Возможно, все это – игра воображения, но Герт-Инге до сих пор чувствовал запах ее духов. Казалось, его одежда им пропиталась.

Он уселся на кухне. За этим столом могла бы свободно разместиться дюжина человек, но такого ни разу не случилось, он всегда был один.

Не считая раггара, который изредка заглядывал на чашку кофе. Его отец и брат-идиот здесь не появлялись.

Перед Гертом-Инге лежала разогретая пицца. Как бы они ни рекламировали свои замороженные лепешки, в них ничего нет от настоящей пиццы. Жесткие как резина и отдают тухлятиной.

Герт-Инге поставил ботинки в прихожей и повесил на вешалку пальто.

Он ел в пиджаке и снял его, отставив пустую тарелку. Положил пиджак на скамью, наклонился к нему, принюхался.

Лизен прижимала Герта-Инге к себе. От ее волос исходил изумительный запах. Герт-Инге был как во сне.

Но у людей его мира другая аура, они не могут так пахнуть. Кроме того, Герт-Инге читал, что во сне не бывает ни запахов, ни красок. Так что лучше всего пробудиться и не воображать того, чего нет.

Правильно учила его мать.

В Герте-Инге жило нечто такое, чего не должно было в нем быть, что делало его недостойным и кружки воды.

Так говорила мать. Но в засуху, когда колодцы пересыхают, вода стоит дорого.

Однажды он сказал ей это. Мать разозлилась, послала его за березовыми розгами и поставила пластинку Ричарда Клиффа. Так она в очередной раз показала Герту-Инге, что он ничего не стоит, в том числе и кружки воды, как бы дорого за нее ни давали в засуху.

Он не мог взять в толк, почему слова матери, ее ненависть и злая улыбка до сих пор сидят в нем, словно зазубрины.

Это такие женщины, как Лизен, знают себе цену. Он же обречен вечно ползать на брюхе.

Герт-Инге давно осознал свою миссию – наказывать женщин. При этом он ни разу не воспользовался тем, за что их наказывал.

Это не было ему нужно.

Покончив с очередной жертвой, он чувствовал удовлетворение, как от хорошо выполненной работы, не более.

Бэтмен защищал свой город, Герт-Инге – справедливость.

Что изменилось бы, окажись Бертил Мортенссон его отцом?

У Бертила и его супруги не было детей, и это несправедливо, потому что не существовало на свете человека добрее Бертила.

Поначалу Герт-Инге думал, что его папа пропал, но потом мать сказала, что его отец – совсем другой мужчина. Он не удивился, ведь полицейский Йоте Сандстедт был постоянным клиентом матери. Вечно шумный и неприятный, он смеялся так, что становилось совсем невесело. Но он кое на кого поднажал, и Герт-Инге остался жить в доме матери, когда она умерла.

Однако после звонка на мобильный, который застал Герта-Инге возле гостиницы «Савой», выяснилось, что и это ложь.

Йоте Сандстедт во всем сознался, назвал настоящего отца Герта-Инге.

Герт-Инге никогда не видел этого человека. Своего отца… деда…

Это оставалось за пределами его понимания.

Мысли путались в голове.

Герт-Инге прижал пиджак к лицу и глубоко вдохнул.