58

В начале восьмого утра Рой Грейс с чашкой дымящегося кофе вошел в свой кабинет и сел за стол, размышляя о вчерашних событиях и, в частности, о первом совещании группы «Голд», состоявшемся сразу же после похорон и прошедшем в столь же гнетущей атмосфере брифинга. За окном было темно, шел дождь, и сквозь туманную пелену, размытую мерцанием уличных фонарей, едва проступали очертания гипермаркета АСДА и силуэты города.

Между двумя стопками бумаг, разобраться с которыми еще только предстояло, лежал приготовленный еще с вечера, завернутый в фольгу пакет с сэндвичем и шестью красными виноградинами – Клио прочитала в какой-то колонке, посвященной здоровому питанию, что шесть красных виноградин в день помогают в борьбе со старением. Равным образом и помидор в сэндвиче должен был отвращать наступление рака в зрелые годы. Рой уже заметил, что после рождения Ноя Клио заметно больше уделяет внимания здоровой пище. Человек по натуре спокойный, она стала немного озабоченной. Наверное, это как-то связано с защитным материнским инстинктом, подумал он.

Взгляд остановился на приколотом к доске фотоснимке со словами, выжженными на теле неизвестной женщины. В это утро он чувствовал себя совершенно опустошенным. Да и ожидаемый приезд старшего инспектора Пола Суитмена из столичной полиции не добавлял оптимизма. Кэссиан Пью, возможно, и руководствовался благими пожеланиями, но по прошлому опыту Грейс знал, что ко всем инициативам помощника главного констебля следует относиться с подозрением.

Многие поздравили его с прощальной речью на похоронах, но он едва слышал хвалебные слова. Хотя решение войти в горящее здание Белла приняла исключительно самостоятельно, ощущение вины за случившееся не проходило. Поджог дома устроил пироман, расследованием преступлений которого руководил он, Рой Грейс. Если бы Брайса Лорена схватили раньше, он не смог поджечь тот дом и Белла была бы сейчас жива.

Грейс еще раз прокрутил в уме весь сценарий того расследования, операции «Муравьед», от первого рапорта об опасности, угрожавшей Рэд Уэствуд со стороны сталкера, до того момента, когда сержант Белла Мой отважно – пусть и несколько опрометчиво – вошла в горящее здание. Можно ли было сделать что-то еще, в чем-то поступить по-другому и арестовать преступника раньше?

Не утешало даже то, что сам Брайс Лорен сгорел заживо в своей камере в тюрьме Льюис, совершив, по-видимому, самоубийство. Грейс предпочел бы увидеть его на скамье подсудимых, чтобы, может быть, в ходе процесса понять, какие обстоятельства создали этот извращенный ум. В то же время смерть Лорена в некотором смысле подвела черту под прошлым для женщины, чью жизнь он превратил в ад, Рэд Уэствуд. Теперь, по крайней мере, ей не придется жить в страхе из-за того, что однажды его могут выпустить на свободу и тогда он снова придет за ней.

Следуя заведенному порядку, Грейс открыл журнал происшествий. Покушение на гомосексуальное изнасилование мужчины в Кемптауне; сбежавший из открытой тюрьмы Форд заключенный арестован в Холлингбери; уличное ограбление; сообщение о проникновении в частный дом в Хоуве – по словам владельцев, шеф-повара и его подруги, ничего не украдено; еще одно проникновение, в студенческом гостевом доме на Элм-Гроув, – украдены два лэптопа.

Переключившись на утреннее совещание по операции «Воз сена», Грейс взял пакетик с сэндвичем и начал разворачивать фольгу. Скользнувший по стопкам бумаг взгляд зацепился за папку с приклеенным желтым листком, на котором косым почерком Гленна Брэнсона было написано: «Взгляни на это!»

Грейс отодвинул завтрак и раскрыл папку. В следующую секунду его как будто ударило током.

Это была копия одного из нескольких созданных с помощью САПР – системы автоматизированного проектирования – изображений неизвестной женщины, останки которой нашли в Лагуне. Компьютер сгенерировал изображение на основе костной структуры черепа. Прически на изображениях варьировались. На листе, что лежал сверху, Грейс видел привлекательную молодую женщину, лет двадцати с небольшим, с длинными каштановыми волосами, которые «подрисовал» ей художник.

– Вот же дерьмо, – выругался он вслух.

– Да, я тоже так сказал.

Грейс поднял голову – Гленн Брэнсон. Принарядившийся, свеженький и благоухающий даже сильнее обычного каким-то густым и терпким ароматом. И ведь вошел бесшумно, подумал суперинтендент.

– Прическу по нескольким прядям не воссоздашь, поэтому, наверное, художник и показал несколько вариантов.

– Даже не беря в расчет волосы, сходство очень сильное. – Грейс еще раз посмотрел на пустое, невыразительное лицо, лишенное характерных черт той личности, которой была когда-то умершая. – Эмма Джонсон, Логан Сомервиль, Эшли Стэнфорд, Кэти Уэстерэм. И теперь вот неизвестная женщина. Из них две умерли тридцать лет назад, а три исчезли в течение последнего месяца.

Пригодятся эти изображения, будут они полезны или нет, покажет время. Сейчас они по крайней мере помогали визуально сосредоточиться на жертве.

Брэнсон развернул один из стоящих перед столом стульев, оседлал его и, положив руки на спинку, задумчиво уставился на коллегу и наставника.

– Как прошла твоя встреча группы «Голд»?

– Хорошо. Утвердили структуру, согласовали три главные цели. Безопасность жителей Брайтона и Хоува, направление и ход расследования и общая стратегия взаимодействия с прессой и средствами массовой информации.

– Я нужен тебе на брифинге?

– Я бы хотел, но мистер Надутый Павлин пожелал присутствовать самолично – если результат будет, вся слава достанется ему, а если нет, то виноват буду я один.

Грейс еще раз посмотрел на фотографии. Голова шла кругом. Он уже обращался за советом к самым разным, имеющим соответствующий опыт людям, но снова и снова спрашивал себя, все ли возможное сделал, всю ли информацию собрал.

– Есть кое-что свеженькое, может, пригодится. Из архивов городского совета получен список с фамилиями трех человек из бригады, прокладывавшей ту дорожку в Лагуне, которые еще живы. У двоих, которых нашли, уже взяли показания. Всего в бригаде было семь человек. Трое умерли, один эмигрировал в Австралию.

– Его нужно найти, если, конечно, еще жив. Может быть, убийца, один из этих троих, воспользовался удобной возможностью перезахоронить останки с таким расчетом, что дорожка скроет их навсегда.

– У Нормана Поттинга есть контакт в полиции Мельбурна, и он с ним уже разговаривал. Но тот парень эмигрировал двадцать пять лет назад. На его поиски может уйти несколько дней.

– Гленн, у нас нет нескольких дней.

– Готов отправиться сам!

– Ты мне здесь нужен. Если надо будет кого-то послать, то лучше отправить Нормана, отослать его ненадолго. Кстати, как у тебя с той репортершей из «Аргуса»? Подвижки есть?

Брэнсон поднял обе руки и покрутил ими из стороны в сторону.

– И как это понимать?

– Я очень с ней осторожен.

– В каком смысле?

Брэнсон провел указательным пальцем по губам, как будто застегнул молнию.

– Вот так и дальше держи.

– Она понимает.

– Она журналистка, а журналисты едят своих детей. Понял?

– Журналисты и дорожные полицейские.

– Да, только есть одна большая разница – дорожному полицейскому я бы доверился. Даже если бы он – или она – меня оштрафовал.

– Шивон – клевая, это я тебе говорю. А я теперь хорошо ее знаю.

Грейс искоса взглянул на друга и вдруг подумал, что в данный момент иметь ручного журналиста совсем даже неплохо.

Он перевел глаза на фотографию с выжженным клеймом.

– Ты поручал кому-нибудь пройти по всем местным кузнецам, поспрашивать, может быть, кто-то выковал такое тавро? Если мастер еще здесь, он наверняка вспомнит. Не думаю, что заказ на изготовление тавра с такими словами могли получить несколько кузнецов.

– Их сейчас вообще немного. Да, задание дано, работа идет, но результата пока нет. И конечно, нельзя исключать вариант со «сделай сам».

Грейс молча кивнул. Вопросов было много. Что может навести человека на мысль клеймить своих жертв? Что символизирует клеймо? Власть? Право собственности? Скот часто клеймят именно для того, чтобы указать владельца. То же относилось и к рабам. Клеймили и евреев в концентрационных лагерях – правда, идентификационный номер им не выжигали, а татуировали. Так или иначе, клеймо в конечном счете ставили, чтобы показать власть. «Теперь я владею тобой и могу делать с тобой все, что захочу. Ты – не более чем скот».

Зародившаяся идея насчет репортерши из «Аргуса» обретала все более ясные очертания.

– Послушай, – обратился он к Брэнсону, – мне нужно, чтобы ты попросил Шивон кое о чем. По принципу услуга за услугу. Хорошо?

Брэнсон недоуменно кивнул:

– Да, без проблем.

– Но только не выходя за рамки рабочих отношений, о’кей?

Инспектор усмехнулся и ничего не сказал.