13

Я кивнул ему

– О'кэй. Заходите.

Появление лорда заставило меня задуматься. Но прежде чем сказать о чем, должен сделать одно признание. До сих пор я не допускал всерьез, что лорд Клайверс мог убить Скоувила. Почему? Да потому что, как и большинство людей – и, пожалуй, американцев в особенности, – я в глубине души полагаю, что обладатели высоких титулов не делают подобных пакостей. Как-никак этот деятель прибыл в Вашингтон с официальным визитом, отобедал в Белом доме. А посему ну никак не мог быть убийцей. Хотя, если говорить откровенно, все эти важные дяди, что обедают в Белом доме, наверняка совершают больше преступлений, чем какой-нибудь среднестатистический гражданин. Как бы то ни было, когда лорд Клайверс предстал передо мной, как говорится, живьем, я сразу вспомнил, что он всегда носит с собой пистолет и умеет им пользоваться. Кроме того, у него были серьезные причины. А что если Харлен Скоувил успел нанести визит не только Вульфу, но и ему? Тогда дело приобретало совсем другой оборот. Все как будто становилось на свои места.

Эти соображения пронеслись у меня в голове с быстротой молнии. Принимая из рук лорда шляпу, трость и перчатки, я подумал: «А не устроить ли небольшую очную ставку между ним и Муиром?» Однако принимать такое решение самостоятельно мне не хотелось. Я усадил гостя в гостиной и сказал, что Вульф скоро освободится. Затем вышел в прихожую и, черкнув записку в одно слово «Клайверс», вернулся в кабинет, вручил ее Вульфу и сел на свое место. Он взглянул на бумажку и подмигнул мне правым глазом.

Муир говорил теперь гораздо спокойнее, хотя и продолжал упрямиться. Они спорили еще несколько минут, но так и не пришли к согласию. В конце концов Вульф отчеканил:

– Не будем терять время, мистер Муир. Так мы никогда не договоримся. Передайте мистеру Перри, что я сделаю то, о чем предупреждал его сегодня утром. Все. Обвинения должны быть сняты полностью и без всяких условий. Другой вариант меня не устроит. Всего доброго, мистер Муир. Меня ждут посетители.

Муир встал с кресла. Он уже не дрожал и не дергал челюстью, но все равно вид у него был довольно противный, как у Муссолини на трибуне. Он долго стоял молча, переводя взгляд с Вульфа на меня и обратно, потом наклонился, поднял шляпу и направился к двери. Я выпустил его на улицу и некоторое время глядел ему вслед: Муир шел по тротуару пошатываясь, точно пьяный. Я покачал головой, испытывая не столько сострадание, сколько брезгливость.

– На этот раз вы сразили его наповал, – заметил я, вернувшись в кабинет. – У него теперь даже ноги заплетаются.

Вульф ничего не ответил.

– Я думал, вы воспользуетесь случаем, чтобы свести их вместе. Если чутье меня не обманывает, могла бы получиться довольно интересная встреча.

– Не сомневаюсь. Но у нас сыскное агентство, а не светский салон. И не зоосад, хотя господин Муир и напоминает голодную гиену. Пригласи лорда Клайверса.

Я открыл дверь в гостиную и застал Клайверса врасплох: он не заметил второй двери и не ожидал, что я появлюсь с этой стороны. Похоже, он немного нервничал. Прежде чем войти в кабинет, немного постоял на пороге, как бы ожидая какого-то подвоха.

Вульф, прищурившись, оглядел его и слегка наклонил голову.

– Рад познакомиться, лорд Клайверс. Садитесь, пожалуйста. – Он показал на кресло, в котором только что сидел Муир.

Клайверс медленно повернулся, оглядывая все вокруг – книжные полки, карты на стенах, репродукции картин Гольбейна, громадный глобус на подставке, портрет Шерлока Холмса над моим столом. Затем сел в кресло и, насупив брови, ткнул в меня пальцем.

– Кто этот молодой человек?

– Мой доверенный помощник, мистер Гудвин, – представил меня Вульф. – Отсылать его нет смысла: на этот случай у нас специально приготовлено одно место, откуда можно подслушать все разговоры в кабинете.

– Что вы говорите! – Клайверс громко рассмеялся и больше обо мне не вспоминал. Его сдвинутые брови нацелились на Вульфа. – Я получил ваше письмо насчет лошади. Это какая-то нелепость.

– Да, конечно, – согласился Вульф. – Долги – это всегда нелепость. Мертвая рука завистливого прошлого хватает настоящее за горло.

– Что? – Клайверс сделал удивленные глаза. – О чем это вы? Чушь какая-то… Я хотел сказать: глупо просить двести тысяч фунтов стерлингов за одну лошадь. К тому же без всяких на то законных оснований.

– Это точно. – Вульф вздохнул, подался вперед и нажал кнопку звонка. – Но ваше присутствие здесь – лучший контраргумент. Если бы не было оснований, вы бы не пришли. Хотите пива?

– Какое у вас?

– Американское. Пить можно.

– Попробуем. Племянник сказал мне, что если я хочу с вами поговорить, то должен приехать сам. Вот я и приехал. Чтобы выяснить, с кем имею дело – с простаком или мошенником.

Вульф приподнял брови.

– Неужели нет других вариантов? Фриц, еще пива и стакан, – попросил он, открывая свою бутылку. – Вы производите впечатление практичного человека. Поэтому я предлагаю говорить только по существу. Меня, кстати, радует уже то, что вы не говорите, будто мы вас с кем-то перепутали. Это избавляет нас от массы лишних хлопот.

– Странные у вас мысли. С какой стати я буду говорить, что я это не я? – сердито спросил Клайверс.

– Да, действительно. Но полностью исключить такую возможность я тоже не мог. Значит, сорок лет назад в Сильвер-Сити вас знали как Джорджа Роули?

– Да. Спасибо, я сам налью.

– Хорошо. – Вульф отпил пива и вытер рот. – Я думаю, мы сумеем договориться. Я знаю, что требования мистера Линдквиста, да и остальных тоже, не имеют юридической силы: все сроки давно истекли. Кроме того, у нас нет подписанного вами обязательства о выплате долга. Но поскольку с моральной точки зрения вы им должны и это легко доказать, я думаю, вам выгоднее заплатить нежели участвовать в судебном разбирательстве. Случай довольно необычный и наверняка привлечет внимание публики. А для вас, английского пэра, прибывшего в нашу страну с ответственной и деликатной миссией, подобная реклама была бы нежелательна. Не лучше ли избежать ее, заплатив если не всю сумму, то хотя бы часть? По-моему, лучше. Как вам пиво? Терпимо?

Клайверс поставил стакан на стол и облизал губы.

– Сойдет. – Некоторое время он молча смотрел на Вульфа. – Теперь понятно, чего вы добиваетесь.

– Именно этого, лорд Клайверс.

– Да, черт возьми, теперь понятно… А я поначалу решил, что вы требуете с меня деньги за лошадь вдобавок к тому, что я обещал заплатить. О лошади ведь в долговом обязательстве ничего не говорилось… Ну что ж, неплохо придумано. Отличная возможность для шантажа. Сейчас эта история выглядит фантастически, но тогда мне нужно было спасать свою шкуру. Если бы я не подписал договор и не раздобыл лошадь, меня бы повесили. Перспектива малоприятная… Я понимаю: есть смысл заломить цену повыше. Но двести тысяч фунтов за лошадь? Это абсурд. Я заплачу тысячу.

Вульф покачал головой.

– Я не люблю долгих препирательств и не люблю уверток. Речь идет о всей сумме долга, и вы это знаете. Я представляю интересы не только мистера и мисс Линдквист, но и дочери Гилберта Фокса и косвенно мистера Уолша. Мистера Скоувила я не упомянул только потому, что прошлым вечером его убили. Нет, лорд Клайверс, в письме я потребовал платы за лошадь только потому, что мы не располагаем подписанным вами долговым обязательством. Но речь идет, повторяю, о всей сумме долга, то есть, строго говоря, о половине вашего состояния. Просто мои клиенты готовы довольствоваться меньшим.

Лорд уже не выглядел раздраженным, он спокойно разглядывал Вульфа.

– Ясно. Значит, играете по-крупному? Ну что ж, тысячу долларов за лошадь и еще тысячу за пиво я бы, пожалуй, заплатил. Но вы, как я понял, рассчитываете на кусок пожирнее. Хотите устроить мне скандал… – Он поднялся с кресла.

– Позвольте, – перебил Вульф. – Мы говорим не о тысяче или двух тысячах долларов за лошадь. По совести, вы должны этим людям половину своего состояния. И если они согласны…

– Ничего я им не должен! Вам отлично известно, что я им заплатил.

Глаза Вульфа превратились в узенькие щелки.

– Это еще что за новости? Вы им заплатили?

– Разумеется! И не притворяйтесь, что не знаете этого. У меня есть и их расписка, и возвращенное мне долговое обязательство. – Клайверс снова сел. – Послушайте. Я здесь один, почему бы нам не поговорить откровенно? Меня не смущает то, что вы занимаетесь вымогательством. С вымогателями мне уже приходилось сталкиваться, причем с куда более наглыми. Попробуйте умерить свои аппетиты и взглянуть на вещи трезво. У вас есть хороший повод для шантажа, согласен. Но большого куска вам не ухватить, я на это не пойду. Если Линдквист даст мне расписку, я заплачу ему три тысячи фунтов.

Вульф тихонько барабанил указательным пальцем по подлокотнику – чувствовалось, что он в затруднении. Глаз совсем не было видно.

– Плохо дело, – сказал он наконец. – Встает вопрос о взаимном доверии. Как я могу убедиться в том, что вы и в самом деле заплатили? И как вы можете убедиться, что я ничего об этом не знал? И что я действовал исключительно из добрых побуждений? – Он нажал кнопку звонка. – Я, пожалуй, еще выпью. Вы как?

– Можно. Пиво неплохое. Так значит, вы не знали, что долг уже погашен?

– Да-да, именно так. Вообще-то я должен был предвидеть такой поворот. – Вульф открыл бутылки, подвинул одну Клайверсу и наполнил стакан. – Вы говорите, что «заплатили им». Им, кому? Сколько? Когда? Расскажите, пожалуйста.

Клайверс, не торопясь, опорожнил стакан, поставил его на стол и задумчиво посмотрел на Вульфа.

– Вы, я вижу, человек неглупый. Если я вам представлю необходимые доказательства, включая расписку в получении денег, вы возьмете назад свои требования в обмен на тысячу фунтов?

– Если вы представите убедительные доказательства, то вам не придется платить ни гроша.

– Нет, тысячу я готов пожертвовать. Насколько я знаю, Линдквист сейчас в сложном положении. А доказательства вы сможете увидеть завтра утром. И более чем убедительные.

– Я бы предпочел увидеть их сегодня.

– Сегодня никак. У меня их еще нет, я получу их поздно вечером, с дипломатической почтой. Но поскольку вечером у меня дела, я предлагаю вам зайти ко мне в гостиницу в любое время после девяти утра.

– Я не выхожу из дома. Кроме того, с девяти до одиннадцати я занят. Вы можете принести мне эти документы в любое время после одиннадцати.

– Нет, не могу. – Клайверс неожиданно рассмеялся. – Ха! Ха! Вам ничего не стоит прийти за ними самому – на больного вы совсем не похожи.

– Если вы их не принесете или не пришлете, мое требование останется в силе, – спокойно, но твердо ответил Вульф. – Кстати, почему эти документы приходят с диппочтой?

– Потому что я распорядился, чтобы мне их прислали. Дело в том, что в прошлый понедельник ко мне явилась одна женщина и потребовала денег. Ее привел мой племянник: они познакомились на каком-то приеме. Представилась она как дочь Гилберта Фокса. Красивая девушка. Слишком красивая, чтобы быть честной. Я не стал с ней разговаривать: все это выглядело как обыкновенное вымогательство, и я выставил ее за дверь. А потом отправил в Лондон телеграмму с просьбой прислать мне эти документы – на случай, если дело осложнится. Сегодня вечером они будут здесь.

– А когда вы выплатили долг?

– В девятьсот шестом или седьмом. Точно не помню. Я уже лет двадцать не заглядываю в свой архив.

– И кому именно вы заплатили?

– Расписку я получил ото всех.

– Предположим. Вы говорите, что долговое обязательство теперь у вас. Насколько я знаю, раньше оно было у Коулмана, известного под кличкой Хлыст. Значит ли это, что деньги получил именно он?

Клайверс утомленно вздохнул.

– Я уже ответил вам на кучу вопросов. Завтра вы увидите подписанный мною чек с отметкой банка о выплате соответствующей суммы. – Он посмотрел на пустой стакан. – Никогда раньше не пробовал американского пива. Оказывается, весьма приличное.

Вульф заказал Фрицу новую порцию.

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Я ведь вас не допрашиваю. Я просто пытаюсь получить недостающие сведения. Так чек был выписан на имя Коулмана?

– Да.

– И сколько он получил?

– Двести с чем-то тысяч фунтов стерлингов. Миллион долларов. Он разыскал меня примерно через год после того, как я унаследовал титул. Кажется, в июле девятьсот шестого. Поначалу он вел себя очень нагло и требовал какие-то сумасшедшие суммы. А у меня большая часть наследства – это неотчуждаемая собственность. В конце концов, мы сошлись на миллионе долларов. Я, естественно, не мог сразу собрать такую сумму наличными, поэтому Коулман вернулся в Штаты, а через два месяца снова приехал – уже с распиской ото всех остальных. Мой адвокат советовал мне не принимать ее, пока подписи не будут нотариально заверены. Но Коулман сказал, что он и так с трудом уговорил их согласиться на эту сумму, поэтому я не стал настаивать.

– И где же Коулман теперь?

– Понятия не имею, мы с ним больше не встречались. Дело было улажено, и я не собирался к этому возвращаться. А если он надул своих приятелей, то они сами виноваты: незачем было оставлять ему бумагу со своими подписями. – Клайверс немного помолчал, потом продолжил: – Когда я разговаривал с Кларой Фокс, мне действительно поначалу показалось, что меня просто шантажируют. Но после вчерашнего визита Скоувила я засомневался. Скоувил – честный парень, и, хотя мы не виделись уже лет сорок, я не думаю, что он мог превратиться в шантажиста – он не из той породы… Когда я узнал, что его убили, стало ясно, что за этим кроется что-то очень серьезное. Но это всего лишь догадки, а что касается достоверных фактов, то их не всегда стоит сообщать полиции.

– Так Скоувил, выходит, говорил с вами? – спросил Вульф, потирая нос. – Интересно…

– Нет, он меня не застал. Мне сказали, что он заходил в гостиницу и спрашивал меня. – Клайверс отхлебнул пива. – А потом я получил ваше письмо, и у меня снова сложилось впечатление, что я имею дело с шантажистами. Обращаться в полицию мне не хотелось, – чтобы не было огласки. Особенно после убийства. Вот я и решил поговорить с вами. Вы ведь, насколько я понимаю, просто рассчитываете, поживиться, а у меня – несмотря на все налоги и кризисы – кое-что еще сохранилось. Я не верю, что вам нужны от меня какие-то доказательства. Вам нужны деньги. Вы ведь, судя по всему, не привыкли отказывать себе в удовольствиях. Один глобус чего стоит! – Он ткнул в него пальцем. – Первый раз такой вижу. Наверняка обошелся вам не меньше чем в сотню фунтов. Мой и то в два раза меньше… Ну хорошо, я готов заплатить за эту лошадь три тысячи.

– Ну вот, опять мы вернулись к трем тысячам, – вздохнул Вульф. – Вы упорно не желаете понять, что я не торговец лошадьми. Хотя мне действительно нужны деньги. Кстати, это глобус фирмы «Гушар», таких единицы… А о том, что семья Линдквиста сейчас в сложном положении, вы от мистера Уолша узнали?

Клайверс немного растерялся.

– Откуда вы знаете? – Он посмотрел по сторонам. – Уолш здесь?

– Нет, его здесь нет. Я просто спросил. Мне известно, что мистер Уолш заходил сегодня утром в отель «Портленд», и я предположил, что вы встречались. Вы были не совсем откровенны со мной, мистер Клайверс. Ведь вы пришли сюда, уже зная, что мистер Уолш не получил своей доли и ничего не подписывал.

– Я знаю только что он утверждает что ничего не получил.

– Вы ему не верите?

– Я никому не верю – я же дипломат! Иначе говоря, лжец! – Клайверс снова громко рассмеялся. – Слушайте, не переживайте вы за Уолша, я сам им займусь. Пока я здесь, в Штатах, мне нужно это уладить. Скоувила уже нет в живых – вечный ему покой, – а с Уолшем я разберусь. Полиция пускай занимается своими делами, Линдквистам я заплачу пару тысяч за лошадь, а вы получите комиссионные. Что касается мисс Фокс, то она прекрасно обойдется и без моих денег, молодая красивая женщина может сама устроить свою жизнь. По-моему, тут больше не о чем толковать. Если вы найдете Коулмана и сумеете прижать его к стенке, тем лучше. Но уверяю вас, сделать это будет непросто: Коулман всегда был скользким типом. А документы будут в вашем распоряжении уже завтра; только ни привозить, ни присылать их я не собираюсь. Если не можете прийти сами, пришлите своего помощника. Насчет денег для Линдквиста, я думаю, мы договоримся. За лошадь хватило бы и тысячи фунтов.

Вульф покачал головой. Он опять сидел, сцепив пальцы на животе, и изображал спящего. Клайверс выжидательно поглядывал на него из-под сдвинутых бровей. Переворачивая исписанную страницу блокнота, я подумал, не придется ли нам теперь удерживать проценты с зарплаты мисс Фокс, чтобы покрыть расходы на это дело. Вульф приоткрыл наконец глаза, давая понять, что он еще бодрствует.

– Господи, сколько хлопот удалось бы избежать, если бы вас тогда повесили. Разве не так? – проворчал он вполголоса. – Что ж, лорд Клайверс, мне ничего не остается делать, кроме как повторить, что я веду это дело исключительно с честными намерениями. И прошу вас до завтрашнего дня, пока я не увижу расписку и долговое обязательство, никаких шагов не предпринимать. – Он бросил косой взгляд в мою сторону. – Это тебя, Арчи, я должен благодарить за все эти муки, черт бы тебя побрал.

Это было что-то новенькое. Можно подумать, он взялся защищать Клару Фокс только потому, что я назвал ее девушкой своей мечты. А кто, спрашивается, декламировал ей стихи на венгерском?