34

У бара «Черный лев» в Патчеме была темная история, и эта история нравилась Рою Грейсу даже больше, чем сам бар. В 1976-м на парковке «Черного льва» подстрелили жену сомнительного девелопера Барбару Гол, которая умерла впоследствии от полученных ран, так и не успев освободиться от супружеских уз. Дело это стало одним из самых печально знаменитых за всю криминальную историю Брайтона, поскольку ниточки от него потянулись к известному гангстерскому семейству Крей и двум крупнейшим сексуальным скандалам послевоенной Британии, «делу Профьюмо» и «делу Лэмбтона».

Какая жалость, думал Грейс, что столь трагическая история не нашла должного отражения в интерьере паба, давно ставшего частью ресторанной сети «Харвестер» и в полной мере воспринявшего ее стиль и дух – бодренько, ярко и корпоративно.

Пока Гленн Брэнсон, возвышаясь над толпой, стоял в очереди у стойки, Грейс сидел в кабинке, в тихом уголке зала, и разговаривал по телефону с Клио, пытавшейся спланировать комбинированную вечеринку по случаю новоселья и Нового года. При этом он то и дело поглядывал на толстый плотный конверт, оставленный на столе Брэнсоном.

– Думаю, стоит взять то же игристое вино, «Риджвью», которое было у нас на свадьбе. Заодно поддержим местного производителя.

– Отличная мысль! Надо поторопиться с заказом. Сколько гостей у тебя получается? – спросил он.

– Боже мой! – со смехом воскликнула вдруг Клио.

– Что такое?

– Ной сунул руку в собачью миску и тащит что-то в рот. А Хамфри стоит и смотрит! Вот чудеса! Подожди, пора спасать сына!

– Отлично! Переведем мальчишку на собачий корм и сэкономим целое состояние!

– Да, хорошая мысль, – рассеянно отозвалась Клио. – Сообщи, когда будешь возвращаться, я подогрею обед.

– Только не из собачьей миски!

– А это, детектив-суперинтендент Грейс, будет зависеть от того, насколько поздно вы соизволите явиться.

Он усмехнулся:

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Получилось холоднее, чем обычно. И он снова ощутил возникшую вдруг отстраненность.

– Послушай, я понимаю, что помощи от меня сейчас немного… Извини…

Грейс поднял голову – у столика стоял с напитками Брэнсон. Он покраснел и торопливо добавил:

– Мне пора.

Посланный поцелуйчик остался без ответа.

Брэнсон опустился на стул и покачал головой:

– Ничего, дружище, переживешь. – Он протянул Грейсу диетическую «колу» и отхлебнул белую пенистую шапку «Гиннесса».

– Не думаю.

– Ты уж поверь мне.

– Ты – циник.

– Ага. – Инспектор печально усмехнулся.

– Значит, ты и эта репортерша из «Аргуса»… Шивон Шелдрейк?

Брэнсон вдруг смутился:

– А что такое?

– Она же тебе нравится, а?

– Ерунда!

– Я слишком хорошо тебя знаю. – Грейс отпил «колы». – Ты иногда играешь с огнем. В нашем прошлом деле тебе приглянулась та девушка, Рэд Уэствуд. Поосторожней, дружище. Я буду только рад, если ты встретишь хорошую женщину, но…

– Но?..

– Полиция и пресса – опасная комбинация.

Брэнсон пожал плечами:

– Я встречаюсь с ней сегодня. – Он снова пожал плечами. – Она молодчина. Вообще-то мы с ней познакомились еще до того, как она перешла в «Аргус». Ничего такого, просто общались, как хорошие друзья. Потом, после смерти Ари, сблизились, но отношения не афишировали.

Грейс насмешливо взглянул на друга.

– Ты только не забывай старое морское выражение: язык распустил – корабль утопил. Видел фильм «Подводная лодка»?

Грейс кивнул:

– Она, помнится, утонула.

Брэнсон ухмыльнулся:

– Да? Это все, что ты помнишь? По-моему, у тебя просто мозги протухли.

– Ты только позаботься, чтобы твои в штаны не ушли. Будь с ней осторожен.

– Я предохраняюсь.

Грейс усмехнулся и покачал головой:

– Ладно. Ты оторвал меня от расследования, потому что у тебя какие-то новости. Расскажешь?

– Ты был сегодня в морге, – помнишь, что мы там видели, или твои старческие мозги на такое усилие не способны?

– Как смешно!

– Помнишь слова на черепе у мертвой женщины?

– ТЫ МЕРТВА.

– Да. – Инспектор постучал пальцем по толстому конверту на столе. – Посмотри на это.

– Откуда?

– Люси Сайбен сказала, что на момент смерти ей было около двадцати, а умерла она примерно тридцать лет назад. Так?

– Насколько я понял, да.

– Мы просмотрели дела по всем пропавшим в то время, плюс-минус пять лет, женщинам подходящего возраста. И вот что нашли. Смотри – мне не жалко. – Он отхлебнул еще пива.

– Какой ты прыткий.

– Подметки режу на ходу.

– Что? – Грейс с любопытством взглянул на друга, потом взял незапечатанный конверт, от которого попахивало плесенью, и достал содержимое: стопку каких-то документов с несколькими приложенными к ним фотографиями – все это было перехвачено двумя широкими аптечными резинками. Сделанная черным маркером надпись гласила: ОПЕРАЦИЯ «ЙОРКЕР».

Первым шел отчет судмедэксперта министерства внутренних дел, озаглавленный Кэтрин (Кэти) Джейн Мэри Уэстерэм. Девятнадцатилетняя студентка, изучавшая английскую литературу в Суссекском университете, проживала в брайтонском районе Элм-Гроув. В декабре 1984 года девушка пропала, а в апреле 1985-го ее останки нашел в Эшдаунском лесу мужчина, выгуливавший там собаку.

Похоже, детективы всего мира в неоплатном долгу перед собачниками, выгуливающими своих любимцев в самых нужных местах. Грейс частенько подумывал о том, чтобы как-нибудь на досуге провести исследование и вычислить процент трупов, обнаруженных таким вот образом.

Он пробежал документ глазами. К моменту обнаружения тело разложилось, и нескольких костей недоставало – предположительно, их растащили звери. Сохранившиеся фрагменты легочной ткани указывали на то, что смерть наступила в результате удушения. Но для вынесения окончательного вывода имевшихся материалов оказалось слишком мало.

Грейс вытащил из-под скрепки фотографии. С первой на него смотрела привлекательная девушка с длинными каштановыми волосами. Сходство с Эммой Джонсон бросалось в глаза, особенно в прическе, но и в чертах лица тоже. А еще она была едва ли не копией исчезнувшей накануне Логан Сомервиль.

Грейс просмотрел остальные фотографии, каждая из которых показывала, с приложенной линейкой, положение останков, всего тела целиком и – крупным планом – отдельных частей: черепа, грудной клетки и других костей.

Он вынул последнюю фотографию и замер.

Эта тоже была сделана крупным планом и помечена надписью «лоб». Линейка судмедэксперта показывала длину, чуть больше двух дюймов, того, что выглядело вытатуированными на фрагменте плоти буквами.

Здесь они проступали более отчетливо, чем на останках, обнаруженных в Лагуне. Но читались так же: