19

Чек с виду был невзрачным кусочком блекло-голубой бумаги, который можно свободно вложить в обыкновенный почтовый конверт, даже не складывая вдвое. Он казался мне еще меньше от того, что был заполнен чьим-то размашистым и неразборчивым почерком. Я решил, что это рука Сары Барстоу, но внизу увидел мелкими буквами: «Эллен Барстоу». Была суббота, чек пришел с первой утренней почтой. Как только я увидел конверт среди прочей корреспонденции, я сразу же позвонил Вульфу, но он велел мне самому вскрыть его и оформить в банке депозит. Взглянув на него в последний раз, я протянул его в окошечко банковскому кассиру.

В одиннадцать утра Вульф вошел в кабинет, сел за стол и, тут же позвонив Фрицу, велел принести пива. Я положил счет расходов по делу Барстоу ему на стол вместе с утренней почтой. Бегло просмотрев почту, он занялся счетом. Он изучал его не спеша, пункт за пунктом с карандашом в руке. Я ждал. Я сразу заметил, что его интересовал третий пункт, и нервно сглотнул.

– Арчи, нам надо купить новую пишущую машинку, – сказал Вульф, подняв на меня глаза.

Я прочистил горло, готовясь ответить, но он не все еще сказал.

– Эта машинка излишне импульсивна. Возможно, ты этого не замечаешь. Она напечатала лишний ноль рядом с фамилией Анны Фиоре, и ты повторил эту ошибку при подведении итогов.

Я попробовал улыбнуться.

– О, нет, сэр, это не ошибка. Я просто забыл вас предупредить. Сто долларов Анны дали проценты – теперь это тысяча долларов. Сегодня я верну их ей.

Вульф вздохнул. Фриц принес пиво, он открыл бутылку и залпом осушил стакан. Сунув счет вместе с остальной почтой под пресс-папье, он принял свою любимую позу в кресле и закрыл глаза.

– С завтрашнего дня пью не более пяти кварт в день, – неожиданно заявил он.

Теперь я уже не мог не улыбнуться.

– Не меняйте тему разговора, хозяин. Даже если бы вы удвоили эту сумму, я не счел бы это благотворительностью. Это ваша самая удачная сделка, поскольку почти ничего вам не стоила. Знаете, как потратит эти деньги Анна? Она найдет себе мужа. Подумайте только, какое доброе дело вы сделаете.

– Проклятье! Ничего не давай ей! Скажи, что ты не нашел этих денег.

– Нет, сэр. Я дам ей деньги, и пусть она сама роет себе могилу. Я не так жесток, как вы, и не считаю себя вправе решать чью-то судьбу.

Вульф открыл глаза. Он последние три дня был вял и сонлив, и я подумал, что настало время встряхнуть его как следует.

– Ты, кажется, собирался что-то мне сказать, Арчи?

– Да, сэр. Я хотел спросить, как вам в голову пришла мысль убить Е. Д. Кимболла?

– Ты хочешь сказать, как эта мысль пришла в голову его сыну?

– Нет, именно вам, сэр. Не уходите от ответа. Ведь это вы убили его.

Вульф покачал головой.

– Это я ухожу от ответа? Ошибаешься, Арчи. Е.Д. Кимболла убил его малолетний сын, которого он оставил на полу в спальне матери играть игрушками, забрызганными ее кровью. Если хочешь знать, старый Кимболл был убит не утром в прошлую среду, а в то злополучное воскресенье, четвертого июня. В результате роковой случайности, слепого случая, беспощадно вторгшегося в естественный ход человеческой жизни, вместо Кимболла-старшего был убит другой человек. Это верно, я помог исправить эту несправедливость. Через Даркина я послал Мануэлю Кимболлу фотокопию всех улик против него, я позвонил ему по телефону и сказал, что он окружен, как на земле, так и в воздухе. А затем предоставил событиям развиваться своим ходом. Правда, я сделал так, чтобы Кимболл-старший не уехал в это утро на работу и остался дома.

– Вы мне как-то сказали, что, живя в стеклянном доме, правду не скроешь. Тогда зачем вы пытаетесь это сделать? Вы убили его.

Вульф сморщил щеки. Он снова налил себе пива и, откинувшись, смотрел, как в стакане оседает пена. Когда на поверхности осталась лишь тонкая белая полоска, он поднял на меня глаза и вздохнул.

– Беда в том, – пробормотал он, – что ты, как всегда, видишь голый факт и не видишь, что за ним. Ты впиваешься в факт, как пиявка в коровье вымя. Вспомни ситуацию. Мануэль пытался убить отца. Случайно, не по его воле, был убит Барстоу. В моих руках оказались доказательства, что он убийца. Как мог я воспользоваться ими? Мог ли я позволить себе роскошь философских рассуждений! Нет, у меня не было такой возможности. Здесь требовалась работа профессионала. Взял ли я на себя роль рока? Что ж, мы постоянно это делаем. Избежать этого можно лишь полностью бездействуя. Я вынужден был действовать. Если бы я разрешил тебе взять Мануэля Кимболла без предупреждения, просто схватить его и передать в руки жаждущих отмщения жителей штата Нью-Йорк, его бы неизбежно ждал электрический стул. Он пошел бы на казнь ожесточенным и побежденным человеком, у которого отняли единственную возможность отмщения. Его отец, не менее несчастный и испытавший глубокое разочарование, какое-то время влачил бы жалкое существование, не заключив более ни одной из своих удачных торговых сделок. Если бы все закончилось так, я никогда бы не снял с себя вины, и, поверь, такое состояние не из приятных. Мне надо было действовать, и я решился. Я взял на себя ответственность гораздо менее неприятную. Ты, обобщив весь сложнейший комплекс явлений, со свойственной тебе прямолинейной простотой тут же пришел к выводу, что я убил Е.Д. Кимболла. Простота, граничащая с глупостью. Что ж, Арчи, я взял на себя ответственность за все, что произошло, но избавь меня от лишнего груза – твоей простоты. Уж как-нибудь неси этот груз сам.

Я улыбнулся.

– Может быть. Я не о грузе, а о том, что вы только что сказали. Пусть я глуп, пусть простак, но в голову мне и вправду пришла одна чертовски простая мысль.

– Неужели? – Вульф опорожнил стакан с пивом.

– Да, сэр. Мне пришло в голову, что если бы Мануэля Кимболла арестовали и состоялся суд, кое-кому пришлось бы сдвинуться с места: покинуть свое кресло, надеть шляпу, натянуть перчатки, выйти из дома, сесть в машину и ехать не куда-нибудь, а в Уайт-Плейнс, а там в здании суда, Бог знает, сколько ждать, когда вызовут в зал для дачи свидетельских показаний. Куда лучше дать событиям развиваться так, как они развиваются, и, полагаясь на чутье и умение правильно оценивать явления, преспокойно сидеть дома, теша себя мыслью, что твоя ответственность полностью в твоих руках.

– Пожалуй, – согласился Вульф.