не поскользнулся. Меня кто-то ударил.

– Ты хорошо разглядел нападавшего?

– Я стоял у раковины. Услышал, как кто-то кинулся на меня со спины, а когда очнулся, рядом уже собралась целая толпа.

– Хочешь, в полицию позвоню?

Джо покачал головой, но тут же об этом пожалел и поморщился.

– Нет. И Ким я сказал то же самое – они придут в полный восторг. Еще бы, защитник стал жертвой.

– Могу себе представить, – ответила Джина и как будто между прочим спросила: – Ну а до нападения? Как прошла встреча с Ким?

Джо слабо улыбнулся:

– Мы просто старые друзья.

– Нет, Джо, не только. Когда Ким привезла тебя сюда, я по ее взгляду все поняла. Только почему она не отвезла тебя к себе?

– Наверное, побоялась, что жених будет против.

Джина поцокала языком:

– Ну, тогда ничего удивительного, что тебя по голове стукнули.

– Нет, на меня напал не ревнивый жених. И вообще, я вроде бы никого не провоцировал. Правда, есть одно подозрительное обстоятельство – в последнее время рядом с офисом крутился какой-то тип.

– Надо было сразу сказать.

– Он в парке сидел. Не могу же я бить тревогу каждый раз, когда кто-то из гуляющих посмотрит в сторону офиса.

– Но на этого человека ты внимание обратил. И давно он начал следить за офисом?

– С понедельника. По крайней мере, раньше я его не замечал.

– В понедельник ты взялся защищать Ронни.

Джо призадумался и вспомнил кое-что еще.

– Еще он вчера приходил в суд. Сидел на галерее для посетителей и следил за процессом.

– Джо, почему ты мне об этом только сейчас рассказываешь?

– Мало ли странных личностей в суде ошивается.

– И что же ты собираешься делать?

– По поводу нападения? – Джо покачал головой. – Ничего. Синяки – ерунда, сойдут. Теперь, когда приспичит, буду проверять, нет ли кого сзади.

– Между прочим, это не шутки. Тебе еще повезло, легко отделался. А если в следующий раз на меня нападут? Или на Монику?

Джо попытался сесть, но от усилия голова разболелась так резко, будто его снова ударили.

– Не спеши, – предостерегла Джина.

Джо лишь отмахнулся и попробовал снова.

– Ты права. Извини. В полицию звонить не стану, но вы с Моникой будьте настороже. В зале суда я хорошо разглядел этого типа и, если что, сразу узнаю. Еще раз увижу – просто так не отпущу.

Джина не ответила, но Джо видел, что она осталась недовольна. Переводя дыхание, Джо сел и осмотрелся. Раньше ему у Джины дома бывать не приходилось. Дом современный, типа коробки – стандартная планировка, яркие двери. У одной стены располагался небольшой стол, в центре которого красовалась ваза с единственным цветком. Здесь вся мебель была повернута в сторону камина, а не в сторону телевизора, скромно стоявшего в углу. Вокруг камина были расставлены свечи, а у другой стены находился книжный шкаф, полный томов с потрепанными корешками. Джо представил, как Джина сидит с ногами на диване, в одной руке бокал вина, в другой книга, и наслаждается покоем и уединением.

– Уютный у тебя дом, – прокомментировал Джо.

– Спасибо. – Джина окинула взглядом комнату. – Сначала мне здесь было немножко одиноко, а теперь никого сюда пускать и не хочется. Это мое собственное тихое убежище.

– Повезло, – произнес Джо. – Приятно, когда есть укромный уголок.

– Ну и что мисс Ридер думает по поводу нашего дела?

– Ничего особенного. Считает Тэрри Дэя свидетелем, заслуживающим доверия.

– Неужели рассказал, как Дэй выдавал себя за ветерана?

– Нет, я же не дурак. Просто закинул удочку – намекнул, что Тэрри тоже можно предложить в качестве подозреваемого. Она к этой идее отнеслась прохладно.

– Вызнать ничего не удалось?

– Случая не представилось. Занят был – никак очухаться не мог. И вообще, я не затем в паб пришел, чтобы информацию из нее вытягивать. Мы давние друзья, вот и все.

– Неужели правда все?

Джо улыбнулся:

– Ну, было пару раз…

– Вот уж от кого, а от нее не ожидала.

– Вообще-то, она совсем не такая, как в суде. Ким очень милая…

– Милая? – рассмеялась Джина. – Да, сильно тебе врезали!

– Сильно, но не до такой степени, – парировал Джо. – Спасибо, Джина, но я, наверное, пойду.

– Нет, останься, – произнесла Джина и вдруг покраснела. – Бывает, что такие травмы даром не проходят. Нужно, чтобы рядом кто-то был – на всякий случай.

– Спасибо, Джина, – со вздохом проговорил Джо. – Да, выпить сейчас не помешало бы.

Моника попыталась высвободиться. Она была привязана к металлическому стулу. Моника принялась его раскачивать, и ножки застучали по полу. Руки были крепко стянуты за спиной, а щиколотки привязаны веревками к ножкам стула. На глазах была повязка, от которой пахло по́том и грязью. Вся она была покрыта каким-то сором, который попадал в глаза. Но холодок страха пробегал по спине вовсе не от неудобства. Моника и представить не могла, что вечер закончится этим и произойдет нечто подобное.

За спиной у нее кто-то стоял. Моника попыталась развернуться, но тщетно. Она инстинктивно старалась определить направление, из которого исходит угроза. Послышались шаги и чье-то быстрое дыхание. Запахло по́том и алкоголем. Тут Моника занервничала.

– Кто вы?

Ответом было только эхо. Похоже, Моника находилась в каком-то большом пустом помещении, однако невдалеке слышался шум машин, а иногда голоса. Откуда-то долетала музыка, обрывки разговоров, песни – видимо, поблизости располагался ночной клуб. А потом раздались звуки, которые ни с чем невозможно перепутать – равномерный грохот поезда, время от времени сопровождаемый звуками громкоговорителя. А совсем близко проходили трамваи – похоже, на этом участке рельсы поворачивали, образуя угол.

Вдруг Моника вздрогнула – она почуяла еще один запах и сделала вывод, что рядом еще один человек. Причем пахло, судя по всему, женскими духами – какой-то неотчетливый цветочный аромат. И тут Моника вспомнила, как садилась в машину. Ее обхватила чья-то рука – сильная, но тонкая и мягкая. Мужские руки грубее.

– Кто вы? – повторила Моника, на этот раз тише, почти умоляюще. И чуть не подпрыгнула вместе со стулом, когда возле правого уха неожиданно раздался шепот. Действительно, говорила женщина:

– Здравствуй, Моника. – В голосе звучала холодная ярость, каждый отрывистый слог сочился злобой.

Из горла Моники невольно вырвался звук, похожий на хныканье. Она разозлилась на себя и снова принялась раскачивать стул. Надо взять себя в руки и не показывать слабость. Но, кем бы ни была эта женщина, она знала ее имя. Значит, Моника очутилась здесь не случайно, и это пугало еще больше. Тут она подумала о звонке от Ронни. По крайней мере, она решила, что это Ронни, – звонивший представился этим именем, однако голос показался Монике незнакомым. Тяжело дыша, она снова попыталась высвободиться. На глаза навернулись слезы, от которых намокла повязка.

– Зачем вы привезли меня сюда?

Раздался громкий, пронзительный смех, и снова от стен отразилось эхо. Нет, это определенно большое пустое помещение. Моника завертела головой, пытаясь определить, откуда донесся звук, но потом постаралась взять себя в руки. Необходимо собраться. Моника опустила подбородок и попыталась сосредоточиться. Но случившееся просто в голове не укладывалось – ее ударили и в полубессознательном состоянии выволокли из машины, а потом запихнули в припаркованный рядом фургон. Моника пыталась сопротивляться, но их было двое. Ей завязали глаза, связали руки и ноги. А потом привязали к стулу и оставили. Она понятия не имела, сколько прошло времени и какой опасности ждать. Монике постоянно казалось, что к ней подкрадываются, и она вздрагивала от шороха крыльев, капель, падающих на бетон, скрипа и позвякивания разболтавшейся металлической ограды. В траве раздавался шорох, будто там бегали грызуны.

Моника опять принялась бороться с веревками, но связали ее крепко.

– Мне нужно в туалет, – произнесла она, но, когда женщина за спиной рассмеялась, Моника поняла, что со стороны ее слова прозвучали как слабая и неубедительная попытка обмануть этих людей. Впрочем, так оно и было.

– Никто тебе не мешает, – со злобным смешком произнесла женщина. – Если хочешь, давай прямо здесь, только тебе самой это помешает.

– Когда?

– Потом.

Моника охнула и вздрогнула, почувствовав, что шеи коснулась чья-то рука. Пальцы были грубее, чем те, которые схватили ее в машине. Рука была мужская. Моника ощутила сухую, загрубевшую кожу. Прикосновение царапало. На шее выступил пот. Моника попыталась отпрянуть или хотя бы прикрыть шею, но потом поняла, что мужчина тянется вовсе не к ней, а к волосам. Палец провел по волоскам на шее, потом рука принялась перебирать пряди и пропускать их между пальцев. Моника определила это по едва ощущавшемуся натяжению. Потом рука провела по ее волосам сверху вниз, приглаживая их, и остановилась на уровне груди. Моника не удержалась и издала испуганный стон. Тут раздался еще один звук. Щелканье металлических лезвий.

– Что это? – спросила Моника, испугавшись еще больше.

Волосы натянулись сильнее. Моника охнула и услышала, как кто-то облизнул губы, а потом снова щелкнули лезвия, и натяжение ослабилось. Раздался стон удовлетворения, а потом Моника ощутила на затылке чье-то дыхание, будто неизвестный делал глубокий вдох. Запах пота ощущался совсем близко. Это точно был мужчина. Запах кислый, влажный. Моника опять постаралась увернуться, не зная, что сейчас будет. Однако ничего не произошло, если не считать того, что Моника продолжала слышать звуки дыхания. Моника закрыла глаза и стиснула зубы. Повязка насквозь промокла от слез.

– Пожалуйста, перестаньте, – взмолилась она. В голосе явственно слышалось отчаяние. – Мне страшно. Хватит. Прошу вас, отпустите меня.

– Хватит? – громко и пронзительно прозвучал женский голос. – Думаешь, мы все это для того затеяли, чтобы к стулу тебя привязать? Веселье только начинается.

Кто-то опустился на колени рядом с Моникой, началось какое-то шевеление, и неожиданно ее ноги освободили от веревок – сначала одну, потом вторую. Моника не знала, то ли радоваться, то ли бояться. Может, сейчас будет хуже, а может, и лучше, и ее все-таки отпустят.

Монику с силой пнула в грудь нога в сапоге. Охнув от боли и неожиданности, она упала. Постаралась сгруппироваться и не удариться затылком, когда стул опрокинется на бетон. В ночной тишине звук падения прозвучал громко. Стул отлетел в сторону. Моника лежала на полу, тяжело дыша и морщась. Руки все еще были связаны за спиной, повязка на месте. Она инстинктивно поджала колени, чтобы защитить себя. Кто-то опустился на корточки рядом с ней. И снова женщина. Моника почувствовала запах духов.

– Это твой шанс вырваться на свободу, – тихо произнесла женщина.

Сначала Моника ничего не ответила. Она лежала, тяжело дыша и чувствуя, как джинсы стали влажными. Когда ее ударили, от неожиданности она утратила контроль над собой. Судя по звукам дыхания, женщина сидела и терпеливо наблюдала за ней.

– Ничего не понимаю, – выдохнула Моника. – Зачем вы это делаете?

Послышался смех.

– Тебе и не надо понимать. Просто играй по правилам.

– По каким правилам? О чем вы?

– Об игре. Нашей игре. Мы все время в нее играем.

– Это не игра, – произнесла Моника, пытаясь высвободить руки, но тщетно.

– Все очень просто. Через полчаса мы убьем тебя, если не сумеешь выбраться отсюда.

Моника разрыдалась, щеки намокли от слез, несмотря на повязку.

– Я же не знаю, где нахожусь. И ничего не вижу.

Снова раздался смех, и женщина прошептала на ухо Моники:

– Вот поэтому нам и нравится эта игра, милая.