Глава 7. Подводный гросс-адмирал всплывает на поверхность
Одним из неожиданных последних решений Гитлера был восстановлен пост рейхспрезидента страны, на который был назначен гросс-адмирала Карл Дёниц. Казалось, уходя из жизни и с политической сцены, Гитлер восстанавливал положение, которое существовало к моменту прихода нацистов к власти. Как и в 1933 г. президентом страны становился беспартийный военный, а рейхсканцлером стал один из ведущих руководителей нацистской партии.
Дёниц был единственным, кто сохранил руководство своим родом войск: в «Политическом завещании» он был назван «главнокомандующим военно-морских сил». Кроме того, Дёниц был назначен военным министром Германии. Это было беспрецедентным решением: никогда прежде в истории Германии адмирал не возглавлял вооруженные силы страны.
Как Дёниц стал «фюрером подводного флота»
Карл Дёниц родился 16 сентября 1891 г. в состоятельной семье в городе Грюниц под Берлином. Отец его работал инженером во всемирно известной фирме «Карл Цейс». Мать Карла умерла, когда тому было 4 года. В 1910 году, окончив «Стоическое учебно-воспитательное заведение» в Йене, Дёниц в том же году поступил служить на военно-морской флот.
Пройдя годичный курс военно-морской школы, Дёниц поступил 1 октября 1912 года на малый крейсер «Бреслау». В самом начале Первой мировой войны германский военный флот, уступавший англо-французскому флоту, не вел активных действий. Несмотря на последовавшие затем отдельные удачные операции германский флот понес немалые потери, и английские корабли успешно блокировали побережье Германии.
Еще в начале войны союзники попытались уничтожить германский и австрийский флоты в Средиземном море. Однако крейсер «Бреслау» прорвался через блокаду союзного флота и вместе с судном «Гебен» 10 августа вошел в Дарданеллы. В это время Османская империя еще соблюдала нейтралитет. После напряженных переговоров было принято решение включить оба судна в состав турецкого флота под названиями «Султан Селим Явуз» и «Мидилли». На них были подняты флаги Османской империи, а члены команд одели турецкие фески.
Появление в составе турецкого флота двух немецких военных кораблей чрезвычайно встревожило страны Антанты. Требуя выдачи немецких судов, Россия и Франция обещали даже выступить с декларацией, в которой бы содержалась гарантия территориальной целостности Османской империи. Однако Англия не поддержала этот план. Тем временем немецкая дипломатия оказывала нажим на турецкое правительство с целью заставить его вступить в войну на стороне Германии. В правительстве султана не было единодушия на этот счет и его переговоры с воюющими сторонами не прекращались почти три месяца.
Чтобы положить конец этому тупику, германское правительство приказало своим судам, хотя и входившим в состав турецкого флота, приступить к боевым действиям. 28 октября «Гебен» и «Бреслау» вошли в Черное море. Вскоре они обстреляли Одессу, Севастополь, Феодосию и потопили российскую канонерку. 4 ноября 1914 года Россия объявила войну Османской империи, а на следующий день к ней присоединились Франция и Великобритания.
18 ноября 1914 г. русская эскадра вступила в бой с «Мидилли» («Гебеном») и «Султаном Селимом Явузом» («Бреслау») и нанесла «Гебену» значительные повреждения. Суда вернулись в турецкие порты для ремонта, но вскоре возобновили свои боевые действия.
В перерывах между морскими сражениями Дёниц познакомился с дочерью генерала Вебера, который служил военным советником при турецкой армии. Вскоре Ингебор Вебер стала женой Дёница.
Не достигнув существенных успехов в сражениях на морской поверхности, Германия с февраля 1915 г. перешла к «беспощадной подводной войне» с целью сорвать морское снабжение Великобритании. Немецкие подлодки топили военные и торговые суда без предупреждения. Правда, после торпедирования в 1915 году парохода «Лузитания», на борту которого находилось 1198 человек, включая граждан нейтральных США, и последовавших бурных возмущений в мире, Германия отказалась от нападений на невоенные суда.
Новые поражения Германии в морских сражениях, особенно в Ютландской битве, сорвали попытки кайзеровского правительства освободиться от английской военно-морской блокады. Вновь германские стратеги решили сделать ставку на подводный флот. 1 февраля 1917 года Германия официально объявила неограниченную подводную войну. За один февраль немецкими подлодками было потоплено несколько судов, общий тоннаж которых составлял 781 тыс. тонн. (За весь 1916 год тоннаж потопленных подлодками судов был равен 1125 тыс. тонн.) В марте 1917 г. были потоплены суда водоизмещением в 885 тыс. тонн; в апреле 1917 г. – 1091 тыс. тонн.
18 марта 1917 г. пришли сообщения о потоплении германскими подводными лодками трех американских судов. 20 марта правительство США приняло решение вступить в войну, а 6 апреля 1917 года конгресс США объявил войну Германии.
Это решение не остановило германское правительство, продолжившее неограниченную подводную войну. Еще до ее провозглашения Дёниц 1 октября 1916 г. был переведен в подводный флот. После прохождения учебы он был назначен капитаном подводной лодки, действовавшей в Средиземном море.
К этому времени союзники стали разрабатывать более эффективные методы борьбы с подводными лодками: торговые суда получили соответствующее вооружение, их сопровождали военные корабли, создавались минные и сетевые заграждения против подлодок. В этом Дёниц скоро смог лично убедиться.
В ходе атаки на британский конвой в районе Сицилии 4 октября 1917 г. подводная лодка, на борту которой находился Дёниц, была взята в плен. Утверждали, что перед сдачей в плен Дёниц выстроил команду и приказал матросам прокричать троекратное «ура» в честь кайзера. Это отвечало духу верноподданности монарху на значительной части флота.
Однако далеко не все экипажи военных судов Германии сохраняли верность императору. Ноябрьская революция 1918 года в Германии началась с восстания моряков в Киле. Дёниц узнал о перемирии, находясь в английском плену. Он вернулся в Германию лишь в июле 1919 года.
К этому времени уже был подписан Версальский договор, в соответствии с которым Германии разрешалось иметь лишь 6 старых линкоров, 6 старых легких крейсеров, 24 эсминца и миноносца. Германии запрещалось иметь тяжелые боевые корабли, морскую авиацию, тяжелую береговую артиллерию и подводный флот.
Поэтому подводник Дёниц стал с августа 1919 г. служить в отделе кадров военно-морской базы в Киле. Лишь 1 марта 1920 г. он был назначен командиром старого миноносца в Киле.
После завершения учебы в Академии Генштаба Дёниц многократно менял места работы. В 1924-м он работал в главном штабе военно-морских сил в Берлине, штурманом легкого крейсера «Нимфа», командиром 4-го полуфлота 1-го дивизиона миноносцев в Северном море. К этому времени относится характеристика, составленная его начальником адмиралом Вильгельмом Канарисом на Дёница: «Очень честолюбив и тщеславен… Неуравновешен, беспокоен. Ставит излишне завышенные требования к окружающим и к себе. Не дает самостоятельности подчиненным».
В 1930 г. Дёница снова вернули на работу в главный штаб ВМС, где он пребывал до 1934 г. В 1932 г. Канарис дал ему иную характеристику: «Чересчур спокойно воспринимает происходящее и не предъявляет слишком высоких требований ни к себе, ни к окружающим его людям». Хотя Канарис опять отрицательно характеризовал Дёница, на сей раз обвинения в его адрес были диаметрально противоположными. Возможно, различия в этих характеристиках отражали перемены в Дёнице. Но не исключено, что адмирал Канарис недостаточно глубоко вникал в душевный мир своего подчиненного, или, скорее всего, предвзято к нему относился.
В феврале 1933 г., после прихода нацистов к власти, Дёница направили в длительную поездку по странам Юго-восточной Азии. Поскольку Дёниц путешествовал в штатском, можно предположить, что его поездка носила разведывательный характер.
В 1934 г. Дёниц стал капитаном 2-го ранга и в качестве такового совершил кругосветную поездку на военном судне «Эмден». Скорее всего, это путешествие также осуществлялось с разведывательными целями.
В соответствии с подписанным 18 июня 1935 г. англо-германским соглашением, Германия получила право иметь общий тоннаж военно-морских судов, равный 35 % от английского военного флота и общий тоннаж подводных лодок, равный 45 % от подводного флота Британской империи. Германия могла иметь 45 подводных лодок. 1 октября 1935 г. Дёниц был поставлен во главе вновь создаваемого подводного флота рейха, а в 1936 г. был назначен «фюрером подводных сил Германского рейха».
Организатор неограниченной подводной войны
Несмотря на ускоренное строительство военных судов к началу войны германский военно-морской флот по своему общему водоизмещению уступал британскому в 7 раз и в 3 раза – французскому. В то же время развитие подводного флота в Германии шло более быстрыми темпами, чем это было предусмотрено военно-морским соглашением 1935 г. К началу Второй мировой войны Германия приблизилась к Великобритании по числу подводных лодок (57 и 65) и по их тоннажу.
Но Дёниц был недоволен. Исходя из неудачного опыта Первой мировой войны, он считал, что для успешных действий в Атлантике Германия должна иметь не менее 300 подводных лодок. Дёниц требовал, чтобы ежемесячно строилось 29 подводных лодок. Однако возможности германских верфей не позволяли осуществить эту задачу.
Дёниц указывал Гитлеру, что из 57 германских подводных лодок лишь 18 являются боеспособными. Это означало, что в районе боевых действий могли находиться не более 6 подводных лодок, а остальные – были в пути или на базах. Для нанесения существенного урона противнику этих сил было явно недостаточно.
3 сентября 1939 г. главное командование военно-морского флота Германии направило меморандум в правительство рейха, в котором говорилось: «Командование военно-морского флота пришло к заключению, что максимальный ущерб Англии может быть нанесен, принимая во внимание наличие сил, только в случае, если подводным лодкам разрешат неограниченное использование оружия без предупреждения против неприятельских и нейтральных судов в запретной зоне, указанной на прилагаемой карте. Военно-морское командование при этом учитывает, что: а) тем самым Германия открыто откажется от соглашения 1936 года относительно ведения экономической войны; б) военные операции такого рода не смогут быть оправданы на основании общепринятых до настоящего времени принципов международного права». Отсюда следовал вывод: игнорировать Протокол 1936 года относительно зон боевых действий на море и принципы международного права.
При этом главное командование ВМФ Германии признавало, что «при массированном применении подводных лодок против кораблей сопровождения невозможно уделить должное внимание спасению экипажа торпедированного судна». Главнокомандующий ВМФ Германии Э. Редер и фюрер подводного флота К. Дёниц знали, что своими действиями они обрекали на мучительную смерть моряков противника, а также невоенных лиц, оказавшихся на торпедированных судах.
Подводная война, которой руководил К. Дёниц, наносила немалый урон странам антигитлеровской коалиции. После войны немецкий адмирал флота в отставке Вильгельм Маршалль писал: «Главная тяжесть борьбы на морских коммуникациях Англии и Франции выпала на долю немецких подводных лодок. Но, несмотря на это, именно они и добились в этом деле наибольших успехов… Этим лодкам удалось до конца 1939 года потопить большое количество судов противника, общий тоннаж которых составил около 420 тыс. брутто-регистровых тонн. Чтобы представить себе этот тоннаж более наглядно, напомним, что обычный товарный железнодорожный вагон вмещает 15 тонн. Иначе говоря, чтобы перевезти 504 тыс. тонн груза, соответствующих 420 тыс. брутто-регистровых тонн, потребовалось бы 672 товарных состава по 50 вагонов в каждом».
Подводные лодки уничтожали и пассажирские суда. Маршалль признал, что уже на второй день после начала войны с Великобританией немецкая подводная лодка уничтожила английский пассажирский пароход «Атения», заметив, что ее гибель вызвала «немало волнений». «Волнения», о которых писал адмирал, были вызваны трагической гибелью около 100 мирных пассажиров. В ходе следствия перед началом Нюрнбергского процесса Дёниц признал, что после его встречи с командиром подводной лодки «У-30», потопившей «Атению», он отдал приказ, чтобы «этот инцидент остался в тайне». Адмирал Маршалль умалчивал, что атакой на «Атению» уничтожения немецкими подводными лодками пассажирских судов не ограничились.
В приговоре Международного военного трибунала говорилось: «Обвинение утверждает, что 3 сентября 1939 г. германский подводный флот начал вести неограниченную подводную войну в отношении всех торговых судов как вражеских, так и нейтральных, цинично пренебрегая правилами Протокола (имеется в виду Протокол 1936 г. – Прим. авт.); оно также утверждало, что сознательно предпринимались усилия в течение войны скрыть этот факт лицемерными ссылками на международное право и нарушения его, якобы совершавшиеся союзниками».
Приговор гласил: «Когда полученные им (Дёницом) отчеты показывали, что британские торговые суда использовались для передачи информации по радио, вооружались и нападали на подводные лодки, он приказал своим подводным лодкам 17 октября 1939 года нападать на все вражеские торговые суда и без предупреждения на том основании, что ожидалось нападение с их стороны. Уже 21 сентября 1939 года были изданы приказы о нападении на все суда, в том числе нейтральные, плавающие без огней в Английском канале (Ла-Манше. – Прим. авт.)».
«24 ноября 1939 года германское правительство издало предупреждение нейтральным судам о том, что в связи с частыми стычками, происходившими у берегов Британии и у французского побережья между подводными лодками противника и союзными торговыми судами, которые были вооружены и имели инструкции применять оружие, а также таранить подводные лодки, безопасность нейтральных судов в этих водах не может быть гарантирована».
«1 января 1940 года командование германским подводным флотом, действуя по указаниям Гитлера, приказало подводным лодкам атаковать все греческие суда в зоне вокруг Британских островов, которая была по распоряжению правительства Соединенных Штатов запрещенной для всех судов, а также торговые суда всех национальностей в запретной зоне Бристольского канала. Через пять дней после этого был издан еще один приказ по подводному флоту о «немедленном и неограниченном применении оружия против всех судов» в одном из районов Северного моря, границы которого были указаны».
«Наконец, 18 января 1940 г., подводные лодки получили право топить без предупреждения все суда «в тех водах у вражеского побережья, в отношении которых можно сослаться на то, что они были минированы». Следовало делать исключение лишь для судов Соединенных Штатов, итальянских судов, японских судов и судов советского флота».
В то же время в приговоре было сказано: «Вскоре после начала войны британское адмиралтейство, в соответствии с руководством и инструкциями торговому флоту от 1938 года, вооружило все торговые суда, во многих случаях выделило для сопровождения их вооруженный конвой и дало приказания о передаче оперативных донесений в случае появления подводных лодок, включив, таким образом, торговые суда в систему сигнализации военно-морской разведки. 1 октября 1939 года британское адмиралтейство объявило, что британские торговые суда получили указания таранить подводные лодки, когда это возможно».
«Рассматривая конкретные обстоятельства данного дела, – говорилось в приговоре, – Трибунал не намерен считать Дёница виновным в ведении подводной войны против вооруженных британских торговых судов». Хотя получалось, что «превентивные меры» Дёница против британских торговых судов были оправданными, этого нельзя было сказать относительно действий немецкого подводного флота по отношению к судам других стран, за исключением судов Италии и Японии, а также СССР до середины 1941 года, и США до декабря 1941 года.
Другое обвинение, выдвинутое против Дёница в Нюрнберге, касалось неоказания помощи утопающим. Приговор гласил: «Утверждается также, что германский подводный флот не только не выполнял правил о предупреждении и спасении утопающих, содержащихся в Протоколе, но и что Дёниц преднамеренно приказал убивать людей, спасшихся после потопления судов, независимо от того, были ли они вражескими или нейтральными. Обвинение предоставило множество доказательств в связи с двумя приказами Дёница – оперативным приказом № 154, изданном в 1939 году и так называемым приказом «Лакония» от 1942 года».
«Защита утверждает, – говорилось далее в приговоре, – что эти приказы и подтверждающие их доказательства не доказывают существования такой политики, и представила много доказательств, свидетельствующих об обратном. Трибунал придерживается мнения, что доказательства не устанавливают с несомненностью, требуемой в данном случае, того факта, что Дёниц намеренно приказал убивать людей, спасшихся с потопленных судов. Приказы были, несомненно, двусмысленными и заслуживают серьезнейшего осуждения».
Приговор гласил: «Доказательства далее устанавливают, что правила о спасении утопающих не выполнялись Германией и что подсудимый приказал не выполнять их. Утверждение защиты сводится к тому, что безопасность подводной лодки, – что является основным правилом на море, – стоит выше, чем спасение людей, и что развитие воздушного флота сделало спасательные операции невозможными. Это, возможно, и правильно, но Протокол весьма точен в формулировках. Если командир не может проводить спасательных операций, он, в соответствии с условиями Протокола, не может топить торговое судно и должен дать ему возможность безопасно пройти перед перископом. В таком случае эти приказы доказывают, что Дёниц виновен в нарушении Протокола».
Однако следующее положение приговора опять напоминало о нарушении союзными державами правил ведения подводной войны, что опять служило обоснованием для смягчения вины Дёница: «Учитывая все доказанные факты и в особенности приказ британского адмиралтейства, объявленный 8 мая 1940 г., о том, что все суда, появившиеся в Скагеракке ночью, должны быть потоплены, а также ответы адмирала Нимица на опросный лист, которые гласят, что Соединенные Штаты вели в Тихом океане неограниченную войну с первого дня вступления этого государства в войну, мера наказания Дёницу определяется на основании нарушения им международного права в области подводной войны». Очевидно, что ответственность Дёница за мучительную гибель многих жертв немецких подводных лодок была смягчена лишь потому, что союзники сами прибегали к таким жестоким методам ведения войны.
Руководство Третьего рейха высоко ценило заслуги Дёница в ведении подводной войны, наносившей урон «владычице морей» – Британии. Отставной адмирал Маршалль отмечал личный вклад Дёница в разработку новых тактических приемов подводной войны. По его инициативе было внедрено централизованное управление «стаями» подводных лодок. В результате, как с удовлетворением отмечал Маршалль, «в 1940 г. общий объем потопленного тоннажа был доведен до 2,2 млн. тонн». Такой же результат был достигнут и в 1941 г. При этом, по словам Маршалля, «потери подводного флота были сравнительно небольшими; в среднем они составляли 2–3 лодки в месяц».
О том, что подводный флот, руководимый Дёницом, приносил огромный вред странам антигитлеровской коалиции, свидетельствовали строки приговора Международного военного трибунала: «В первые годы войны надводный флот совершил немало рейдов, хотя они и были эффективными, основной ущерб противнику был нанесен почти исключительно подводными лодками Дёница, как об этом свидетельствуют факты потопления кораблей союзных и нейтральных стран, общим водоизмещением в миллионы тонн. Этими военными операциями ведал исключительно Дёниц».
Количество подводных лодок постоянно росло. Только за 1942 г. их было построено 280. Среднее количество подводных лодок, находившихся в море ежедневно, увеличилось до 75. Летом 1942 года ежемесячно спускали на воду около 30 новых подводных лодок. Германский подводный флот постоянно расширял границы своих действий. В 1942 г. подводные лодки Третьего рейха орудовали у берегов Бразилии, в районе Фритауна (Западная Африка), в районе мыса Доброй Надежды, у берегов Восточной Африки и в глубине Индийского океана. 11 подводных лодок действовали в районе Антильских островов, 15 – в центральной части Атлантического океана, 12 – в Карибском море, 15 – в Мексиканском заливе, 21 – у восточного побережья Северной Америки.
От действий немецких подводных лодок гибло немало американских торговых и пассажирских судов у берегов США. Американский историк Р. Шервуд писал, что в начале 1942 г. немецкие подводные лодки «подходили на столь близкое расстояние, что с них можно было видеть зарево огней Бродвея, и топили суда в нескольких сотнях ярдов (то есть в нескольких сотнях метров. – Прим. авт.) от восточного побережья… За два месяца подводные лодки затопили в западной части Атлантики 132 парохода». Профессор Моррисон в своем учебнике по военно-морскому делу писал: «Бойня, устроенная подводными лодками вдоль нашего атлантического побережья в 1942 году, принесла стране такое бедствие, как если бы диверсанты уничтожили полдюжины наших крупнейших военных заводов».
Маршалль писал: «За 1942 год немецкие подводные лодки уменьшили общий тоннаж торгового флота противника на 6,3 млн. тонн». Общее количество грузов на судах, потопленных подводными лодками Германии в 1942 г. составило более 7 миллионов тонн.
Правда, потопление 1160 судов союзников в 1942 году было оплачено гибелью 32 немецких подводных лодок. К тому же потери немецкого подводного флота стали возрастать после появления у союзников в 1942 году радара. Подводные лодки Дёница не смогли сорвать операцию «Факел», в ходе которой был произведен десант союзных войск в Северной Африке. Им удалось потопить лишь 13 судов союзного конвоя, направлявшегося из Сьерра-Леоне.
Активные боевые операции германских подводных лодок были не раз отмечены Гитлером и 30 января 1943 г. Дёниц стал главнокомандующим военно-морским флотом Германии, получив одновременно воинское звание гросс-адмирала. В то же время Дёниц продолжал по совместительству руководить подводным флотом. В 1943 г. в Германии было спущено на воду 260 подводных лодок и ежедневно в море находилось до 100 подводных лодок. Однако расширявшееся применение радиолокаторов наносило существенный урон подводному флоту Третьего рейха. Только в мае 1943 г. союзники потопили 31 немецкую подводную лодку. Потери германского подводного флота возросли до 35 % от общего числа лодок, находившихся в море. Тогда Дёниц отдал приказ убрать все подводные лодки, находившиеся южнее Азорских островов.
В 1943 г. серьезные потери понес и надводный флот Германии. 22 сентября 1943 г. английские подводные лодки вывели из строя линкор «Тирпиц». 22 декабря 1943 г. в ходе морского боя у берегов Норвегии был потоплен последний крупный боевой корабль Германии – «Шарнгорст».
Военные поражения Германии на суше также отражались на состоянии военно-морского флота. Существенные трудности для операций немцев на море создавала растущая нехватка горючего. Действия германского подводного флота наносили все меньше ущерба странам антигитлеровской коалиции. Маршалль признавал: «В течение всего 1944 года немецкий подводный флот продолжал нести значительные потери, добиваясь лишь весьма ограниченных успехов. Тоннаж потопленных за это время судов противника составил всего лишь 800 тысяч брутто-тонн». Между 1 июня и 31 декабря 1944 г. немецкими подводными лодками было потоплено 113 судов антигитлеровской коалиции. За тот же период немцы потеряли 138 подводных лодок.
Адмирал констатировал также серьезные потери в надводном военно-морском флоте Германии в 1944 г. Он признал поражения немецких кораблей, как надводных, так и подводных, в боевых действиях против советского военно-морского флота в Балтийском море, в Северном Ледовитом океане, на Черном море. Германский флот не смог предотвратить десант союзников в Нормандии в июне 1944 г. Немецкие моряки были биты и в Средиземном море.
Поражения на море Дёниц компенсировал рапортами о традиционной верноподданности флота. В конце 1944 г. Дёниц «отмечал с большим удовлетворением, что в военно-морском флоте в ряды клятвопреступников встали только капитан третьего ранга из верховного главнокомандования и его бывший начальник по военно-морской базе на Северном море адмирал Канарис». Очевидно, неприязнь двух адмиралов друг к другу была взаимной, и Дёниц мог считать, что вопреки былым неблагоприятным служебным характеристикам, данным ему Канарисом, не он, а его бывший начальник оказался ненадежным слугой рейха.
Положение германского военно-морского флота ухудшилось с начала 1945 г. Маршалль писал: «Если уже в 1944 году немногочисленные уцелевшие силы немецкого флота оказались не в состоянии справиться со всеми задачами войны, то в новом 1945 году их роль свелась главным образом к прикрытию побережья Северного и Балтийского морей и берегов Норвегии… Положение с горючим на флоте резко ухудшилось из-за систематических бомбардировок нефтеперегонных заводов и топливных складов, а также в связи с потерей нефтяных промыслов Румынии. Все корабли, работавшие на жидком топливе, были большей частью принуждены бездействовать… Поскольку возможности использования ВМС на море все более сокращались, главнокомандующий военно-морским флотом сформировал из моряков сухопутные части».
Правда, некоторые подводные лодки Германии продолжали наносить удары по силам антигитлеровской коалиции. Маршалль отмечал, что «до 8 мая 1945 года немецкие подводные лодки успели потопить суда общим тоннажем примерно в 270 тысяч тонн».
Почему Гитлер выбрал Дёница в президенты Германии?
До конца своей жизни Гитлер продолжал высоко оценивать деятельность Дёница по руководству военно-морским флотом, особенно подводным. Вероятно, для этого были основания. В официальном британском отчете «Битва за Атлантику» говорилось: «Немецкий подводный флот сохранял дисциплину и боеспособность до самого конца войны. Не замечалось ни ослабления усилий, ни стремления уклониться от опасности».
По данным адмирала Маршалля, подлодками Дёница за годы войны «было потоплено примерно 3000 судов общим тоннажем примерно 14,5 миллионов брутто-тонн, а также 178 военных кораблей и 11 вспомогательных крейсеров». Эти цифры запечатлели огромный материальный урон, нанесенный странам антигитлеровской коалиции, и множество человеческих жертв подводной войны.
В то же время очевидно, что основные боевые сражения Второй мировой войны происходили не на море. Поэтому ни успехи военно-морских сил Германии в первые годы войны, ни резкое сокращение их активности, ни их потери в конце войны не могли повлиять на ее исход. Более того, с самого начала войны было ясно, что ни подводный, ни надводный флот Германии не в состоянии выполнить те задачи, которые представлялись для них необходимыми в ходе боевых действий. Количество подлодок и крупных надводных кораблей рейха так и не достигло того уровня, которое считалось необходимым для превращения Германии в ведущую морскую державу. Военно-морские силы рейха не только не смогли блокировать страны антигитлеровской коалиции, но даже сорвать постоянные морские перевозки, которые осуществлялись между этими странами.
Однако то обстоятельство, что на море не происходило крупных сражений, создавало впечатление, будто поражения военно-морского флота Германии не носили грандиозных масштабов, подобных разгромам сухопутных армий или люфтваффе. Поэтому в верхах рейха до последних дней его существования противопоставляли «блистательные» действия военно-морского флота и их руководителя командующим других родов войск. Так, 28 февраля 1945 года в своем дневнике Геббельс, объявив Геринга «не национал-социалистом, а сибаритом», противопоставлял ему Дёница. Геббельс писал: «Дёниц, напротив, держится с таким благородством и внушает такое уважение. Он, как заявил мне фюрер, лучший специалист в своем деле. Сколькими удачами всегда радовал нас его военно-морской флот!»
В последние месяцы войны, когда сухопутные армии Германии отступали на всех фронтах, а авиация рейха была почти уничтожена, гитлеровцы обнаружили, что значительная часть военно-морского флота, и, особенно подводного, еще уцелела. По этой причине в нацистских верхах стали возникать преувеличенные надежды на успешные действия германского подводного флота. 9 марта Геббельс писал в дневнике: «Единственную большую надежду мы возлагаем сейчас на подводную войну, которая доставляет западному союзнику значительное беспокойство; он не ожидал, что именно теперь наши подводные лодки снова активизируются, и это ему исключительно неприятно, ибо с морским тоннажем – в частности, в результате расширения войны на Тихом океане – у англичан и американцев так плохо, что они не могут терять ни одного корабля».
Преувеличивая значимость действий немецкого подводного флота, Геббельс писал 11 марта: «Доклад Черчилля и Рузвельта о подводной войне на этот раз выдержан в несколько более мрачных тонах, чем в предыдущий. Хотя оба военных преступника и говорят о незначительном числе своих потопленных судов, тем не менее в их заявлении сквозит растущее беспокойство в связи с возобновлением активности наших подводных лодок, которые ухудшают и без того тяжелое положение с тоннажем во флоте противника».
И все же, хотя Гитлер и ближайшие к нему люди высоко ценили Дёница и даже поговаривали о том, чтобы поручить ему взять под контроль люфтваффе вместо обленившегося рейхсмаршала, гросс-адмирал не считался возможным преемником фюрера. Гитлер сохранял настороженное отношение не только к армии, но и флоту. Своим приближенным Гитлер любил говорить, что флот Германии – кайзеровский, армия – христианская, и лишь авиация – национал-социалистская. Вероятно, по этой причине он даже не пытался добиться вступления Дёница в ряды нацистской партии.
Даже во время встречи с Гитлером 20 апреля 1945 г. на его дне рождения Дёницу не было ничего сказано о выборе фюрера. Лишь через два дня, перед отъездом из Берлина в свою ставку в городе Плён, когда стало ясно, что встреча Красной Армии и войск западных союзников в центре Германии неминуема, Дёницу было приказано возглавить северную группу германских вооруженных сил. Одновременно было решено, что южной группой войск будет командовать фельдмаршал Кессельринг. Но из этого решения отнюдь не следовало, что Кессельринг и Дёниц становились главами Южной и Северной Германии.
Вопрос, почему произошло назначение гросс-адмирала президентом рейха, интересовал многих. На допросе Дёница на заседании Международного Военного Трибунала в Нюрнберге 9 мая 1946 года, заместитель Главного обвинителя от СССР Покровский спросил его: «Задавали вы себе вопрос, почему именно на вас пал выбор Гитлера?». Дёниц ответил: «Да. Этот вопрос я задал себе, когда получил эту телеграмму (имелась в виду радиограмма из бункера рейхсканцелярии с сообщением о решении Гитлера назначить Дёница своим преемником. – Прим. авт.), и я пришел к заключению, что, после того, как рейхсмаршал сошел со сцены, я был старшим солдатом самостоятельной части вооруженных сил и что это было причиной моего назначения».
Однако Покровского не удовлетворил ответ Дёница. Заместитель Главного обвинителя от СССР спросил Дёница: «Не считаете ли вы, что именно потому, что вы проявили себя фанатичным последователем фашизма, фашистской идеологии, на вас как на своем преемнике и остановился Гитлер, которому вы были известны как его фанатичный последователь, способный призвать армию к любому преступлению в духе гитлеровских заговорщиков и называть эти преступления чистым идеализмом? Вы поняли мой вопрос?»
Советский обвинитель имел основание для своего вопроса. «Беспартийный» гросс-адмирал не раз подчеркивал свою преданность идеям нацизма. На Нюрнбергском процессе были приведены отрывки из выступлений Дёница, когда он был главнокомандующим ВМС Германии: «Весь офицерский состав должен быть настолько пропитан доктринами, чтобы он чувствовал себя полностью ответственным за национал-социалистское государство в целом. Офицер является представителем государства; пустая болтовня о том, что офицер должен быть совершенно аполитичен, является полнейшим абсурдом… Что было бы с нашей родиной, если бы фюрер не объединил нас под знаменем национал-социализма? Разбитые на различные партии, осаждаемые распространяющимся ядом еврейства и не имея никаких средств защиты, мы бы давно уже надломились под тяжестью этой войны и предали бы себя врагу, который бы нас безжалостно уничтожил».
Отвечая Покровскому, Дёниц сказал: «На это я могу лишь ответить, что я этого не знаю. Я уже объяснил вам, что законным преемником был рейхсмаршал, но что в результате прискорбного недоразумения, возникшего за несколько дней до моего назначения, он был исключен из игры, и после него я был следующим старшим по чину солдатом из самостоятельной части вооруженных сил. Я думаю, что этот момент был решающим. То, что фюрер доверял мне, возможно, также играло при этом некоторую роль».
Дёниц уклонился от признания себя наиболее верным и последовательным гитлеровцем. Если это было на самом деле так, то дела гитлеризма были плохи: Гитлер не смог выбрать из членов высшего руководства и даже среди нацистов никого, кто мог бы стать наиболее достойным кандидатом на первый пост в постгитлеровской Германии. И это само по себе свидетельствовало о глубочайшем кризисе нацизма.
В то же время в рассуждениях Дёница была своя логика, хотя она несколько хромала. Дёниц исходил из того, что во время войны у власти в Германии мог находиться лишь главнокомандующий одного из трех родов войск. Указывая на то, что рейхсмаршал, то есть Герман Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами Германии был отправлен в опалу «за несколько дней» до составления гитлеровского «Завещания», Дёниц опускал в своем логическом построении то обстоятельство, что главнокомандующий наиболее важным родом войск – Адольф Гитлер собирался покончить жизнь самоубийством. Действительно, получалось, что из трех главнокомандующих родов войск остался лишь один. Правда, Дёниц игнорировал то обстоятельство, что в своем «Завещании» Гитлер назначил новых главнокомандующих военно-воздушными силами (Риттера фон Грейма) и сухопутными силами (генерала Шёрнера), каждый из которых мог также стать рейхспрезидентом, по логике Дёница.
Хотя в «Политическом завещании» Гитлер говорил о «бесчисленных подвигах… солдат на фронте» и их «самопожертвовании» в годы Второй мировой войны, он высказал глухое недовольство армейскими офицерами, противопоставив им поведение военно-морских офицеров. Он писал: «Пусть в будущем станет особой честью, присущей германским офицерам, – как это уже имеет место в нашем флоте, – чтобы вопрос сдачи местности или города даже не рассматривался. А самое важное, командиры должны показывать пример верного выполнения долга до самой смерти». Было очевидно, что перед своим самоубийством Гитлер считал, что армейские офицеры не отвечали его представлениям о воинском служении.
Скорее всего, Дёниц был избран Гитлером не из-за своего «фанатичного фашизма» и не за то, что он был единственным из руководителей родов войск, который был оставлен на прежнем посту, а потому что возглавляемый гросс-адмиралом военно-морской флот Гитлер решил противопоставить другим родам войск. Выше уже говорилось, что в нацистских верхах сложилось впечатление, что силы, возглавляемые Дёницом, показали себя лучше, чем другие рода войск. Но главным для Гитлера было не восхваление военно-морского флота, а унижение других родов войск. Английский историк Аллан Баллок писал: «Избрав офицера флота, а не армии… главой государства и верховным главнокомандующим… Гитлер умышленно оскорбил военную касту, которую винил в проигрыше войны». Таким образом, это назначение носило демонстративный характер, подчеркивая желание Гитлера взвалить на армию (а возможно и авиацию) ответственность за поражение в войне.