Джордж Уильямс Кайзвальтер родился в Санкт-Петербурге в 1910 году. Его отец, интендант царской армии, в 1904 году был направлен в Вену для наблюдения за производством снарядов для российской армией в войне с Японией. Там он встретил учительницу из Франции, которая, вернувшись с ним в Россию, вышла за него замуж. После революции 1917 года Кайзвальтер вывез жену и сына Джорджа в Нью-Йорк, где семья получила американское гражданство. В 1930 году Джордж окончил Дартмутский университет со степенью бакалавра, а год спустя защитил степень магистра по прикладной психологии. Вскоре он поступил на службу в армию.

В 1944–1945 годах Джордж Кайзвальтер служил в отделе армейской разведки Соединённых Штатов. Два года совместной работы с пленённым генералом Рейнхардом Геленом, во время войны возглавлявшим подразделение под названием «Иностранные армии Востока» — отдел Генерального штаба вермахта, осуществлявший сбор разведывательной информации по Советскому Союзу, — предопределили дальнейшую судьбу Джорджа.

В 1951 году он стал кадровым офицером ЦРУ, а ещё через два года был назначен помощником сразу двух начальников резидентур этого ведомства: в Западном Берлине и в Вене в качестве «охотника за скальпами» — сотрудника, задачей которого являлся поиск потенциальных предателей в среде офицеров Группы Советских Войск в ГДР и Австрии с целью их последующей вербовки в качестве агентов ЦРУ.

В начале октября 1952 года агент-австриец, работавший садовником в оранжерее советского посольства, сообщил своему оператору Кайзвальтеру, что в дипмиссию прибыл новичок.

Сигнал заслуживал внимания: убывший дипломат был идентифицирован как военный разведчик, действовавший под прикрытием атташе по культуре. А так как русские строго придерживались отработанной схемы: вакантное место неизменно занимал разведчик, то его обязательно надо было «пощупать за вымя» — выявить уязвимые места в его характере, поведении и оперативной подготовке для нанесения главного удара — вербовочного подхода. И Кайзвальтер, не медля, завёл досье под кодовым наименованием «Новобранец».

Мельчайшие подробности его поведения на улице, в общественном транспорте, в кафе и в ресторанах стали скрупулёзно фиксироваться скрытыми объективами фото- и кинокамер. Без внимания не оставался ни один шаг, ни один жест изучаемого…

Ознакомившись с отчётами «наружки» и технарей, Кайзвальтер обратил внимание, что «Новобранец», «отработав» очередной квартал Вены, всегда устремлялся на площадь Оперного театра, где находился бивуак проституток. Там русский разведчик, неторопливо прохаживаясь между шпалерами смело одетых девиц с многообещающим призывным взглядом, время от времени замедлял шаг и заговаривал с какой-нибудь девицей. Затем, неодобрительно цокая языком, — не сошлись в цене — покидал площадь.

Так сидящего на диете тянет заглянуть в меню: если уж нельзя съесть, — хоть ознакомлюсь визуально. А диета — полугодовое половое воздержание из-за отсутствия жены, оставшейся в Союзе, — давала о себе знать!

Кайзвальтер воспользовался регулярными набегами «Новобранца» на площадь Оперного театра и там подставил ему агентессу-обольстительницу, которая поднаторела в секс-вербовках русских офицеров.

Избранницей американца стала Гретхен Рицлер, женщина элегантного возраста — уже не тридцать, но ещё не пятьдесят, которая сумела сохранить неутолённым аппетит к плотским удовольствиям.

Уж кому-кому, а Кайзвальтеру, вербовщику экстра-класса, был хорошо известен этот простейший способ вербовки: загон намеченной жертвы в «медовую ловушку»…

Гретхен Рицлер была известна в великосветских салонах европейских столиц под разными именами: Марлен Шральмхаммер, Кристина фон Бюлов, Ева Вернер и, наконец, как Грета Ламсдорф.

Для Рицлер, как и для любой суперагентессы, принимать чужую личину, менять псевдонимы, мужей, вероисповедание и гражданство было так же естественно, как для женщины мирной профессии ежедневно менять носовые платки в сумочке. Нет ничего удивительного, что и хоронят таких людей, не раскрывая подлинного имени, ибо жизнь их — сплошная ложь, и смерть не бывает исключением…