Глава 1
Органы военной разведки Германии
Абверштелле «Кёнигсберг»
Германские вооруженные силы на протяжении всего периода существования объединенного государства в сравнении со своими европейскими соседями имели важное преимущество, заключавшееся в том, что, планируя свои военные акции, германское командование обладало знаниями о военном и экономическом потенциале стран противника в необходимом для их реализации объеме.
Следствием этой информированности стали впечатляющие победы Германии в 1870–1871, 1914, 1939–1941 годах. Имена таких руководителей германских спецслужб, как Штибер, Николаи, Канарис, известны не только специалистам-историкам, но и широкому кругу любителей военной и политической истории, а такие названия, как гестапо, Служба безопасности (СД), прочно вошли во все известные энциклопедии и стали синонимами проявлений государственного терроризма.
Приходится признать, что в предвоенные годы фашистской Германии удалось добиться крупных внешнеполитических и военных успехов: присоединение Австрии, ликвидация Чехословацкой республики, молниеносные военные кампании в Польше, Франции, Югославии, Дании, Норвегии. Ясно, что такие результаты были просто невозможны без качественной работы военной разведки и контрразведки, сумевших предоставить военно-политическому руководству своей страны исчерпывающую информацию по всему комплексу военных, военно-политических и других проблем и обеспечить безопасность собственных вооруженных сил.
Но не только знание противника предопределило успехи Гитлера. Одним из главных факторов, позволивших ему одержать внушительные военные и политические победы, была возможность адекватного реагирования на все действия противоборствующей стороны, что было бы невозможно без знания ее долгосрочных планов в военной и дипломатической сферах. Проще говоря, мало знать места расположения частей противника, штабов, численность войск, оснащенность вооружением и т. д. Чтобы выиграть сражение, нужно знать планы врага, направления его главного удара, выделенные для этого силы и средства.
Планирование и реализация успешных внешнеполитических и военных акций были просто невозможны без качественного исполнения важнейшей функции разведки — предоставление руководству страны информации прогностического характера, той информации, которая позволяет планировать свои действия с учетом известных планов противника.
Германская военная разведка, равно как и спецслужбы других европейских государств, имеет относительно недолгую историю. Так, в полном смысле первой организационно оформленной военной спецслужбой Рейха стал в 1912 году отдел III/Б (III/B) Большого Генерального штаба, созданный по инициативе тогдашнего начальника оперативного отдела полковника Эриха Людендорфа. Это вовсе не означает, что до момента формирования указанного отдела военной разведки как таковой Германия не имела. Еще в период подготовки к франко-прусской войне 1870–1871 годов разведывательная работа велась в большом объеме в рамках двух основных спецслужб Пруссии: «Нахрихтен бюро» (Службы информации) и политической полиции Пруссии. Победа в той войне была во многом предопределена эффективностью этих служб.
В соответствии с Версальским мирным договором Германия, как побежденная в Первой мировой войне страна, понесла не только территориальные потери в виде части земель Западной Пруссии, Мемельланда и Позена, но, что более существенно для интересов государства, была лишена права иметь массовую армию, комплектовавшуюся на основе всеобщей воинской повинности. Были оговорены верхние пределы численности армии мирного времени, которые не должны были превышать 100 000 кадровых военнослужащих. Запрету подлежали Большой Генеральный штаб, органы военной разведки, авиация, подводный флот.
Веймарская республика оказалась в сложном положении проигравшей в войне страны. Огромные репарации, выплачиваемые странам-победительницам, революционные волнения, экономический кризис, множество проблем в различных сферах жизнедеятельности государства отодвинули на второй план по шкале тогдашних приоритетов вопросы реформирования вооруженных сил. В силу создавшегося положения эти вопросы были отданы на откуп военным специалистам. Высокий профессионализм руководства германского военного министерства позволил со временем решить большинство проблем, включая проблему формирования его нового органа военной разведки.
Германский Большой Генеральный штаб был упразднен актом правительства Веймарской республики от 20 сентября 1919 года. В соответствии с отдельным его положением также ликвидировался отдел III/Б — центральный орган разведки и контрразведки военного времени. Штат его кадровых офицеров и гражданских специалистов подвергался роспуску.
Для реализации функций военного планирования в кратчайшие сроки было создано так называемое «Войсковое управление» («Truppenamt»), в составе которого была сформирована небольшая контрразведывательная группа, получившая условное наименование «Абвер» (от Abwehr — защита, оборона).
Первым начальником контрразведывательной группы был назначен бывший подчиненный Вальтера Николаи майор Фриц Гемпп. Являясь кадровым офицером разведки, он обладал большим опытом организатора, который в сложных условиях создания новых структур помог ему адаптировать и применить на практике методологические наработки германской разведки военного времени.
Функция военного планирования в мирный период предусматривает изучение военного потенциала возможных противников в будущей войне. Без дееспособной разведки в полном объеме она не может быть выполнена и будет ущербна в принципе. В условиях запрета военной разведки одной из основных задач Гемппа стала «маскировка» чисто разведывательной составляющей вверенной его руководству структуры. Тем более что соответствующие надзорные организации стран-победительниц, прежде всего межсоюзническая Контрольная комиссия, строго следили за ходом выполнения достигнутых договоренностей о ликвидации военных институтов Германии.
В своих показаниях на Лубянке после Второй мировой войны Гемпп следующим образом пояснял процесс создания группы «Абвер»: «Дело в том, что разведка создавалась в нарушение Версальского мирного договора, причем, с одной стороны, это делалось под видом усиления контрразведки, а с другой — разведывательная служба действовала замаскированно. Генерал Ганс Сект дал мне указание замаскировать часть служб абвера в промышленности и индустрии, что я и сделал. Эта работа, кстати, была начата еще до заключения договора. В этом направлении я вел переговоры с директором фирмы „Сименс и Гальске“ и выяснил, что немецкие иностранные концерны к тому времени уже имели свою хозяйственную разведку, именовавшуюся „Дойче юберзее динст“ (Немецкая заморская служба), а также „Нунция“, которые занимались промышленным шпионажем за границей. Первую возглавлял полковник в отставке Виденманн, финансировал крупный промышленник Гугенберг, вторую — майор в отставке Ляменцан, финансировали два крупных металлургических предприятия. Мне удалось установить с этими органами деловые отношения и использовать их в своей работе».
Весьма значимым фактором, оказывающим влияние на процесс формирования новой спецслужбы, было недостаточное финансирование ее деятельности. В этой связи Гемпп был вынужден ограничить число своих сотрудников несколькими десятками человек. Так, в начале двадцатых годов сама группа «Абвер» в своем составе насчитывала 2–3 офицера Генштаба, 5–7 вольнонаемных сотрудников, как правило, офицеров резерва, и несколько секретарей. В своих воспоминаниях бывший сотрудник абвера Оскар Райле приводит пример, когда большинство работников центрального и периферийных аппаратов, принявших участие в 1929 году в рабочем совещании, разместилось всего в двух автобусах.
Центральный аппарат группы «Абвер» с момента своего создания был разделен по географическому принципу на две подгруппы: «Запад» и «Восток». В сферу деятельности первой входила борьба со шпионажем и пропагандой Франции, Великобритании, США, ко второй относились противодействие Польше, Чехословакии и СССР. В связи с активизацией разведывательной деятельности стран-победительниц в Германии основным направлением работы группы абвер считалась контрразведка.
Одновременно с формированием центрального аппарата руководство группы на базе семи корпусных управлений приступило к созданию периферийных органов разведки. В Кёнигсберге при штабе первого корпуса (1-й военный округ) был сформирован небольшой аппарат, состоявший из одного офицера Генштаба, его помощника и писаря. Его первым руководителем был назначен капитан (впоследствии генерал-полковник) Вальтер Вейсс, кстати, уроженец Тильзита (г. Советска). Во внутриведомственной переписке периферийное подразделение именовалось абверштелле «Остпройссен» (Abwehrstelle «Ostpreussen», ASTO), что можно перевести примерно как «Учреждение абвера в Восточной Пруссии». Командование абвера придавало этому органу особое значение, обусловленное приграничным положением округа и связанной с этим сложной оперативной обстановкой.
В 1920-е годы численный состав абверштелле «Остпройссен» увеличивался незначительно. Так, к концу десятилетия под руководством капитана (впоследствии генерал-лейтенанта) Вольманна эта организация состояла из нескольких сотрудников. Обязанности референтов первого сектора (разведка) исполняли обер-лейтенант (впоследствии генерал-лейтенант) Генрих Раух и лейтенант (впоследствии подполковник) Ганс Горачек. Второй сектор (контрразведка) АСТО представляли ротмистр Рудольфи и лейтенант запаса Зигфрид Кортельери. Обработкой полученных разведывательных материалов занимался еще один вольнонаемный сотрудник и несколько писарей и чертежников.
Понятно, что такими незначительными силами решать сложный комплекс разведывательных и контрразведывательных задач на территории Восточной Пруссии было весьма затруднительно. Поэтому руководство периферии задействовало своеобразный резерв в виде многочисленных офицеров запаса, имевших в прошлом отношение к разведке, либо лиц, которые в силу занимаемого служебного положения могли оказать абверу необходимую помощь.
Характерной иллюстрацией использования последних может служить пример одного из активных участников акций германской военной разведки в Восточной Пруссии Оскара Райле. Будучи чиновником уголовной полиции в Данциге, он в ноябре 1923 года был завербован капитаном Вейссом в качестве доверенного лица с задачей ведения разведки в отношении Польши. Его служебное положение сотрудника полиции позволяло заниматься вербовочной работой на территории Вольного города, что и послужило основанием обращения к нему представителя абвера. В свою очередь, О. Райле привлек к работе на абвер нескольких своих подчиненных из числа сотрудников данцигской полиции. Впоследствии он займет руководящие должности в ряде органов военной разведки на Востоке и Западе. И подобных примеров создания разведывательного аппарата и его отдельных звеньев можно привести множество.
На этапе строительства разведывательных структур абверу значительную помощь оказывали региональные полицейские органы — полицайпрезидиумы, в составе которых кроме общеуголовных подразделений действовали отделы политической полиции. К сфере их задач, в числе прочих, относились и вопросы контрразведки. Тесное взаимодействие между абвером и полицейскими структурами было также обусловлено тем обстоятельством, что процессуальные меры в отношении разоблаченной вражеской агентуры могли предпринимать только последние. Абвер за всю историю своего существования таких полномочий никогда не имел.
Правда, позже «ведомственная конкуренция» приведет к тому, что Министерство внутренних дел Пруссии, которому подчинялись полицейские органы, в 1929 году запретит своим сотрудникам оказывать помощь представителям абвера. Поводом для такого запрета послужило так называемое «Дело Нейхефен».
В 1929 году сотрудникам абвера в Кёнигсберге стало известно, что польская разведка изыскивает возможность получения образца нового противогаза, принятого незадолго до этого на вооружение в рейхсвере. Позже один из германских унтер-офицеров доложил по команде, что его знакомый сотрудник польской пограничной полиции обратился с предложением продать за большую сумму образец противогаза. Офицеры абвера решили организовать захват представителей польской разведки с поличным на немецкой территории. Для этого в известный адрес было направлено письмо от имени унтер-офицера с согласием на передачу образца противогаза. В обусловленное время два польских пограничника пересекли польско-германскую границу по Мюнстервальдерскому мосту и прибыли к месту предполагаемой встречи. В момент передачи унтер-офицером противогаза они подверглись нападению задействованных в операции германских полицейских. В ходе начавшейся перестрелки один из польских комиссаров был тяжело ранен (позже умер в больнице), а другой, по фамилии Биедзински, захвачен. После состоявшегося суда он был приговорен к высшей мере наказания за шпионаж — 15 годам тюремного заключения.
В 1929 году произошла очередная реорганизация входящих в военное министерство Германии структур. 1 марта войсковое управление № 1, занимавшееся военно-политическими вопросами, было переформировано в так называемое Министериальное ведомство рейхсвера, в состав которого вошли военно-исторический отдел, отдел разведки и контрразведки «Абвер» (бывшая группа «Абвер») и правовой отдел. В соответствии с новым распределением функций обработкой развединформации военного характера продолжало заниматься войсковое управление. Данная реорганизация позволила фон Бредову и его преемнику капитану 1-го ранга Конраду Патцигу превратить абвер в кадровую организацию и тем самым создать предпосылки для его превращения в мощное ведомство военной разведки «Абвер-Ауссланд» (Abwehraussland — «Абвер-Заграница»).
В конце 1929 года новым начальником абвера был назначен полковник Фердинанд фон Бредов, который продолжил реализацию планов возрождения германской военной разведки. Одной из главных задач, стоящих перед абвером в тот период, была задача контрразведывательного обеспечения хода реформирования рейхсвера в новых условиях, в частности, планов перевооружения частей сухопутных, военно-морских сил и авиации.
К тому времени в распоряжении абвера находились материалы, свидетельствующие о том, что Великобритания в силу политической конъюнктуры достаточно снисходительно смотрит на процесс перевооружения германских вооруженных сил. Так, в докладе фон Бредова упоминалось, что британское военное министерство «не обеспокоено возможным ростом военных возможностей Германии и не слишком возражает против усиления рейхсвера и военно-морского флота».
Достаточно щекотливой проблемой для командования рейхсвера в целом и для абвера, в частности, стала проблема сокрытия от стран-победительниц хода советско-германского военного сотрудничества, инициированного в начале 1920-х годов военными руководителями Германии и Советской России. Известно, что с 1921 года в составе военного министерства Германии действовала «Зондергруппа Р» (Россия), призванная быть координатором процесса советско-германского сотрудничества в военной сфере.
Многочисленные программы модернизации авиации, бронетанковых сил, создания новых образцов вооружения, реализуемые в Советском Союзе, вызывали пристальный интерес разведок Польши, Франции, Великобритании. Несмотря на строжайшую секретность, отдельные сведения о ходе советско-германского военного сотрудничества становились достоянием указанных спецслужб. Особенно большой объем сведений по данной проблеме стал известен польской военной разведке, сумевшей найти выходы на лиц, обладавших такой информацией.
После прихода в 1933 году к власти Гитлера процесс ликвидации Версальской системы заметно ускорился. В планах нацистского руководства по подготовке Германии к будущей войне абверу и другим государственным и партийным спецслужбам Рейха отводилось значительное место. Вначале военную разведку особо не затрагивали процессы перестройки государственных институтов. Место фон Бредова в июне 1932 года занял капитан 1-го ранга Конрад Патциг, исполнявший свои обязанности до прихода адмирала Канариса, человека, который и стал своеобразным олицетворением абвера в будущем. До его прихода заметно увеличилось финансирование деятельности абвера, что позволило расширить штат сотрудников и активизировать разведывательную деятельность за рубежом. Но все равно ресурс абвера как самостоятельной спецслужбы до времени кардинального реформирования при Канарисе в 1937–1938 годах был ограничен.
С приходом к руководству абвером моряка Патцига монополия офицеров сухопутных войск на замещение должности шефа разведывательной службы закончилась. Первое время сотрудники присматривались к своему новому начальнику, и Патциг чувствовал не вполне доброжелательное отношение к своей персоне, что даже стало причиной «выяснения отношений» с начальником войскового управления генералом Адамом.
Кроме выполнения сложных задач по организации разведывательной деятельности за рубежом Патциг должен был решать проблему нейтрализации усилий руководства Службы безопасности (СД) монополизировать полномочия на ведение работы за границей. Причем в условиях агрессивного вмешательства СД в дела абвера неизвестно, какая задача была легче.
На время руководства абвером Патцига пришлось такое знаковое событие в истории упрочения власти Гитлера, как «ночь длинных ножей», когда 30 июня 1934 года Службой безопасности и созданного к тому времени гестапо физически были устранены противники Гитлера внутри НСДАП во главе с начальником штаба штурмовых отрядов (СА) Эрнстом Ремом. Эти события в целом на деятельности абвера не отразились, если не считать того, что с убийством бывшего его начальника фон Бредова между военной разведкой и новыми спецслужбами в очередной раз «пробежала кошка». Постоянные попытки руководителя тайной государственной полиции Пруссии Р. Гейдриха вмешательства в компетенцию абвера и ряд его закулисных маневров привели к уходу Патцига из абвера.
1 января 1935 года новым начальником германской военной разведки был назначен капитан 1-го ранга Вильгельм Канарис. К тому времени он уже имел некоторый опыт разведывательной работы, приобретенный в нейтральной Испании в годы Первой мировой войны, и по своим деловым качествам отвечал требованиям, предъявляемым к посту руководителя абвера. Приход «чужака» в организацию, спаянную корпоративным духом «рыцарей плаща и кинжала» на первых порах был воспринят негативно. Канарису с первой же минуты пришлось доказывать свою компетентность в делах руководства военной разведкой. В будущем он настолько слился с абвером, что, наверное, мог бы про себя сказать: «Абвер — это я».
Дополнительным толчком к совершенствованию деятельности абвера и превращению его в мощную службу разведки и контрразведки стал провозглашенный Гитлером 16 марта 1935 года отказ от выполнения военных статей Версальского мирного договора. Новый закон предусматривал введение всеобщей воинской повинности, на основе которой стотысячный контингент рейхсвера развертывался до вооруженных сил, насчитывающих в своем составе 36 дивизий, объединенных в 12 армейских корпусов. Органы военного руководства также претерпели значительные изменения. Весной этого же года был воссоздан Генеральный штаб сухопутных сил.
Выполняя установку военного руководства Германии по подготовке к новой войне, абвер значительно активизировал разведывательную деятельность за рубежом. Штаты как центрального аппарата разведки, так и его периферийных органов значительно расширились. Основным источником их пополнения стали офицеры резерва, имевшие в прошлом отношение к разведке. Заложенные «отцами-основателями» абвера традиции привели к тому, что все сотрудники чувствовали себя единым коллективом, спаянным общими идеалами и стремлениями.
Офицер германской разведывательной службы, ставя свою личную подпись на подготовленном документе, с гордостью добавлял буквенное обозначение NO (Nachrichtenoffizier), демонстрирующее принадлежность к высшей касте офицерского сословия — сотрудникам разведывательной службы Рейха. Эта аббревиатура означала, что ее обладатель имеет соответствующую подготовку и работает в таинственной области военного шпионажа.
В 1938 году происходит последняя предвоенная крупная реорганизация абвера, связанная с его превращением в самостоятельную службу разведки и контрразведки. В соответствии с новой структурой Штаба Верховного командования вооруженных сил Германии (ОКВ) в его составе было создано Управление «Абвер-Заграница» (Auslandsnachrichten und Abwehramt), ответственное за весь комплекс вопросов военной разведки и обеспечения безопасности вермахта. Новое управление, исходя из функций и решаемых задач, было поделено на три основных номерных отдела, отдел «Ауссланд» (Aussland) и ряд вспомогательных подразделений (См. приложение 1).
Распределение компетенции подразделений Управления «Абвер-заграница» по направлениям деятельности позволило охватить практически все значимые сферы деятельности германских вооруженных сил в области разведки, контрразведки и безопасности.
В процессе реорганизации абвера, начавшейся в 1938 году, была систематизирована работа по составлению итогового «продукта» разведывательной работы по странам противника в виде единообразных разведывательных сводок. Был разработан универсальный перечень общих и частных задач для всех ведущих сбор информации подразделений военной разведки, содержащий следующие позиции:
1. Общая характеристика страны. Расположение, границы, территория. Основные исторические сведения. Структура государственных и местных учреждений.
2. Географическая характеристика страны. Рельеф местности, почвы, климат, водные источники.
3. Население. Язык. Национальная классификация. Положение национальных меньшинств. Участие их представителей в государственных и общественных институтах. Политические партии. Средства массовой информации.
4. Экономика страны. Промышленное производство. Торговля. Сельское хозяйство. Ремесло. Транспортная инфраструктура.
5. Военная география. Топография отдельных участков местности.
6. Состояние видов вооруженных сил (самый большой раздел сводки). Структура военного управления. Боевое расписание (Odre de bataille) сухопутных войск, ВМС, ВВС. Места дислокации частей и соединений противника. Их численный состав. Количество и характеристика вооружения. Система тылового обеспечения.
7. Специальные дополнения. Биографические сведения и характеристики ведущих политических и военных деятелей страны противника. Детальные списки (в виде приложений) объектов промышленности, транспорта, связи. Их подробные характеристики.
В своих послевоенных мемуарах бывший начальник 12-го отдела ОКХ Рейнхард Гелен указывал как на недостаток отсутствие в системе абвера собственных аналитических подразделений. Вместе с тем нельзя считать, что сотрудники абвера вовсе не занимались анализом получаемых сведений. Первичная оценка добытых материалов производилась незамедлительно, по мере их поступления. В этой связи особое значение имели характеристики источников информации, на основании которых можно было принимать решение о ее направлении в вышестоящие инстанции.
В системе абвера сложилась следующая классификация агентурных источников информации, обусловленная целями их использования, способами передачи добытых сведений и выхода на связь с сотрудниками абвера — их операторами и т. д.
В категорию агентов мирного времени входили граждане разведываемых стран, включая немцев и фольксдойче, которые на постоянной основе сотрудничали с абвером. Это была самая многочисленная категория агентуры, о социальном составе которой, в частности, свидетельствуют материалы Второго отдела польского Генерального штаба. Так, около 20 процентов разоблаченных агентов являлись сельскохозяйственными работниками, еще 20 процентов приходилось на представителей коммерческих организаций, 7 процентов — военнослужащие, к оставшимся 22 процентам относились рабочие и служащие. К их задачам относилось получение текущей разведывательной информации из доступных источников: личные наблюдения, случайные сообщения знакомых и т. д.
Агенты кризисного периода действовали в период обострения международной обстановки. К основным требованиям, предъявляемым к этой категории агентуры, относились ее «мобильность», способность передвигаться по стране проживания. Такими агентами могли быть и граждане Германии, совершающие деловые или ознакомительные поездки по стране. Свои сообщения в основном они передавали по почтовому каналу в зашифрованном виде с использованием симпатических чернил. Наиболее важные сведения (например, о мобилизационных мероприятиях) могли передаваться по телефонному или телеграфному каналу с использованием заранее оговоренных условностей.
Агенты военного времени до начала боевых действий находились на «консервации» и к выполнению текущих разведывательных заданий в мирный период не привлекались. В связи с ограничениями на передвижение через границы получаемые сведения агенты должны были передавать посредством использования радиопередатчиков, заранее переброшенных в разведываемую страну.
К остальным категориям агентуры абвера относились агенты-радисты, агенты влияния и «особо доверенные лица». К последним относились граждане Германии, которые в силу занимаемого ими положения на объектах промышленности и транспорта могли поставлять абверу информацию технического характера (схемы оборонительных сооружений, мостов, заводов, выпускающих военную продукцию, и т. д.).
Подготовленные подразделениями абвера сводки по представленному перечню регулярно докладывались политическому и военному руководству страны. Но разведывательный «продукт» абвера, несмотря на его значимость в общем потоке информирования руководства Германии, был не единственным. Так, при составлении обобщенных документов по текущей внешнеполитической ситуации руководству Рейха, помимо информации абвера, докладывались материалы, получаемые другими государственными и политическими структурами. В таких сводках имелись закодированные указания на источник сведений.
Под криптонимом «Chi», например, значилась информация Управления связи вермахта (OKW/Fau), включавшая в себя важнейшие сообщения зарубежных радиостанций, а также дешифрованные материалы службы прослушивания радиоэфира. «DNB» — секретные материалы Германского информационного бюро, содержащие сведения из зарубежной прессы. «JD» — материалы «отдела разведки» торговых палат Гамбурга и Бремена (так называемая «Служба Йоганнеса»). Кроме того, при составлении сводок на регулярной основе использовались сведения так называемого «Института Геринга» («Forschungsamt»), получаемые путем перехвата и прослушивания каналов связи зарубежных представительств в Германии.
Поставщиком информации о состоянии экономики зарубежных стран являлся Институт мировой экономики (Гамбург), который самым тщательным образом анализировал доступные открытые источники. В Институте работали крупнейшие немецкие экономисты, результаты деятельности которых по изучению экономического потенциала зарубежных государств высоко ценились заинтересованными потребителями, включая соответствующие рефераты первого отдела абвера. Весомый вклад в «информационную копилку» делали также аппараты тайной государственной полиции (гестапо) и Службы безопасности СС.
Абверштелле «Кёнигсберг» на подъеме
Последняя крупная реорганизация абвера, начавшаяся в 1938 году, не могла не коснуться головного органа германской военной разведки на Востоке — абверштелле «Кёнигсберг». На этот орган командованием абвера был возложен широкий круг разведывательных задач по изучению обстановки в соседних с Восточной Пруссией странах — Польше, Литве Латвии, СССР. До 1939-го (до формирования военной организации «Финланд») эти же задачи распространялись и на Эстонию.
Абверштелле «Кёнигсберг» в целом копировало структуру Управления «Абвер-Заграница» и подвергалось реорганизациям вместе с ним. В составе этого органа действовали три номерных (1, 2, 3 отделы) и ряд вспомогательных подразделений, поделенных на функциональные рефераты (отделения). Причем, в отличие от ряда «внутренних» абверштелле, где вторые (диверсионные) отделы отсутствовали, в восточнопрусском органе это подразделение было представлено и действовало весьма активно.
С 1937-го по сентябрь 1939 года обязанности начальника абверштелле «Кёнигсберг» исполнял капитан Риттер-Эдлер фон Даванц, сменивший на этой должности майора Хенке. В целях улучшения координации между военными разведывательными службами свою работу в абверштелле они традиционно совмещали с должностью начальника отдела 1Ц (IС) (разведывательного) штаба 1-го военного округа. Разведывательные отделы штабов военных округов в мирное время самостоятельно агентурную разведку не проводили и занимались в основном аналитической обработкой поступающих из абверштелле материалов и составлением и корректировкой собственных мобилизационных планов.
До 1939 года основными направлениями деятельности абверштелле «Кёнигсберг» были разведывательное изучение состояния польских вооруженных сил и обеспечение безопасности частей и соединений вермахта, дислоцированных на территории Восточной Пруссии. К числу менее значимых задач в тот период относилась разведывательная работа по прибалтийским странам, что, однако, не означало пассивного отношения германской разведки к проникновению в эти государства. Многочисленные случаи вскрытого германского шпионажа в Литве, Латвии и Эстонии, ставшие достоянием общественности в 1930-е годы, свидетельствуют как раз об обратном. Просто приоритеты абвера менялись в соответствии с планами высшего политического руководства Германии.
До 1933 года абвер в целом и ACT «Кёнигсберг», в частности, какой-либо систематической разведкой в Советском Союзе не занимался. Установленные в рамках военно-технического сотрудничества партнерские отношения между рейхсвером и Красной армией давали абверу необходимые сведения о ходе строительства вооруженных сил СССР. После прихода Гитлера к власти и постепенного свертывания военных контактов по линии военной разведки начинают предприниматься усилия по насаждению агентуры в интересующих ее сферах. Однако исключительно жесткий контрразведывательный режим, обеспеченный советскими органами безопасности, нейтрализовал большинство таких попыток. О тщетности операций по инфильтрации агентуры в СССР говорит и поговорка, имевшая хождение среди офицеров абвера: «Скорее араб в развевающемся белом бурнусе на верблюде пройдет незамеченным по Берлину, чем агент абвера по России».
В связи с отсутствием возможностей по получению интересующей германскую разведку информации сотрудники 1-го отдела ACT ограничивались опросами возвращавшихся из СССР специалистов, работавших там по контракту, либо лиц, переселявшихся в Германию по каналу репатриации. Такие опросы, проводившиеся на постоянной основе, давали определенный объем информации, необходимой для изучения состояния советской промышленности и различных аспектов жизнедеятельности государственных институтов СССР.
Вот как оценивал результативность германской разведки в работе с переселенцами из СССР бывший начальник 1-го отдела (служба сбора донесений) Управления «Абвер-Заграница» Ганс Пиккенброк: «Этот контингент людей испытывал большой страх перед русскими властями и отказывался принимать поручения органов абвера. По возвращении из России эта категория людей сообщала о своих наблюдениях, которые касались большей частью предприятий, где они работали. Все же такая информация давала нам довольно полное представление о русском военном хозяйстве…»
Незначительный результат приносила работа по линии партнерских связей с разведками прибалтийских государств. Изначально предполагалось, что с позиций имевших общую границу с Советским Союзом Литвы, Латвии, Эстонии легче проводить разведывательную работу. Наиболее результативным было сотрудничество с военной разведкой Эстонии, что объяснялось хорошими личными отношениями между Канарисом и ее начальником полковником Маазингом. Известно, что в предвоенные годы указанные лидеры служб неоднократно посещали друг друга для обмена полученными сведениями и координации совместной работы по СССР. О степени доверительности между Канарисом и Маазингом свидетельствует и тот факт, что в ряде случаев агентура эстонской военной разведки передавалась на связь сотрудникам абвера для дальнейшего использования. В июне 1939 года с санкции руководства Эстонии в Таллине была учреждена должность постоянного представителя абвера, которую занял «специалист по Прибалтике» капитан Целлариус, впоследствии возглавивший крупную разведывательную организацию абвера в Финляндии (Kriegsorganisation «Finland»), в сферу ответственности которой вошла и Эстония.
В г. Каунасе продолжительное время действовал офицер связи абвера с военной разведкой Литвы капитан запаса Йоахим Кляйн, одновременно исполнявший обязанности руководителя местной резидентуры ACT. В его обязанности входило поддержание рабочих контактов со 2-м отделом литовского Главного штаба в целях обмена информацией по Советскому Союзу и Польше. Но, несмотря на радушный прием, оказываемый Кляйну и другим сотрудникам абверштелле «Кёнигсберг», результативность такого сотрудничества была близка к нулю. Возможно, это объяснялось тем обстоятельством, что одновременно существовали такие же контакты по линии военных разведок Литвы и Советского Союза. Чуть больших результатов в работе по СССР абвер добивался за счет вербовок служащих литовских учреждений, имевших соответствующие разведывательные возможности.
В имеющихся источниках содержится упоминание о неназванном сотруднике военного министерства Литвы, негласно сотрудничавшим с ACT «Кёнигсберг» и поставлявшим информационные материалы по Советскому Союзу, к которым он имел непосредственный доступ по роду своей деятельности. Другой агент — «Клаус» — использовался по линии реферата 3Ф при проведении дезинформационных мероприятий в отношении советского полпредства в Литве. Есть также упоминания о некоем польском офицере, категорически отказывавшимся от работы против своей страны, но с готовностью поставлявшего информацию по Советскому Союзу.
Незначительная эффективность работы абверштелле «Кёнигсберг» по объектам в СССР заставляла его сотрудников изыскивать любые возможности по добыванию информации из-за «железного занавеса». Так, когда стало известно, что в Данциге действует группа русских эмигрантов под условным названием «Зеленый дуб», и которая якобы имеет связи с советскими военнослужащими, было решено использовать их возможности для получения интересующих абвер сведений из СССР. Завербовав в качестве агента руководителя эмигрантской группы, сотрудники ACT уже предвкушали успех, тем более важный, что в качестве «информаторов» «Зеленого дуба» упоминались известные в Красной армии имена крупных военачальников, «находившихся в оппозиции к Сталину».
Первые полученные по этому «каналу» материалы были направлены для оценки и анализа в 3-й отдел ОКХ (Иностранные армии «Восток»), которые не заставили себя ждать. Ответ гласил, что полученная информация является типичным примером «информационного надувательства», когда сведения «высасываются из пальца», являясь компиляцией сообщений прессы, дополненной слухами, и откровенной дезинформации. Выяснилось, что аналогичный материал уже предлагался к продаже сотрудникам абвера в Кёльне.
Реферат 1-го отдела (служба сбора донесений) абверштелле 1М занимался организацией работы по получению информации по тематике военно-морских сил противника. Эта деятельность проводилась через специализированную категорию агентуры абвера, получившую название ДК-группы (капитаны пароходов, Dampfer-Kapitanen). Практически на каждом торговом судне в составе команды находился как минимум один агент абвера с задачей получения разведывательной информации по вопросам, относящимся к компетенции реферата 1М. К числу этих задач относились визуальная разведка кораблей и объектов военно-морского флота противника, транспортной береговой инфраструктуры, изучение гидрографической обстановки в береговых зонах и т. д..
Сотрудниками реферата 1М ACT «Кёнигсберг» на регулярной основе была организована визуальная разведка объектов и боевых кораблей Балтийского флота, дислоцированных до 1940 года на базах в Кронштадте и Ленинграде, а позже — в Таллине и Палдиски. Германские агенты из числа членов экипажей германских судов, заходящих в советские порты, используя специальную высококачественную фотоаппаратуру, поставляли в абверштелле большое число требующихся для анализа фотоснимков. Опросы агентов «категории ДК» производились на базе созданного в Кёнигсберге пункта «службы опросов» (Befragungsdienst), где сотрудники реферата 1М ACT проводили собеседования с агентурой по интересующим их вопросам.
Часть агентов абвера была нацелена на получение информации о моральном состоянии и настроении населения стран противника. Во время пребывания в заграничных портах, посещая пивные, закусочные и т. д., агенты прислушивались к частным разговорам их посетителей, завязывали новые знакомства с целью получения сведений о морально-психологическом состоянии населения. По результатам такой работы составлялись так называемые сообщения о настроении граждан стран вероятного противника (Stimmungsberichte).
Иногда предпринимались попытки нелегальной переброски агентуры с кораблей, заходящих в советские порты. Так, в воспоминаниях вывшего сотрудника ACT Оскара Райле описывается случай с советским моряком, убежавшим со своего судна в Кёнигсберге и завербованного абвером для последующей переброски в Советский Союз. После соответствующего обучения новоиспеченный агент был негласно посажен на германское торговое судно, следующее в Ленинград. Во время таможенного и пограничного досмотра в Кронштадте агент был обнаружен и арестован.
Гораздо больших результатов в своей работе против СССР абвер добивался, используя информационные возможности соответствующих структур организации украинских националистов (ОУН). Известно, что агентурные отношения с абвером поддерживали руководители и активисты ОУН: Мельник, Бандера, Коновалец, Курманович, Сушко и др. Для подготовки разведывательных кадров из числа членов ОУН абвер создал в Данциге и в районе озера Квенс учебно-разведывательные центры, целиком ориентированные на подрывную работу в Советском Союзе. Руководителем данцигского филиала ОУН, по совместительству исполнявшим обязанности резидента абвера в регионе, являлся Андрей Федина («Моисей», «Саковский»), причастный, по данным польских спецслужб, к покушению на министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого летом 1934 года.
Система комплектования абвера в целом и его территориальных органов, в частности, строилась на принципах плановости и систематичности. Кадровый состав службы к концу 1930-х годов комплектовался из двух основных источников: положительно зарекомендовавших себя участников разведывательных операций в мирное время и офицеров запаса, имевших в прошлом отношение к разведке. Последние состояли на централизованном учете в мобилизационных подразделениях абвера и в случае призыва, после короткой переподготовки, приступали к исполнению своих обязанностей в качестве кадровых сотрудников.
Новый, расширенный состав абверштелле «Кёнигсберг» не был исключением. Причем обращает на себя внимание достаточно высокий социальный и образовательный статус вновь принятых на службу в разведку сотрудников. Например, заместитель начальника реферата 3Ф капитан Рождорф до зачисления в абвер работал преподавателем географии в Высшем реальном училище им. Гинденбурга в Кёнигсберге. Сотрудник реферата 3В и капитан Пауль Иозупайт, доктор правоведения, на «гражданке» работал руководителем административного аппарата в одном из районов Восточной Пруссии. Другой доктор правоведения — Хоппе — до зачисления в состав ACT работал чиновником в Кёнигсбергском полицайпрезидиуме в чине советника полиции. Уже упоминавшийся фон Шиллинг (Шнеллер) до перехода в штат абвера имел ученую степень доктора сельскохозяйственных наук.
Поставщиком кадров для расширявшегося аппарата абвера выступил также Кёнигсбергский университет. В качестве переводчика в ACT работал зондерфюрер (вольнонаемный сотрудник абвера) профессор университета Леман.
Другому профессору Кёнигсбергского университета — Гансу Коху — следует уделить несколько больше внимания, так как его карьера в германских специальных службах не имеет себе равных не только по своей продолжительности, но и по внесенной «научной составляющей» в практические вопросы разведывательного изучения противника.
Г. Кох родился 7 июля 1894 года во Львове. В годы Первой мировой войны проходил службу в подразделениях «Эвиденц-бюро» — разведывательной службы Австро-Венгрии. Находился в русском плену. Закончив свое образование в Венском университете, защитил диссертацию по евангелической теологии и философии. С 1927 года работал преподавателем в этом же университете, совмещая преподавательскую деятельность с работой «эксперта» в различного рода обществах по изучению Восточной Европы (Ostforschungen). С 1934 года Г. Кох работал профессором Кёнигсбергского университета вплоть до своего назначения в 1937 году на должность директора Института Восточной Европы в Бреславле.
Будучи офицером запаса, Г. Кох в эти годы выполнял функции офицера связи между абвером и отдельными группировками ОУН, что и определило его специализацию в германской разведывательной службе. После нападения Германии на СССР он исполнял обязанности руководящего сотрудника в ряде абверкоманд на Восточном фронте, пока не был переведен в центральный аппарат абвера в Берлине на должность начальника группы А1 (подрывная агитация, организация прогерманской пропаганды на Восточном фронте) второго отдела Управления «Абвер-Заграница». После окончания войны «обогащенный» знаниями Восточной Европы Кох продолжил свои научные изыскания уже как профессор Мюнхенского университета. Надо ли говорить, что он не прервал контактов со своими бывшими сослуживцами по абверу, перебравшимися к тому времени в «Организацию Гелена».
В разное время обязанности начальника 1-го отдела (служба сбора донесений) абверштелле «Кёнигсберг» исполняли: майор Новак, капитан Ганс Горачек и майор Теодор Радтке, квалифицированные и опытные офицеры абвера. Последний еще в 1920-е годы руководил аппаратом германской военной разведки в Бреславле (Вроцлав), а с июня 1941 года был назначен начальником абверкоманды-104, действовавшей на Восточном фронте.
Вторым (диверсионным) отделом ACT руководил обер-лейтенант (впоследствии подполковник) Вернер Геттинг-Зеебург. Начальником третьего (контрразведывательного) отдела был полковник Неймеркель.
С 1937 года аппарат ACT «Кёнигсберг» располагался в одном из зданий, принадлежавших штабу 1-го военного округа по адресу: Кранцераллее, 40 (ул. Александра Невского в Калининграде). Это здание сохранилось до сих пор и используется как общежитие.
В это же время начинается формирование региональных филиалов ACT «Кёнигсберг», так называемых «Абвернебенштелле» (Abwehrnebenstelle, ANST), расположенных в городах Инстербург (АНСТ «Инстербург»), Летцен (АНСТ «Летцен»), Эльбинг (АНСТ «Эльбинг»). Низовые разведывательные аппараты — «Мельдекопфы» (Meldekopf), структурно входившие в АНСТ, как правило, находились в приграничных городах, расположение которых позволяло организовывать нелегальную переброску агентуры через границу на сопредельную территорию. Указанные АНСТ повторяли штатную структуру ACT «Кёнигсберг» и после нападения Германии на Советский Союз были переформированы в «Ауссенштелле» в гг. Эбенроде, Мемеле, Тильзите, Йоханнесбурге.
АНСТ «Инстербург» в предвоенные годы занимался ведением разведывательной работы против Польши и Литвы. Дислоцировался орган в г. Инстербурге (Черняховск) в одном из особняков по улице Прегелтор, 3 (в настоящее время ул. Ленинградская). Начальниками АНСТ в разное время были майор Швирц и подполковник Йозеф Рокита. До включения Мемельского края в состав Германии в Мемеле действовала резидентура абвера, руководимая из Инстербурга капитан-лейтенантом запаса ВМФ фон Шиллингом (Шнеллер). С началом войны он возглавил абвергруппу-112, действовавшую на Восточном фронте.
С 1940 года на АНСТ замыкалось два мельдекопфа в городах Мемеле и Эбенроде (до 1938 года — Шталлупенен), насаждавшие агентуру германской военной разведки в окружении частей и соединений Прибалтийского особого военного округа, расположенных к тому времени в Литве.
Для предвоенного времени были характерны частые изменения в штатном расписании ACT «Кёнигсберг» с соответствующими перемещениями официальных сотрудников. Так, упоминавшийся уже Тео Радтке до своего назначения на должность начальника 1-го отдела успел послужить в Эльбинге (Эльблонг) руководителем местного «Абвернебенштелле», сменив на этом посту капитана Ганса Горачека. Данное подразделение абверштелле «Кёнигсберг», как и аппарат абвера в Данциге (о чем будет сказано ниже), считалось наиболее успешным в проведении операций против Польши.
После окончания польской кампании в 1939 году в абверштелле «Кёнигсберг» произошли значительные кадровые изменения, связанные с ликвидацией, переформированием и созданием новых разведывательных структур. В сентябре этого года на должность начальника органа вместо капитана фон Даванца был назначен майор (впоследствии полковник) Кип, исполнявший свои обязанности до марта 1942 года.
С ноября 1939 года начал функционировать абвернебенштелле «Варшава», нацеленный на ведение разведки против войск Западного особого военного округа. За короткий промежуток времени в приграничье была сформирована сеть замыкавшихся на него мельдекопфов в городах Бяла-Подляска, Влодав, Тересполь и др.
АНСТ «Эльбинг», до этого ориентированный на разведку против Польши, был ликвидирован, а его сотрудники были направлены во вновь создаваемые мельдекопфы. Бывший начальник АНСТ Ганс Горачек занял аналогичную должность в АНСТ «Варшава». Значительную помощь в решении организационных и оперативных вопросов оказывал его бывший агент — майор Войска Польского Герасимович (Гапке). Именно с его помощью производились массовые вербовки бывших польских военнослужащих для нелегальной работы на советской территории.
Опытным и результативным офицером разведки был майор (в конце войны подполковник) Вильгельм Крибитц, который свою профессиональную деятельность в Кёнигсберге начал задолго до войны. В 1939–1941 годах, возглавляя реферат 3Ф ACT «Кёнигсберг», он организовывал всю практическую работу по агентурному проникновению в структурные звенья вражеских спецслужб. С его именем связан ряд успешно реализованных мероприятий по дезинформированию советских представителей о ходе подготовки Германии к войне против СССР.
Непосредственно перед нападением Германии на СССР, с санкции руководства абвера, абверштелле «Кёнигсберг» провел дезинформационную операцию в отношении разведывательного отдела штаба ПрибОВО РККА. В рамках реализации замысла по введению в заблуждение советского командования о планируемой якобы передислокации нескольких германских дивизий из Восточной Пруссии во Францию и Бельгию были подготовлены документальные материалы, содержащие подтверждение этих сведений. С учетом важности операции, способной в случае ее реализации подтвердить «мирные намерения Германии», непосредственное ее проведение осуществлял начальник группы 3Ф в Тильзите майор Ноцни-Гаджински — будущий начальник абверштелле «Кёнигсберг». Операция проводилась через агента-двойника абвера, ранее подставленного на вербовку сотрудникам разведотдела штаба ПрибОВО. О деталях проведения этой операции ничего не известно, но бывшие сотрудники ACT в своих послевоенных воспоминаниях считают, что она была успешно завершена.
Из показаний бывшего начальника 3-го отдела Управления «Абвер-Заграница» генерал-лейтенанта Франца фон Бентивеньи следует, что с 1940 года абверштелле «Кёнигсберг» осуществлял дезинформационные мероприятия в отношении советского консульства в Кёнигсберге. В протоколе допроса Бентивеньи от 25 сентября 1945 года сказано: «Я помню следующие конкретные случаи дезинформирования иностранных правительств: сотрудник абверштелле „Кёнигсберг“ капитан Крибиц в 1940 году установил, что советский консул в Кёнигсберге имеет среди местного населения доверенных лиц, которые сообщают ему некоторые интересующие советское консульство данные. В 1941 году мы решили использовать этих лиц для дезинформации советских органов по вопросам перспектив германо-советских отношений, и согласно моим указаниям Крибиц провел намеченные мероприятия в жизнь…»
В связи с подготовкой нападения Германии на СССР и необходимостью иметь в составе наступающей армии специалистов со знанием русского языка в 1940 году при Кёнигсбергском университете были открыты двухгодичные языковые курсы, рассчитанные на подготовку необходимого числа переводчиков. Кроме того, при штабе 1-го военного округа были созданы трехмесячные курсы для офицеров, предполагаемых к использованию в разведывательных отделах частей вермахта.
Несмотря на общность организационных форм, принципов функционирования, методики специальной деятельности, каждая спецслужба имела свои особенности, другими словами, свой неповторимый «почерк». Например, германская разведка при проведении вербовочной работы весьма активно использовала методику опубликования в прессе различного рода объявлений, сформулированных таким образом, чтобы привлечь внимание потенциальных кандидатов на вербовку, рассылку так называемых «вербовочных писем» и т. д.
Известно, что сотрудники и агенты абвера для идентификации неизвестных им лиц неохотно использовали устные пароли, отдавая предпочтение вещественным (визитки, денежные купюры и т. д.). Традиционной была и форма обращения агентов абвера к своим руководителям — «доктор». Строжайшим требованием по обеспечению безопасности разведывательной деятельности являлось использование во внутренней переписке псевдонимов и криптонимов на лиц, не только сотрудничавших с абвером, но и объектов их интереса или разработки.
Традиционным для абвера было и использование в качестве прикрытия своей деятельности различного рода коммерческих структур. Например, известная кёнигсбергская торговая фирма «Макс Бенгс импорт-экспорт» служила прикрытием для целой резидентуры германской разведки. Ее многочисленные представители наряду с исполнением своих непосредственных функций выполняли информационные и вербовочные задачи в Польше и странах Прибалтики.
Характерной особенностью, как сейчас говорят, морально-психологического климата в коллективе сотрудников военной разведки Германии являлось отсутствие формального «военного чинопочитания». В абвере сотрудника оценивали не по его воинским чинам, а по заслугам в профессиональной сфере. Известно множество примеров, когда офицеры военной разведки в небольших чинах руководили крупными структурами, в подчинении у которых находились старшие офицеры. Показательным является пример «аса» германской службы контршпионажа Хуго Блайхера, который, имея воинское звание унтер-офицера (что-то вроде старшины в Красной армии), руководил в Париже в годы войны крупным контрразведывательным аппаратом.
Ношение форменной одежды сотрудниками абвера, кроме оговоренных заранее случаев, было необязательно. Все зависело от времени и места службы.
В своей повседневной практической деятельности сотрудники абверштелле «Кёнигсберг» использовали весь имевшийся в их распоряжении арсенал средств и методов агентурной работы. Как известно, самым сложным вопросом организации разведывательной деятельности является бесперебойная, безопасная связь всех ее субъектов, обеспечивающая перемещение разведывательных сведений и отдаваемых распоряжений в двух направлениях — от руководящего центра к исполнителю и обратно.
Практика специальной работы убедительно показывает, что недостатки в организации связи между участниками разведывательных операций являются прямыми причинами большинства провалов. Поэтому в целях обеспечения безопасности действующих агентурных звеньев ответственные за их функционирование сотрудники абвера использовали как традиционные, так и нестандартные способы поддержания связи.
Применение тех или иных способов поддержания связи было обусловлено характером и специфическими особенностями самих операций. Например, если речь шла о пересылке через границу в разведцентр документальной информации (в оригиналах или копиях), обойтись без курьера было невозможно.
Роль курьера в таких случаях обычно исполнял специально подобранный для этих целей агент, отвечавший множеству требований с точки зрения обеспечения безопасности проводимой операции. Кроме основного требования надежности в отношениях с представителями разведцентра, исключавшую возможность его перевербовки противником, у такого человека должны были быть безупречные документы, легко объяснимый и проверяемый повод для пересечения границы (командировка, посещение родственников и т. д.).
В качестве примера можно привести историю одного агента абверштелле «Кёнигсберг», который начал свое сотрудничество с германскими спецслужбами незадолго до начала Первой мировой войны. Работая стюартом (проводником) на поездах дальнего следования по маршруту Берлин — Париж, он был завербован сотрудниками берлинской политической полиции, занимавшимися разведывательной деятельностью, для выполнения курьерских функций. Находясь в Париже во время своих поездок, агент должен был в обусловленных местах получать от неизвестного ему лица посылки, которые прятал в специально подготовленных тайниках в вагоне поезда, а по прибытии в Берлин передавал их своему руководителю из разведки. С началом Первой мировой войны маршрут следования поездов, на которых работал агент, был изменен до Амстердама (Нидерланды), причем состав участников этой операции по связи оставался прежним. Только человек, передававший посылки, переместился из Парижа в Амстердам.
С небольшими перерывами агент использовался в качестве курьера все межвоенное двадцатилетие. О высоком уровне конспирации проводимых операций свидетельствует тот факт, что, кроме своих непосредственных руководителей из полиции и абвера (агент с начала 1930-х годов был передан для работы в филиал военной разведки в Кёнигсберге), он не знал никого из своих «партнеров» по разведывательной работе. Только один раз из французской прессы, широко освещавшей очередной «шпионский скандал», агент по напечатанной фотографии узнал человека, от которого он регулярно принимал посылки в Париже.
Если полученная агентом информация носила устный характер (личные наблюдения, передача беседы с носителем закрытых сведений и т. д.), то после ее соответствующей обработки (написание, зашифровка) она направлялась в разведцентр либо по техническим (радио), либо по почтовому каналам. В последнем случае сведения вписывались в почтовое отправление с использованием различного рода средств тайнописи. Такое письмо направлялось в контролируемый разведслужбой адрес, на жаргоне разведчиков называемый «почтовый ящик». Хозяином такого «ящика» в обязательном порядке являлся агент разведки, находящийся в прямом контакте со своим руководителем.
Но обойтись без личного общения участникам разведывательных операций было невозможно. Основным местом встреч являлись специально подобранные для этих целей конспиративные квартиры. В Кёнигсберге такие квартиры были разбросаны по всему городу. Примером совмещения функций «почтового ящика» и конспиративной квартиры являлся пансион некоей Данти Ланы, располагавшийся по улице Штайндамм, 144/145 (Ленинский проспект в Калининграде). Именно в ее пансионате проводились встречи с многочисленной зарубежной агентурой, прибывавшей в Кёнигсберг под различными благовидными предлогами, а также направлялась почтовая корреспонденция из многих европейских стран.
Разовые рабочие встречи со своей агентурой сотрудники абверштелле проводили в многочисленных кёнигсбергских кабачках и кофейнях. Излюбленными местами встреч в Данциге были кофейни «Польманн», «Театральная», ресторан при гостинице «Ванселот» и т. д. Для проведения подробных инструктажей своей агентуры достаточно часто приезжавшие в Данциг сотрудники абверштелле использовали частные квартиры домовладельца Вальтера Вибига, а также номера гостиниц «Метрополь» и «Дангелов». В Быдгоще контактными пунктами сотрудникам абверштелле служили отель «Гельхорн», кафе «Ривьера» по улице Прибрежной, ресторан Берендта на улице Дворской и др..
Для организации встреч с наиболее важной агентурой использовался один из особняков по Ховербекштрассе (улица Тургенева в Калининграде), принадлежавший бывшему сотруднику военной разведки Германии.
Перед началом Великой Отечественной войны почти весь кадровый состав абверштелле «Кёнигсберг» в соответствии с новым штатным расписанием был направлен на комплектование фронтовых органов военной разведки — Абвергрупп и подчиненных им абверкоманд, приданных 16 и 18-й армиям вермахта и 4-й танковой группе. Так, группе армий «Север» была придана сформированная на базе ACT «Кёнигсберг» абверкоманда-104 (радиопозывной «Марс») в составе двух абвергрупп (111, 112). Первым начальником абверкоманды был назначен майор Тео Радтке.
Основываясь на опыте предыдущих кампаний, командование абвера разработало план использования фронтовых разведывательных команд, заключавшийся в физическом захвате советских органов военного управления (штабы частей и соединений РККА, пункты связи), органов безопасности и внутренних дел СССР и союзных республик. Особое внимание при планировании действий команд было уделено захвату архивных материалов, позволивших в случае их обнаружения продвинуться далеко вперед в изучении военного и промышленного потенциала Советского Союза.
О значимости для разведки операций по захвату архивной и текущей документации свидетельствует эпизод, случившийся при подготовке операции «Морской лев» по высадке частей вермахта в Великобритании. После удачно проведенных английской контрразведкой акций по ликвидации агентурных сетей абвера, когда в распоряжении адмирала Канариса почти не осталось источников на островах, он очень опасался претензий со стороны разработчиков плана. У Канариса упал камень с души, когда начальник штаба вермахта генерал Франц Гальдер, ответственный за планирование операции, заявил, что сведения абвера ему не нужны. Выяснилось, что необходимые разведывательные данные Гальдер получил от отдела иностранные армии «Запад».
Незначительные сведения по британским вооруженным силам, которыми до операции под Дюнкерком располагал этот отдел Верховного командования вермахта, были многократно дополнены путем аналитической обработки огромного объема трофейной английской документации, захваченной в ходе французской кампании (миллионы единиц документов).
Когда в штабы частей и соединений вермахта направлялись только картографические материалы по Великобритании, начальник отдела «Запад» полковник Ульрих Лисс требовал, чтобы начальники разведывательных отделов дивизий приезжали за ними на грузовиках.
Абверштелле «Кёнигсберг» в годы войны
На рассвете 22 июня 1941 года после массированного применения артиллерийского огня и военно-воздушных сил германские армии начали широкомасштабные боевые действия на Восточном фронте. В наступающих порядках частей вермахта продвигались мобильные группы фронтовой разведки абвера с главной задачей захвата разведывательной документации.
Вот как, со ссылкой на своего коллегу, описывает О. Райле захват в городе Бресте здания местного НКВД: «Когда мы вошли в здание и произвели осмотр, то нашли все так, как если бы служащие учреждения только покинули свою контору. Письменные столы, сейфы, стулья — все стояло на своих местах. Междугородняя телефонная связь не была отключена. Телефонные штекеры еще воткнуты в коммутационные гнезда, и коммутаторные лампочки продолжали гореть. Служащие учреждения бежали сломя голову.
Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, мы, сверх ожидания, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо (группа фронтовой разведки) работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД…
Затем из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых брест-литовским органом НКВД информаторов и агентов».
Из приведенного примера, а также из известных обстоятельств захвата немцами Смоленского архива областного комитета ВКП(б), штабов ВВС Западного ОВО, 19-й армии и других видно, что добычей многочисленных команд фронтовой разведки абвера стали большие массивы секретной советской документации, ущерб от утраты которых в условиях начавшейся войны был огромен. Германской разведывательной службе стали известны те сведения, которые она никогда бы не получила от использования различных технических средств и даже от самой квалифицированной агентуры.
Мобильные группы численностью около 10 человек, попадая в наступающих порядках в советские города, стремились как можно быстрее оказаться в местах расположения спецслужб и органов военного управления. Неоднократно возникали ситуации, когда на подступах к городам ведутся бои, а в их центре группы фронтовой разведки уже обследуют покинутые советские учреждения. По воспоминаниям О. Райле, для перевозки трофейной советской документации в штаб «Валли» требовались целые автомобильные колонны, а счет трофейных секретных документов велся на центнеры.
В рамках реализации плана германского командования по внесению дезорганизации в работу советских штабов, государственных и партийных учреждений многочисленным разведывательно-диверсионным группам германской разведки, заблаговременно заброшенным на территорию СССР, было приказано, где только возможно, нарушать связь между органами военного управления. Нападениям подвергались линии связи, коммуникационные центры и другие объекты военной инфраструктуры. Это привело к значительному осложнению системы управления советскими войсками. В мемуарной литературе и в официальных советских документах описываются многочисленные случаи утраты связи между органами военного управления и подчиненными им войсками. В совокупности с другими причинами это привело к катастрофическим результатам приграничных сражений.
Так, например, высокую эффективность диверсионных групп на начальном этапе Великой Отечественной войны продемонстрировали диверсанты абвера из 8-й роты 800-го полка «Бранденбург» под командованием обер-лейтенанта Кнаака. 26 июня 1941 года группа из нескольких десятков переодетых в советскую форму германских солдат стремительным броском после скоротечного боя захватила два подготовленных к взрыву моста через Западную Двину. Эта акция, несмотря на ее локальный характер, обеспечила 56-му моторизованному корпусу под командованием Эриха фон Манштейна серьезное оперативно-тактическое преимущество. Через час после захвата мостов подошедшие части 8-й танковой дивизии вермахта захватили город Двинск (Даугавпилс), серьезно осложнив обстановку на большом участке Северо-Западного фронта.
За несколько месяцев до нападения на СССР абверштелле «Кёнигсберг» приступает к созданию на территории Восточной Пруссии первых разведывательно-диверсионных школ, призванных обеспечить шпионскими кадрами абверкоманды и абвергруппы, действующие на северном участке Восточного фронта.
Первой была сформирована школа в местечке Гросс-Мишен (в настоящее время пос. Кузнецкое недалеко от Рябиновки в Калининградской области). В первый поток курсантов школы входили навербованные по всей Европе представители белоэмигрантских, украинских, белорусских, литовских, латышских националистических организаций. Предполагалось, что школа будет готовить агентов-радистов. План обучения включал в себя изучение структуры частей и соединений Красной армии, военной топографии, основ вербовочной работы, способов визуальной разведки и т. д. До своего закрытия осенью 1941 года школа успела подготовить несколько десятков агентов, заброшенных на советскую территорию через абвергруппу-111, действовавшую против войск Ленинградского фронта.
Крупнейшая разведывательная школа абвера в Варшаве также была сформирована при непосредственном участии АНСТ «Варшава» и некоторое время в строевом отношении подчинялась абверштелле «Кёнигсберг». По оперативным вопросам школа находилась в прямом подчинении Штаба Валли — головного органа военной разведки Германии на Восточном фронте. Первым начальником Варшавской школы был назначен бывший сотрудник реферата IX ACT «Кёнигсберг» майор Моос (Марвиц), до этого назначения исполнявший обязанности заместителя начальника школы в Гросс-Мишен (май — август 1941 года).
Зимой 1942 года для предварительной подготовки агентуры из числа советских военнопленных в местечке Бальга был создан филиал Варшавской школы абвера. Школа была расположена в постройках бывшего «Гостевого дома», предназначенного для предоставления ночлега путешествующим к рыцарскому замку группам Гитлерюгенда.
Постоянный штат школы был сформирован на базе ликвидированной тогда же школы Гросс-Мишен. Начальником был назначен ротмистр Адольф Браунек (Броницкий) — еще один пример использования «старых кадров» германской разведки. По некоторым данным, ротмистр Браунек еще в годы Первой мировой войны проходил службу в органах разведки отдела 3Б. Несмотря на свой преклонный возраст, Браунек с 1939 по 1942 год последовательно исполнял обязанности начальников школ в Гросс-Мишене, Бальге, некоторое время служил заместителем начальника Варшавской школы.
Для более качественной разведывательной подготовки выпускники школы «Бальга» направлялись в Варшавскую школу, после чего значительная их часть поступала в распоряжение абвергруппы-104.
В связи с передислокацией Варшавской школы в Восточную Пруссию в августе 1943 года школа на Бальге была расформирована, а через год ее помещения были переданы для использования штатом Нойкуренской разведывательной школы.
Стандартная для всех школ абвера программа обучения предусматривала сочетание теоретических знаний и практических навыков разведывательной деятельности. В зависимости от направленности использования агентуры в тылах Красной армии строились учебные программы. Так, например, подготовка «агентов-ходоков» предусматривала углубленное изучение военной топографии, способов получения информации визуальным наблюдением, спортивную подготовку. Обучение агентов-радистов требовало дополнительных временных затрат, связанных с привитием прочных практических навыков поддержания радиосвязи с Центром и т. д.
Время обучения в разведшколах напрямую зависело от специализации агентуры, предназначенной к заброске в тыл Красной армии. Для подготовки агентов-разведчиков ближнего тыла были разработаны учебные программы, рассчитанные на срок от 2 недель до 1 месяца, дальнего тыла — до полугода. В общую программу входили такие дисциплины, как военная топография, организация частей и соединений РККА, служба штабов, тактика. К специальной разведывательной подготовке относились: вербовочная работа, способы получения информации путем опросов, наблюдения, методика деятельности советских органов безопасности, легализация и т. д.
Во избежание потенциальных предпосылок к расшифровке будущих разведчиков в разведывательных и диверсионных школах абвера действовали уставы Красной армии, в числе прочего предусматривавшие форму обращения «товарищ». В среде курсантов разведшкол контрразведывательными подразделениями насаждалась внутренняя агентура, призванная выявлять неблагонадежных сотрудников, освещать обстановку в коллективе, устанавливать советских разведчиков.
Среди курсантов разведшкол абвера помимо пропагандистских и антисоветских материалов распространялись различного рода «памятки», призванные упрочить усвоенные ранее знания и навыки. Например, широкое хождение имела брошюра под названием «Размышления разведчика», в которой содержались советы и рекомендации примерно такого рода:
«Запомни раз и навсегда, что отныне ты воин тайного фронта, что на твоем пути будут одни трудности и преграды, которые ты должен умело и эффективно преодолевать. Забудь свое прошлое. В основе твоей жизни лежит легенда. Твоя работа требует от тебя силы воли и твердого характера, а поэтому, не откладывая, берись за устранение своих уязвимых сторон. Важное значение в твоем деле может иметь случай, поэтому никогда не упускай удачного случая. Возьми для себя за правило не выделяться из окружающей среды, подстраиваться под массу… Не вербуй себе в помощников неразвитых людей. Но в то же время не забывай, что под глупой физиономией может скрываться золотой человек. Никогда не назначай встречи в одном и том же месте, в одно и то же время. Если ты хочешь что-либо узнать о постороннем, говори с собеседником так, чтобы не чувствовалось твоих наводящих вопросов. Если ты хочешь чем-то поделиться, подумай: „Я это скажу через пять минут“. Но по прошествии этого срока ты убедишься, что у тебя пропало желание откровенничать…»
С началом военных действий во всей системе абвера изменилась система комплектования его учебных заведений. Основным поставщиком кадров выступили многочисленные лагеря советских военнопленных, в которых сотрудники военной разведки на регулярной основе организовали массовую вербовочную работу.
В Восточной Пруссии в первые месяцы войны было создано около сорока лагерей, по составу содержащихся там военнопленных разделенных на офицерские (Офлаг, Offizierslager) и постоянные (Шталаг, Stammannschaftslager). В крупнейших лагерях, таких как Шталаг-1А (мест. Родиттен, пос. Нагорное, Багратионовского района), Шталаг-1Б (Хоенштайн, Кроликово, РП), Офлаг-52 (1Д) (Шталлупенен, г. Нестеров) и других, начались массовые вербовки советских военнопленных. Работу проводили штатные сотрудники отделов За (контрразведывательных) администрации лагерей, замыкавшихся по оперативным вопросам на реферат 3 Кгф абверштелле «Кёнигсберг».
С лета 1941 года при данном реферате начались «научно-исследовательские» работы этнографического характера по изучению отдельных национальных контингентов военнопленных. Капитан Рождорф вместе с бывшим директором кёнигсбергской гимназии Домбровским в ходе посещения лагерей военнопленных выбирали представителей отдельных национальностей и народностей СССР для опросов. Отобранных военнопленных группами по 5–6 человек фотографировали, делали антропологические изменения, после чего опрашивали по вопросам быта, культуры, языковых особенностей и т. д. Результаты таких «исследований» в виде методических рекомендаций по вербовочной работе направлялись во все фронтовые органы разведки и разведшколы.
В первые месяцы после начала боевых действий основным направлением работы оставшихся в Кёнигсберге сотрудников ACT было получение информации путем допросов военнопленных советских командиров. После понесенных советскими войсками поражений в Прибалтике они в большом количестве содержались в созданных в Восточной Пруссии лагерях.
Некоторые из пленных советских офицеров достаточно высокого ранга, содержавшихся в лагерях 1-го военного округа, встали на путь предательства и пошли в услужение к врагу. Например, генерал-майор Ф. И. Трухин, до плена исполнявший обязанности начальника штаба Северо-Западного фронта, находясь в Офлаге 52 (1Д), дал свое согласие на участие в антисоветской деятельности. Впоследствии, являясь ближайшим помощником генерала A. A. Власова, он стал начальником штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. Генерал-майор И. А. Благовещенский, бывший начальник Либавского училища ПВО ВМФ СССР, содержавшийся после пленения в Тильзитском лагере, позже вступил в РОА, где занял должность руководителя идеологической группы Управления пропаганды.
Кроме разведывательных и разведывательно-диверсионных школ на территории Восточной Пруссии действовал целый ряд объектов абвера, специализировавшихся на получении информации по отдельным проблемам. Так, с 1941 года в мест. Морицфельде (недалеко от Инстербурга) некоторое время функционировал пункт обработки разведывательных данных «Восток» (Auswertestelle Ost). Сотрудники пункта, специализировавшиеся на получении информации по советским ВВС, занимались допросами советских летчиков. Руководил пунктом подполковник Холтерс, имевший большой опыт общения с высокопоставленными военнопленными. Известно, например, что он принимал участие в допросах Якова Джугашвили, попавшего в немецкий плен в июле 1941 года.
Всего в лагере размещалось около 150 военнопленных. Все они имели отношение к авиации: летчики, штурманы, стрелки-радисты. Вот как описывает в своих послевоенных воспоминаниях бывший узник лагеря Б. В. Веселовский, до пленения командир звена 283-го истребительного полка: «Загадочным был этот лагерь. Частенько в штаб вызывали кого-либо, и там подолгу велся с ним разговор. Несколько раз со мной беседовал подполковник Холтерс. Не допрашивал, а именно беседовал… Некоторых пленных куда-то увозили. Через несколько дней они вновь появлялись. В лагере в отдельном флигеле жил пленный генерал авиации Александр Алексеевич Белишев… Немцы всячески склоняли Белишева перейти к ним на службу, но он на предательство не пошел…»
Большую помощь в опросах и вербовке советских летчиков Холтерсу оказывали его заместители обер-лейтенанты Геллер и Йодль. В обработке полученных путем допросов сведений был также задействован ряд бывших офицеров Красной армии: командир 503-го штурмового авиаполка подполковник Б. А. Пивенштейн, капитаны К. Арзамасцев, А. Никулин.
По прошествии некоторого времени по инициативе подполковника Холтерса на базе бывшего пункта началось формирование 1-й восточной эскадрильи люфтваффе из бывших советских летчиков, изменивших воинскому долгу.
Крупными «приобретениями» Холтерса стали вербовки двух Героев Советского Союза — старшего лейтенанта ВВС РККА Бронислава Романовича Антилевского, бывшего заместителя командира эскадрильи 20-го истребительного полка, и капитана Семена Трофимовича Бычкова, заместителя командира 482-го истребительного полка. После соответствующей обработки Антилевский и Бычков стали не только ведущими летчиками эскадрильи, но и активными участниками антисоветской пропаганды.
В городе Летцене на базе местного лагеря военнопленных в 1941 году был создан специализированный «опросный центр», в котором на плановой основе производились допросы советских командиров среднего и высокого ранга. Некоторая их часть после соответствующей «обработки» перешла на службу к врагу. Вот только короткий перечень бывших командиров Красной армии, прошедших через опросный лагерь в Летцене и изменивших своему воинскому долгу:
— бригадный комиссар РККА Георгий Николаевич Жиленков, бывший член Военного совета 32-й армии Западного фронта;
— полковник Василий Григорьевич Киселев, бывший начальник штаба 20-й стрелковой дивизии НКВД;
— старший лейтенант госбезопасности НКВД СССР (примерно соответствует званию майора в РККА) Константин Федорович Поваров, бывший начальник отделения контрразведки особого отдела 8-й армии Волховского фронта;
— полковник Сергей Кузьмич Буняченко, бывший командир 389-й стрелковой дивизии;
— подполковник Вячеслав Павлович Артемьев, бывший командир 46-го кавалерийского полка;
— подполковник Василий Алексеевич Кардаков, бывший помощник начальника Томского артиллерийского училища.
Множество операций абвера во время войны начиналось на территории Восточной Пруссии, из числа которых наиболее известной является успешная работа в советском тылу некоего Богатова (Богачева). Эта операция интересна тем, что позволяет оценить эффективность работы германской разведки по влиянию на исход крупнейшей наступательной операции Красной армии весной 1942 года.
Известно, что после успешного контрнаступления зимой 1941 года 33-й армии на наро-фоминском направлении для закрепления оперативного успеха генерал армии Г. К. Жуков отдал приказ о продолжении наступления на Вязьму. Этим было положено начало печально известной Ржевско-Вяземской наступательной операции, приведшей советские войска к огромным потерям в живой силе и технике.
В результате успешных контратакующих действий германских войск измотанные в предыдущих боях дивизии 33-й армии под командованием генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова оказались в кольце окружения. Предпринятые попытки деблокировать окруженную группировку успеха не принесли. Началась медленная агония, окончившаяся в апреле 1942 года гибелью практически всех главных сил (113, 160, 338, 329-я стрелковые дивизии) армии.
Для внесения дезорганизации в систему управления окруженной группировкой германской разведкой была спланирована операция по уничтожению командующего армией М. Г. Ефремова. По замыслу организаторов, особую роль должен был сыграть агент абвера Богатов (Богачев). О нем известно, что во время оборонительных боев в составе 160-й стрелковой дивизии майор Богатов добровольно перешел на сторону врага и позже был завербован в качестве агента германской разведки. Его индивидуальная подготовка для действий по установлению места дислокации штаба 33-й армии проходила в одной из разведывательных школ на территории Восточной Пруссии, куда он был в срочном порядке направлен на самолете. После завершения подготовки Богатов был переброшен в район действий окруженной армии. Ему удалось установить местонахождение генерала М. Г. Ефремова, сведения о котором он передал по рации своим немецким хозяевам. Под угрозой пленения верный своему воинскому долгу командующий армией покончил с собой.
В ноябре 1943 года в город Нойкурен (г. Пионерский Калининградской области) было передислоцировано женское отделение Варшавской разведшколы, предназначенное для подготовки квалифицированных радистов. Предполагалось, что женщинам-агентам вместе с их спутниками будет легче легализовываться в советских тылах под видом семейных пар. После завершения обучения выпускницы направлялись в Варшаву для дополнительной подготовки в составе небольших групп. На этом этапе большое внимание уделялось разработке легенды, подготовке документации, дополнительной проверке агентов, предназначенных к выброске за линию фронта.
Первой начальницей школы была назначена некая Наталья Александровна Берг (Попова), официально являвшаяся офицером РОА. До этого назначения она руководила женским отделением в Варшавской школе.
Для более качественной подготовки шпионских кадров по инициативе майора Бауна — начальника 1-го отдела штаба «Валли» — в ноябре 1943 года в местечке Нидерзее была создана новая школа. Обучающие программы предусматривали подготовку резидентов-радистов. Предполагалось, что после легализации в советском тылу они будут самостоятельно вербовать агентуру из числа местных жителей, а получаемую информацию передавать непосредственно в Штаб «Валли» по радио. Соответственно, время подготовки курсантов школы возросло до полугода. При школе «Нидерзее» действовало два филиала по подготовке специализированных групп агентов.
За более чем двадцатилетнюю историю своего существования абверштелле «Кёнигсберг» знал взлеты и падения, успехи и поражения. С началом военной кампании на Востоке его значение как руководящего и организующего центра германской военной разведки заметно снизилось. В первую очередь это было связано с созданием под Варшавой штаба «Валли» — головного органа абвера на Восточном фронте, призванного осуществлять практическое руководство всеми абвергруппами и абверкомандами и координацию их деятельности. В сферу компетенции абверштелле в новых условиях входила работа по организации контрразведывательного режима в дислоцированных на территории 1-го военного округа частей и соединений вермахта и работа в лагерях военнопленных. На завершающем этапе войны, по мере продвижения советских войск к Германии, Восточная Пруссия превратилась в своеобразный перевалочный пункт множества отступающих разведывательных и контрразведывательных групп и команд. В условиях относительно кратковременного пребывания здесь они уже не могли проводить свою работу в требующемся объеме. С этого времени и начинается постепенная деградация некогда могущественной военной разведки Третьего рейха.
