Случайно, на чужбине, я нашел в своих вещах медную монету царя Рискупорида II и незримая нить памяти протянулась от меня к далекому Крыму.

Высокий глинистый мыс. Отвесные обрывы его разделяют серебристую зыбь Черного моря от голубого Керченского пролива — древнего Босфора Киммерийского.

За десятиверстной ширью его, у подошвы горы Митридата, пятнами белеет Керчь — прежняя Пантикапея. А на этом, кавказском, берегу разбросались сады и хатки; на просторных пыльных улочках нежатся на солнцепеке куры и свиньи; прохожих — ни единого.

Эти хатки — Тамань, древнерусская Тьмутаракань, так долго разыскивавшаяся историками. К северу от крутого обрыва ее расстилаются низины: отсюда когда-то начинались знаменитые Меотийские болота, превратившиеся теперь в озерки и степи.

Ранее полуостров назывался цветущим Синдом… теперь он сплошная пустыня, изумрудная и ароматная весной и желтая и выгорелая к середине лета. Нет на ней ни домов, ни селений. Только бесчисленные курганы сопутствуют здесь прохожему.

Над Черным морем задумались вереницы скифских курганов; над Азовским — греческих.

Раскопки, вернее, грабежи в тех глухих краях показали, что под этими громадными холмами скрываются целые города, след которых давно утрачен историей. Глубоко в земле отыскались Фанагория, Корокондама и многие другие.

Арабы называли Тамань «Великолепной» и древний историк их, Эдризи, пишет, что город этот велик и богат и весь окружен садами.

Владимир Святой в 1015 году отдал его в удел сыну своему Мстиславу Удалому. Тмутаракань была тогда пышной: бело-мраморные здания ее чередовались с садами; в ней било свыше двухсот фонтанов. Близ города находился громадный водоем в две версты в окружности, служивший для орошения садов.

И вот пришло время — и обезлюдели и стали зарастать травой и заноситься пылью цветущие города…

Мне кажется, что сказку о заколдованном окаменелом царстве создал тот, кто побывал в старину на таманском полуострове: мраморные статуи были сочтены им за окаменевших людей.

Двадцать лет войн Екатерины Второй с турками окончательно погубили еще стоявшие тогда остатки царств. Тенистые сады были вырублены и ушли на топку, водоем спустили… только ястребы носились и жалобно вабили над безводной пустыней.

Для заселения края людьми Екатерина II направила в него часть запорожцев, оставшуюся ей верной после разорения Сечи. Три тысячи двести сорок семь чубатых голов под начальством полковника Саввы Белого высадились 25 августа 1792 года у Тамани и положили начало кубанским казакам.

В 1794 году Суворов из имевшегося в изобилии кругом материала построил между Таманью и древней Фанагорией крепость: на казармы, склады и караульни ушли еще высившиеся древние мраморные колонны и капители; статуи, плиты с надписями и прочий каменный материал кололись и пережигались на известь. Тьмутаракань наших летописей сгинула с лица земли!..

Местонахождение ставшего легендарным города открыл случай.

В царствование Николая I какой-то проезжий сидел в Тамани в ожидании лошадей на пороге казармы и обратил внимание, что он мраморный и что на нем имеется славянская надпись; она гласила, что в 1068 году князь Глеб мерил в том месте море по льду от Тьмутаракани до Корчева (Керчи).

Раскопки открыли, что там, где ныне стоит церковь Покрова Богородицы, во дни владычества пантикапейцев находился греческий храм. Мстислав Удалой переделал его в русскую церковь; при турках она была мечетью, а в 1794 году на развалинах ее запорожцы возвели нынешний храм.

Кругом нее — запущенный старый сад; весь он усеян частями беломраморных колонн, капителей и пр. древнегреческих времен; за садом раскидывается старинное русское кладбище… Из полутемного помещения под колокольней и вокруг нее смотрят плиты с древними надписями, остатки памятников, статуй.

Части древней Тамани уже не существует — она обрушилась в море вместе с обвалами мыса. Проезжающие на лодках вдоль берега часто видят в толще земли его красные амфоры в рост человека и еще большие, как бы вознесенные на огромную высоту и вставленные в отвес обрыва; достать их невозможно и через некоторое время после своего появления они рушатся в море и разбиваются на куски; вместе с ними иногда обнаруживаются скрытые глубоко под землей фундаменты, стены… и их постигает та же судьба.

Узенькая, аршина в два шириной тропочка огибает мыс у самой воды; неизменно после каждого волнения и бури волны пролива выкидывают древние монеты, драгоценные кольца, кубки и т. п. дары богу моря, когда-то принесенные древними мореплавателями; жертвы эти давались свыше трех тысяч лет тысячами тысяч людей.

Высшая точка таманского берега, Лысая гора, увенчана двумя громадами-курганами.

Много лет копались в них кладоискатели, выламывая и вывозя для продажи камень, а в 1916 году наткнулись на склеп с мраморным саркофагом и множеством драгоценностей. Последние были немедленно проданы в Керчь, а саркофаг попал в руки археологов.

Равного ему по красоте и искусству работы до сих пор в Южной России не находилось; кое-где на нем имелись следы розовой и золотой раскраски.

Доставка саркофага в Тамань оказалась крайне сложной; несмотря всего на версту расстояния, до города потребовалась особая платформа; ее нигде не оказалось и пришлось крышку отдельно положить на арбу, запряженную волами.

Для гробницы были изготовлены дубовые массивные брусы-полозья почти в аршин толщиной; саркофаг везли двенадцать пар лошадей, их оказалось мало и пришлось увеличить упряжку.

Не сделав и половину дороги, полозья стали дымиться и гореть и во весь остальной путь их поливали водой; когда саркофаг, наконец, дотащили до Вознесенской церкви, что у памятника казакам, от полозьев осталось меньше двух вершков в толщину: такова была тяжесть гробницы без крышки!

Вот что вспыхнуло у меня в памяти от вида полустертой монеты.

А с полки глядит на меня и мои книги белый череп безвестного царя, двадцать пять веков спавшего в описанной гробнице.

И мне кажется, что мой безмолвный собеседник улыбается и хочет сказать мне, что все на свете имеет свой конец и свое воскресение.