IV. Заградотряды. Время знать истину
Попытка исследования
Более семидесяти лет минуло с того дня, когда был подписан правовой акт, оставшийся в истории, как приказ Сталина «Ни шагу назад!». И столько же времени не утихают споры и различные толкования его роли и оправданности появления.
Действительно ли было, в тот начальный период войны, такое огромное количество трусов и паникеров, бросавших позиции, что потребовалась столь кардинальная мера, как этот приказ? И, возможно, самое главное, что не дает покоя исследователям этой непростой темы: правда ли, что по беглецам, во исполнение этого приказа, открывался огонь на поражение?
Неоднозначно оценивается этот приказ в различных публикациях и сегодня. Разброс мнений огромен. От утверждений, что документ этот помог стабилизировать положение на фронтах в самый тяжелый для страны момент, до кардинально противоположных, с соответствующими эпитетами — «пресловутый», «вредительский».
Приказ этот имеет свой номер и дату— № 227 от двадцать восьмого июля 1942 года. Он и в самом деле— один из наиболее суровых, даже жестких правовых актов военного времени. В определенном смысле, в нем, как в зеркале, отразилось состояние страны и армии в наиболее тяжелый период Великой Отечественной войны.
К моменту его появления, под ударами врага развалились Южный и Юго-Западный фронты. Немецко-фашистские войска стремительно продвигались в направлении Кавказа и Сталинграда. Возникла реальная угроза военного поражения СССР. Верховное Главнокомандование, руководство страны предпринимали решительные меры по стабилизации обстановки на южном крыле советско-германского фронта.
Череда военных неудач, ломала дух многих людей, лишала их уверенности в итоговой победе над врагом. Необходимо было срочно предпринять меры для борьбы с упадническими настроениями, поднять моральное состояние войск. А без преодоления «отступательных» настроений, без жесткой борьбы с ними, трудно было переломить ситуацию.
Приказ № 227 стал, можно сказать, криком отчаяния за судьбу Родины. И, безусловно, имел большое значение. Но, в первую очередь, не столько своим содержанием, сколько духом призыва — «Ни шагу назад!». Повышением чувства ответственности за судьбу Родины. Он помог формированию в войсках атмосферы нетерпимости к отступлениям. Помог каждому бойцу и командиру укрепить в себе настрой на победу.
Тем не менее, практика показала, что существенного влияния на результаты боевых действий, приказ не оказал. Критическая обстановка на Сталинградском фронте, как и на Кавказском направлении не претерпела особых изменений. Массовые отступления продолжались. Но приказ дал толчок к переменам в сознании людей.
Многие начинали осознавать, что очень часто виновниками драматического развития событий на передовой оказывались некоторые бойцы и даже командиры, покидавшие свои позиции. И не вследствие массированных бомбовых ударов, безраздельно господствовавшей тогда в небе гитлеровской авиации. И не из-за танковых атак фашистов и их пехоты. И даже не из-за угрозы окружения и плена.
Куда опаснее оказывались, на деле, панические настроения отдельных людей или небольших групп, которые в напряженной атмосфере боя, бросая окопы, заражали своим страхом целые подразделения. Вскоре подобные явления приобрели катастрофически массовый характер.
И приказ № 227 стал последним правовым актом в серии законов военного времени о решительных методах борьбы с паникерами и трусами в действующей армии.
Но еще раньше, постановлением Государственного Комитета Обороны от семнадцатого июля сорок первого года в дивизиях, армиях и фронтовых объединениях появились особые отделы (00). Фронтовые особые отделы подчинялись УОО НКВД СССР. В прифронтовой полосе эти подразделения должны были вести борьбу со шпионажем и случаями предательства в частях Красной Армии.
При этом сотрудники отделов наделялись правом ареста дезертиров, а при необходимости — их расстрела на месте. Постановление Государственного Комитета Обороны СССР предусматривало также выделение под команду особых отделов вооруженных отрядов, сформированных из бойцов войск НКВД.
Почти за год до этого, шестнадцатого августа сорок первого, Ставкой Верховного Главнокомандования был издан приказ № 270 — «О личной ответственности за судьбу Родины». Приказ требовал драться с врагом до последней возможности, в том числе — во время выхода из окружения. И командирам этих подразделений давалось право на месте уничтожать трусов, предпочитавших плен — отпору врагу.
Именно в соответствии с этим приказом в стрелковых дивизиях и должны были создаваться заградительные батальоны, штатная численность которых в документе не определялась.
Отмечу, что соответствующих документальных материалов о реальной деятельности этих подразделений, или хотя бы упоминаний о таковой найти не удалось.
Возможно, в те трудные для наших войск времена особистам было не до бумаготворчества. Военная обстановка на фронтах складывалась, к тому времени, весьма неблагоприятно для Красной Армии.
Под Киевом в окружении оказались сразу две наших армии Юго-Западного фронта — 6-я и 12-я. Другие войска этого фронта отступали, неся большие потери. Но и на иных направлениях советско-германского фронта дела обстояли не намного лучше.
Вряд ли в этих условиях командиры дивизий могли позволить себе такую роскошь— формировать крупные подразделения для нужд особых отделов, когда в обескровленных войсках каждый боец был на счету.
Войска НКВД находились в тех же фронтовых условиях. Они выполняли свои обычные функциональные обязанности и на равных с армейскими частями, сражались на передовой. Чекисты участвовали в оборонительных боях под Киевом, Одессой, Харьковом, Ростовом, Москвой, Ленинградом.
Но даже во время отступления наших армейских подразделений, войска НКВД успевали постоянно проводить операции по ликвидации диверсионно-разведывательных групп и десантов противника, обезвреживали бандформирования, обеспечивали общественный порядок и государственную безопасность в прифронтовой полосе.
Обширные архивные материалы о служебно-боевой деятельности войск НКВД того времени, позволяют констатировать, что в боевых и иных условиях командиры частей НКВД не создавали и не передавали особым отделам каких-либо своих подразделений для борьбы с паникерами и трусами. Если подобное и имело место, то документальных подтверждений этому найти в архивах не удалось.
Безусловно, приказ Ставки № 270, в тяжелых условиях отступления войск, в той или иной мере исполнялся. Но небольшими подразделениями. И, вероятнее всего, «батальоны» числились только в отчетных документах.
Более сильное психологическое воздействие на бойцов и командиров имела вторая часть приказа. В соответствии с его положениями члены семей командиров и политработников, оказавшихся в плену, или в числе дезертиров, подлежали аресту, как близкие родственники предателей Родины. Семьи рядового и сержантского состава лишались в этих случаях пособий и всякой другой поддержки государства.
Пятого сентября сорок первого года Ставка Верховного Главнокомандования своей директивой разрешила командующему Брянским фронтом, по его просьбе, сформировать заградительные отряды в тех дивизиях, которые оценивались, как неустойчивые. Подразделениям вменялось в обязанность не допускать самовольного отхода частей с оборонительных позиций. И только в крайнем случае применять оружие для пресечения попыток отступать без приказа.
Лишь двенадцатого сентября Ставка издала директиву № 01919, в соответствии с которой в стрелковых дивизиях, сражавшихся на Юго-Западном направлении, должны были в двухдневный срок создать (а по сути — восстановить) заградительные батальоны.
Обстановка на фронтах, после выхода приказа № 270, нисколько не улучшилась. Наши части продолжали отступать с большими потерями. В сложившихся условиях командование стрелковых дивизий попросту не могло формировать внештатные батальоны в несколько сот человек, так как даже в штатных подразделениях не хватало бойцов для прикрытия переднего края.
У командиров дивизий по боевому расчету имелся войсковой резерв в составе всего одного батальона. Но создавался он для решения внезапно возникающих задач. Отдать крупное подразделение на выполнение заданий не боевого назначения — в заградительный отряд, они не имел права.
Можно полагать, заградительные подразделения, близкие по численности к батальонам, в стрелковых дивизиях так и не были созданы. Хотя в отчетах армейских и фронтовых особых отделов НКВД они изредка упоминались. Не исключено, что в ряде случаев создавалась видимость существования таких отрядов.
Однако, причина, возможно, была и в другом, Ни приказ № 270, ни директиву № 01919 никто не отменял. Батальоны должны были существовать. Но отражалась ли их деятельность в документах подразделений? Подтверждений этому найти не удалось.
Вот весьма любопытный факт по этому поводу. Инспекторская комиссия УОО НКВД СССР установила, что особые отделы НКВД Брянского фронта, инициаторы создания заградительных батальонов, за период с первого января по двадцать пятое апреля арестовали около двух тысяч человек!
В их числе были лица с намерениями изменить Родине, дезертиры, шпионы, диверсанты, другие категории преступников. Тем не менее, в отчетах нет даже упоминаний о самих задержаниях, то есть о результатах служебно-боевой деятельности этих самых заградительных батальонов. Почему? Ответа найти не удалось.
В одной из научных статей отмечалось, что за самый начальный период войны — с двадцать второго июня по десятое октября сорок первого года — особые отделы и заградительные отряды войск НКВД задержали 657364 военнослужащих, отставших от своих частей, или сбежавших с фронта.
Из общего числа задержанных, 632486 человек были направлены в войсковые части и возвращены на фронт, 25878 арестованы особыми отделами. По собственным внесудебным постановлениям особых отделов и на основании скорых приговоров военных трибуналов было расстреляно свыше десяти тысяч человек. Почти дивизия по полному штатному расписанию! При этом, каждый третий из приговоренных (если верить документам) расставался с жизнью перед строем. Для острастки остальных. Однако сведения о беглецах с передовых позиций в документе тоже отсутствуют.
По этому поводу есть смысл кое-что уточнить. Дело в том, что в течение всего первого года войны, заградительные отряды в войсках НКВД, ответственных за охрану тыла, еще не существовали. Организационно эти войска состояли, из пограничных полков, батальонов, рот, которые выполняли обычные для них задачи войскового заграждения. И не в тылу неустойчивых дивизий, а на фронтовых дорогах, в населенных пунктах, других местах массового передвижения людей.
Так называемые «заградотряды» в войсках НКВД, согласно официальным документам, действительно стали создаваться, но только в 1942-м году. И организовывались они по приказу № 227 от двадцать восьмого июля. Более того, утверждалось, что эти отряды начали действовать уже на следующий день после выхода в свет правового акта. По тем же данным, представленным в исследовании значится, что отряды эти существовали до того времени, пока подобные оперативно-боевые подразделения не были сформированы особыми отделами в самих армиях.
Но при внимательном прочтении публикаций о деятельности этих подразделений всплывают серьезные неувязки. К примеру, количество бойцов и командиров, распределенных по войсковым частям и арестованных особыми отделами, почему-то оказалось на тысячу человек больше, чем было задержано. Как такое может быть? Выходит, на приведенные цифровые данные в такой статье нельзя полагаться и считать их достоверными.
Непроверенными, не соответствующими истине можно считать и данные о расстрелах большого количества людей. Тогда возникает вопрос: а была ли нужда делать достоянием общественности такие серьезные, но недостаточно проверенные факты?
Речь можно вести только о заградотрядах и батальонах заграждения, задачей которых было вернуть бойцов на позиции. Но такие заслоны находились не в тылу неустойчивых соединений, а значительно дальше от передовой.
Таким образом, к моменту выхода в свет приказа № 227 заградительные батальоны, как таковые, не существовали. Паникеры, трусы, дезертиры задерживались оперативными заслонами особых отделов, По большей части это были небольшие патрули, или наряды службы заграждения. И работу свою они выполняли в тылу армий, а не у линии фронта. А такое несение службы к функциям заградительных отрядов отношения к ним не имеет.
Но вернемся к сути приказа № 227. Согласно его положениям, заградительные отряды в армиях должны были формироваться, как хорошо вооруженные подразделения, численностью не менее двухсот человек каждое. Руководить такими боевыми группами должны были исключительно командиры особых отделов. Отряды предполагалось выставлять в непосредственном тылу неустойчивых дивизий.
И здесь мы подходим к самому сложному моменту в описании того, что должны были исполнять такие подразделения. В документе прямо указывалось, что в случае паники и беспорядочного отхода частей — расстреливать паникеров и трусов на месте, тем самым помогая честным бойцам дивизии выполнять свой долг перед Родиной.
Именно эти положения приказа, с первого дня его существования, породили слухи о массовых расстрелах заградотрядами бойцов и командиров, сбегавших с передовых позиций, или из цепей наступающих войск.
Неприязненное отношение к бойцам заградительных отрядов сохраняется и поныне частицей недоброй памяти о Великой Отечественной войне. Так ли уж обоснована недоброжелательная слава об этих людях и о методах выполнения ими весьма непростых задач?
Знакомство с большим количеством закрытых архивных материалов в фондах Российского Государственного военного архива, Центрального архива Министерства обороны России, Архива музея внутренних войск МВД РФ позволяет сделать совершенно неожиданный вывод.
Документов, подтверждающих случаи, когда бы заградотряды открывали огонь на поражение по своим отступающим войскам, или даже по отдельным бойцам, покинувшим передовую, попросту нет.
Не подтверждаются подобные «факты» и ветеранами, которым довелось служить в таких отрядах. Нет сведений о массовых расстрелах беглецов с передовой и в рассекреченных документами ФСБ России. В материалах Международной научно-практической конференции мы тоже не найдем этому весомых подтверждений.
Зато во многих документах приводится немало примеров того, как заградительные отряды, наравне с подразделениями регулярной армии, принимали участие в боевых действиях. Хотя очевидцы вспоминают, что бывали случаи, когда бойцы этих отрядов открывали огонь в воздух, над головами беспорядочно отступавших бойцов. И помогали этим справится с паническими настроениями.
До появления в открытой печати рассекреченных документов о деятельности заградительных отрядов, страшных слухов в народе бродило немало. Но, даже когда стали доступными, закрытые до поры материалы органов НКВД СССР, уважения к заградотрядовцам не прибавилось. На смену байкам типа «стрельбы по своим», появились «шокирующие» цифры об огромном количестве задержанных паникеров и трусов, сбежавших с поля боя.
Организационно отряд включал четыре стрелковых взвода, резерв, хозяйственную группу и группу дознавателей. На Кавказе взводы формировали по принципу заградительных застав и заслонов.
Подразделения выполняли задачи круглосуточно. Отделение в заслоне выставляло три-четыре наряда по два-три человека. Расстояние между постами составляло, обычно, около ста пятидесяти метров, в зависимости от условий местности. В итоге, взвод мог перекрыть рубеж до полутора километров.
В ночных условиях интервалы между нарядами сокращались, а разрывы в боевом порядке могли перекрываться секретами или засадами. Командир заслона имел свой командно-наблюдательный пункт. Наряды несли службу скрытно, останавливали в своем секторе любого человека, как только он приближался к бойцам на десять-пятнадцать метров.
После обыска и разоружения, задержанного конвоировали на КНП командира отряда. Дальше им занимались дознаватели. Выясняли личность, цель и обоснованность его появления перед отрядом. Командир мог отконвоировать задержанного военнослужащего в особый отдел, или возвратить в свою часть. В некоторых случаях, если это подтверждалось документами, задержанному бойцу разрешалось продолжить выполнение своей служебной задачи.
Еще раз вернемся к приказу № 227. Один из его пунктов предписывал ставить заградительные отряды в непосредственном тылу неустойчивых дивизий. Вольно трактовать приказ Сталина вряд ли кто бы осмелился.
Уточним, что имелось ввиду под непосредственным тылом дивизии. Это, образно говоря — тыльная граница полковых участков обороны. А она проходила, как правило, не глубже двух километров от переднего края оборонительной позиции.
Там, на участке, удобном для наблюдения за окружающей местностью, должен был создаваться в одну линию рубеж несения службы заградотряда. Одновременно эту задачу выполняли два взвода. Они могли перекрыть полосу, протяженностью до трех километров. А это — фронт обороны целого стрелкового полка, сформированного по полным штатам!
Данных о месте нахождения заградотряда в наступательном бою нет. Вероятнее всего, отряд следовал за боевыми порядками второго эшелона полка. При этом он, в полном составе, мог передвигаться цепью, фронтом до двух километров, Так обычно выстраивались армейские подразделения в операциях по прочесыванию местности. Полоса же наступления дивизии — четыре— пять километров по фронту.
Итак, если соединение находилось в обороне, или вело наступление, заградительный отряд мог создать надежный рубеж лишь в полосе выполнения боевой задачи одного стрелкового полка.
Но даже при небольшой протяженности фронта, количество военнослужащих, покинувших позиции и перехваченных заградительным отрядом, оказывалось (уточним — по документам) просто огромным. Откуда их столько набиралось? Цифры эти вызывают сомнения в их достоверности.
Рассмотрим для примера несколько рассекреченных документов ФСБ Российской Федерации. Вот справка № 50 ОО НКВД СТФ в УОО НКВД СССР о деятельности заградительных отрядов Сталинградского и Донского фронтов. Время события — октябрь сорок второго.
В документе утверждается, что с первого августа по пятнадцатое октября, подчиненные особым отделам армий заградотряды задержали 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из числа задержанных было арестовано 3980 человек, свыше тысячи расстреляно, направлено в штрафные роты — 2776, в штрафные батальоны — 185, возвращено в свои части и на пересыльные пункты — 131 094 человека.
Скажем прямо, цифры просто неправдоподобные. Это нетрудно доказать элементарными расчетами. В стрелковом полку, на момент формирования, обычно числится около двух тысяч бойцов и командиров. Тогда получается, что только за два с половиной месяца войны с передовых позиций сбежало… 70 полнокровных полков!? Или почти 23 дивизии? А это количество соответствует уже четырем, а то и пяти армейским объединениям!..
Тогда не помешает вспомнить, что к началу Сталинградской битвы, в составе фронта имелось всего двенадцать стрелковых дивизий.
Выходит, во время наиболее тяжелых боев, от результатов которых зависели ход и, возможно, даже сам исход войны, воевать-то получалось, некому. Но это ведь абсурд. Если верить цифрам, беглецов оказалось больше, чем имелось на передовой бойцов во всех дивизиях и полках, вместе взятых!.. Кому и зачем понадобилось приводить в печати такую «арифметику»?
Еще один подобный пример. Донской фронт был создан в конце сентября 1942-го года. Потому все цифры о задержанных относятся к Сталинградскому фронту, в составе которого имелось шестнадцать заградительных отрядов. На их долю приходится более 80 процентов упомянутых в документах задержаний.
Снова назовем цифры. А они тоже впечатляющие — 113 тысяч человек задержаны. Это означает (согласно отчетов, конечно), что ежедневно в сети заградительных отрядов попадало около двух тысяч человек. Полноценный стрелковый полк! Как в такое можно поверить?
В соответствии с приказом № 227 заградотряды должны были находиться не далее одного-двух километров от переднего края оборонявшихся войск. Туда могли свободно долетать вражеские мины, артиллерийские снаряды, пули крупнокалиберного стрелкового оружия.
Невольно рождается следующий вопрос. В каком месте командир заградительного отряда мог накапливать, укрывать и, главное, охранять такое огромное количество задержанных «трусов и паникеров»? Как бойцы отряда могли на открытой местности конвоировать людей и не нести потери? Ведь и задержанные, и сами отрядовцы находились в пределах визуального наблюдения со стороны противника.
Еще раз проведем несложные подсчеты. Если суммировать общее количество арестованных, расстрелянных и просто задержанных, которое указано в официальной справке, итог поразит воображение— 139224 человека. Куда подевался еще 1531 задержанный? Ведь далеко не в каждом полку и даже дивизии Сталинградского фронта в августе-сентябре сорок второго года имелось в наличии столько людей.
Если исключить погрешности в подсчетах, напрашивается предположение, что составители документа попросту не знали, куда приписать эти полторы тысячи человек.
Вот другой документ — сообщение особого отдела Сталинградского фронта в адрес УОО НКВД СССР № 31 от четырнадцатого августа все того же сорок второго года. В уведомлении приводятся данные о результатах деятельности трех заградительных отрядов в течение первых десяти дней с момента выхода в свет приказа № 227.
За это время подразделения задержали 363 человека, из которых 93 вышли из окружения, 146 отстали от своих частей, 52 потеряли свои части, 12 пришли из плена, 54 сбежали с поля боя, а двое имели сомнительные ранения.
Еще раз придется вспомнить один из пунктов приказа № 227. Отряды должны были находиться вблизи переднего края. Но, как тогда среди задержанных могли оказаться отставшие от своих частей, или потерявшие их? И, тем более солдаты, пришедшие из плена? Вот 54 беглеца с поля боя — это результат службы заградителей! А кто задерживал остальных людей и где? Почему они упомянуты в отчете об этом отряде, неясно.
Безусловно, 1531 человек из справки № 50 не пропали без вести. Можно полагать, они, как все другие задержанные, значились в отчетах о служебно-боевой деятельности пограничных частей НКВД, охранявших армейские тылы. При этом, итоги службы заградотрядов отдельной строкой нигде не прописывались. Результаты работы отрядов могли растворяться среди данных о задержанных уголовниках, обезвреженных диверсантах, пособниках враг. А подобный контингент неизменно фигурирует в итогах службы пограничных войск.
Именно они, пограничники создавали в свое время службу войскового заграждения двумя-тремя полосами, каждая из которых, в свою очередь, имела еще две-три линии заграждения. Первая проходила в шести-восьми километрах от переднего края обороняющихся войск.
КПП перекрывали основные пути передвижения людей, идущих как в сторону тыла, так и к фронту. Документы проверялись у всех без исключения. Задерживались военнослужащие и гражданские лица без документов, удостоверяющих личность, или с поддельными и просроченными.
Останавливались для проверки и люди, вызывавшие подозрение в преступных намерениях. В итогах службы войск по охране тыла значились также задержанные военнослужащие, которые отстали от своих частей или потеряли их, бывшие военнопленные и гражданские лица, не соблюдавшие законы военного времени.
Сведения о результатах службы заградительных отрядов и тыловых подразделений войскового заграждения, вероятнее всего, в силу созвучия терминов, в армейских особых отделах объединялись в отчетах в общие графы. Можно полагать, именно по этой причине нет отдельных документов о служебно-боевой деятельности заградительных отрядов. Хотя, возможно, была и другая причина не публиковать эти данные? Не исключено.
Какой главный вывод позволяет сделать анализ доступных документов? Заградительные отряды задерживали очень малое количество беглецов с передовой. К примеру, из сообщения № 31 выходило, что за десять дней три заградительных отряда (а это почти шестьсот человек!) задержали всего пятьдесят четыре дезертира?
Выходит, что каждое подразделение за одни сутки смогло выявить около шестнадцати бойцов, покинувших без приказа свои позиции. Конечно, это тоже немалая цифра, Но ведь это не тысячи трусов, покинувших передовую, как порой утверждалось в иных публикациях.
Приведу еще один любопытный документ. Это докладная записка особого отдела НКВД Донского фронта «О работе особорганов по борьбе с трусами и паникерами в частях Донского фронта за период с первого октября 1942-го года по первое февраля 1943-го года».
В отчете сообщалось, что за указанный период, по неполным данным особых органов фронта, арестовано трусов и паникеров, бежавших с поля боя — 203 человека, По численности это чуть больше количества бойцов в самом отряде. Что же выходит в итоге? Каждый заградотряд, за четыре месяца бдений сумел задержать по восемь паникеров и трусов, а за месяц и того меньше — всего по два дезертира?
Даже, если, предположительно, утроить количество бойцов, покинувших позиции и задержанных заградительными отрядами, все равно вызывает сомнения целесообразность существования таких боеспособных и хорошо вооруженных подразделений, итоги многомесячной службы которых столь скромны. Они бы были куда полезнее на фронте.
Фронтовая обстановка безусловно не способствовала скрупулезной работе над отчетами. И это понятно. Иное дело нынешние условия для работы с итоговыми данными времен Великой Отечественной войны. К сожалению, некоторые исследователи, не очень глубоко вникая в суть вопроса, без всякой попытки анализа, весьма рискованно оперируют цифрами, которые вполне могут привести к искажению фактов. Были такие работы с десяток лет назад. Встречаются они, к сожалению, и сейчас. Подтверждение тому — некоторые материалы из сборника Международной научно-практической конференции.
Допущены досадные неточности, а то и несоответствия фактам в энциклопедии «Сталинградская битва». В одной из статей упомянутого сборника утверждается, что сорока одним заградительным отрядом, только за период с августа по сентябрь 1942-го года было задержано в районе Сталинграда 45 тысяч 465 военнослужащих, оставивших свои позиции.
Подобное сообщение вызывает обоснованные сомнения в истинности приведенных данных. На каком же участке фронта задерживалось такое количество людей? Известно, например, что на тридцать первое августа во всей 62-й армии имелось в наличии всего тридцать две тысячи бойцов и командиров, а в некоторых дивизиях оставалось лишь по нескольку сотен активных штыков.
Еще пример небрежной работы с архивными данными. Водной из статей сборника материалов научно-практической конференции отмечалось, что за период с тринадцатого по пятнадцатое сентября 1942-го года одним из заградотрядов 62-й армии было задержано 1218 отставших военнослужащих.
Спрашивается, от кого эти люди могли «отстать» в самый разгар уличных боев в Сталинграде? Кто и где их собирал, когда многие заградительные отряды сами принимали непосредственное участие в боях?
Надо полагать, вышеприведенные цифры тоже касались работы подразделений войскового заграждения. И, скорее всего, ту массу людей пограничники задерживали уже на противоположном берегу Волги. Там вполне могли оказаться солдаты, отставшие от войсковых колонн, шедших на пополнение сражающимся сталинградцам.
Выходит, в большинстве работ (не поворачивается язык назвать их научными), касающихся этого периода обороны города, приводится статистика, которая к заградительным отрядам отношения не имеет.
И еще об одной болевой теме— расстрелах без суда и следствия. Судя по рассекреченным материалам таких акций было немало. Приказ № 227 давал особым отделам широкие карательные полномочия. Возможно, были ситуации, когда без тщательного выяснения причин, нередко по одному только подозрению, особые отделы собственными постановлениями выносили смертные приговоры, И приводили их в исполнение.
В архивных документах упоминаются случаи, когда на счету особых отделов числилось раз в пять больше казней, чем по приговорам военных трибуналов. Задумаемся, могло ли быть такое в действительности?
Похоже, иные авторы готовы верить любым цифрам, не удосуживаясь перепроверять их. В статье «Заградотряды. Вымысел и правда» из уже упоминавшегося сборника, автор, на шести страницах из восьми, словно смакуя, шестнадцать раз упоминает о карательных акциях, проводившихся особыми отделами.
Когда начинаешь интересоваться, откуда взята эта ужасающая статистика, неожиданно выясняется — из… зарубежных публикаций. А их, в силу понятных причин, заподозрить в объективности, согласитесь, трудно.
В том же сборнике опубликована статья одного английского автора. В ней утверждалось, что в результате применения приказа № 227 было расстреляно тринадцать с половиной тысяч наших соотечественников. При этом из статьи неясно, зачем автор, без всякой связи с предыдущим текстом вдруг привел эти цифры? И из какого источника сам англичанин получил их, если даже российским историкам подобные факты неизвестны? А ведь у нас больше доступа к самым закрытым архивным материалам.
Итак, можно утверждать, объективной информации о деятельности заградительных отрядов остается по-прежнему недостаточно, чтобы делать серьезные выводы. Однако, некоторым авторам это вовсе не мешает делать «свои» заключения, тиражируя домыслы и ничем не обоснованные заявления. Так и гуляют из публикации в публикацию «данные» о сотнях тысяч задержанных и загубленных.
Еще раз хочу высказать предположение, что подобное могло происходить из-за путаницы в терминах— «заградительный отряд» и «служба войскового заграждения».
Заградительные отряды, находясь, практически, сразу позади передовой линии, были, разумеется, не в состоянии создать сплошной рубеж заграждения. А дезертиры, планируя побег, наверняка интересовались, где мог находиться отряд в данный момент. И, конечно, старались его обойти.
Хотя такие беглецы с позиций, в конечном итоге, все равно задерживались, но подальше от переднего края. Они попадали в более густое «сито» первой или второй линий войскового заграждения, о расположении нарядов в которых знать дезертиры просто не могли.
На заградительные отряды натыкались чаще всего те бойцы, у которых мысль покинуть передний край возникала спонтанно, в силу испуга, опасности для жизни. Как правило, это были солдаты, впервые попавшие в смертельно опасную ситуацию и плохо обученные военному делу.
Были и такие, у кого вышло из строя оружие, кончились боеприпасы, или они из-за паники утратили способность ориентироваться в окружающем пространстве. Это чаще всего случалось во время массированных бомбежек и артобстрелов. Тогда земля и небо превращались для них в сплошную непроглядную смертельную мглу.
Помимо явных трусов и дезертиров, перед заградотрядами могли появляться и раненые, контуженные бойцы, самостоятельно идущие в тыл за помощью, санитары, подносчики боеприпасов, посыльные, саперы спешившие выставить минные заграждения на новых направлениях. Сквозь порядки заградительного отряда часто проходили и специальные группы бойцов, или осуществлявших маневренные действия мелкие подразделения.
Не могли заградотрядовцы открывать огонь по отдельным солдатам и, тем более, по таким группам бойцов, оказывавшихся перед их постами. Ведь раненые, шедшие в медсанбат, чаще всего были безоружными, а контуженные вообще плохо владели собой. Просто исключено, чтобы, еще не зная причин, по которым эти солдаты оказались перед заградительными постами, по ним бы открывалась стрельба.
Тем более, не могли бойцы этих отряды вести огонь и по подразделениям и частям, отступавшим в их направлении, не имея сведений, есть ли у командования приказ на такие действия. Для любого отряда врагом становился лишь тот, кто первым открывал по нему огонь.
Редкая линия заградительных постов, а чаще всего — только взвод автоматчиков из резерва начальника заградотряда, не смогли бы выдержать любого боестолкновения. Если подобных фактов не было, вряд ли они найдутся и в архивных материалах.
Иное дело— паника. В таких случаях заградотряд открывал огонь в воздух, для психологического воздействия. Этим он останавливал людей, возвращал сначала в мир реалий, а затем — и на оставленные позиции. Такие случаи имели место. Уже с октября сорок второго года эпизоды отходов частей без приказа командования стали единичными.
Что хотелось бы отметить, подводя некоторые итоги. В заключение следует отметить. Приказ Сталина № 227 от двадцать восьмого июля сорок второго, известный, как приказ «Ни шагу назад», безусловно сыграл определенную роль в ходе Сталинградской битвы, однако в значительной мере — в психологическом плане.
Тем не менее, вот, что показывают объективные данные. За первые дни существования правового акта, каждый заградотряд задерживал за сутки одного-двух трусов или паникеров, покинувших передовую. А в конце сорок второго и начале сорок третьего годов таких задержаний было еще меньше — не более четырех человек за целый месяц. Количество беглецов с позиций уменьшилось в восемнадцать раз! Паникеров и трусов оказалось не так много, как ожидалось инициаторами создания памятного приказа.
Смертельно опасная, да еще и неблагодарная, служба бойцов заградительных отрядов оказалась не такой результативной, как предполагали ее создатели. Она, по-существу, дублировала деятельность войск НКВД, обеспечивавших безопасность тыла действующей армии. Передовая линия войскового заграждения проходила всего в пяти-шести километрах от зоны действия заградотрядов.
Можно считать выдумкой случаи, когда заградительные отряды открывали огонь на поражение по подразделениям и одиночным военнослужащим, двигавшимся от передовой линии в сторону тыла.
Да, они имели на это право. Но фактов, когда отряды воспользовались им, не известно, практически, ни одного. Потому дошедшая до нашего времени недобрая память о «безжалостных» заградотрядах, есть не что иное, как устойчивый отголосок ложных, а возможно и заведомо и провокационных слухов вражеской пропаганды того времени.
Бойцы заградительных отрядов добросовестно исполняли свою нелегкую службу. И в полной мере осознавали всю тяжесть ответственности за свою деятельность. А потому справедливо заслуживают реабилитации доброго имени в общественном сознании соотечественников.
С большой долей уверенности можно предположить, что поименных списков бойцов и командиров, расстрелянных заградительными отрядами, в архивах, вероятнее всего, нет. В рассмотренных оперативных отчетах и научных статьях, приводимые цифры не всегда соответствуют действительности. Проверить и уточнить подлинность данных о расстрелах, по многим причинам, вряд ли удастся. Слишком много прошло времени, Слишком мало оставила нам история реальных и, главное — объективных документов той поры.
Те, что сохранились, по своей сущности, важны как исходный материал для анализа. Если цифры нельзя проверить, то и верное их осмысление невозможно. Делать же какие-либо выводы, строя их на собственных догадках или предположениях, безнравственно. Таким способом историческую истину не восстановить.
Надо всегда помнит, что за каждым подобным фактом стоят судьбы людей. И тех, кого расстреливали, и тех, кто расстреливал. И тех, кто геройски погиб, исполняя свой долг в боях на передовой, или в операциях по защите тыла.
И еще об одном хочется сказать. История Великой Отечественной войны знает немало примеров истинного героизма наших людей. Летопись войны хранит память о героях, сохраняет для потомков примеры поразительного самопожертвования, совершенных нашими людьми на фронте, во имя жизни будущих поколений.
А поколения эти, подрастая, хотят знать героическую историю своей страны и ее народа не только из фильмов и книг о великой войне. Но натолкнется такой молодой и неискушенный читатель на подобную «научную», с позволения сказать, публикацию, как в вышеупомянутом сборнике, что он подумает о своих отцах, дедах и прадедах? Что они ежедневно сотнями бежали с боевых позиций?
Такие публикации — не борьба за торжество истины, а попытка исказить ее, опорочить историю нашего народа. У некоторых авторов получается какая-то странная, болезненно искаженная историческая память о тех, кто завоевал Победу, не допустил утраты народами СССР своей независимости. Невольно задумаешься, кому подобное трактование нашей великой битвы за выживание, может быть на руку.
А жестокие законы в военное время, увы, были нужны. Угроза наказанием играла, к сожалению, немаловажную роль и на фронте, и в тылу. Ее действенностью объясняются многие меры чрезвычайного характера, направленные на повышение воинской дисциплины, организованности и порядка в армии.
Этим же было продиктовано и появление приказа № 227 с его заградотрядами, штрафными батальонами и ротами. И главный вопрос заключается не в том, нужен ли был, или нет этот правовой акт, а в том, как он исполнялся органами государственной власти и правопорядка.
Но тема эта, на мой взгляд, нуждается в отдельном исследовании.
