Восьмой удар. Прибалтика

В современных прибалтийских республиках принято говорить не об освобождении от нацистов, а о «советской оккупации». Ну что ж, давайте рассмотрим эти события более подробно. Эстония, Латвия и Литва отделились от России в период революции и гражданской войны. Они удержали независимость благодаря покровительству западных держав и некоторым специфическим функциям: Рига и Таллин стали «окнами», через которые Ленин и Троцкий вывозили за рубеж награбленные русские ценности.

В 1939 году, вступив в альянс с Германией, Сталин получил возможность вернуть утраченные владения России. В октябре к правительствам Эстонии, Латвии, Литвы последовали примерно одинаковые обращения: Москва предлагала им заключить договоры о взаимопомощи, разместить на своей территории советские военные базы. Реакция была различной. У Литвы Польша отняла в свое время Вильнюсский край, столицей государства был Каунас. Сталин предложил возвратить его, если Литва примет советские условия, и она ухватилась за такую возможность с превеликой радостью. Эстонцы и латыши брыкались, пытались найти защиту в Берлине. Но Германия четко выдержала договоренности с СССР. Берлинские дипломаты «посоветовали» прибалтам согласиться, и тем ничего иного не оставалось.

Однако договоры о дружбе с Советским Союзом сразу стали нарушаться. Многие представители местных властей были настроены крайне недружественно. Вокруг русских военных баз происходили провокации. Не прекращались тайные консультации между правительствами трех республик, попытки сговориться с немцами. Об этих фактах становилось известно. Советская сторона до поры до времени копила претензии. А в июне 1940 года, когда германские армии крушили Францию и Англию, Литве, Латвии и Эстонии были предъявлены официальные перечни нарушений договоров с их стороны. Они дополнились ультиматумами. Требовалось отправить в отставку правительства, враждебные нашей стране, снять запреты на деятельность коммунистических партий, допустить их в правительства и парламенты.

Эстония, Латвия и Литва переполошились, метнулись молить о спасении немцев. Но и теперь Берлин выполнил обязательства, уступавшие Прибалтику русским. Президент Литвы Сметона хотел было обороняться, но его не поддержали собственное правительство и парламент, он сбежал в Германию. В Латвии и Эстонии ультиматум приняли безоговорочно. Сформировались новые правительства с участием коммунистов, были назначены внеочередные парламентские выборы. Во всех трех республиках они состоялись 14 июля. Между прочим, повсюду отмечалась очень высокая явка избирателей, и всюду победили прокоммунистичекие Союзы трудового народа. Новые парламенты 21–22 июля провозгласили создание Эстонской, Латвийской и Литовской Советских республик. А 3–6 августа Верховный Совет СССР принял их в состав СССР.

Как видим, ни о какой оккупации речь не шла. Процесс воссоединения был вполне легитимным и четко вписывался в рамки тогдашней буржуазной демократии. Правда, коммунисты для своей победы получили серьезную финансовую, пропагандистскую, силовую поддержку. Но и это полностью соответствовало демократическим схемам 1930-х годов. Когда прибалтийские республики стали советскими, некоторые местные граждане попали под репрессии. Арестовывали деятелей, враждебных нашей стране, помещиков, фабрикантов. Но таковых было гораздо меньше, чем принято считать. В Эстонии арестовали 10 тыс. человек, в Латвии 17,5 тыс., в Литве 15–16 тыс. Большинство из них попало не в тюрьмы или лагеря, их просто переселили подальше от родных мест, в Казахстан и Сибирь. Остальных жителей никакие карательные акции не коснулись. Были сохранены даже национальные армии трех республик! Их преобразовали в 22-й эстонский, 24-й латвийский и 29-й литовский стрелковые корпуса Красной армии.

Однако в Берлине прекрасно представляли, что союз с СССР только временный. Сразу же после разгрома западных держав Гитлер взялся готовить бросок на восток. В том числе развернулось формирование «пятой колонны» в Прибалтике. В Эстонии германская разведка навела мосты с фашистской организацией «Вапсен». Один из активистов этой партии, Хьялмар Мяэ, после воссоединения с СССР выехал в Германию, поступил на службу к нацистам и заранее принялся формировать сеть эстонских помощников. Фашистская партия существовала и в Латвии, «Крест Перкунаса». Она даже в буржуазной республике была запрещена, ее лидера Густава Целминьша прежнее правительство посадило в тюрьму, а потом выслало за границу. Его пригрели в абвере, он окончил спецшколу в Кенигсберге, получил звание зондерфюрера и налаживал связи с прежними единомышленниками. Для Литвы «пятую колонну» возглавил бывший военный атташе в Берлине полковник Шкирпа. После ликвидации своего государства он остался в Германии, нашел новых хозяев и в 1940 году создал Фронт литовских активистов. В него влились многие члены фашистской партии Литвы «Железный волк», вступали эмигранты. Шкирпа тоже сотрудничал с абвером, создавал сеть на родине.

С началом войны эти механизмы были пущены в ход. 23 июня заполыхало восстание в Литве. В Каунасе заговорщики и примкнувшие жители принялись громить советские учреждения, убивать служащих, милиционеров. Провозгласили независимость Литвы, новое правительство во главе со Шкирпой. Но в основном повстанцы увлеклись не борьбой с Красной армией, а истреблением евреев. Шумели, что именно они виноваты в присоединении Литвы к СССР. Логики в этом было мало. Но грабежи и насилие над беззащитными чрезвычайно вдохновили «борцов за свободу». Погромы охватили около 40 городов и поселков. Евреев убивали на улицах или в домах, вешали, забивали палками. Кстати, литовцам в данном отношении принадлежит приоритет. Они начали кампанию геноцида раньше, чем немцы, и литовские евреи бежали навстречу германским войскам, искали у них защиты! А в ходе погромов создавались вооруженные отряды, «Батальоны охраны национального труда».

Когда немцы вступили в Латвию, советские военные и правоохранительные органы были уже начеку, поднять мятежи не позволили. Но и здесь оккупантов ждали. 1 июля, в день взятия Риги, германские начальники предложили местному националисту Вейсу выступить по радио, он призвал латышей к борьбе против «предателей» и «вредных элементов». Местные фашисты оказались тут как тут. Виктор Арайс собрал сотню человек. Они надели в качестве опознавательного знака повязки цветов национального флага Латвии, вышли патрулировать улицы. Заявили о себе первой операцией — согнали в Рижскую синагогу 500 евреев и заживо сожгли. После этого к Арайсу хлынули добровольцы, его отряд вырос до 1200 «бойцов». Из Германии прикатил и «фюрер» Целминьш, провозгласил возрождение своей организации «Крест Перкунаса». В жестокости он Арайсу не уступал. Казнил даже врачей и санитарок, которые оказывали помощь советским раненым. Однако германское руководство отнюдь не намеревалось считаться с пожеланиями местных националистов. Верховодить в Прибалтике предстояло немцам, остальным допускалось разве что прислуживать.

«Правительство» Шкирпы разогнали уже в июле. Для управления Литвой был назначен генеральный комиссар фон Рентельн. Для помощи оккупантам был сформирован «Доверительный совет». Чтобы возглавить его, подобрали такого кандидата, чтобы не претендовал ни на какую самостоятельность, — генерала Пятраса Кубилюнаса. Аналогичную схему установили в Латвии. Власть возглавил генеральный комиссар Дрехслер, в помощь ему приставили лояльного латышского генерала Данкенса. А Целминьшу приказали свернуть политическую деятельность, запретили его организацию «Крест Перкунаса». Велели сосредоточиться на более полезной для Рейха сфере — вербовке латышских добровольцев в полицию. Эстонию немцы захватили в августе. Поэтому у лидера местных фашистов Хьялмара Мяэ уже не было никаких иллюзий насчет независимости. Он просто стал добросовестным помощником нацистского начальника, обергруппенфюрера СС Литцмана. Возглавил гражданское управление, создавал части полиции.

Желающих послужить нацистам в Прибалтике набралось немало. Из них было сформировано 45 латвийских полицейских батальонов, 22 литовских, 26 эстонских. Позже на их основе развернулось создание латышского и эстонского легионов СС, они разрослись в 15-ю и 19-ю латышские, 20-ю эстонскую дивизии СС. Но ход войны переломился. В начале 1944 года советские войска нанесли тяжелое поражение германской группе армий «Север», отбросили от Ленинграда, вышли к границам прибалтийских республик. Вот тут-то активисты прежних буржуазных партий рассудили, что немцы в изменившихся условиях станут сговорчивее, пойдут на уступки. В феврале этого года бывший премьер-министр Эстонии Улуотс объявлял себя «исполняющим обязанности президента в изгнании». Вместе с несколькими другими местными политиками он образовал Национальный комитет Эстонской республики. Вступили в переговоры с обергруппенфюрером Литцманом и его подручным Мяэ и нашли общий язык.

Оккупационные власти разрешили деятельность Национального комитета. А за это комитет поддержал мобилизацию эстонцев в германскую армию. Сам себя комитет объявил «предпарламентом», ставил задачу сформировать органы власти «независимой» Эстонии. Хотя подобные заявления не понравились гестапо. Литцман получил нахлобучку из Берлина, а нескольких членов комитета арестовали. Остальные перепугались, попрятались. Похожая история случилась в Латвии. Здешний лидер фашистов Целминьш добросовестно формировал национальные карательные части и пополнения для СС. Но потом осмелел, пытался воссоздать в подполье партию «Крест Перкунаса», обсуждал с товарищами, а как бы и в самом деле добиться независимости. Гестапо пронюхало и упрятало Целминьша в концлагерь. Впрочем, тем самым спасло ему жизнь. Его освободили американцы и на родину не выдали…

Но положение Германии ухудшалось. Войска Ленинградского и Карельского советских фронтов разгромили Финляндию, она вступила в тайные переговоры о мире. В июле, в ходе операции «Багратион», советские армии вступили в Литву, освободили Вильнюс. А ударная группировка 1-го Прибалтийского фронта вырвалась к Балтийскому морю, отрезала группу армий «Север» от родины. Сейчас приходилось попрочнее опираться на местные ресурсы. Оккупанты выпустили арестованных эстонских политиков, снова дозволили им собираться. 1 августа Национальный комитет провозгласил себя «носителем высшей государственной власти в Эстонии», принялся формировать «правительство» во главе с Отто Тийфом. А с нацистами за их снисходительность эстонские демократы расплатились чем могли. 19 августа Улуотс по приглашению немцев выступил по радио, призвал народ приложить все силы для борьбы с Красной армией, вступать в ряды вермахта и СС.

Вроде бы и ситуация на фронте стала выправляться. Под Варшавой германское командование собрало кулак из пяти танковых дивизий, останавливало контратаками русских. А после того, как советское наступление на Висле выдохлось, ставка Гитлера задумала использовать этот же кулак в другом месте. Сотни боевых машин в глубочайшем секрете перевезли в Восточную Пруссию. Они внезапно обрушились на «перемычку» советских войск, отрезавшую Прибалтику от Германии. Проломили ее и открыли дороги к группе армий «Север». Немедленно встряхнулась Финляндия. Вдруг удача снова склоняется на сторону немцев? На секретные переговоры с русскими финская делегация опоздала на целую неделю, принялась спорить и торговаться. Но именно здесь, в Прибалтике, Ленинградский и три Прибалтийских фронта уже готовили очередной массированный удар.

Самые мощные укрепления гитлеровцы понастроили на рижском направлении и под Нарвой. Но командующий Ленинградским фронтом Говоров не зря слыл мастером военной хитрости. Под Нарвой он демонстративно сосредотачивал свои главные силы — 8-ю и 2-ю ударную армии, массу артиллерии. Хотя еще зимой, в прошлом наступлении, наши войска перескочили по льду Чудское озеро и заняли плацдарм на западном берегу. Летом на него не обращали внимания — неужели опасен пятачок земли за широким водным пространством! А между тем 2-я ударная армия скрытно уходила с позиций под Нарвой, и 25-я отдельная бригада речных кораблей по ночам перевозила ее через Чудское озеро. 100 тыс. человек, тысячу орудий и множество автомашин удалось перебросить на плацдарм быстро, а главное — враг ни о чем не заподозрил!

14 сентября Ленинградский, 1-й, 2-й и 3-й Прибалтийские фронты перешли в наступление. Как и предполагалось, немцы отчаянно отбивались. Под Нарву они стянули резервы, не позволяли продвинуться ни на шаг. Но через трое суток, 17 сентября, неожиданно загрохотали батареи за Чудским озером, и ринулась на штурм 2-я ударная. Она прорвала неприятельские позиции в первый же день. Начала продвигаться прямо в тылы группировки, собранной под Нарвой. Назревало окружение. Командование группы армий «Север» принялось срочно отводить войска из-под Нарвы. Но этого дожидалась 8-я советская армия. Как только немцы побросали свои траншеи и доты, она бросилась в преследование.

Теперь в неприятельские тылы углублялись уже две армии, грозили отрезать всю Эстонию. Германское командование засуетилось. Пока не перекрыли дороги, приказало своим войскам выбираться из Эстонии на юг, в Латвию. В Таллине эвакуация грянула как гром среди ясного неба, вызвала хаос. В общей неразберихе вдруг всплыл Национальный комитет Эстонии. Он провозгласил республику независимой, утвердил «правительство» Тийфа. Кстати, в нынешней Эстонии это «правительство» числят легитимным! Хотя в 1944 году большинство населения даже не узнало о его существовании. «Правительство» существовало два дня и совершило два дела: разродилось декларацией о «нейтралитете в войне» и повесило на башне «Длинный Герман» эстонский сине-черно-белый флаг. Отметим, что повесили его рядом с нацистским, со свастикой. По размерам он был меньше нацистского и висел ниже — отличная иллюстрация «независимости».

После этого «правительство» благоразумно разбежалось. Приближались советские войска. Наше командование дипломатично пропустило вперед Эстонский стрелковый корпус. Серьезного сопротивления больше не было, авангарды корпуса за сутки промчались 100 км и застали Таллин врасплох. В порту захватили 15 пароходов, не успевших отчалить. В трюмах были советские пленные, а палубы и пассажирские каюты забили немцы и их эстонские приспешники. Сине-черно-белый флаг с «Длинного Германа» слетел вместе со свастикой — был поднят советский.

Прорыв в Эстонии оказался последним толчком и для Финляндии. Ведь из эстонских портов русские могли высадить десанты в любой точке побережья! 19 сентября было подписано перемирие. Но в Латвии упорное сражение продолжалось. Три Прибалтийских фронта должны были тремя клиньями взломать оборону врага на Рижском направлении и окружить стоявшую перед ними группировку. Однако «клещи» не удались. Немцы понастроили укрепленные линии по рубежам здешних рек, перекрыли промежутки между озерами и болотами. Войска несли большие потери, атаки захлебывались. Только одному из трех фронтов, 1-му Прибалтийскому Баграмяна, удалось преодолеть несколько таких позиций, приблизиться к Риге.

Но в Эстонии вражеская оборона совсем развалилась, и советская Ставка постаралась использовать достигнутый успех. Значительная часть войск 3-го Прибалтийского фронта сдвигалась туда, в образовавшуюся дыру. Вместе с Ленинградским фронтом он начал обтекать германские укрепрайоны с севера. А Баграмяну было приказано перенести удар южнее. Он в короткие сроки перебросил свои ударные соединения и львиную долю артиллерии из Латвии в Литву, к городу Шауляй. 5 октября войска 1-го Прибалтийского фронта возобновили наступление на новом направлении. Немцы ждали, что их снова будут атаковать под Ригой, — а под Шауляем удар совершенно ошеломил их. Фронт прорвали сразу же.

Баграмян, не теряя ни единого часа, ввел в пробитую брешь механизированные корпуса и конницу. 10 октября они вышли к Мемелю (Клайпеда) и Балтийскому морю. Группу армий «Север» отрезали от Германии во второй раз, и теперь окончательно. Вражеское командование озадачилось, лихорадочно пыталось расчистить коридор. Повыдергивало дивизии из-под Риги, кинуло в контратаки. Но Баграмян закреплял перемычку свежими войсками. Не только удерживал, а оттеснял врага. Ширина перемычки достигла 50 км. А другие фронты воспользовались ослаблением неприятеля под Ригой, поднажали. 13 октября Рига была освобождена.

Группа армий «Север» отступила на Курляндский полуостров, закрепилась вдоль рек. Образовался Курляндский котел, где было заперто 400 тыс. солдат и офицеров. Еще три германских дивизии с примкнувшими частями засели на Моонзундских островах. Их зачищали до ноября 1944 года. Курляндский котел продержался гораздо дольше. Некоторые соединения немцы смогли эвакуировать по морю. Но и наших войск на этом участке оставалось все меньше, их забирали на главные направления. Сперва пробовали атаковать, теснить неприятеля. Но германские части вместе с примкнувшими к ним латвийскими, эстонскими, литовскими фашистами дрались остервенело, жестоко. Наконец было принято решение просто блокировать эту группировку. Ее называли «лагерь военнопленных с оружием».