Глава 19

Ехали они в удобной, большой дорожной карете, которую любезно прислал госпоже Оррих сам граф Анкард, о чём Алейва и сообщила с гордостью.

— Его милость заботится обо мне, — проворковала прима, многозначительно глянув при этом на Эллиа.

Многочисленные сундуки и саквояжи закрепили на карете и уложили в специальный просторный ящик сзади, и они тронулись. До поместья графа было три дня пути, останавливались они в хороших, дорогих гостиницах, и Алейва в приказном тоне заявила Эллиа, что спать та будет с ней в одной комнате. В первую же ночь Ли заметила, как мать, не очень и скрываясь, выскользнула из номера с предвкушающей улыбкой, и если бы она не была уверена в Доре, то могла бы подумать самое плохое. А так, девушка не сомневалась, что Алейва побежала к своему Ульмиру, но желая подразнить дочь, сделала это демонстративно.

Утром, улучив минутку, Дор шепнул на ухо Эллиа:

— Я дверь закрыл и спящим притворился. Минут десять скреблась.

Конечно, мужчинам Алейва распорядилась взять две отдельных комнаты. Услышав любимого, Ли прикрыла глаза ресницами и едва удержалась от мстительной ухмылки в сторону матери — понятно, почему она такая раздражённая была, когда утром проснулась. Всё время, пока они не отправились, прима демонстративно и без всякого стыда отиралась рядом с Дором, то и дело пыталась взять его под руку и прижаться то бедром, а то и всем телом. Причём совершенно не обращая внимания на Эллиа, которой с превеликим трудом удавалось сохранять бесстрастное выражение лица и не рявкнуть на мать, чтобы не смела так нагло приставать к её мужчине. В карете же Ли не дала матери сесть рядом с Дором, вцепившись в его руку и с каменным лицом игнорируя попытки матери под какими-то смехотворными предлогами отсадить её.

Вечером они снова остановились в придорожной гостинице, и ужин прошёл лишь под монолог неугомонной Алейвы, расписывающей, как всё будет здорово, когда они приедут в поместье графа. Едва Эллиа отложила ложку, госпожа Оррих заявила тоном, не допускающим возражений:

— Милочка, ты отправляешься в номер, ты же устала за весь день. Ульмир, проводи её, будь так любезен.

Ли настолько оторопела от выходки матушки, что не сразу сообразила возмутиться — тем более, Дор ещё доедал ужин и оставался за столом, Алейва же с предвкушающей улыбкой и заблестевшими глазами смотрела на него, поставив локти на стол и устроив подбородок на сплетённых пальцах. Эллиа опомнилась только на лестнице и беспомощно оглянулась на Дора, он же ей обордяюще подмигнул и с невозмутимым видом продолжил ужинать. А Ульмир, бормоча какую-то ерунду из глупых пошлых комплиментов и якобы заботливых слов о её усталости, тянул девушку наверх. Она возмущённо фыркнула, выдернула руку из цепких пальцев любовника матери и смерила его раздражённым взглядом.

— Благодарю, я сама найду дорогу, — сухо обронила она и поспешила уйти от назойливого кавалера в комнату.

Для надёжности Эллиа закрылась изнутри, проигнорировав осторожный стук и мысленно призывая на голову матушки все возможные бедствия. Знала бы, что так будет, не связалась бы! Алейва вернулась через несколько часов, и Ли едва подавила желание едко поинтересоваться, где же носило госпожу Оррих. Наверняка соврала бы со сладкой улыбочкой, что помогала Дору… восстановить силы после долгой поездки. А сама небось с Ульмиром снова раздражение снимала, вон как недовольно сопит. И Эллиа уснула с удовлетворённой улыбкой: не доверять любимому и идти проверять она, конечно, не стала.

Последние часы пути до поместья графа Эллиа сделала вид, что уснула на плече Дора, только бы не видеть Алейву. Та, не растерявшись, тут же начала строить ему глазки, призывно улыбаться и пытаться вовлечь в беседу ни о чём с откровенными намёками. Ли молча скрипела зубами, но Дор быстро заткнул ей рот.

— Простите, госпожа, но Эллиа спит, — мягким голосом произнёс он и обнял девушку. — Давайте помолчим, нам осталось недолго ехать, правда?

Алейва недовольно поджала губы, скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья, демонстративно уставившись за окно, где потихоньку наступал вечер. Элли же, пригревшись в надёжных и уютных объятиях любимого, очень быстро на самом деле уснула. Разбудил её нежный поцелуй, и настроение девушки заметно поднялось, особенно когда она поймала раздражённый взгляд матери — она явно завидовала и злилась на поведение Дора, что он предпочитает её, красавицу-приму Императорского театра, какой-то — по мнению Алейвы, конечно, — мелкой пигалице. Ещё и собственной, так некстати возникшей дочери.

— Мы приехали? — сонно моргнув, переспросила Элли и выглянула в окно, потянувшись в попытке размять затёкшее тело.

— Почти, — соизволила ответить Алейва, даже не скрывая недовольства. — Минут через десять подъедем.

Увидев поместье, где ей предстояло провести несколько дней, Элли сначала не поверила глазам. Перед ней вырастал настоящий замок из серого, покрытого мхом камня, мрачный, с узкими окнами-бойницами и самыми настоящими воротами, вверху которых ощетинилась зубами решётка. «И это здесь будет театральный фестиваль?!» — с недоумением и беспокойством подумала она, однако вслух опасений не высказала, продолжая осматриваться. Они въехали через ворота во внутренний двор замка, где сновали слуги, хотя Элли казалось, гармоничнее здесь будет смотреться военный гарнизон, в этом замке с высокими толстыми стенами, башнями и острыми зубцами. Она бы ни за что не сказала, что в таком угрюмом строении живёт ценитель искусства, а вот заговорщик — да, пожалуй, подходило идеально. Тем более, ворота им открывали как раз солдаты, и замок опоясывал глубокий ров, через который вёл подвесной мост на толстых цепях, сейчас опущенный.

Элли нашла руку Дора, вцепилась в неё, пытаясь справиться с холодной дрожью, прокатившейся по спине. Он пожал её пальцы, девушка оглянулась и подметила, как он помрачнел, отмечая все детали, а в потемневших серых глазах зажглась тревога, когда Дор посмотрел на Эллиа. Алейва же, тоже заметив нахмуренные брови будущего зятя, приняла это за признак волнения.

— Дорогой мой, не беспокойтесь, — она наклонилась вперёд, так, что декольте опустилось ещё ниже, буквально на грани приличия, и похлопала Дора по руке, успокаивающе улыбнувшись. — Мы отлично выступим, вот увидите.

Элли прекрасно поняла скрытый намёк в этом нарочито подчёркнутом местоимении, но промолчала. Она-то знала, что Дор не о выступлении беспокоится вовсе, а о том, что увидел. Ему категорически не нравилось поместье графа Анкарда. Между тем, карета остановилась, и ворота медленно, с громким стуком захлопнулись, и Ли вздрогнула, крепче прижавшись к любимому. Ей тоже чем дальше, тем сильнее не нравилось происходившее. Она еле дождалась, пока дверь экипажа откроют, однако к удивлению, и ещё большей тревоге Эллиа их встречал не дворецкий, а сам хозяин в сопровождении нескольких человек, стоявших у него за спиной. И, судя по всему, это именно граф открыл дверь. Первой, конечно, выпорхнула Алейва, и у Ли появилось несколько минут, чтобы как следует рассмотреть хозяина замка.

Встречал он их, несмотря на вечер, при полном параде: белоснежная рубашка с пеной кружев, тёмно-бордовый камзол, расшитый серебряной нитью, начищенные ботинки и любезная улыбка на породистом, с резкими, хищными чертами, лице. Нос с лёгкой горбинкой, полные губы, глубоко посаженные тёмно-карие глаза — от графа Анкарда веяло опасностью, даже несмотря на внешнюю любезность. Эллиа напряглась и прижалась к Дору, он же молча обнял её и коснулся губами виска, успокаивая.

— Ах, дорогой граф, я безумно рада, что вы пригласили меня и мой маленький коллектив на ваш фестиваль! — прощебетала между тем Алейва, сойдя из кареты и опираясь на протянутую руку мужчины.

Кокетливо взмахнув ресницами, она улыбнулась и поправила вроде как выбившийся из причёски локон, щекотавший обнажённое плечо примы, и Эллиа мысленно хмыкнула: ну конечно, кто бы сомневался, что и с графом госпожа Оррих состоит далеко не в дружеских отношениях. И при этом строит глазки Дору и спит с Ульмиром. Девушку чуть не передёрнуло, отвращение к поведению матери возросло в разы.

— Моим протеже обязательно надо, чтобы их смог оценить и помочь в дальнейшем продвижении на театральных подмостках такой почитатель искусства, как вы! — Алейва затрепетала ресницами, её улыбка стала шире, и она придвинулась ближе к нему, последние слова выговорив с придыханием.

Граф поднёс её пальцы к губам, запечатлел поцелуй и выпрямился.

— Для вас всё, что угодно, дорогая госпожа Оррих, — мягким голосом произнёс он. — Я не мог не откликнуться на просьбу такой известной и талантливой актрисы, как вы! — щёки Алейвы зарделись от комплимента, она скромно потупила глазки, вроде как смущённая лестью. — Так приятно слышать, что вы стремитесь помогать молодым талантам!

Прима непринуждённо рассмеялась, дёрнув плечиком.

— Ах, мне и самой приятно вспомнить, как я начинала! Но я теперь буду просто служанкой, надо же дать возможность и молодым себя показать, — Алейва чуть обернулась и посмотрела на не торопившуюся выходить Эллиа.

— И где же они, ваши спутники? Познакомьте нас наконец, — граф тоже перевёл взгляд внутрь экипажа.

Первым вышел Дор и протянул руку девушке — она, перед тем, как покинуть экипаж, сделала глубокий вдох и на мгновение задержала дыхание. У неё появилась стойкая уверенность, что проблемы начнутся сразу, как только Элли ступит на мощёный крупным булыжником двор замка. Так оно и вышло: едва хозяин поместья увидел спутницу Дора, в его глазах моментально загорелся хорошо знакомый Ли огонёк, а на лице отразилось восхищение.

— Это Дор, мой партнёр по сцене, — тут же заговорила Алейва и собственническим жестом положила ладонь на плечо будущего зятя, и Эллиа едва не дёрнулась сбросить наглую матушкину конечность.

Удержал только сам Дор, крепко сжав ладонь любимой и едва заметно покачав головой. Сейчас стоило вести себя крайне осторожно, ещё осторожнее, чем в доме госпожи Оррих. А поэтому закатывать скандалы при графе Анкарде не стоило. Алейва продолжила представление своих спутников, и Эллиа стоило больших трудов отвести взгляд от её ладони на плече Дора.

— Это Ульмир, вы наверняка о нём слышали, он выступает вместе со мной в столице и любезно согласился помочь моим протеже. А это Эллиа, — в голосе примы ясно послышалась снисходительность. — Она у нас играет главную роль Иссейны в пьесе.

Ли пришлось присесть в реверансе перед графом, и стерпеть, когда он потянулся к её руке и взял дрогнувшие пальцы девушки.

— Очарован, весьма, — тем же мягким голосом произнёс Анкард и поднёс её ладонь к губам.

Эллиа рискнула бросить на него взгляд и наткнувшись на ответный, пристальный и какой-то голодный, она едва не отшатнулась. Этот тип явно не привык отказывать себе ни в чём, а также ни в ком, кого ему захочется. Судя по всему, теперь граф Анкард захотел в свою коллекцию Эллиа.

— Не сомневаюсь, вы очень талантливы, моя милая, как и ваша покровительница, — продолжил он, не торопясь отпускать руку девушки и словно не замечая стоявшего рядом с ней Дора. — Я с удовольствием посмотрю на вашу игру. Пройдёмте, я провожу вас в ваши комнаты.

Граф Анкард так и не выпустил её ладонь, и Эллиа пришлось отойти от Дора, что добавило ей нервных переживаний. То и дело оглядываясь — Алейва тут же воспользовалась моментом и с триумфальной улыбкой вцепилась в локоть Дора, бросив на Ли насмешливый взгляд, — Эллиа пошла за графом к замку. Внутри было так же мрачно и торжественно, как снаружи: большой гулкий холл с бронзовой люстрой под потолком, отделка тёмным деревом, портреты охоты на стенах. Здесь уже ждали слуги, и к неимоверному облегчению Эллиа, граф Анкард всё же отпустил её, чтобы отойти ненадолго и отдать вполголоса какие-то указания. Девушка тут же прижалась к Дору, а он, мягко, но настойчиво высвободившись из захвата Алейвы, обнял любимую двумя руками, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, какие отношения между ними. Однако Элли подозревала, что в распределении комнат их тоже ждут неприятные сюрпризы. Матушка не могла не догадываться, что граф Анкард заинтересуется красивой девушкой, и наверняка именно на это и рассчитывала, когда давала свои отвратительные ответы о покровителе перед отъездом.

— Что ж, прошу вас! — хозяин замка скользнул взглядом по замершей Эллиа, но настаивать на том, чтобы она шла с ним, не стал к облегчению гостьи.

Те, кто сопровождал графа, остались на первом этаже, и Ли вдруг осознала, что в замке слишком тихо и безлюдно для грядущего фестиваля. Его перенесли или случилось что-то ещё? Она покосилась на Дора, но обсуждать свои соображения на ходу не рискнула, оставив на потом, когда они останутся одни. На втором этаже к ним присоединился один из слуг, которому граф перепоручил Ульмира, тем самым сразу показав ему место. А вот дальше начались те самые неприятные сюрпризы, которых Эллиа опасалась. Комнаты Дора и Алейвы находились рядом, и девушка заподозрила, имели или общую дверь, или как-то по-другому сообщались. Ли же граф повёл дальше, и едва почувствовав его руку на талии, девушка встревожилась не на шутку. Оглянулась, поймала мрачный, недобрый взгляд Дора и беспомощно улыбнулась ему.

— Великодушнейше прошу прощения, что не смог как следует подготовиться к приезду такой обворожительной особы, как вы, моя дорогая, могу предложить вам только вот эти скромные покои, — вкрадчивым голосом произнёс граф и распахнул перед Эллиа большие двери из резного тёмного дерева.

К её облегчению, и Алейва, и Дор решили проявить любопытство и тоже подошли посмотреть, и Ли тут же придвинулась ближе к любимому, с опаской косясь на улыбавшегося хозяина дома. Она переступила порог и замерла, оглядывая поистине роскошную спальню. Тяжёлый балдахин из золотистого бархата украшали бахрома и кисти из золота же, на кровати с мягким изголовьем, обтянутым шёлком в тон бархату, лежало стёганое покрывало и множество подушек. Узорчатый паркет покрывал ковёр с длинным ворсом, по которому тут же захотелось пройтись босиком. Напротив кровати располагался большой мраморный камин, прикрытый ширмой, около стояли два кресла с гнутыми ножками и мягкими сиденьями, между ними круглый кофейный столик с мозаичной столешницей. В углу — шёлковая ширма с росписью, наверняка ручной, на окнах тяжёлые портьеры из того же бархата, подсвечники из позолоченной бронзы на каминной полке, изящный туалетный столик с множеством ящичков, украшенный перламутром. Уж точно не гостевые покои, ну или для особенных гостей.

— Располагайтесь, слуги принесут ваши вещи и помогут устроиться, — нарушил тишину граф и обратился к Дору и Алейве. — Вы уже осмотрели ваши комнаты? Ужин через пару часов, думаю, вам хватит, чтобы освежиться и немного отдохнуть с дороги.

Хозяин дома слишком красноречиво намекал, что им пора разойтись по своим комнатам, и в общем, Эллиа даже обрадовалась, когда он всё же вышел вслед за явно недовольной Алейвой и молчаливым Дором. Оставшись одна, герцогиня нахмурилась и прошлась по комнате, скользя взглядом по обстановке. Заметила ещё одну дверь, в уборную, как обнаружила, и задумалась на тему потайных ходов в этой роскошной спальне. Неспроста же граф Анкард отвёл Эллиа именно её. Слишком углубиться в тревожные переживания девушка не успела — слуги принесли вещи. Конечно, никакого предупредительного отношения, к которому привыкла Ли, и уж тем более, личной горничной: два лакея принесли сумки, поставили их посередине комнаты, и один из них, окинув Элли пренебрежительным взглядом, процедил сквозь зубы:

— За полчаса до обеда прозвучит один удар гонга, а за десять минут — два, и не опаздывайте, его милость не любит. Столовая на первом этаже, — закончив на этом, оба вышли, едва ли не хлопнув дверью.

Герцогиня криво усмехнулась. Ну да, для остальных они всего лишь бродячие актёры, не более. Она открыла первую сумку и начала доставать оттуда вещи, развешивая и раскладывая в большом шкафу тёмного дерева, стоявшем в углу спальни. Хоть они и планировали пробыть здесь длительное время, много герцогиня с собой не брала, да и красоваться перед местными мужчинами Эллиа не собиралась, поэтому и ограничилась несколькими платьями, одно из которых было достаточно нарядным, чтобы не стыдно было появиться перед графом. Остальные на каждый день, скромные, но элегантные. Если что, всегда можно доехать до города и приодеться. До конца вещи разобрать Ли не успела — открылась дверь без стука и в спальню стремительно ворвалась раздражённая матушка.

— Ты не представляешь, какие здесь нерасторопные слуги! — фыркнула она и плюхнулась на кровать, закатив глаза. — Надо будет обязательно заметить это графу, пусть поговорит со своими людьми! — потом Алейва обвела пристальным взглядом комнату и посмотрела на замершую у шкафа Эллиа. — Пользуйся моментом, дорогая моя, похоже, ты произвела впечатление на его милость, — улыбочка у примы вышла весьма двусмысленная, и девушку чуть не передёрнуло от отвращения. — Но всё равно, с его стороны некрасиво было отдать тебе лучшую комнату, чем у меня! — не удержалась Алейва от раздражённой реплики.

Эллиа неопределённо повела плечом и отвернулась к шкафу.

— Я с большим удовольствием поменяюсь с тобой спальнями, — словно невзначай обронила она, аккуратно складывая на полку нижние сорочки и чулки.

Конечно, девушка и не ожидала, что мать согласится — видимо, желание всё же затащить Дора в постель пересилило зависть.

— О, дорогая, не будем расстраивать хозяина! — сладким голоском ответила Алейва. — Он же лично выбрал для тебя эти покои…

К счастью для Эллиа, в её комнате снова появился гость, и снова без стука — только теперь это оказался Дор. Девушка радостно улыбнулась, оставила вещи и поспешно подошла к нему, обняв и зажмурившись. Тревога чуть отступила, когда сильные руки обвили её и прижали, Ли потёрлась щекой и тихо вздохнула.

— Что ж, оставлю вас ненадолго, — непринуждённо произнесла Алейва, встала с кровати и направилась к двери. — Не думаю, что у вас будет возможность часто бывать наедине, — в последних словах явно звучало злорадство и такой многозначительный намёк, что Эллиа чуть не огрызнулась вслед матушке.

Дверь закрылась, оставив их вдвоём наконец, и девушка не сдержала прерывистого вздоха. Она уже слегка жалела, что не сказалась больной и не осталась в близлежащей деревне, как они обсуждали с Дором.