19. Кушать подано: Австрия

Как ни парадоксально, но структуры «нового мирового порядка», конструируемые американской «закулисой» и нацистами, были очень похожи. Тот и другой порядок представлял собой пирамиду. «Низшие» народы, над ними «хозяева». Над теми, кто считает себя «хозяевами», каста «избранных», «посвященных». А над ними лица следующих ступеней «посвящения» – высшие иерархи и их советники. Но в западном варианте пирамида предполагалась сокрытой, замаскированной мишурой всеобщего юридического равноправия и демократии. У нацистов она не пряталась, зияла напоказ. Германия и ее союзники должны управлять миром, в их внутреннем кругу Германия управляла союзниками. Внутри немецкого народа возвышался еще один круг – партия. Внутри партии – орден СС. А над ним – высшие вожди и их приближенные помощники.

Правда, и в этой пирамиде существовали сокрытые и замаскированные звенья. Кружки финансистов и промышленников, способные регулировать любое звено, в том числе вождей. Да и сама структура была еще далека от идеальной схемы. Например, армия была о себе чрезвычайно высокого мнения. Полагала, что она-то не зависит от выскочек из СС и даже от партии. Наоборот, партия должна считаться с ней. По крайней мере, договариваться на равных. Даже Гитлер должен договариваться, чтобы сохранить поддержку военных.

Однако нацистская специфика государства закреплялась и совершенствовалась. Значительную роль в этом играл Гиммлер. Точнее, не только он, но и олигархи из «кружка друзей рейхсфюрера СС». Ведь, кроме денежных средств, они обеспечили Гиммлеру «прописку» в самой верхушке нацистской иерархии. Под их покровительством можно было чувствовать себя неуязвимым. Не армия, а СС превращалась в силовую опору Гитлера внутри страны. А уж Гиммлер лез из кожи вон, чтобы его орден набирал все большее могущество, подгребал под него все новые направления деятельности.

Для данных целей очень удачным оказалось сращивание СС, во-первых, с полицейскими органами, а во-вторых, с партийной разведкой и контрразведкой СД. В 1936 г. было принято несколько законов, уточнивших функции гестапо. Определялось: «На гестапо возлагается задача разоблачать все опасные для государства тенденции и бороться против них, собирать и использовать результаты расследований, информировать о них правительство». Были юридически закреплены особые права, которыми до сих пор тайная полиция пользовалась исподволь. Утверждалось, что она не подлежит судебному контролю, имеет право отдавать приказы приказ о «превентивном» заключении в концлагерь, причем эти приказы также не могли быть опротестованы судом [39].

У Геринга к этому времени уже появились собственные вооруженные силы, люфтваффе. Блестящие герои-летчики, грозная техника, аэродромы, склады, части охраны и обслуживания, авиационные училища! Прежнее хозяйство, полиция, выглядело по сравнению с этим бледненько и грязненько. На светских приемах и международных встречах полицейское поприще портило ему имидж. Геринг больше не цеплялся за это поле деятельности, и полицейские дела были окончательно выведены из его подчинения, переданы Гиммлеру. В его руках отныне сосредотачивалась вся германская полиция, городская, административная, речная, железнодорожная, гражданская оборона, пожарная охрана, а также криминальная и тайная полиция. Причем название гестапо, ранее принятое только в Пруссии, было распространено на тайную полицию всех остальных германских земель.

При разработке этих законов Гейдрих попытался ввести в них и пункт «Гестапо управляет концлагерями». Но Гиммлер сообразил, что его заместитель хочет перетянуть под себя настоящее «золотое дно». Счел это слишком жирным и подправил проект. Передал управление лагерями не гестапо, а административно-хозяйственному управлению СС под руководством Поля. Сеть подобных учреждений тоже совершенствовалась. К Дахау добавились Бухенвальд, Равенсбрюкк. Они еще не были страшными лагерями смерти. Иногда заключенные выходили на свободу – дав подписку не разглашать, что они пережили и видели. А иногда родственники заключенного получали гроб. К нему аккуратно прилагался счет за сам гроб и его пересылку. Потом гробы присылать прекратили, стали приходить только счета за похороны. Ну а как же, порядок есть порядок, денежки счет любят.

Сферы деятельности структур и органов, завязанных с СС, неуклонно расширялись. Например, покойный Рем посеял среди штурмовиков моду на половые извращения. Потом и в молодежных организациях «Гитлерюгенда» разразилось несколько гомосексуальных скандалов. После этого в ведение гестапо были переданы надзор и дела по «нарушению норм нравственности». Но Гиммлер постарался перетянуть под себя и совершенно иное направление – пограничную охрану, таможни. А органы СД рейхсфюрер СС и Гейдрих расширили. Кроме выслеживания врагов внутри Германии, сформировали внешнюю разведку «СД-аусланд» для работы за границей. Объединение под общим началом пограничников и разведки оказалось очень удачным. Агенты, курьеры, подрывные материалы потекли за рубеж со всеми удобствами, по накатанным дорожкам.

Результаты сказались быстро. Во Франции в 1937 г. был раскрыт и подавлен вооруженный мятеж, который готовила фашистская организация кагуляров. Они, кстати, считали своими идейными предками крестоносцев-тамплиеров, уничтоженных в XIV в. французскими королями за сатанистские обряды. Кагуляры, как и тамплиеры, собирались в подвалах замков на тайные сходки и ритуалы, скрывали лица капюшонами с прорезями для глаз – откуда и пошло название («кагул» в переводе с французского – капюшон).

Но Франция пока была «побочным» полем деятельности для нацистских спецслужб. Они нацеливались на Австрию и Чехословакию. Вблизи границ этих государств развернулось формирование военизированных отрядов, Австрийского легиона и Добровольного корпуса из судетских немцев. Объявлялось, что это самодеятельные общества эмигрантов-добровольцев, Германия тут ни при чем. Хотя отряды-то получали оружие, с ними занимались профессиональные офицеры-инструкторы. А в это же время в Австрии и Чехословакии активно разворачивалась деятельность местных нацистских партий и прочих подрывных организаций. Берлин не только поддерживал и направлял ее, но и дополнял откровенным дипломатическим давлением [147].

Гитлер не удовлетворялся тем, что посылал канцлеру Австрии Шушнигу резкие и унизительные ноты. Он почувствовал слабину: Шушниг пасовал, пугался. Тогда фюрер совсем обнаглел, начал вызывать австрийского канцлера к себе на ковер, будто проштрафившегося подчиненного. Кричал на него, сыпал угрозы. Тот спешил удовлетворить любые требования. Но становилось только хуже. Нацисты в Австрии почувствовали вседозволенность, в открытую бесчинствовали на улицах, терроризировали своих противников. Правоохранительные органы стали делать вид, будто не замечают их. Заденешь хулиганов, а они захватят власть и отомстят. Посол США в Вене Мессершмит доносил: «Перспектива захвата власти нацистами не позволяет властям проводить по отношению к ним эффективные полицейские и судебные действия из боязни репрессий со стороны будущего нацистского правительства против тех, кто, пусть даже правомерно, принял бы против них меры».

Для защиты суверенитета Австрии ни США, ни Англия, ни Франция даже пальцем о палец не ударили. Не последовало ни одного дипломатического демарша (не говоря уж о более серьезных шагах). Аппетиты Гитлера сдерживало лишь итальянское покровительство над Австрией и… его собственное военное командование. Германский генералитет восторгался возрождением армии, однако новой войны панически боялся. Военный министр Бломберг представил отчет: «Общая политическая ситуация оправдывает предположение, что Германии не грозит нападение с чьей-либо стороны. Причина тому, помимо отсутствия желания совершить агрессию со стороны почти всех стран, особенно западных держав, заключается в слабой подготовленности к войне многих государств, в том числе и России». Следовал вывод, что Германии ничего не угрожает, поэтому и ей не стоит лезть на рожон. Надо удовлетвориться достигнутым. Пускай армия марширует на парадах, тренируется на полигонах и тем самым сдерживает потенциальных врагов.

Даже для ввода войск в Рейнскую область Гитлеру пришлось долго и утомительно уламывать своих военачальников. А вдруг это спровоцирует войну? О более серьезных операциях они не желали даже заикаться. Но война в Испании сдружила фюрера с Муссолини, дуче согласился не цепляться за Австрию. А возражения военачальников Гитлер решил преодолеть кардинальным образом – избавиться от возражающих. В конце концов, генералы должны выполнять указания вождя, а не навязывать ему свое мнение. Хотя фюрер еще не был настолько всемогущим, чтобы поснимать генералов просто так, за несогласие и споры.

Операцию провернули через гестапо. На пути старого вдовца генерала фон Бломберга вдруг возникла смазливенькая Ева Грун. Совершенно очаровала военного министра, дело пошло к браку. Бломберг решил досконально соблюсти расовые законы, попросил гестапо проверить прошлое невесты. Но справки оказались самыми благоприятными. 12 января 1938 г. состоялась свадьба, свидетелями выступили сам Гитлер и Геринг. А 22 января всплыло досье на Еву Грун. Ее мать содержала «массажный салон», находившийся под надзором полиции нравов, дважды была судима. Сама Ева состояла на учете как проститутка – причем в семи городах. В 1933 г. она привлекалась к ответственности за позирование для порнографических фотографий, а вдобавок проходила по делу о краже. Бломбергу после такого скандала пришлось подать в отставку.

Вторым по рангу лицом в армии считался главнокомандующий сухопутными силами фон Фрич. Но тогда же, в январе 1938 г., было извлечено старое дело некоего Шмидта, сидевшего в тюрьме. Он являлся проституирующим гомосексуалистом и одновременно шантажистом, вымогал деньги у высокопоставленных «голубых» под угрозой разоблачения. Среди своих партнеров он назвал Фрича. Правда, обвинение было не доказано и похоронено по распоряжению самого Гитлера, но теперь его снова подняли. Шмидту устроили при Гитлере очную ставку с фон Фричем, и мошенник признал: «Это он». Генерал был уволен «по состоянию здоровья» [80].

Хотя вскоре открылось, что обвинение шито белыми нитками. Военные провели собственное расследование и без особого труда выяснили, что клиентом Шмидта был не Фрич, а капитан в отставке Фриш. В марте созвали военный совет под председательством Геринга. Шмидта допросили снова, и он признал, что «ошибся». За клевету его расстреляли, Фрича реабилитировали, но… на службе не восстановили. Как бы «забыли». Вместо него Гитлер назначил главнокомандующим сухопутными войсками фон Браухича. А военное министерство упразднил совсем. Был создан новый орган, объединивший министерство и генеральный штаб – Верховное командование Вермахта (ОКВ).

Распоряжаться этим ведомством Гитлер поставил генерала Кейтеля. Его главным талантом считалась способность безоговорочно слушаться и подстраиваться к начальству, сослуживцы прозвали его Лакейтелем. Но Гитлеру требовался именно такой человек, чтобы был его помощником. А руководить армией должен был сам фюрер. В законе о создании ОКВ он указывал: «Отныне я беру на себя непосредственно и лично командование всеми вооруженными силами». Последовала реорганизация структур управления. В ее ходе под шумок лишились должностей 13 генералов. Еще 44 генерала и несколько сотен старших офицеров были перемещены на нижестоящие должности или отправлены в отставку. Серьезные чистки прошлись и по дипломатическому ведомству. Министра иностранных дел фон Нейрата заменили Риббентропом, сместили ряд чиновников и послов.

Таким образом, Гитлер изготовил Германию к вступлению в новый этап ее истории. Она дозрела, пришла пора внешней экспансии. 12 февраля 1938 г. фюрер очередной раз вызвал австрийского канцлера в свою альпийскую резиденцию Берхтесгаден. Продиктовал ультиматум. В правящую коалицию Австрии, Патриотический фронт, требовалось ввести нацистскую партию. Руководителю австрийских нацистов Зейсс-Инкварту надо было отдать посты министра внутренних дел и начальника полиции. А прочих нацистов, сидевших по тюрьмам за попытку переворота в 1934 г. или за другие преступления, следовало немедленно освободить [101].

По сути это означало капитуляцию. Но когда Шушниг заикался что-то возражать, Гитлер угрожал немедленным вторжением. Кричал: «Кейтель!» – и в дверях возникал его помощник, готовый отдать приказ войскам. Бледный и задерганный австрийский канцлер дал согласие. Но, вернувшись в Вену, он попытался найти лазейку. 9 марта он неожиданно объявил всенародный плебисцит. Вынес на него вопрос: желают ли австрийцы сохранить независимость? Шушниг назначил плебисцит всего через 4 дня – на 13 марта. Полагал, что Германия не успеет отреагировать, а западные державы и «общественное мнение» увидят истинное настроение большинства граждан и вмешаются…

Не тут-то было! Из Берлина тут же поступил сигнал местным нацистам, в Вене вспыхнули уличные беспорядки, выплеснулись демонстрации. Поднялась буря в австрийском рейхстаге и правительстве. 11 марта Шушниг ушел в отставку. А от президента страны Микласа Гитлер потребовал поставить канцлером Зейсс-Инкварта, поручить ему формирование нового правительства. Нажали, опять пригрозили вторжением, и Миклас уступил по всем пунктам. Ну а Зейсс-Инкварт, как только последовало его назначение канцлером, первым же актом своего правительства попросил помощи у соседей, пригласил германские войска. На рассвете 12 марта они без боя вступили в Австрию.

В Германии уже ждали его приглашения. Точнее, начали действовать до того, как оно поступило, – потом можно было оформить задним числом. Машины с пехотой и броневики только переползали через границу, а в Вене в 4 часа утра, приземлились несколько самолетов. Прибыли Гиммлер, Гейдрих, Мюллер и начальник внешней разведки СД Шелленберг с отрядом эсэсовцев. Их встретили руководители местных СС. Списки противников нацистов были составлены заранее. С адресами, исчерпывающими данными. Переворот осуществился мгновенно и идеально. Многие венские политики, общественные деятели, парламентарии, газетчики, укладывались спать в независимой республиканской Австрии, а утром их будили стуком в двери германские полицейские!

13 марта вместо назначенного плебисцита в Вену въехали Гитлер и Кейтель. Толпы населения встречали их овациями и цветами. Многие действительно радовались – они становились гражданами большой и сильной империи! Замечательной, процветающей, богатеющей под мудрой властью фюрера. Правительство Зейсс-Инкварта в этот же день приняло закон о полном присоединении Австрии к Германии. Были ли недовольные? Разумеется, были. Однако нацистские спецслужбы уже накопили изрядный опыт, как перевоспитывать инакомыслящих. Всего за пару дней было арестовано 80 тыс. человек. В тюрьмах такое количество не помещалось, и в Австрии был создан свой концлагерь, Маутхаузен [39].