Телефон зазвонил в самый неподходящий момент.

Коммандер Грейсон Пирс стоял в ванной в гостинице совершенно голый. Из окна номера открывался вид на величественные Елисейские Поля. И все же тот вид, что открывался рядом, был более привлекательным.

Из облака пара, нависшего над горячей водой, приправленной ароматом лаванды, высовывалась стройная нога, свешивающаяся через край ванны. Бурлящие пузыри не могли скрыть нежащуюся в воде фигуру. Молодая женщина состояла сплошь из длинных конечностей и плавных изгибов. Она повернулась, и прядь ее влажных, черных, как смоль, волос упала в сторону, открывая изумрудно-зеленые глаза, горящие недовольством из-за неожиданного вторжения.

– Можешь не отвечать, – сказала женщина, распрямляя ногу и медленно погружая ее в пену, отняв у Грея возможность любоваться этим восхитительным зрелищем.

Ему очень хотелось последовать ее совету, однако это звонил его спутниковый телефон, лежащий на ночном столике. Уникальный сигнал вызова позволял определить звонящего: это был начальник Пирса, директор «Сигмы» Пейнтер Кроу.

– Он не звонил бы, если б дело могло подождать, – вздохнул Грей.

– А разве когда-нибудь бывает иначе? – пробормотала женщина, полностью скрываясь под водой и снова появляясь на поверхности. По ее широким скулам и изящной шее стекали струйки горячей воды.

Грею пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы отвернуться от ванны:

– Извини, Сейхан.

Пройдя в спальню, Пирс взял телефон. Вот уже три дня они с Сейхан наслаждались прелестями Парижа – по крайней мере, теми, которые можно было увидеть из окна или заказать в номер. После трехнедельной разлуки молодая пара практически не покидала свой номер люкс в гостинице «Фуке Барьер».

Сейхан прилетела в Париж прямо из Гонконга, где она наблюдала за строительством женского приюта, а Грей прибыл с противоположного конца земного шара, из Вашингтона. Он взял небольшой отпуск, решив отдохнуть не только от служебных обязанностей в «Сигме», но и от ухода за своим отцом, страдающим от болезни Альцгеймера. К счастью, в последнее время состояние отца несколько стабилизировалось, поэтому Пирс посчитал возможным отлучиться на непродолжительный срок. В его отсутствие обязанности по уходу за отцом разделили между собой его младший брат и дежурящая днем сиделка.

И все же, отвечая на вызов, Грей не мог избавиться от тревожного предчувствия. Почему-то он решил, что звонок связан с его отцом. Днем и ночью страх лежал у него в груди, подобно гранитной глыбе, твердый, холодный и неподъемный. Какая-то его часть постоянно находилась на взводе, ожидая худшего.

Прижав телефон к уху, Грей дождался установления защищенной связи с центральным управлением «Сигмы». Увидев свое отражение в зеркале над ночным столиком, он прочитал в суровой линии собственного подбородка беспокойство. Раздраженный даже такой краткой задержкой, Пирс нетерпеливо смахнул со лба прядь мокрых волос и провел ладонью по черной щетине на щеках.

«Ну же…»

Наконец соединение было установлено, и тотчас же раздался голос директора:

– Коммандер Пирс, я рад, что наконец связался с вами… Грей, прошу прощения за то, что прерываю твой отпуск, но дело очень важное.

– Что случилось? – спросил Пирс, чувствуя, как волна страха поднимается в нем все выше.

– У нас проблема. Примерно двадцать минут назад мне поступил срочный звонок от генерала Меткалфа.

Пирс опустился на кровать. Страх его несколько поутих – дело, стало быть, не в отце.

– Продолжайте, – сказал он директору.

– Французская разведка получила отчаянный призыв о помощи от одного из своих подразделений, находящегося в Хорватии.

– В Хорватии?

– В горах. Подразделение французских горных стрелков обеспечивало охрану места археологических раскопок. Похоже, оно подверглось внезапному нападению. До сих пор все попытки связаться с ним окончились ничем.

Грей не видел, какое это имеет отношение к «Сигме», но раз генерал Меткалф позвонил Пейнтеру, дело было очень серьезным. Генерал Грегори Меткалф возглавлял УППОНИР – Управление перспективного планирования оборонных научно-исследовательских разработок – и являлся непосредственным начальником Пейнтера Кроу. Группа «Сигма» действовала под эгидой УППОНИР и состояла из бывших бойцов сил специального назначения, получивших образование в различных областях науки и техники, что позволяло вести борьбу с высокотехнологичными угрозами безопасности Соединенных Штатов.

– Не понимаю, – пробормотал Грей. – По-моему, этим вопросом, скорее, должны заниматься французские военные. Каким боком это затрагивает «Сигму»?

– Дело в том, что у УППОНИР в этой игре свои ставки. Группа, которую защищали французские горные стрелки, имела интернациональный состав. В частности, в нее входила американская ученая-генетик доктор Лена Крэндолл. Работа, которой она занимается в настоящее время, частично финансируется УППОНИР. Вот почему генерал Меткалф связался с нами: кто-то из «Сигмы» должен отправиться на место и выяснить, что к чему.

«Ну да, а я уже нахожусь практически на месте…» – мысленно вздохнул Пирс.

– Кэт занимается тем, чтобы раздобыть для вас частный самолет, – продолжал Пейнтер. – С ее помощью вы попадете в хорватские горы самое большее часа через два.

Кэт – капитан Кэтрин Брайант – являлась старшим аналитиком «Сигмы» и была правой рукой Кроу. Кроме того, она и ее муж были лучшими друзьями Грея.

– А как насчет Сейхан? – спросил Пирс.

– Кэт предположила, что она тоже отправится с тобой.

Какое-то движение в дверях ванной комнаты заставило Грея обернуться. Его подруга стояла, прислонившись к дверному косяку, обернутая во влажное полотенце – больше на ней ничего не было.

– Куда мы отправляемся? – спросила она, по-видимому, догадавшись, к чему идет разговор.

Грей в очередной раз поразился ее проницательности – мастерству, отточенному до совершенства за те годы, когда Сейхан была наемной убийцей. Даже сейчас в ней оставались потаенные глубины. И тем не менее, несмотря на то что несколько стран по-прежнему разыскивали ее за прошлые преступления, Пирс больше всего на свете хотел, чтобы она была рядом с ним.

И дело было не только в ее умении обращаться с оружием.

Пирс окинул взглядом ее тело, полюбовался ее кожей цвета кофе с молоком. Даже неподвижные, руки и ноги этой женщины излучали в равных долях силу и изящество.

– Похоже, наш маленький отпуск завершается досрочно, – заметил Грей.

Пожав плечами, Сейхан отпустила полотенце, прикрывавшее ее торс.

– Если честно, Париж уже начал мне надоедать.

Она развернулась, демонстрируя изгиб ягодиц.

«А вот это зрелище мне никогда не надоест», – усмехнулся про себя коммандер.

– В качестве дополнительной меры предосторожности, – вновь подал голос Пейнтер, – я собираюсь параллельно вести расследование здесь, в Штатах.

Внимание Пирса снова оказалось полностью приковано к телефону.

– Что вы хотите сказать?

– Проект, которым занималась доктор Крэндолл, ведет Университет Эмори. Я направляю группу в Атланту, чтобы поговорить с коллегой доктора Крэндолл, ее сестрой.

– Сестрой?

– Больше того, сестрой-близнецом, доктором Марией Крэндолл. Похоже, эта работа взята на семейный подряд.

– Чем именно занимались эти сестры?

– Большая часть работ засекречена. В настоящий момент даже Меткалф не знает всех деталей. Мне известно только то, что целью работ было установление происхождения человеческого разума.

«Происхождение человеческого разума?»

Заинтригованный, Грей хотел узнать больше. Но он понимал, что Кроу не выложит все до тех пор, пока не получит полный отчет об исследованиях.

– Кого вы отправляете в Атланту? – спросил Пирс.

– В этом-то все дело… Мне нужен человек, свободно владеющий языком глухонемых.

Грей нахмурился. Он не понимал, для чего может потребоваться этот навык, но раз речь шла об изучении человеческого интеллекта… Пейнтер, несомненно, пошлет самого умного и толкового сотрудника «Сигмы».

– Так кто же летит в Атланту? – повторил Грей.

Директор лишь вздохнул.

– Я думал, она беременна, – растерянно пробормотал Джо Ковальски.

Перед глазами у него все еще стояло взбешенное лицо новенькой женщины-охранника, дежурившей на посту наверху. Он угрюмо шагнул следом за Монком Коккалисом в сердце центра управления «Сигмы».

– И тем не менее никогда нельзя спрашивать у женщины, какой у нее срок, – сказал Монк. – Никогда. Даже если ты уверен, что она вынашивает тройню.

– Всему виной эта проклятая форма, – проворчал Ковальски. – Чертов широкий черный ремень… Я готов был поклясться, что она на сносях!

– Тебе повезло, что она тебя не пристрелила.

Ковальски шел по коридору чуть позади Монка, уставившись в потолок. Центральное управление «Сигмы» размещалось под зданием Смитсоновского института в подземном лабиринте бомбоубежищ времен Второй мировой войны. Вернувшись сюда после утренней пробежки по Эспланаде, Ковальски попытался изобразить вежливость, проявив интерес к новой сотруднице. Разумеется, свою роль сыграло и то, что это была хорошенькая девушка с полными губами.

– Ну вот, опять ты сжег все мосты, – с укором произнес Монк.

Его спутник фыркнул, недовольный напоминанием о его последних не слишком завидных любовных похождениях:

– Эта тема уже закрыта.

Пожав плечами, Коккалис провел рукой по своему голому черепу, вероятно, осознав, что шутка зашла слишком далеко. Он был на целую голову ниже Джо и никак не мог рассчитывать на победу в конкурсе красоты. Впрочем, Ковальски тоже прекрасно понимал, что и его достоинства можно по пальцам перечесть. Женщины не раз сравнивали его с обритой наголо обезьяной – и, наверное, они были еще великодушны по отношению к нему.

Впереди, в дверях, ведущих в центр связи «Сигмы», показалась стройная фигура в наглаженном темно-синем мундире.

– Вот вы где! – сказала Кэт Брайант, подходя к мужчинам. – А я как раз направлялась в кабинет директора.

– Так чем же объясняется этот внезапный вызов? – спросил Монк, беря жену за руку.

Ковальски обратил внимание на этот нежный жест, такой свободный и непринужденный. У него в груди разлилась горечь зависти, приправленная искоркой надежды.

«Раз уж этот парень сумел завоевать сердце такой женщины…»

Впрочем, Коккалис компенсировал недостатки своей внешности другими бесчисленными достоинствами. В прошлом он служил в спецназе, свидетельством чего было множество шрамов, а теперь занимал должность криминально-медицинского эксперта. Враги ошибочно судили о нем по его грубой, простоватой внешности, недооценивая его мастерство и острый ум, и горько расплачивались за это.

Как-то раз директор Кроу объяснил Ковальски, что свое название «Сигма» получила по греческой букве «Σ», которой в математике обозначается сумма, поскольку эта организация представляла собой объединение всех человеческих способностей – союз мозга и мышц. Несомненно, это определение полностью подходило Монку Коккалису.

Увидев собственное отражение в стекле закрытой двери, Джо окинул взглядом свою здоровенную тушу, толстую шею и крючковатый нос.

«И какого же черта я здесь делаю?»

За время службы в военно-морском флоте Ковальски так и не смог подняться в звании выше простого матроса. И даже в «Сигме» его «научные» познания заключались исключительно в том, чтобы что-нибудь взрывать – хотя нельзя сказать, что это не доставляло ему удовольствия. Но все-таки в глубине души великан сознавал, что, если придется взвешивать его мозг и мускулы, одна чаша весов перетянет.

– Я предоставлю Пейнтеру самому объяснить вам, почему вас вызвали, – заговорила шедшая впереди Кэт. – Мы сами еще не успели разобраться во всех деталях.

Они остановились перед дверью кабинета директора. Ковальски и Монку было приказано вернуться в «Сигму», когда они во время утренней пробежки огибали мемориальный комплекс Линкольна. Оба были в футболках и спортивных трусах.

Брайант первым провела в кабинет директора своего мужа, предоставив Ковальски замкнуть шествие. Они застали Пейнтера Кроу на своем обычном месте, за заваленным бумагами письменным столом. Директор поднял руку, показывая, что должен закончить разговор по телефону. У него за спиной на трех стенах светились огромные плоские мониторы, на которых были выведены различные карты, текстовая информация и полученное со спутника изображение каких-то гор. Штаб-квартира «Сигмы» была погребена глубоко под землей, и мониторы служили директору окнами в окружающий мир.

Закончив разговаривать по телефону, Пейнтер вынул наушник из уха и встал.

– Спасибо за то, что пришли. Похоже, в этом деле потребуются ваши уникальные способности.

Далее директор рассказал о нападении на французских военных в горах Хорватии, подкрепив свой рассказ демонстрацией топографических карт и полученных в реальном времени изображений со спутников, после чего наконец вкратце поведал об ученых, которых охраняли горные стрелки. На мониторе поочередно появились лица исследователей: геолог-англичанин, палеонтолог-француз, какой-то историк из Ватикана… На последнем снимке была молодая женщина в белом халате. Она улыбалась в объектив, демонстрируя ровные белые зубы, здоровый загар и россыпь веснушек на щеках. Ее длинные темно-русые волосы были забраны в хвост.

Шумно вздохнув, Ковальски одобрительно присвистнул.

Пейнтер не обратил внимания на его реакцию.

– Доктор Лена Крэндолл. Генетик из Университета Эмори, – сообщил он своим сотрудникам. – Работала над проектом, финансируемым УППОНИР.

– Чем именно она занималась? – спросил Монк.

Джо это нисколько не интересовало. Он не мог оторвать взгляда от фотографии.

– Вот на этот вопрос вы и должны будете дать ответ, – сказал Кроу. – Кэт договорилась о том, чтобы вы сегодня же утром вылетели в Атланту, переговорили с сестрой доктора Крэндолл и выяснили, каким образом их исследования в Университете Эмори связаны с археологическими раскопками в Хорватии. Некоторые элементы этой мозаики по-прежнему отсутствуют.

– А что насчет ученых в Хорватии? – спросил Коккалис.

– В настоящий момент туда уже направляются Грей и Сейхан. – Пейнтер оглянулся на Кэт, ожидая от нее подтверждения, и та кивнула. – Я хочу получить подробности об этих исследованиях к тому времени, как они прибудут на место.

Хрустнув костяшками пальцев, Монк обвел взглядом мониторы, впитывая всю информацию и готовясь к заданию. Кроу положил руку ему на плечо.

– Я рассудил, что ты со своими познаниями в области медицины и генетики как никто другой подходишь для разговора с доктором Марией Крэндолл. К вам также присоединится сотрудник Национального научного фонда, специалист, который занимался финансированием работ. – Он повернулся к Ковальски. – Ну, а ты…

Великан нахмурился, недоумевая, какой вклад он сможет внести в это дело, помимо функции телохранителя.

– А ты лучше всех подходишь для общения с подопечным доктора Крэндолл, краеугольным камнем и кульминацией ее исследований, – закончил его начальник.

– Каким это образом? – заинтересовался Джо.

– Потому что ты свободно владеешь языком глухонемых.

Ковальски наморщил лоб, удивленный тем, что директору известны такие подробности. Впрочем, в изучении прошлого их организации не было равных. Поэтому, естественно, «Сигме» было известно о детстве Джо и о том, как он рос в Южном Бронксе, буквально «по другую сторону от железнодорожных путей». Его дед и бабка эмигрировали из Польши во время войны. Отец открыл небольшую закусочную, но по выходным пропивал почти всю прибыль. А еще у Джо была младшая сестра Анна, страдавшая от синдрома Гольденхара, врожденного заболевания, которое привело к искривлению позвоночника и практически полной потере слуха. После того как их мать погибла под колесами грузовика, за рулем которого сидел пьяный водитель, отец воспринял эту трагедию как основание пить еще больше, и вся забота об Анне легла на юного Джо.

Великан шумно вздохнул, прогоняя тягостные воспоминания о мучениях, физических и эмоциональных, которые пришлось претерпеть его сестре, умершей в возрасте всего одиннадцати лет. Он поймал себя на том, что непроизвольно сунул руку в карман, к припасенной там сигаре. Его пальцы нащупали целлофановую обертку, и внезапно ему нестерпимо захотелось закурить.

– Если честно, я порядком заржавел, – пробормотал Ковальски.

– А я слышал совсем другое, – возразил Пейнтер. – Я слышал, что ты время от времени работаешь волонтером с глухонемыми детьми в больнице Джорджтаунского университета.

Посмотрев на своего товарища, Монк изумленно поднял брови.

Джо мысленно обругал последними словами пытливую дотошность «Сигмы».

– Так кого именно мне предстоит допрашивать? – поинтересовался он вслух.

– Полагаю, будет лучше, если я вместо ответа предоставлю тебе встретиться с ним лично. – Кроу скрестил руки на груди. – Если мы хотим завоевать расположение доктора Крэндолл, прямой контакт с ее подопечным придется очень кстати.

«Как скажете…» Ковальски отвернулся, даже не потрудившись скрыть свое раздражение.

– А что насчет второй сестры, той, которая в Хорватии? – спросил Коккалис. – У вас до сих пор нет никакой новой информации о судьбе исследовательской группы?

– Никакой. – Тон Пейнтера стал мрачным. – Единственное, что мы получили оттуда, это сообщение о том, что регион подвергся серии слабых подземных толчков.

– И, по всей видимости, дальше будет еще хуже, – добавила Кэт.