Глава пятнадцатая

Болотов стоял возле окна горницы, присматривая за связанными бандитами и на всякий случай поглядывая во двор – на ворота и калитку. Вдруг в Полевой переулок пожалуют дружки Соболева? Ведь его банда состоит отнюдь не из четырех человек.

Но пока все было спокойно. В скором времени должны были подъехать его подчиненные из охраны Броневича.

Станислав вскипятил чайник и отнес кружку крепкого чая Александре. Она понемногу приходила в себя. Наличие рядом телохранителя отогнало страх и придало уверенности.

– Ты прости меня, – сказал он, присев рядом.

– За что?

– Не смог я тогда в кафе разгадать замысла этих уродов, – кивнул он на связанных бандитов.

Она легонько коснулась его руки.

– Замыслы всех подонков предугадать невозможно. Так что не вини себя.

Из горницы послышался встревоженный голос Павла:

– Стас, какой-то мужчина быстро прошел от калитки к крыльцу.

– Один? – покинув спальню, Кармазин выхватил из-за пояса пистолет.

– Вроде один…

Офицеры встали по обеим сторонам двери и приготовились к встрече.

– Все магазины обошел, пока отыскал вашу любимую водку, – донеслось недовольное ворчание из сеней.

Голос показался Станиславу знакомым. Дверь со скрипом открылась, и из темноты в светлую комнату вошел Робкин. В правой руке он держал объемный целлофановый пакет.

– Привет, гаденыш, – негромко сказал Кармазин.

– Не ждал? – вторил ему Болотов.

От неожиданности молодой мужчина выронил звякнувший бутылками пакет и попятился назад.

– Стоять! – ухватил его за рубашку Стас и втащил обратно в горницу. – Твое место здесь – среди них.

– Что вы себе позволяете?! – начал было возмущаться Робкин.

Однако увидев стоящую в дверном проеме спальни Александру, осекся на полуслове, опустил голову и замолчал.

Подтолкнув его к кучке сидящих на полу бандитов, Павел подхватил остатки веревки и связал за спиной его руки.

– Ну вот, каталог сказочных дебилов пополнен…

Ресторан «Синдикат» находился на краю живописной рощи, рядом с берегом искусственного пруда. Чтобы попасть к нему, необходимо было свернуть с трассы и проехать метров пятьсот по узкой асфальтовой дороге. Вход в ресторан был наглухо перекрыт для шпаны, замусоленных работяг, проезжих дальнобоев и прочих смертных. Зато клубные карты, предъявлявшиеся на входе вместо пропусков, имелись у каждого представителя тонкой прослоечки новорубинских буржуев: чиновников, депутатов, крупных бизнесменов.

Вероятно, подобная избирательность в клиентуре резко снижала доходы владельца «Синдиката» и в то же время служила гарантией спокойной и долгой деятельности. Где еще отдохнуть от праведных дел уставшему, обессиленному, опустошенному «слуге народа»? Да так отдохнуть, чтоб этот проклятый народ не совался с просьбами, не докучал своим нищенским видом, не мельтешил перед глазами! Конечно же, там, куда вход стерегут молчаливые исполнительные вышибалы.

Возможно, в Москве или Питере этот ресторан затерялся бы среди сотен других, но для Новорубинска он был элитным – в стиле лаунж, с бренд-шефом испанцем, стильным интерьером и клубным времяпрепровождением. Интерьер и кухня в «Синдикате» были на высоте. Обычные продукты закупали в окрестных селах, необычные привозили из столицы. В Lounge Cafe звучал ненавязчивый джаз. В основном зале, рассчитанном на двести человек, стояли кресла и диваны с высокими спинками, барная стойка под круглыми абажурами и гордость заведения – пивной резервуар, в котором варили три сорта пива. В нижнем этаже – VIP-зал на восемь человек и караоке-room для двадцати гостей. Главной фишкой был обладатель звезды Michelin, владелец ресторана и шеф-повар Марко Джубанио.

Еще одним приятным элементом, привносящим разнообразие в работу «Синдиката», была большая сцена в глубине основного зала. Двери для посетителей гостеприимно распахивались в три часа дня, ранние гости разогревались водочкой и легкой закуской. А после шести вечера на сцене появлялись музыканты в смокингах и радовали публику живой музыкой под восхитительные ароматы горячих блюд.

Костин с двумя знакомыми юристами расположились в VIP-зале и ждали приезда Броневича.

Находясь в превосходном настроении, Валерий Григорьевич заказал плотный обед с бутылкой дорогого коньяка и, разумеется, не видел, как три автомобиля по-хозяйски заехали на стоянку ресторана и заблокировали его машину.

Из черной иномарки вышли мужчины в костюмах; из «уазиков» посыпались крепкие парни в серо-черном камуфляже, бронежилетах и с автоматами. Пара бойцов встала у главного входа, пара – у служебного. Остальные, решительно раздвигая охранников ресторана, двинулись внутрь.

Валерий Григорьевич был немало удивлен, когда в кабинет ворвалась толпа вооруженных людей и с дикими криками заставила его с юристами нюхать дорогое ковровое покрытие.

Всех троих обыскали, изъяли документы, мобильные телефоны, бумажники.

– Вы ведь на самом деле Костин Валерий Григорьевич? – листая липовый паспорт, поинтересовался представительный мужчина лет сорока пяти.

– С чего вы взяли и… в чем, собственно, дело?! – возмущенно поинтересовался тот, когда его рывком подняли и поставили на ноги.

– Вы обвиняетесь в похищении человека и в шантаже.

– Для таких серьезных обвинений нужны доказательства.

– Они у нас имеются.

– Интересно! Какие и где?!

Руководивший арестом мужчина нагнулся к Костину и негромко сказал:

– Слышь, говнюк, ты, случаем, на Таганке не подрабатываешь?

– Нет, а что?

– Просто от такого образа невинности сам Станиславский умом бы тронулся. Как ты это делаешь?

Желваки на лице Валерия Григорьевича ходили ходуном.

А мужчина, снова приняв вертикальное положение, продолжал:

– В селе Приволжское, что в нескольких километрах отсюда, только что арестована банда Соболева. Там же находилась и похищенная вами дочь Владимира Броневича. Хотите услышать точный адрес?

– Хотелось бы, – сбавил тон Костин.

– Переулок Полевой, дом семнадцать. Кажется, это недалеко от вашего недавно купленного коттеджа. Не так ли?

Услышав данную информацию, Валерий Григорьевич прикрыл глаза; пальцы сжались в кулаки и побелели от напряжения.

В этот момент зазвонил его сотовый телефон, лежащий на столе среди других реквизированных вещей. Взяв его, мужчина в штатском костюме ответил на звонок. Услышав чей-то голос, улыбнулся и протянул аппарат Костину.

– Вас.

Тот удивленно поднес аппарат к уху.

– Пламенный привет, Валерий Григорьевич, и луч поноса в твою сторону. Ну, как твои дела? – насмешливо спросил Броневич.

Скривившись от бессильной злобы, тот промолчал.

– Я вот что тебе скажу, – продолжал подполковник. – Скупой платит за свои ошибки дважды. Тупой – трижды. А идиот – всю жизнь! И прими на прощание совет: когда выйдешь на свободу, не возвращайся в Новорубинск.

Мужчина в штатском костюме забрал телефон и приказал подчиненным:

– Увести.

– А нас-то за что? – проскулил один из юристов. – Вы ошиблись!..

– Мы?! – криво усмехнулся мужчина. – Это ты ошибся, когда лез на свою жену с целью продолжения рода!..

Тем временем в село Приволжское прибыл Броневич с тремя сотрудниками личной охраны.

Завидев отца, Александра кинулась ему на шею и снова расплакалась. Он крепко обнимал ее, поглаживал по голове и успокаивал.

Потом негромко спросил:

– Эти твари тебя обижали?

– Нет, – качнула она головой. – Один попытался лапать, но я ударила его. Похожий на кавказца главарь посмеялся, но подходить ко мне запретил…

– Вот бывают же такие люди, которым вообще не стоит жить на свете! – зло поглядывал Броневич на связанных бандитов. – Их и людьми-то нельзя назвать. Так… биомасса, пара миллиардов клеток, бестолково собранных в одну кучу, выбраковка эволюции…

Затем они вместе подошли к Станиславу и Павлу. Подполковник долго пожимал им ладони, обнимал и говорил теплые слова благодарности.

– Наслышан о твоих подвигах, – наконец обратился он к связанному Соболеву. – Ну, ничего. Надеюсь, теперь тебе и твоим дружкам светит Колыма в полный рост.

Тот зыркал на Броневича из-под густых бровей, но рта предпочитал не открывать.

Вскоре подъехали силовики, присланные заместителем начальника УВД. Следственная группа произвела фотосъемку, опрос потерпевшей и свидетелей. Потом Соболева и его подельников погрузили в автозак и увезли в Новорубинское СИЗО.

– Пора и нам отсюда двигать, – сказал Владимир Николаевич. – Поедем, ребята, ко мне – поужинаем и отметим счастливый конец этой истории.

– С удовольствием, – согласились те. – С утра в желудках ничего, кроме запаха полыни…

Вернувшись к «Форду», Кармазин с Болотовым отправились сначала по домам – отмыться и переодеться в свежую одежду. Ровно через три часа оба должны были подъехать в особняк Броневича. Ну а отец с дочерью в сопровождении двух машин охраны вернулись в Посад.

Дома отец настоял на том, что Александре следует хлопнуть рюмку водки и снять оставшееся напряжение. Та не стала спорить: выпив водки, поднялась к себе на второй этаж, долго плескалась в душе, затем высушила волосы феном. Позже принялась хозяйничать на кухне.

– Послушай, девочка, давно хотел с тобой поговорить на одну щекотливую тему, – помогал ей Владимир Николаевич.

– О чем?

– О тебе. Точнее, о твоих не слишком удачных знакомствах.

Она насторожилась. Отец никогда не вторгался в ее личную жизнь и деликатно не касался этой темы. И вдруг…

Саша прекрасно осознавала, что для ее единственного брака не подходило определение «неудачный». По сути, он стал катастрофой и для нее, и для отца. Мужья не сбегали ни от одной ее подруги. Да, ссорились, скандалили и даже разводились, но все это происходило как-то по-человечески. А Добарин просто исчез. Ушел в один прекрасный день на работу и больше не появился. С Робкиным все вышло еще хуже. Начать хотя бы с того, что познакомилась она с ним не как обычно – через друзей, на работе или в театре. А в сети Интернета. Надо же до такого докатиться! Вот и получила заведомо известный результат.

Александра подошла к отцу и обняла его.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, и заранее готова покаяться.

– Дело не в покаянии, – погладил он ее волосы. – Тебе надобно научиться разбираться в людях.

– Легко сказать…

– Ты ведь педагог, Сашенька, да и мы с матерью всегда тебя учили: гляди в душу и оценивай человека по поступкам. А то, как он выглядит и какие дарит цветы – не более чем камуфляж.

Она молчала. На глазах снова навернулись слезы.

– Нет-нет, – поспешил Броневич ее успокоить, – я тебя вовсе не ругаю и не ворчу.

– Папа, ну покажи мне хоть одного нормального человека, с которым можно было бы связать жизнь. Они, конечно, где-то есть, но не рядом. Я не хочу сказать, что в нашем окружении одни ненормальные. Имеются приличные люди, но все какие-то…

– Какие?

– Кто-то помешан на бизнесе, и все остальное выпадает из круга их интересов. Некоторые излишне увлекаются алкоголем. Кто-то слишком стар или просто не помышляет о семье. Ну а большинство мне откровенно не нравится. Не в моем вкусе, понимаешь?

– Понимаю. А что ты скажешь о Станиславе?

– О каком Станиславе? – растерялась она.

– О Кармазине, которого я приставил к тебе телохранителем.

Сказав это, Владимир Николаевич заметил, как взгляд дочери потеплел, а по лицу скользнула улыбка.

– Чего ты улыбаешься?! – искусственно возмутился он.

– А он разве не женат?

– Дочь, если бы он был женат, я не стал бы предлагать его кандидатуру.

Задумавшись, девушка молчала.

Тогда отец привел еще один аргумент:

– Между прочим, он в Чечне дважды спасал мою жизнь. Теперь вот тебя вытащил из лап бандитов, а до этого защитил от грабителей. И вообще он настоящий мужчина, каких мало.

– Не знаю, папа, – вздохнула она. – Станислав действительно очень хороший парень, но…

– Опять «но». Что тебя в нем не устраивает?

Вероятно, этот разговор все же был ей в тягость, и она решила отшутиться:

– Да, он очень хороший человек – не спорю. Но он не предлагает выйти за него замуж. Так что, извини – эта кандидатура отпадает…

За праздничным столом в гостиной сидело пятеро: Броневич, Павел Болотов с красавицей супругой, Станислав Кармазин и Александра. Причем последнюю парочку хозяин дома якобы случайно усадил рядом.

Саша успела приготовить несколько салатов, а перед самым приходом гостей достала из духовки жирного гуся, тушенного с овощами и фруктами. Владимир Николаевич принес из кабинета самый дорогой коньяк.

Первый тост подняли за освобождение Александры. Второй – за здоровье всех присутствующих. Третий, как водится, за тех, кого с ними уже не было.

Опустошив рюмку, Кармазин медленно поставил ее на стол и посмотрел на часы. Но не для того, чтобы узнать время. Просто вспомнил о своем погибшем заместителе. И о том, как тот подарил ему эти часы…

Произошло это в тяжелые финансовые времена в начале двухтысячных годов. Страна тогда вроде бы только отошла от последствий острого кризиса 1998 года, а в армии еще долго были слышны отголоски. То зарплату задержат, то банки затеют переоформление карт и опять задержка с выплатой на месяц-два.

Простой народ, включая офицеров и прапорщиков, к этому был привычен. Еще бы! Всего пару лет назад Борис Ельцин торжественно обещал лечь на рельсы, если в стране грянет дефолт, а уже через несколько дней после этого обещания дефолт был объявлен.

Вероятно, Ельцин все-таки нашел рельсы где-нибудь в укромном месте, к примеру, на своем огороде в Барвихе. Просто этого никто не видел. Руководители же российских банков ни в какие времена никуда ложиться не хотели. По бедности своей, убогости и сиротству они просто отказались выплачивать деньги трудящимся. И однажды утром Андрюха, как и многие его сослуживцы, получил официальное уведомление от нескольких банков, в которых лежали его немногочисленные баксы, заработанные потом, кровью и нервами в самых горячих точках нашей страны.

Все уведомления были приблизительно одного содержания и выглядели так: «Уважаемый господин Трунилов! К сожалению, наш банк не сможет вернуть Вам Ваши деньги в ближайшее время. Но обязуется вернуть их в полном объеме через пять лет в рублях по курсу ММВБ на текущий момент. Всего наилучшего. С уважением. Управляющий банком…» Далее следовали дата и фамилия этого финансового махинатора.

Большинство людей, получив тогда подобный документ, тяжело вздохнули и мысленно попрощались с деньгами. Но только не Андрюха.

Недолго думая, он напечатал ответные письма, в точности повторявшие банковские депеши с той лишь разницей, что обращены они было к управляющему банком, а внизу стояла подпись господина Трунилова.

Выглядели они так: «Уважаемый господин управляющий! К сожалению, я не смогу вернуть Вам Ваши деньги в ближайшее время. Но обязуюсь вернуть их в полном объеме через пять лет в рублях по курсу ММВБ на текущий момент. Всего наилучшего. С уважением. Андрей Аркадьевич Трунилов».

«Что за абсурд, – в унисон подумали управляющие. – Ведь это мы ему должны, а не он нам. Наверное, какой-то ненормальный. Много нам всякого пишут…»

Но Андрей знал, что делал. В этот же день он испросил у командования отпуск, забрал всю наличку, а ее за боевые набралось прилично, и, получив разрешение, умотал за границу. Сначала в Чехию, оттуда в Сан-Марино. Затем последовали перелеты в Египет, Кипр, Грецию, Испанию…

Сидя в самолете греческой авиакомпании «Olympic» (а для перелетов на этот раз Андрюха выбирал только западные компании), он попросил стюардессу принести ему несколько пар швейцарских часов, представленных в каталоге duty free. На вопрос о форме оплаты он, широко улыбаясь, протянул кредитную карту уважаемого Российского банка. Общая стоимость покупки составила приблизительно пять тысяч долларов. Карты в самолетах не проверяли, так как для этого требовался телефонный дозвон. Деньги у Трунилова на счету были, закона он не нарушал. А то, что банк отказывался выдавать ему наличные – это был совсем другой вопрос.

Налетав за несколько дней десятки тысяч миль и накупив швейцарских часов на сумму банковских долгов, Андрюха решил ее немного превысить. Так, самую малость – для возмещения морального ущерба. Моральный ущерб он оценил в пару тысяч долларов. Можно было оценить и выше, но Андрей не хотел дразнить гусей. Кто ж знает нравы этих банковских работников? Придумают еще в отместку какую-нибудь гадость.

С точки зрения закона его действия были кристально чисты и на первый же возмущенный звонок из банка по поводу возврата денег Трунилов ласково и доходчиво объяснил:

– А в чем, собственно, смысл вашей претензии?

– Как в чем?! Вы тратили деньги с заблокированного счета!

– Но я тратил свои деньги, не так ли?

На другом конце провода яростно скрипели зубами и вынимали из рукава последний козырь:

– А переплата?! Вы потратили больше, чем имелось на вашем счете!

– Ничего страшного в этом не вижу, – спокойно парировал Андрей. – Я все вам обязательно верну. Все до копейки! Но через пять лет и в рублях по курсу ММВБ на текущий момент.

– Что?! Вы в своем уме?!

– Конечно, в своем. А вы разве не получали моего письма? Оно было послано с уведомлением о вручении и заверено у нотариуса. Поищите в ваших бумагах.

– Какое еще письмо?! Не знаем мы ничего о ваших письмах!

– Не волнуйтесь, все копии отправленных писем у меня остались. Если же произошла какая-то ошибка, то я готов с удовольствием встретиться с вами в суде.

Ситуация для банков была патовая. Какой, к черту, суд?! Сами написали, что денег не вернут, да еще и подпись с печатями поставили. Что же они могут требовать теперь от Андрея Аркадьевича Трунилова? Кроме скандала и еще одного позора ничего не получат. Разве что возмещения перерасходованных им двух-трех тысяч долларов, которые он будет выплачивать в виде алиментов мизерного размера.

Пришлось управляющим нескольких банков дружно поверить обещанию клиента. А именно: через пять лет и в рублях по курсу ММВБ на текущий момент.

Андрюха провел эту операцию в основном из любви к искусству. Он охотно ездил в самые сложные командировки, воевал в самом пекле. В общем, не бедствовал, и эти деньги не были для него последними. Львиную долю приобретенных по банковской карте швейцарских часов он продал в Интернете, а несколько экземпляров подарил самым близким друзьям, включая Станислава Кармазина.

Станислав с трепетом относился к этому подарку.

Во-первых, он уважал и ценил Андрея Трунилова – невзирая на все его недостатки, человеком, офицером и заместителем он был отличным.

Во-вторых, эти часы были хорошим напоминанием о том, как умный человек может выиграть сеанс одновременной игры сразу у нескольких крупных мерзавцев. Причем выиграть легко, достойно и с улыбкой на лице.

Праздничный ужин удался на славу – все были веселы и довольны. После десерта вышли во двор подышать. Закурив, подполковник уселся на лавочку. Болотов с супругой о чем-то щебетали на качелях. Кармазин с Александрой решили прогуляться по дальней аллее меж высоких туй и молодых сосен.

– Хороший вечер, – посмотрел Стас на звездное небо.

– Замечательный, – согласилась девушка. – Так тихо. И удивительно спокойно на душе. Только ночи уже становятся прохладными.

– Да, скоро осень.

Он снял легкую ветровку и накинул на ее плечи.

– Спасибо, – поблагодарила, Александра. И осторожно поинтересовалась: – Ты не женат?

«Ага, так я и поверил, что вы, мадам, до сих пор не интересовалась у отца моим семейным положением!» – незаметно улыбнулся капитан.

– Нет, не женат.

– И не был?

Он качнул головой…

Семьи у Кармазина нет и, можно сказать, никогда не было. Не любил он от кого-то зависеть. И еще некоторое время назад был абсолютно убежден в том, что деньги на шлюх, бухло, хорошую закусь и прочие невинные мужские шалости не должны аккумулироваться в кошельке единственной женщины. Неправильно это. Они должны использоваться по своему прямому назначению.

Александра взяла его под руку.

– А я была замужем.

Он не стал говорить о том, что знал о ее неудачном замужестве.

«Пусть выговорится, – решил он. – Так будет лучше…»

– Мой бывший муж напоминал большую жирную свинью. Все мысли и разговоры были о еде, рыбалке или о том, что он увидел по телевизору. Никаких книг, никакого развития – он окончил школу с вузом и на этом решил остановиться. Отрастил большой пивной живот, мылся один раз в неделю. О сексе вообще молчу. После работы у него было только два желания: поесть и полежать на диване. Живя с таким человеком, я даже боялась мечтать о ребенке. Мне пришлось бы бросить работу и заниматься им исключительно одной. А это поставило бы крест на семье, ведь зарплаты мужа нам едва хватало на скудное существование и покупку недешевой еды – что попало он есть не хотел. На работе он мог пропадать сутками, но домой приносил копейки. Одним словом, мой бывший супруг жил одними инстинктами, зная, что я заработаю и мы не пропадем. Признаюсь, в то время я искренне не понимала, зачем мне муж-паразит и вообще, зачем человечество придумало институт семьи.

– Да, странная жизненная позиция для мужчины, – согласился Станислав.

– А ты неужели до сих пор не встретил достойного человека?

– Знаешь, хорошеньких женщин вокруг и рядом крутилось за мою сознательную жизнь превеликое множество. Но таких, чтобы захотелось навсегда удержать возле себя, почему-то не попадалось. Или я плохо разбираюсь в людях, – ответил он.

– А любовь? – допытывалась она.

– Что любовь?

– Ну… любовь-то у тебя была?

– Да. Была у меня в юности одноклассница. Одевалась вызывающе, яркий макияж, лексикон насыщен ненормативной лексикой, брелок – презерватив на розовом телефоне. В общем, не девушка, а мечта.

Слушая этот бред, девушка улыбалась и, о чем-то задумавшись, вышагивала рядом…

Самые длительные отношения у Кармазина состоялись с одной симпатичной особой по имени Анна. Как они с ней познакомились? В общем-то довольно банально.

Стояла удивительная осень две тысячи какого-то года. Станислав получил первое серьезное ранение в Чечне и свой первый боевой орден. Месяц отвалялся в госпитале, после чего приехал в двухмесячный отпуск по ранению в Новорубинск. Успев за это время отрастить волосы до плеч, он купил трубку, изогнутую как у Ливанова в сериале про Холмса. Денег после командировки получил много, поэтому наведался в самый дорогой коммерческий магазин и приоделся в модные шмотки.

Прихрамывая, он гулял по родному городу в джинсах за тысячу баксов и попыхивал трубкой, отчего ловил на себе недоуменные взгляды прохожих. Вероятно, они думали, что он иностранец или сынок одного из московских олигархов. Друзья, коих тогда еще хватало, тут же прозвали его «Лорд Чемберлен».

Все было замечательно, кроме одного: не хватало внимания девушек. К сожалению, главным недостатком его молодости было неумение знакомиться с представительницами прекрасной половины. Вот так, чтоб, проходя мимо, небрежно махнуть рукой и сказать:

– Пойдем, крошка, погуляем.

А она взяла бы и пошла.

Он опробовал множество способов, но ни один не работал.

Да, так бывает: есть настоящие американские джинсы, футболка с лицом Курта Кобейна, ботинки из нубука и даже длинная изогнутая трубка, а харизмы не хватает. Нет харизмы – нет женщин. Это сейчас Интернет на каждом шагу, а в начале двухтысячных даже телефоны были накрепко привязаны к двум розеткам: телефонной и электрической. Если на службе девушек нет, а дискотеки уже перерос, то остается одно – искать женщин на улице. Тяжелые были времена – молодым не понять.

Однако судьбу хлебом не корми – дай только пошутить над человеком. Мы не привыкли анализировать свою жизнь, а то бы столько ее фортелей отыскали!

На улице Станиславу так и не посчастливилось подружиться ни с одной девицей. Зато с будущей гражданской женой познакомился, не выходя из квартиры.

Случилось это следующим образом: позвонил школьный товарищ Юрка и спросил:

– Стас, ты говорил, что твоя мама живет на даче?

– Да, живет, пока не похолодало.

– Значит, хата свободна?

– Свободна.

– Предлагаю в выходные выпить винишка!

– Дельное предложение. Принимается.

– Я с подругой приду, если ты не против.

– Давай. Но только если с подругой будет ее подруга! – поставил условие Кармазин.

Наступили выходные. Гостей он встретил в своем лучшем наряде: джинсах, мятой футболке с Кобейном, темных очках в пол-лица и с трубкой во рту. Две юные девушки испуганно смотрели на него из подъезда широко открытыми глазами. За их спинами с довольной улыбкой стоял Юрка.

– Заходите, – сказал Станислав и небрежно махнул рукой.

В этот вечер в его голосе вдруг появилось столько харизмы, что они безропотно отправились за ним на кухню. Там он выдал им сковороду и картошку, а сам отправился накрывать на стол.

Через час компания сидела за столом, по центру которого стояла подставка со сковородой горячей картошки. Вокруг нее высились бутылки сухого вина и фужеры, теснились тарелочки с разнообразной закуской – простенькой, но достаточно вкусной.

Свет был выключен, горели свечи. Над крышей соседнего дома висела луна – большая и масленая, как поджаренный ломтик картофелины. И какие-то дети с луками – вероятно, купидоны – пытались попасть в молодых людей стрелами через открытую форточку. Кажется, двоим это удалось. Особенно после того, как Анна заметила висящий в соседней комнате новенький лейтенантский мундир с боевым орденом и золотистой полоской за тяжелое ранение.

– Это чей? – восхищенным шепотом спросила она.

– Мой, – ответил Стас с такой будничностью, словно на плечиках висел не офицерский мундир, а спецовка слесаря.

– Разве ты военный?!

– А что, не похож?

– Просто… ты выглядишь как сугубо гражданский человек.

Весь вечер девушка пребывала под впечатлением, и поэтому когда Кармазин предложил ей встретиться уже наедине – без Юрки и ее подруги, – она с готовностью согласилась.

Две недели у Стаса и Анны длился конфетно-букетный период. Потом он уехал. А через полгода позвонил ей и пригласил переехать к нему в гарнизон.

Она согласилась.

Таким образом, он был женат всего однажды. Вернее, ему казалось, что это был брак. На самом деле они жили без оформления отношений и, тем не менее, находились под одной крышей, делили все поровну и, кажется, любили друг друга. Ну, по крайней мере, первые несколько месяцев совместного существования.

Да, вначале Кармазину нравилось «быть женатым». Салатики, милый-дорогой-единственный, аккуратно разложенные по полочкам выстиранные и выглаженные шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…

А потом его «супругу» будто подменили.

Он относился к ней как настоящий мачо: купил недорогую машину; одел, обул, украсил золотыми цацками; свозил на Средиземное море. А у нее вдруг наступил капитальный расслабон.

Пока он пропадал в казарме или на просторах полигонов, она бродила по магазинам и накупала горы всяких шмоток. Часами болтала со старыми подругами по телефону или просиживала с новыми в кафе. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.

В какой-то момент Станислав заметил, что дней десять подряд ест на ужин магазинные пельмени или консервы из армейского пайка, а вечерами в постели только и слышит отмазки о том, как она устала. Те же «песни» звучали и по утрам. Вместо салатиков он незаметно перешел на чай и бутерброды под названием «сделай сам».

Последней каплей стал какой-то предпраздничный день. Он приехал с выматывающих учений – дико уставший и голодный. Дома жуткий бардак: полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, пыль по углам, в холодильнике шаром покати. А гражданская супруга шарится по клубам с подругами по шейпингу.

Лег спать. Утром дал последний шанс, спросив про завтрак.

К его удивлению, она безропотно отправилась на кухню и пожарила яичницу с беконом – видимо, уже догадывалась, что перебрала штрафных баллов.

И там же на кухне у супругов состоялся тяжелый разговор.

– Прости, Стас, но я так больше не могу, – тихо говорила она, помешивая в чашке кофе и глядя перед собой. – Последнее время меня мучает однообразие наших отношений. Никакой романтики, все скучно и предсказуемо. Ты уезжаешь в командировки или на учения, я жду. Ты возвращаешься уставший, опустошенный, и тебе совершенно не до меня. А мне хочется как раньше, чтоб фонтан искр, чтоб пламя отношений…

Он слушал и понимал, что по-своему она права.

– …Может, так и должно быть? – едва сдерживала она слезы. – Но я не хочу становиться членом среднестатистической семьи, в которой муж приходит с работы с одним желанием выспаться, а жена ждет не дождется его зарплаты и очередного рабочего дня, чтоб погулять по магазинам с подругой. Раньше, когда мы стояли с тобой рядом, между нами проскакивал «электрический заряд», а теперь только «ветер со свистом». Я не говорю, что любовь прошла. Просто она успокоилась и уже не обжигает…

В тот же день они расстались. Она собрала вещи, он отвез ее на вокзал и посадил в вагон скорого поезда…

Иногда Кармазин жалел, что не смог удержать возле себя Анну. По сути, она была неплохим человеком – добрым, отзывчивым, не зловредным.

Но чаще относился к данному моменту своей жизни, как к некоему научному эксперименту, необходимому для понимания определенных явлений.

Первый час ночи. На небе красовалась полная луна.

Болотов спрыгнул с качелей.

– Владимир Николаевич, может, чайку соорудить? – предложил он, помогая супруге нащупать земную твердь.

– С удовольствием, – ответил шеф, докуривая сигарету.

– А где наша юная хозяюшка?

– Со Стасом о чем-то беседуют.

– Пойду позову.

– Стоять! – негромко скомандовал Броневич.

Павел послушно замер и удивленно поглядел на шефа.

– И правда – чего людям мешать? – поддержала хозяина дома супруга Болотова.

– Пусть беседуют. Глядишь, и до чего-нибудь договорятся, – поднялся с лавочки Броневич. – Пойдем на кухню. Чего мы сами, что ли, с чаем не разберемся?..