В тот момент Бекку терзало множество страхов. Подобно другим девочкам ее возраста, она никогда не жила самостоятельно. О ней заботилась мать. А еще раньше была бабушка, которая умерла от рака груди. Теперь, когда мобильный телефон не связывал Бекку ни с одним близким человеком, ей захотелось позвонить в Сан-Диего и после радостных приветствий рассказать Джеффу Корри, как самый лучший и тщательно разработанный план Лаурель только что разлетелся на куски перед самым ее носом.

Она перешла через дорогу и остановилась напротив дома, где жила Кэрол Квинн. Мужчина был внутри. Бекка видела его фигуру, мелькавшую в ярко освещенных окнах. Из-за расстояния и стекол она не слышала его «шепотов», но легко представляла себе их: Кэрол… Кэрол… что мне делать… Он бесцельно перемещался по гостиной.

Бекка вышла на открытую лужайку, которая тянулась до самого обрыва над водой. Неподалеку от края утеса лежало бревно, лишенное коры и гладкое на ощупь. Наверное, его принесли с берега и разместили здесь как лавку. Девочка села на него и попыталась избавиться от беспокойных мыслей. Ей нужно было понять, что делать дальше. Сражаясь с подступавшей паникой, она вытащила из кармана пакет с двумя оставшимися бисквитами и медленно съела одну из булочек. Начал накрапывать дождь. Бекка накинула на голову капюшон. Глядя на огни, мелькавшие по другую сторону канала, она гадала, как далеко уехала Лаурель.

Мать направлялась в Британскую Колумбию – в горный городок Нельсон. Ей давно хотелось поселиться там, и это желание было связано с фильмом «Роксана», где снимались Стив Мартин и Дэрил Ханна. Фильм нравился маме так сильно, что она повсюду возила с собой DVD-диск и смотрела «Роксану» каждый раз, когда жизнь наседала на нее слишком плотно. Лаурель не интересовалась любовным сюжетом. Во время просмотров она изучала город. Мать ставила фильм на паузу и рассматривала улицы или пейзажи. Она делала это очень часто, и иногда Бекка думала, что Лаурель искала кого-то из участников массовок, отснятых для «Роксаны». Девочка так и не выяснила правду. Просматривая фильм, мать всегда крутила в уме стихотворные строфы: Запомните, дети – слышал весь мир, как в полночь глухую скакал Поль Ревир. Когда Бекка спрашивала ее, почему она так поступает, Лаурель отвечала: «Это вопрос дисциплины, дорогая». Похоже, она боялась забыть стихотворение – боялась, что фильм оставит ее без защиты. Поэтому она сердито добавляла: «А ты почему не включила слуховой аппарат?»

«Это устройство оберегает твой разум, детка, – говорила бабушка. – Конечно, оно не позволяет тебе считывать мысли других людей, но с ним ты можешь избавиться от непрерывного потока шумов».

«Ты же как-то прожила без слухового аппарата», – отвечала Бекка.

Она знала, что унаследовала от бабушки свою способность слышать «шепоты». Жаль, что ей не достались ее огненно-рыжие волосы.

«Да, но твой талант сильнее моего. Он погубит тебя, если ты не научишься контролировать его».

«Значит, мне придется носить эту штуку всю жизнь?»

«Пока ты не найдешь в своей голове надежный регулятор громкости, – пошутила бабушка. – Твоя мать хочет защитить тебя, милая. Это для твоего же блага».

К сожалению, Бекка не понимала, как Лаурель защищала ее в данный момент. Поэтому, съев бисквит (очень медленно, позволяя каждому кусочку таять на ее языке), она вновь достала телефон и позвонила матери.

Пришло стандартное сообщение: «Абонент временно недоступен». Бекка немного всплакнула и спрятала телефон в карман. Она хотела рассердиться на мать, но сейчас в этом не было смысла. Еще ей хотелось вернуться к Диане Кинсейл и попросить ее о помощи. Однако девочку тревожила та странность, что даже при отключенном слуховом аппарате она не воспринимала «шепотов» женщины. Бекка не знала, что это означало. Тем не менее она не могла оставаться на открытой лужайке. Поднявшись с бревна, Бекка устало вернулась к велосипеду. Под фонарным столбом она вытащила карту острова и определила маршрут до Лэнгли – до ближайшего поселка, который располагался неподалеку: назад на Клайд-стрит, несколько миль по Сенди-Поинт-Роуд, затем правый поворот должен был привести ее к окраине поселка. К сожалению, она не знала, что ожидало ее в том месте. И от усталости она не могла придумать, что будет делать в Лэнгли, когда окажется там. Поэтому, сложив карту, Бекка села на велосипед. Ситуация требовала действий, и небольшая поездка давала ей шанс размяться.

Подъехав к дому Дианы Кинсейл, девочка остановилась. В темноте на заднем дворе она увидела серебристый контур собаки, бежавшей к большой будке, где остальная стая устраивалась на ночь. Бекке нравились эти животные. Они были приветливы к ней. Они обнюхивали ее карманы, но не пытались сбить с ног. Она осмотрелась вокруг. Внезапно свет на крыльце погас, и это показалось ей приглашением.

На краю подъездной дорожки росли высокие кусты. В темноте Бекка не могла определить их вид, но они оказались густыми и колючими. Она поняла это, когда, сняв седельные сумки, начала прятать велосипед под ветвями. Подойдя к боковой калитке, девочка осмотрела аллею, ведущую во двор. Собаки встревоженно залаяли. Задняя дверь дома открылась, и Бекка съежилась от страха.

– Тише, звери! – прокричала Диана. – Чтобы я вас больше не слышала!

Животные притихли, но все равно подбежали к ограде. Дверь закрылась. Девочка терпеливо ожидала, когда собаки успокоятся. Ей хотелось увериться, что Диана Кинсейл не выйдет во двор. Чтобы избавиться от нервозной дрожи, она сунула руки в карманы куртки, и правая ладонь наткнулась на последний бисквит. Это подсказало ей, как упростить ситуацию.

Она просунула руку сквозь прутья металлической калитки. На ее пальцах осталась глазурь от булочки. Собаки, толкая друг друга, восторженно обнюхивали и слизывали эту сладость. Когда девочка перелезла через забор, они еще больше обрадовались. Бекка поделила бисквит на части и, сохранив один кусочек для себя, отдала остальное животным.

В дальнем конце двора располагалась будка. Она предназначалась для четырех собак и больше походила на курятник. Судя по размерам, в нее могло бы вместиться еще одно существо, и этим обстоятельством воспользовалась Бекка. Она забралась в конуру – подальше от дождя.

Вся стая втиснулась следом за ней. Вонь была ужасной, поскольку мало запахов на белом свете бывает хуже, чем вонь мокрой собачьей шерсти. Одним из исключений являлись собачьи одеяла, которые давно уже требовали стирки. Однако Бекка добровольно согласилась на такие условия, и даже будь это не так, она в любом случае не побоялась бы провести свою первую ночь на острове в компании добродушных собак. Когда животные устроились вокруг нее и она улеглась на одеяле, одна собака начала лизать ее губы. Бекка понимала, что лабрадор просто слизывал крошки, оставшиеся от бисквита. Но она сочла это дружеским поцелуем и пожеланием спокойной ночи.

Девочка проснулась ранним утром. Вокруг было темно, и все же в одну из щелок между досками будки проникало сияние рассвета. Нити абрикосового цвета сочились в сонное небо. Бекка чувствовала себя оцепеневшей – причем в каждом смысле этого слова. Шея болела от неудобной позы, ноги онемели, спина покалывала, а мышцы рук ныли так, как будто она всю ночь носила тяжести. Даже запястья ломило. Она пахла собаками и была голодна. Ее голова покоилась на согнутой руке. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в «Молочной королеве».

Она неловко пошевелилась. Животные тут же поднялись на ноги и начали позевывать, наполняя воздух своим дыханием. Никто из них не гавкал. Девочка стала частью их стаи. Она могла приходить и уходить когда угодно. На прощание Бекка погладила каждую из собак. Она не знала их кличек – только Оскара, который находился в доме. Животные по-дружески подталкивали ее носами. Один из лабрадоров заскулил. Другой пес подошел к блестевшей в полумраке миске и принялся шумно лакать воду. Бекка тоже испытывала жажду. Тем не менее, даже сблизившись с собаками, она не стала пить из этой металлической чашки.

В кустах у подъездной дорожки девочка нашла велосипед и свои седельные сумки. В слабом свете зари она рассмотрела растительность. Это были кусты черной смородины – абсолютно дикие и неухоженные, с ягодами, сохранившимися после лета. Бекка не посмела задерживаться на подъездной дорожке, хотя могла бы позавтракать смородиной. Девочка боялась, что Диана Кинсейл выйдет из дому и застигнет ее за сбором ягод. Она не хотела попасть под град вопросов.

Сев на велосипед, Бекка отправилась в Лэнгли. Вчера, рассматривая карту, она запомнила маршрут. Ей казалось, что, отыскав это место, она поймет, что делать дальше. И там она вновь могла позвонить Лаурель.

Девочка доехала до конца Клайд-стрит, свернула на развилке налево и оказалась на Сэнди-Поинт-Роуд, которая шла параллельно Саратога Пэссидж. Довольно скоро Бекка обнаружила, что эта дорога была такой же плохой, как и Боб-Гэлбрейт-Роуд. Единственная разница заключалась в отсутствии крутых поворотов. Шоссе оказалось прямым, как линейка, но подъемы на холмы и спуски в низины остались прежними.

Было очень холодно. Дыхание, выходившее изо рта, создавало маленькие кучевые облака, и Бекка даже радовалась преодолению холмов, потому что усилия, необходимые для этого, не позволяли ей замерзнуть. Наконец она добралась до Т-образного перекрестка, где перед ней возникли контуры местного луна-парка. Строения на огороженной территории напоминали амбары. Она повернула направо – в том направлении, которое подсказывала карта. Через несколько секунд на велосипеде соскочила цепь. Бекка крутила педали, но никуда не ехала. К тому же ее нога ударилась о зубчатый край. Она поморщилась от внезапной боли.

Девочка слезла с велосипеда и осмотрела цепь. Нужно было установить ее на место. Проблема состояла в том, что Бекка не знала, как это сделать. Может быть, смазать передаточный механизм? Или очистить цепь? Или заменить какую-то деталь?

Весь остальной путь она толкала велосипед вручную. К счастью, расстояние было небольшим. Дорога постепенно выровнялась, затем еще раз свернула налево, и Бекка, наконец, увидела поселок. Лэнгли, частично скрытый деревьями, раскинулся перед ней в широкой ложбине между двумя возвышенностями. Все это пространство было застроено красивыми деревянными коттеджами. Шоссе, облегчая ей путь, спускалось вниз по пологому склону и дальше снова поднималось на холм. Поселок гнездился на утесе, за которым пульсировали воды морского канала. Толкая велосипед по дороге, идущей вдоль обрыва, Бекка направилась к коммерческой зоне.

Вскоре она обнаружила, что деловая часть Лэнгли состояла из двух улиц. Девочка выбрала первую из них – точнее, спускаясь с холма, она просто села на велосипед и скатилась до поворота. Она даже не знала, где окажется. Ее мучил голод, и она хотела купить какой-нибудь еды.

Ей повезло. Справа от нее располагалась парковка. Она была небольшой, но в поселке все выглядело маленьким и компактным, поэтому размеры стоянки вполне соответствовали общему стилю. С одной стороны стоянка прижималась к белому зданию, над стеклянной дверью которого сияла красная неоновая вывеска: «СтарСтор». Освещение внутри магазина было включено, и, насколько Бекка могла видеть, она наткнулась на универсам.

Девочка подкатила велосипед к двойной двери. Перед тем как войти внутрь, она хотела снять седельные сумки – просто ради осторожности. Но вокруг никого не было. Она поняла, что сумки никто не тронет. Как и ее рюкзак.

Несмотря на свет внутри магазина, дверь «СтарСтор» оказалась запертой. Бекка подергала дверь и раздраженно захныкала. Казалось, что все шло не так. Пора было звонить Лаурель. Она повернулась, чтобы достать телефон из рюкзака, и тут случилось маленькое чудо.

Дверь магазина распахнулась, и голос за ее спиной сказал:

– Привет. Мы пока закрыты. Извини.

Бекка оглянулась. На пороге стоял взрослый парень. Одной рукой он не давал двери захлопнуться, а в другой держал пакет с мусором. Девочка взглянула на его мешковатые джинсы и черную спортивную майку с длинными рукавами и надписью «Джанго Рейнхардт Рок». Поверх нее была надета расстегнутая фланелевая рубашка. Длинные волосы, подвязанные сзади в «конский хвост», украшала мягкая фетровая шляпа. Он выглядел лет на восемнадцать.

– Мы откроемся только через два часа, – добавил юноша.

Прислонив швабру к стене, он вышел на холод. На его ногах были странные сандалии с толстой подошвой и оригинальные красно-оранжевые носки. Он подошел к мусорному контейнеру и, бросив в него пакет, вытер руки о джинсы. Взгляд Бекки задержался на контейнере. Ее мысли перескочили от полок в бакалее «СтарСтор» к пакету с мусором, в котором могло быть что-нибудь съестное. Очевидно, парень понял, о чем она подумала. Он вытащил из ушей наушники плеера.

– Лучше даже не смотри, – сказал юноша. – Там нет ничего хорошего. Если остаются съедобные отходы, я отношу их на волнолом и бросаю чайкам. Поверь, тебе не захочется копаться в том, что находится внутри этой штуки.

Он похлопал рукой по контейнеру – так любовно, как другой человек мог бы прикасаться к своей машине. Юноша приблизился к ней. Бекка почувствовала, что он был хорошим и добрым. Его аура воспринималась как приятный теплый душ. Парень остановился около ее велосипеда и, осмотрев его, присел на корточки. Покачав головой, он ловко поставил цепь на место.

– Давно катаешься на этом хламе? Похоже, он десяток лет стоял в сыром подвале.

Его догадка была отчасти правильной. Соленый воздух Сан-Диего портил металлические вещи с неменьшей эффективностью, что и сырость.

– Да, велосипед не в лучшей форме, – ответила Бекка. – Я собираюсь отдать его в ремонт. Или типа того.

– Вот именно. «Типа того».

Парень поднялся на ноги. Они стояли так близко, что до него дошел ее запах.

– Ого! От тебя пахнет как от собаки. Ты спишь в какой-то конуре?

– Иногда, – сказала Бекка. – Я думала, что куплю здесь что-нибудь съестное.

– В этот час? Не получится. Облом.

Он посмотрел на часы.

– Раньше всех открывалась столовая Майка. Она на углу.

Парень махнул рукой в неопределенном направлении.

– Первая улица и Энтес. Ты могла бы там позавтракать. Но столовую закрыли на ремонт.

– Двойной облом, – со вздохом произнесла Бекка.

Когда она потянулась к велосипеду, юноша смущенно предложил:

– С другой стороны, я мог бы помочь. Но тебе придется держать это в секрете. Умеешь хранить тайны?

Девочка кивнула головой, и он повел ее в «СтарСтор», на ходу прихватив свою швабру. Прислонив рабочий инструмент к одному из двух прилавков с кассовыми аппаратами, он направился в дальнюю часть магазина.

Изнутри зал выглядел значительно просторнее, чем снаружи. Бекка поняла, что это был миниатюрный торговый центр, с короткими проходами, высокими полками, заставленными бакалеей, и с зоной свежих овощей и фруктов. Здесь также имелись буфет и секция быстрого питания. Как раз туда и шел парень. Он указал рукой на несколько подносов, стоявших на витрине с сырами и мясными продуктами.

– Этот хавчик не так плох, чтобы его есть. Но он слишком стар для продажи. Я отношу его в Сехээм.

Заметив недоуменный взгляд девушки, он быстро добавил:

– Союз христианских миссионеров. Дважды в неделю они готовят суп и раздают его всем, кто нуждается в помощи. Иногда я делаю для них сэндвичи из просроченных продуктов. Если хочешь, можешь соорудить себе бутерброд.

Он помыл руки и приступил к работе. Последовав его примеру, Бекка подошла к прилавку. Несколько минут они в полном молчании делали рыбные и мясные сэндвичи. Затем он повернулся к ней, и девочка почувствовала в его душе зияющую рану. Казалось, что из сердца парня вырвали целый кусок.

Она, не подумав, сказала:

– Постепенно это заполнится другими вещами, и ты даже не будешь знать, что там было прежде.

Парень отложил сэндвич в сторону.

– Ты о чем говоришь?

– О горчице, – ответила Бекка. – Иногда я накладываю ее слишком много. Но если накрыть горчицу майонезом или чем-то другим, я забываю, что она там. Понимаешь, что я имею в виду?

Похоже, он не принял ее отговорку.

– Кто ты?

– Я Бекка Кинг, – ответила девушка.

Она уже три раза представилась незнакомцам под этим именем, провозглашая свою новую личность. Такая игра казалась ей неправильной.

– Бекка Кинг? – переспросил юноша. – Ладно. Я Сет Дэрроу.

– Сет Дэрроу? Запомню.

Он смотрел на нее секунд двадцать. Наверное, ожидал какой-то реакции. Когда она не сказала ни слова, юноша смутился.

– Ты что, не местная? Если бы ты жила на острове, то знала бы…

– Что?

– Мою фамилию. То, что с ней связано.

Бекка почувствовала, что Сет расслабился. Возможно, она прошла какую-то проверку. Он снова произнес ее имя и спросил, являлось ли оно сокращением от Ребекки. Девочка подтвердила его догадку. Тогда он спросил, почему ее звали Беккой, а не Бек, как многих других девушек. Любой ответ на этот вопрос привел бы к новой лжи. Ей не хотелось обманывать парня, поэтому она, придерживаясь основной легенды, сказала ему, что не знает причины и что лишь вчера прибыла на остров Уидби. Бекка сообщила, что она приехала к Кэрол Квинн, которая жила на Блю-Леди-Лейн, но…

– Ого! Тройной облом!

Тон Сета подсказал ей, что парень знал о смерти Кэрол Квинн. Словно подтверждая эту мысль, он пояснил:

– Остров у нас небольшой, и каждый знает, что тут происходит.

– Да, – согласилась Бекка. – Тройной облом. Она с детских лет была подругой моей мамы.

Сет без возражений впитывал информацию. Так склонны поступать все люди, когда вы рассказываете им о себе.

Девочка быстро расправилась с приготовленным сэндвичем. Сет сходил в холодильную камеру и принес оттуда пластиковую бутылку апельсинового сока. Он передал ее Бекке, и та потянулась в карман куртки, где лежало несколько монет.

– Нет, – сказал юноша. – Это за мой счет.

Он придвинул к ней еще один сэндвич, завернутый в полиэтилен.

– Съешь его позже. Так… на всякий случай.

Затем он взял салфетку, вытащил из ящика карандаш и начал что-то рисовать. Бекка увидела, что это была карта поселка. Простой рисунок состоял из двух вертикальных полос, которые пересекали две другие перпендикулярные линии.

– Это Первая и Вторая улицы, – произнес он, указав на вертикальные полоски. – А это Энтес и Парковый переулок.

Сет сказал, что неподалеку от пересечения Энтес и Второй улицы располагалась общественная баня, где Бекка могла… сделать все необходимые дела. Баня работала с самого утра. Она находилась между банком и желтым зданием, в котором размещался местный клуб. Парень нарисовал крестик на карте и затем добавил еще один – на углу Второй улицы и Паркового переулка.

– В это место ты должна прийти к часу дня. Поняла? Около стоянки увидишь небольшой белый дом. Не входи туда. И в дверь не стучи. Там встречаются анонимные алкоголики. Они тебя даже слушать не будут.

– Прийти туда… и что?

Бекка говорила медленно, вытягивая из себя каждое слово. Ей требовалось больше информации. Неужели Сет думал, что она алкоголичка?

– Просто жди снаружи, – продолжил юноша. – Сядь за стол для пикников и жди. К тебе подойдет пожилая леди. Ее зовут Дебби Гриедер. Она проводит встречи анонимных алкашей. Эта женщина поможет тебе.

– С какой стати она будет помогать мне?

Неужели она попала на сказочный остров? Бекка не привыкла к тому, чтобы парни предлагали ей сэндвичи и указывали на людей, готовых помогать бездомным девушкам.

– Просто она такая женщина, – ответил Сет. – Хорошая и добрая. Тебе даже не нужно просить ее о помощи.

– Как я узнаю эту леди?

– Тебе не нужно узнавать ее. Она сама подойдет.