Джордж Кайзвальтер походил на крупную лохматую овчарку. Это был самоуверенный человек, не признававший авторитетов, оперативный сотрудник от Бога с острым аналитическим умом.

При всей своей амбициозности Кайзвальтер был начисто лишен карьерной алчности, потому что в глубине души понимал: «клубная» атмосфера, царившая в ЦРУ, не позволит ему выдвинуться на руководящую должность, и он навсегда останется аутсайдером, иностранцем по происхождению, выходцем хоть и из царской, но России.

…Джордж Уильямс Кайзвальтер родился в Санкт-Петербурге в 1910 г. Его отец, интендант царской армии, в 1904 г. был направлен в Вену для наблюдения за производством снарядов, использовавшихся российской армией в войне с Японией. Там он встретил француженку из Дижона, школьную учительницу, которая, вернувшись с ним в Россию, вышла за него замуж. После революции 1917 г. Кайзвальтер-старший вывез жену и сына в Нью-Йорк, где они получили американское гражданство. В 1930 г. Джордж окончил Дартмутский университет со степенью бакалавра, а год спустя, защитил степень магистра по прикладной психологии. Вскоре он поступил на службу в армию.

Когда разразилась Вторая мировая война, армейское руководство использовало знание Джорджем немецкого языка, а затем он был послан на Аляску в качестве офицера связи с советскими летчиками, перегонявшими из США в СССР военные самолеты. Теперь он уже применял свои знания русского языка.

…В 1944–1945 гг. Кайзвальтер служил в отделе армейской разведки Соединенных Штатов. Два года совместной работы с плененным генералом Рейнхардом Геленом, во время войны возглавлявшим подразделение под названием «Иностранные армии Востока», — отдел генерального штаба вермахта, осуществлявший сбор разведывательной информации по Советскому Союзу, — предопределили дальнейшую судьбу Джорджа. В 1951 г. он стал кадровым офицером ЦРУ, а еще через два года был назначен помощником сразу двух начальников резидентур ведомства в Западном Берлине и Вене в качестве «привлеченца», то есть сотрудника, основной задачей которого являлось приобретение агентуры из числа советских офицеров Группы Советских Войск в ГДР и Австрии.

Приоритетным направлением в агентурной деятельности американских резидентур в Западном Берлине и Вене была вербовка офицеров советской разведки и контрразведки. Однако, до появления Попова в Вене, этот приоритет был, скорее, желаемым, чем реально осуществимым планом…

В начале октября 1952 г. Кайзвальтер получил сигнал от агента «ГАНС», австрийца, работавшего садовником в оранжерее советского посольства, что на замену убывшего дипломата прибыл новичок. Оставить сигнал без внимания было нельзя: убывший был идентифицирован как военный разведчик, действовавший под дипломатическим прикрытием. А поскольку русские строго придерживались отработанной схемы: на освободившуюся должность неизменно прибывал другой оперработник с теми же функциями, то прибывшего обязательно надо было «пощупать за вымя»!

…Появление «сменщика» в советской резидентуре, — будь то разведка КГБ или ГРУ, — всякий раз вызывала в стане американцев оживление. Обновление в рядах противника придавало их оперативным силам и средствам здоровый импульс, реанимировало рутинную работу службы наружного наблюдения и технического контроля. Последние призваны были, нанося легкие уколы в панцирь — прикрытие — испытуемого, представить первичные данные для последующего анализа и определения профессионального уровня вновь прибывшего русского разведчика. А у офицеров-агентуристов, прозванных «охотниками за скальпами», наступал особый период — «время собирать камни». Им предстояло, выявив уязвимые места в характере, поведении и оперативной подготовке нового советского разведчика, ввести в его разработку своих агентов. С их помощью определялась возможность нанесения главного удара — вербовочного подхода к новичку.

Мельчайшие подробности его поведения на улице, в общественном транспорте, в кафе и ресторанах скрупулезно фиксировались скрытыми объективами фото- и кинокамер. Без внимания не оставался ни один жест, ни один взгляд подопечного.

…Первое, — особенно это характерно англосаксам, — установить отношение изучаемого объекта к деньгам.

Внимание, он вытащил бумажник! Сколько отделений в нем? Много. Раскладывает купюры согласно их достоинству? Значит, аккуратен, дисциплинирован, педантичен, знает цену деньгам и людям.

Вместо бумажника — женский кошелек? Не иначе — скареда, жмот. За копейку повесится или повесит.

Как? Не пересчитывая полученную сдачу, засунул банкноты комком в карман?! Все, считай, что имеешь дело с вертопрахом, неряхой, возможно, с мотом.

…Походка. Волочит ноги, оставляя их позади корпуса? — Слабый самоконтроль. Неумение или нежелание рассматривать собственные поступки со стороны или под критическим углом.

Размахивает при ходьбе руками, как ветряная мельница? — Беспечность, неосмотрительность, «а нам все равно!»

Стремительный, ритмичный шаг, неизменяемый на значительных дистанциях? — Достаточность сердечной и легочной функций, хорошая реакция, подвижный тип нервной системы. Не исключено, что постоянно занимается спортом.

Твердая, размеренная поступь? — Мыслит основательно, решения принимает взвешенно, может, не хмелея, много выпить.

Мелкие шаги при высоком росте, семенящая походка? — Несамостоятелен в принятии решений, легко подпадает под чужое влияние, легко внушаем.

Старается не наступать на трещины в асфальте и в брусчатке? — Мнительно осторожен, подвержен немотивированному внутреннему напряжению, чем-то обеспокоен…

…Отношение к алкоголю и к женскому полу. О, эти пристрастия — едва ли не основные векторы в вербовочной разработке. Чрезмерное увлечение любым из этих занятий подрывает личный или семейный бюджет объекта, делает его уязвимым, он легче примет предложение об открытии ему кредитной линии. Главное — умело подать это предложение.

Утром утоляет жажду избыточным количеством пива или прохладительных напитков? Усердствовал с алкоголем накануне или делает это регулярно.

Повстречав миловидную женщину, не может удержаться и оборачивается ей вслед даже в присутствии жены? Неутоленное либидо, используя которое легко загнать его в «медовую ловушку», подставив ему привлекательную агентессу.

Непосвященному эти выводы могут показаться всплесками чьей-то досужей фантазии. Отнюдь!

Во-первых, незнание или огульное отрицание знаний другого — не есть аргумент.

Во-вторых, перечисленные детали бессознательного поведения изучаемого заговорят и расскажут многое о его психике, характере и привычках лишь в совокупности с другими признаками, и только лишь специалисту…

Просмотрев несколько отснятых на улицах Вены кинобобин и ознакомившись со сводками наружного наблюдения за Поповым, Кайзвальтер, магистр прикладной психологии, констатировал:

«Или этот тип — гениальный актер, или интеллектуальный пигмей, которому в театре доверили бы сыграть только тень отца Гамлета! Ну что ж, будем действовать по принципу кайзеровской разведки: «Отбросов нет — есть кадры!»

Джордж имел в виду, разумеется, не традиционные подмостки, а театр оперативного искусства. Ему и в голову не могло прийти, что в разведку можно попасть по протекции. Во всяком случае, таких примеров в собственной практике он тогда не имел.

В итоге Кайзвальтер принял решение: не снимая наружного наблюдения за русским, фиксируя его поведение всеми видами технического контроля во внепосольской обстановке, не тратить время на «пристрелочные выстрелы», а немедленно выпустить в новичка «золотую пулю» — особо ценную агентессу из личной обоймы. Кому, как не ему, «охотнику за головами» экстра-класса, было не знать такого простейшего способа вербовки, как загнать намеченную жертву в «медовую ловушку»?!

Ознакомившись с личными делами нескольких агентесс, ранее состоявших на связи у Вальтера Шелленберга, главы политической разведки Третьего рейха, Джордж Кайзвальтер остановил свой выбор на Гретхен Рицлер.

За несколько месяцев до появления в русской резидентуре Попова Д жордж сумел убедить ее продолжить секретное сотрудничество со спецслужбами, в частности с ЦРУ. Таким образом, он убил сразу двух зайцев.

Во-первых, заполучил вышколенную и надежную агентессу, которую предполагал использовать при секс-вербовках русских разведчиков.

Во-вторых, Кайзвальтер доказал Гретхен, что, работая на ЦРУ, она сможет вести ту шикарную жизнь, к которой привыкла в годы расцвета Третьего рейха.

А что еще нужно женщине элегантного возраста — уже не тридцать, но еще не сорок, много любившей и страстно любимой, которая сумела сохранить неутоленный, волчий аппетит к плотским удовольствиям своей юности?

Кайзвальтер не сомневался, что Рицлер, как и всякая женщина бальзаковского возраста, живет как на иголках, в тайном предчувствии, что где-то еще томится по ней сказочный принц, который падет к ее ногам и будет умолять о вечной любви…

Гретхен Рицлер была известна в великосветских салонах многих европейских столиц под разными именами: Марлен Шральмхаммер, Кристины фон Бюлов, Евы Вернер и, наконец, как Грета Ламсдорф.

Для женщины, которой в течение долгой карьеры секретной сотрудницы стало привычкой менять псевдонимы, мужей, вероисповедание и гражданство, принимать чужую личину, было также естественно, как для женщины мирной профессии ежедневно менять носовые платки в сумочке, отправляясь на работу. Нет ничего удивительного, что и хоронят таких людей, не раскрывая подлинного имени, ибо жизнь их — сплошная ложь, и смерть не бывает исключением…