49
1974
– Эй, Крот, как это ты так растолстел?
– Я не Крот, – сказал он тоненьким голосом, который еще не начал ломаться. Он стоял, голый, в ванной комнате своего нового интерната, Клойстерс, в Суррее. Шла вторая неделя семестра.
Кто-то из мальчишек ущипнул его за свисающую складку жира на животе. Он даже вскрикнул от боли.
– А это как называется?
– Больно же, ты, гад!
– И кого это Крот обозвал гадом? – спросил Гор-Паркер. – Меня? Я – гад?
– Ты называешь гадом Гор-Паркера? – картинно ужаснулся розовощекий, похожий на поросенка Чаффинч. Он тоже был толстый, только этого почему-то никто не замечал.
– Не трогайте меня. Отстаньте. – Он шагнул в душевую кабинку и повернул ручку крана.
– Слушай меня, ты, наглый кусок китового жира, – сказал Гор-Паркер. – Ты своим дрочиловом прошлой ночью всем нам спать не давал.
– Я не дрочил.
– Как ты его еще находишь под таким мешком жира, – вставил Госсадж.
Остальные загоготали.
– Скажи-ка мне, Крот, ты же любишь норы да подземные ходы. Ну так вырой себе норку в лесу и дрочи там сколько тебе хочется, а? – предложил Чаффинч.
– И лучше не возвращайся, – добавил Гор-Паркер.
– Нам тут жирные дрочилы ни к чему! – подал голос Госсадж, осмелевший под защитой приятелей, сколотивших в последние дни что-то вроде клана.
– Оставьте меня в покое. – Он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.
– Сестра-распорядительница сказала, что ты надул в постель ночью, – продолжал Гор-Паркер. – Так кто тут нюня?
– Я расскажу про вас мистеру Хартуэллу.
Хартуэлл был заведующим пансионом.
– В самом деле? И что ты про нас расскажешь?
– Что вы все читаете порно. Я видел журналы.
Госсадж картинно ахнул и повернулся к Чаффинчу и Гор-Паркеру:
– Боже мой, как страшно! Крот донесет, что мы читаем порно. А что такое ты читаешь, а, Крот? Что такое ты читаешь, отчего тебе надо подрочить? Книжки про подземные ходы?
Остальные засмеялись.
– Сам ты дрочила, – угрюмо произнес он и, шагнув под струю, начал намыливаться, а чтобы мыло не лезло в глаза, зажмурился.
Внезапно кто-то схватил его за оба запястья. В следующую секунду его выдернули из-под душа.
– Эй! – крикнул он. – Эй! – Открыл глаза и тут же ослеп от едкого мыла.
Подошвы заскользили по душевому поддону, потом по линолеуму. Он заморгал, но лучше не стало. Он почувствовал, как его поднимают, а потом окунают в воду. В ванну.
Голову сунули под кран, из которого полилась чуть теплая вода. Прямо в лицо.
– Не надо! У-у-у-у-у! – Он попытался закричать, но только глотнул воды. Его заставили наклониться и не отпускали.
– Помогите! Спасите!
Дышать стало нечем. Он запаниковал, завертелся. Он тонул.
Потом его резко толкнули вперед. Хватая воздух, он слышал рядом, в паре дюймов, грохот струй. Его дернули назад, и вода снова заполнила рот и нос.
Он дергался, брыкался, вертелся, отчаянно пытаясь освободиться, но его держали крепкие руки.
– Ты грязный ублюдок, Крот! – крикнул Госсадж. – Кроты роют землю. Ты должен быть весь в грязи.
– Может, отрезать ему писун и яйца, чтобы не дрочил! – предложил Гор-Паркер.
Он глотал воду, трясся, захлебывался, вырывался.
А потом вдруг услышал голос. Знакомый. Суровый. Взбешенный.
– Что такое здесь происходит? Госсадж? Гор-Паркер? Чаффинч? Вы что это делаете? Одеться – и немедленно в мой кабинет!
Голос принадлежал Теду Хартуэллу, человеку, в страхе перед которым Крот жил с первого дня прибытия в Клойстерс и имевшему репутацию поборника строгой дисциплины.
Но в то воскресенье Хартуэлл стал его спасителем.
