Глава XXVIII

Финансовый закат процветающего «Золотого петушка» начался с назначения в Кузнецке нового начальника налоговой инспекции. С прежним руководителем у Алевтины Тарасовны Моревой были компанейские отношения на почве «подкупательной стратегии», и казино отчисляло от своих доходов в государственную казну смехотворно малый процент. Новая «метла» стала заметать игровые сусеки чуть ли не подчистую. Вскоре после юбилея хозяйки в игорный дом косяками потянулись контролеры из налоговой полиции, Управления по организованной преступности, ФСБ и ОМОНа. При таком нашествии бдящих законность глаз налоги подскочили до девяноста процентов от прибыли. Дело запахло банкротством. Алевтина Тарасовна схватилась за голову. Отчаянная попытка обаятельной дамы восстановить с налоговиками прежнюю дружбу не увенчалась успехом. Годившийся ей по возрасту почти во внуки начальник наотрез отказался участвовать в розыгрыше «мерседеса», который мог «выиграть» запросто, и категорическим тоном заявил:

— Закон суров, но он Закон.

Морева кинулась за помощью к служившему в милиции любовнику Леониду Кетькалову и к другу бесшабашной молодости Аскольду Пузыреву, имевшему надежные связи в городских властях. Кетькалов, проволокитив время, расписался в беспомощности: «С таким законником кашу не сварить». Пузырев охарактеризовал молодого начальника инспекции по-своему:

— Этому герою не нашего времени век богатства не видать.

— Что же делать, Аскольд?! — взмолилась Алевтина Тарасовна.

— Банкротиться и начинать с нуля иной бизнес, — посоветовал «авторитет».

— Я не девочка, чтобы постигать жизнь заново.

— Много ли тебе осталось этой жизни? Продавай по-быстрому игральню и с вырученными баксами отправляйся красиво доживать остаток дней на Канарах.

— А сыновья на какие доходы здесь жить будут?

— Пусть «малыши» сами шевелят мозгами.

— Просто сказать…

— Еще проще сделать.

— Нет, Аскольд, сыновей на произвол судьбы не брошу. Послушай, а что, если сделать так, чтобы принципиального законника… «унесло ветром»?..

— Если хочешь дернуть тигра за хвост, дерни.

— Ты поможешь?

— Я со штормовыми ветрами давно завязал. Да и зачем тебе, подружка дней моих суровых, чья-то помощь, если сыновья-гвардейцы могут учинить любую бурю.

— Рисковать сыновьями страшно.

— Уть ти какая, — вытянув губы трубочкой, хохотнул Пузырев. — Сыновей-богатырей жалеешь, а страдающего одышкой друга не бережешь.

— Ты ведь не сам будешь исполнять заказ.

— Посредников тоже не награждают орденами за заслуги не первой степени.

— Брось, Аскольд, шутить. Поговорим серьезно. Давай организуем на твоем рынке зал игровых автоматов и комнату для рулетки…

— Чтобы в моем тихом уголке заговорили автоматы Калашникова?

— Ты, кажется, трусишь?

— Мне не надо лишнего. Свой кусок общественного пирога я урвал и хочу скоротать отведенные Богом денечки в ладу с совестью.

— А вдруг вернутся к власти большевики и учинят новый передел собственности?

— Воевать с ними не буду. Упорхну на Канары, либо в солнечную Австралию, где переделов не бывает.

— Тебе не думается, что наши взгляды на жизнь стали разными?

— Не только взгляды… — Пузырев вздохнул. — Все мы, люди, разные. Как писал Козьма Прутков: «Кому и горький хрен — малина, а мне и бланманже — полынь».

Морева брезгливо поморщилась:

— Эх, Аскольд, Аскольд…

— Не гримасничай, Аля. Баба ты битая. Вывернешься и без моей помощи.

Уйдя от Пузырева в подавленном настроении, Алевтина Тарасовна решила посоветоваться с сыновьями. Рассуждения матери о печальной перспективе казино сыновья выслушали хмуро. Когда же Тарасовна заикнулась о киллере, Джон усмехнулся:

— Киллер — не проблема, но где гарантия, что на освободившееся место не сядет такой же зануда?

— От кого ты хотел бы получить гарантию: от губернатора или лично от президента России? — съязвила рассерженная мама.

— Не понтируй впустую, — сказал Джон. — Если нет гарантии успеха, значит, ставка на риск не оправдывает средства. Надо искать другой выход. Попробуем отыграться.

— Ребенок! На десяти процентах от дохода сильно не разыграешься.

— Как же в цивилизованных странах играют, где еще меньший процент считается неплохим?

— Там нет прожорливой армии взяточников, как у нас. Да и в личной жизни они бездумно не шикуют.

— Будто мы расшиковались. Пятый год езжу на одной и той же машине.

— Зато, как персидский шах, гарем содержишь. Вадик тоже в расходах не скромничает. Королевскую квартиру с полным убранством на день рождения своей очаровательной Верочке подарил и в Америке титьки ей отрастил.

— О личных расходах, маман, помолчи! — резко вмешался в разговор Вадим. — Ты тоже не бесплатно любовь крутишь. На одного лишь милицейского придурка Леню Кетькалова уйму денег истратила. Барскую усадьбу в «Астре» ему оплатила, а к сорокалетию новейшую «ауди» презентовала…

— Не затевай скандал в благородном семействе, — одернул младшего брата Джон. — Давайте, не попрекая друг друга, думать. Надо любыми путями сохранить фирму. Если быстренько расплатимся с долгами, выживем?

— Конечно, — сглаживая назревающий конфликт, миролюбиво сказала Алевтина Тарасовна. — Но где столько денег взять?

— Оформи кредит в коммерческом банке.

— Из одной кабалы лезть в другую? Знаешь, какие там проценты?..

— Займи под меньший процент у Аскольда Пузырева.

— Пузырь заважничал. Не хочу на колени перед ним становиться.

— Усмири гордыню. Игра стоит свеч.

— Дело не в том. Если Аскольд не предложил деньги сам, выпрашивать у него бесполезно. Он отказался принять под свою крышу даже такой пустяк, как игровые автоматы.

— Зря ты с этими игрушками волынку затеяла. Продувшись на водке, на спичках не сэкономишь.

— Как сказать… Чем больше в казино суеты, тем легче объехать контролеров. Говорят, копейка рубль бережет.

— Давно такое было. Теперь тысячи и то пустые, — Джон посмотрел на хмурившегося брата. — Придется, Вадик, нам с тобой добывать презренные бумажки.

— Не вздумайте сами стать киллерами! — встревожилась Алевтина Тарасовна.

Джон засмеялся:

— Маман, чтобы киллерским трудом оплатить наши долги, придется перестрелять всю налоговую инспекцию. Найдем другой выход.

— Какой?

— Это не твоя проблема.

— Смотрите, мальчики, не вляпайтесь в подсудное дело.

— Обойдемся без суда и следствия.

Взявшись за решение экономической проблемы казино, Джон Иванович Корягин рассчитывал только на свою виртуозную сноровку в игорном деле. Однако, будто по пресловутому закону пакости, время летних отпусков притушило игровой ажиотаж. Азартные игроки с тугими кошельками словно забыли дорогу в «Золотой петушок». Заглядывали сюда лишь мелочники, которым хотелось не столько пощекотать нервы за ломберным столом, сколько избавиться от скуки. Проигрывали они равнодушно, и даже страстные девочки из нештатной обслуги казино не могли раззадорить их на крупные ставки. Вялая игра приносила скудный доход. Суточные выигрыши по две-три тысячи «баксов» для погашения накопившегося долга были каплей в море. Затяжное «безрыбье» раздражало Корягина. Джон начал нервничать, а в таком состоянии его тренированные пальцы теряли эластичность. Срыв произошел там, где светила, казалось бы, стопроцентная удача.

В один из вечеров, когда Корягин от безделья листал в комнате отдыха журнал «Плейбой», подсевший к нему Вадим с усмешкой сказал:

— Всеволод Красноперов приехал. Есть возможность облегчить распухший карман виноторговца минимум на сотню тысяч долларов.

— Он ведь не игрок, — разглядывая в журнале обнаженную красавицу, ответил Джон.

— Жениться Севе захотелось. И знаешь на ком?

— Скажи — узнаю.

— На Вере Портнягиной. Как тебе такой финт нравится?

Джон отложил журнал:

— У тебя, Вадик, хороший вкус, если твои девочки идут нарасхват. Надю Хрусталеву увел Коля Бормотов, а Верочку хочет застолбить писаный красавец Сева.

— Об этом у меня с ним и состоялся разговор. Красноперов предложил за Веру сто тысяч «зеленых». Я отказался…

Корягина словно укололи:

— Олух царя небесного! Немедленно забирай баксы, и пусть виноторговец катит с Верочкой на все четыре стороны!

— Не дергайся, выслушай до конца…

— Да что пустое слушать! За такой куш я любую из своих «гаремщиц» отдам и не охну.

— Весь твой «гарем» Вериного мизинца не стоит.

— Смотри, какая цаца! Расплатимся с долгами, подберешь себе принцессу похлеще. Если захочется, то и титьки ей, как говорит маман, отрастишь покруче Верочкиных.

Вадим исподлобья глянул на брата:

— Заткнись, циник. Веру ни за какие баксы не отдам.

— Чего ты за нее ухватился, будто черт за грешную душу?

— Вера безгрешна. Она или прорицательница, или экстрасенс.

Корягин махнул рукой:

— Пустое! Все расплодившиеся ныне колдуны, прорицатели да, извини за каламбур, «экстрасексы» плетут откровенную ерунду на постном масле. Иными словами, вперемешку бред сивой кобылы и — лошади жуют овес.

— Перестань, Джон. У Веры мощное биополе. Она постоянно держит меня в узде.

— Тебе нравится ходить под уздой?

— Это избавляет от дурных замыслов и поступков.

— Забавно… Не пойму, к чему столь долгий и туманный треп?

— К тому, что в надежде выиграть Веру Всеволод согласился покрутить рулетку.

— Когда?

— Хоть сейчас.

— В зале много ротозеев?

— Никого нет.

— Выпускай жениха к барьеру!

Вошедшего в игровой зал Красноперова Корягин встретил радушной улыбкой. Крупье «Золотого петушка» умел приветить клиентов и при удобном случае блеснуть перед ними эрудицией. Любимым коньком Джона Ивановича были увлекательные пересказы литературных мемуаров об известных людях, увлекавшихся в свое время азартными играми. В этот раз он с ходу завел разговор о Достоевском, имевшем непреодолимую страсть к рулетке. Всеволод слушал, не перебивая, с улыбочкой, а когда Джон спросил, читал ли он биографический роман классика «Игрок», иронично усмехнулся:

— Нет, ограничился «Идиотом». — И сразу поторопил: — Иваныч, не вешай на уши спагетти. Запускай свою машину.

— Пардон, Сева, на какую сумму будем играть? — мгновенно отреагировал Корягин.

— Лично меня устраивает выигрыш в сто тысяч долларов.

— А вдруг проиграешь?..

— Буду ставить фишки до победного конца.

— Приятно слышать голос настоящего мужчины.

— Трус не играет в хоккей…

Первую ставку Красноперов почему-то сделал в сто двадцать пять долларов. Покатившийся по вращающемуся кругу шарик после недолгой пробежки закатился в гнездо, расположенное далеко от «застолбленного» Всеволодом деления. Всеволод увеличил ставку вдвое — результат тот же. Последующие увеличения тоже к успеху не привели. Когда ставка достигла трех тысяч ста двадцати пяти долларов, Джон с наигранным удивлением сказал:

— Удачная цифра сложилась! Может, аллегро сыграем?

— Из какой симфонии? — усмехнувшись, спросил Всеволод.

— Если эту ставку увеличить в тридцать два раза, получается ровная сотня тысяч.

— И что?..

— В случае выигрыша ты без канители пополняешь свой капитал.

— А в случае проигрыша разом его теряю?

— Естественно.

— Заманчивое предложение. Разве в рулетку такие блиц-турниры играют?

— Я предлагаю, ты вправе отказаться, — изворотливо ответил Джон.

Красноперов задумался. Невесть откуда появившаяся Вера Портнягина положила ему на плечо руку и, как показалось Джону, не разжимая губ, еле слышно произнесла: «Играй». Всеволод тотчас глянул на Корягина:

— Поехали!

Стремительно помчавшийся по кругу шарик столь же быстро стал терять скорость и словно притянутый магнитом медленно вкатился в ячейку Красноперова. Oтизумления Корягин зажмурился, а когда открыл глаза, то Портнягиной в игровом зале уже не было. Она исчезла будто привидение. В зал ворвался Вадим с белым, как мел, лицом. Надвинувшись на проигравшего брата, угрожающе спросил:

— Чем будешь платить, «музыкант»?..

Осмысливая происшедшее чудо, Джон словно онемел. Вместо него спокойно заговорил Красноперов:

— Вадим, договор дороже денег. Я предлагал тебе валюту чистоганом. Ты предпочел рулетку. Хотел, как говорится, и рыбку, съесть, и на… что-то сесть. Фортуна улыбнулась мне. Торг неуместен. Когда отпустишь Веру со мной?

— Подожди пару недель.

— Ради чего?

— Может, Вера откажется от тебя.

— Вряд ли. На игру я согласился с ее одобрения.

Вадим натянуто усмехнулся:

— Сердце красавиц склонно к измене.

— Пусть будет по-твоему, — сухо сказал Красноперов. — Полмесяца подожду и, если Вера не передумает, о выкупе ее не заикайся…

Между закрывшимися в комнате отдыха братьями произошел жесткий разговор. Вадим, что называется, рвал и метал, а обескураженный проигрышем Джон не мог сказать в свое оправдание ничего вразумительного. Случай был настолько феноменальным, что без учета магической силы Портнягиной никакому объяснению не поддавался. В порыве гнева младший братец чуть не застрелил старшего. По чистой случайности Корягину удалось вырвать из руки Морева пистолет. Лишь после этого Вадим успокоился и впал в меланхолию. На следующий день он приехал из дому в казино мрачнее тучи.

— Ну чего ты так убиваешься? — стараясь утешить брата, спросил Корягин.

— Вера собирается уходить к Красноперову. Обиделась за то, что поставил ее на кон, — обреченным голосом ответил Морев.

— Пусть улепетывает поскорее. Тебе же легче будет без колдуньи.

— Не плети чушь, «музыкант» дерьмовый. Думай над тем, где взять деньги.

— Нынче модно захватывать самолеты и автобусы с заложниками, — в шутку сказал Джон.

— Глупо, маэстро… — Вадим задумался. — Хотя что-то в твоей глупости есть. Надо поразмышлять…

Размышлял Морев двое суток. Плодом его умственных изысканий явилось вооруженное ограбление автобуса с «челноками», которые каждую ночь отправлялись спецрейсами из Кузнецка в Новосибирск. Выслушав предварительные наметки Вадима, Корягин испугался:

— Ты, оказывается, крутой авантюрист. Мне бы такое никогда на ум не пришло.

— У каждого своя наследственность, — с усмешкой сказал Морев. — Гикнувшийся на авантюре папа не успел обучить меня шулерским приемам, но гены свои оставил. Давай совместно обсудим детали.

— Я на такое дело не пойду.

— Пойдешь! Попытаешься увильнуть — пристрелю.

— Даже так?

— И только так!

— Сгорим ведь.

— Зато с музыкой. Представляешь, сколько обалденных разговоров будет?

— Сам ты обалдел, смертник!

— Ничуть. За Веру, царя и отечество готов идти на любой эшафот. Командовать парадом буду я и в случае провала всю ответственность возьму на себя. Возражения излишни. Вопросы задавать можешь. В чем сомневаешься?

— Во всем.

— Не тяни резину. Говори конкретно.

— По твоей задумке, кроме нас в деле должны участвовать еще двое… — Корягин замялся. — Каких дураков на такой риск найдешь?

Морев усмехнулся:

— Дурак дурака видит издалека. Митьку Алтынова, который у нас в охране был, помнишь?

— Помню. На рэкете погорел.

— Урок не пошел Митяю впрок. Недавно освободился и уже вновь попал в розыск. Вчера поздно вечером звонил мне. Говорит, с дружком приютился в Кузнецке у пропащей алкашки, которая в любой момент может заложить. Просил устроить под надежную крышу. Я пообещал. Сегодня Митяй должен перезвонить. До поры поселю парней в дачном гараже Лени Кетькалова. Там их искать никто не будет. Начальник ментовской вневедомственной охраны вне подозрений пуще, чем жена Цезаря.

— Согласится ли Леня на такое?

— Куда придурок денется… Покажу хвату пачку «зеленых», и у него от жадности в глазах позеленеет. Там же, в гараже, поставим твою «ауди». Кстати, она застрахована?

— На полную стоимость.

— Имитируем ее угон. После завершения дела сожжем «старушку», чтобы получить страховку и купить новую.

— Это на воде вилами писано.

— В страховой компании у меня свои люди. Все провернут без сучка и задоринки.

— Как бы на деле на сучки не напороться.

— Не мандражи. Сработаем под омоновцев. В камуфляже и черных масках.

— Пардон, — Корягин вытянул перед собой смуглые до черноты руки. — А с этим что делать? Меня же по цвету кожи «челноки» опознают.

— Чтобы не опознали, куплю тебе белые лайковые перчатки, — Морев усмехнулся. — Отличный будет заголовок для газетчиков: «Убийца в белых перчатках».

— Ну и шуточка…

— Совсем не шучу. Когда ворвемся в автобус, ты немедленно «завалишь» шофера, чтобы тот не нажал на газ. С остальными бунтарями, если такие возникнут, буду разговаривать языком «калашникова» лично я.

— Где автомат возьмешь?

— У Кетькалова припрятан отнятый у взломщиков ствол с полным рожком патронов. За баксы Леня согласен отдать его. Тебе же, браток, придется тайком увести на одну ночь у Ленечки табельный пистолет. Не хочу, чтобы мой «макаров» на мокрухе «засветился».

— Сумасшедший, как это сделать?

— Элементарно. С вечера замани Леню к маман и упои его коньяком со снотворным так, чтобы мент до полудня не проснулся. Утром, после дела, пистоль ему незаметно вернешь.

— Вадик, ради бога, поручи убийство шофера Алтынову, — попросил Джон.

Морев отрицательно покачал головой:

— Не могу доверить Митьке оружие. Алтынов разумом не блещет. Может наломать таких дровишек, что… нет слов. Ты же профессиональный шулер-виртуоз с изворотливым умом. В нештатной ситуации найдешь наиболее подходящий выход.

Стараясь любыми путями отговорить брата от опасной затеи, Корягин пошел с другого конца:

— Алтынов с дружком наверняка запросят за участие…

— Запросят? — резко перебил Морев. — Да я тут же пристрелю их, как щенят!

— Откуда у тебя такая жестокость?

— От Сатаны.

— Нашел с кем связаться.

— А что прикажешь делать? Нынешняя российская жизнь — не школьный бал для послушных учеников. Чтобы выжить, надо ломиться напролом.

— Но не по трупам же…

— Ковровую дорожку к сияющим вершинам развитого капитализма никто нам не постелит. В схватке за богатство самый веский аргумент — нарезной ствол. Вспомни, как спокойно перешагнули через труп талантливого телевизионщика Влада Листьева. А кто сосчитает, сколько других, менее известных, талантов, улеглось в могилу, уступив дорогу наглецам и бездарям?

Поняв, что братку «занесло», Корягин смолчал. При таком состоянии убедить Вадима в его неправоте было невозможно. Джон надеялся, что Вадим, успокоившись, сам поймет абсурдность задуманного преступления. Однако этого не произошло. На следующий же день Морев поселил Алтынова с Никитой Куксиным в дачном гараже майора Кетькалова и вечером предложил им свой план нападения на «челноков».

— А чо мы от этого будем иметь? — сразу спросил Куксин.

— А чо те надо? — словами легкомысленного шлягера иронично ответил Морев.

— Долю.

— Медведь еще в берлоге, а ты уже шкуру его поделить хочешь.

— Нам ведь на чо-то харчиться нужно.

— Харчами обеспечу.

— Еще мы с Митяем уважаем распутинскую водку, заграничное пиво в баночках, крепкий чай и сигареты «Прима».

— Этим тоже обеспечу.

Никита оживился:

— А хотя бы одну на двоих «телку» нельзя сюда обеспечить?

— «Телка» отменяется. Здесь не скотный двор, — строго сказал Морев. — Жить будете под замком. Перед окном не мельтешите и в темное время электричество не включайте. Чтобы не «засветиться». Поняли?

— Само собой. На дело скоро пойдем?

— Как подготовимся.

— Мне бы одежонку сменить да челюсть отремонтировать, — Куксин ощерился. — По дырявым зубам угрозыск быстро застукает.

— Одежду заменим, а дырку в зубах… прикроем «коронкой» из фольги. — Морев повернулся к молчаливо сидевшему натахтеАлтынову. — Тебе тоже имидж поменяем.

— Как?

— Нарядим в камуфляж и вооружим игрушечной гранатой.

— После скока с прихватом куда нам деваться? — вновь спросил Никита.

— Оформлю надежные паспорта на другие фамилии и отправлю вас куда-нибудь подальше, — ответил Вадим.

— Самый дальний — Магадан, но нам туда не надо.

— Найдем место поближе.

— В ближнее зарубежье можно?

— Можно.

— Во козырно будет! Там нас сибирский угрозыск хрен найдет. — Куксин подмигнул Мореву. — Для скачка в автобус могу подсказать забойное место на трассе.

— Подскажи.

— Возле пассажирского павильона у села Раздольного. Кругом — тайга, и повод есть, чтобы тормознуться. Скажу шоферу, мол, в деревню к больному дедушке еду.

— Шофер может послать тебя к ядреной бабушке. Надо придумать более убедительный повод.

Никита задумался:

— Там недалеко есть пасека. Затемню, дескать, к дяде за свежим медом направляюсь. Для понта можно взять с собой посудину и, если шофер закуражится, пообещать ему на обратном пути дармового медку. Годится?

— Посмотрим…

Утром следующего дня Морев на своем «Лэнд Краузере» съездил к Раздольному. Место действительно оказалось подходящим. Началась подготовка к рискованной операции. Колебавшийся вначале Джон Корягин под напористым нажимом младшего брата уверовал в безнаказанность и смиренно пошел на поводу у Вадима. Алтынов с Куксиным о последствиях не задумывались. Их очаровали «надежные» паспорта и укрытие в ближнем зарубежье.

В намеченную ночь нападение не состоялось. Корягин не сумел заманить к Алевтине Тарасовне занятого на важном совещании майора Кетькалова, чтобы по пьяной лавочке выудить у него табельный пистолет. Своего «макарова» Вадим категорически отказался «марать» и перенес операцию на сутки позднее. Здесь вновь возникло непредвиденное. Именно этим рейсом решил впервые поехать на барахолку Илья Большанин, который без труда мог опознать налетчиков по голосам. Корягин стал уговаривать Морева сделать еще один перенос, но тот сказал жесткое «нет». Судьба Большанина была предрешена.

Ограбление прошло четко, как по отрепетированному сценарию. Только концовка получилась импровизированной. Когда в гараже стали разбирать награбленное, Куксин, заметив, что на его с Алтыновым долю достается бижутерия, возмутился:

— Мужики, на хрена нам с Митяем бабские побрякушки! Отстегните чо-нибудь покруче.

Морев накинул на его шею цепочку с отнятым у Феди Жильцова анодированным крестом.

— Чо распятие такое легкое? — удивленно спросил Никита.

— Чтобы голова книзу не клонилась, — усмехнулся Вадим.

— Так это ж, бляха, крашенный под золото алюминий!

— А ты чего хотел?

— Настоящий драгметалл.

— Сейчас поищем…

Морев подошел к Корягину. Молча выхватив из его камуфляжного кармана кетькаловский пистолет, он мгновенно уткнул ствол в спину Куксина. Выстрел прозвучал глухо, как в подушке. Никита, вздрогнув всем телом, повалился на тахту. Растерявшийся Алтынов едва успел подхватить его под мышки.

— Тащи мертвеца за гараж, — сурово сказал Вадим. — Там есть широкая труба. Замуруем труп бетоном и столкнем в реку на вечное хранение.

Труба оказалась Куксину «не по росту». Морев протянул Алтынову топор:

— Отруби голову.

— Не мо-му-му-гу, — заплетающимся языком нечленораздельно промычал Митяй.

— Му-му, твою мать, а не десантник, — выругался сквозь зубы Вадим и, словно заправский мясник, одним махом обезглавил мертвое тело.

Хруст шейных позвонков и откатившаяся, будто капустный кочан, голова Никиты повергли Митяя в ужас. Чувствуя, как начинают подкашиваться ноги, он прислонился спиной к бетономешалке. Вывел его из полуобморочного состояния сердитый голос Морева:

— Оглох, что ли?!

— А… Чего?.. — растерянно проговорил Алтынов.

Вадим носком ботинка подкатил к его ногам раздувшийся полиэтиленовый пакет:

— Возьми за цементными мешками лопату и закопай этот арбуз в лесу так, чтобы никакая ищейка не нашла. Схалтуришь — застрелю…

Митяй «схалтурил» не от лени — от страха. В предрассветных сумерках он заблудился между угрюмых сосен и неожиданно вышел к обрывистому берегу реки, затянутой белесой пеленой тумана. Стараясь поскорее избавиться от страшной ноши, почти бессознательно размахнулся и швырнул увесистый пакет в речку. Следом туда же бросил штыковую лопату с коротким черенком. От двух гулких в тишине всплесков по спине забегали нервные мурашки. Алтынов сел на росную траву и задумался. Возвращаться к гаражу не хотелось. Можно бы через лес уйти к автотрассе, но в карманах, кроме пачки сигарет и коробка спичек, ничего не было. Отправляться в бега без денег было равносильно явке с повинной. Чувство безысходности положения, которое ничем не возможно поправить, охватило Митяя. К гаражу он вернулся перед восходом солнца. Вадим с Джоном уже заканчивали бетонировать второй конец трубы с замурованным в нее телом Куксина, а на том месте, где была отрублена голова Никиты, дотлевала почерневшая трава.

— Ты почему так долго бродяжил? — сурово спросил Морев.

— Земля в сосняке неподатливая, сплошные корни, — соврал Алтынов.

— Надежно зарыл?

— Капитально.

— Лопата где?

— В речке утопил, чтобы ищейки не нашли.

— Правильно сделал.

— Отпусти меня, а?..

— Куда?

— Если дашь денег, махну к тетке на Украину.

— Деньги получишь после того, как сварганю тебе надежный паспорт.

— С деньгами я могу и без паспорта усвистеть из России.

— Не спеши. Поживешь недолго под замком. Как только документы будут готовы, лично посажу тебя в самолет до Киева.

— Короче, мое дело тоже — труба?

Морев усмехнулся:

— Будешь стонать, и без трубы улетишь вместо Киева к черту на кулички…

Чтобы окреп бетон, трубу решили укатить в речку следующей ночью. С награбленными деньгами и ценностями Морев и Корягин уехали в «Лэнд Краузере». Числившуюся в угоне «ауди», в которой ездили на дело, и Алтынова оставили в гараже под замком. Оставшись наедине с безмолвной машиной, Митяй заходил из угла в угол. На глаза попалась желтая пистолетная гильза, пуля от которой оборвала жизнь Никиты Куксина. Подняв с пола металлический стаканчик, куда входит всего-то щепоть пороха, подумал, как ничтожно мало для того, чтобы убить человека. Словно испугавшись этой мысли, сунул гильзу в карман камуфляжной куртки на вешалке. В голове назойливо закружились воспоминания о сумбурных днях после освобождения из колонии. Перебирая в памяти день за днем, ужаснулся. За неполный месяц насчитал шесть убийств, в которых так или иначе оказался соучастником. Четыре из них произошли в только что закончившуюся ночь. «Таких подельников живыми не отпускают. Кук уже брыкнул, очередь за мной», — обреченно подумал Алтынов и, обхватив голову руками, завалился на тахту. Несмотря на все старания отвлечься от мрачных мыслей, чтобы заснуть, сон не приходил. Теплый летний день показался изнурительно длинным.

Морев с Корягиным приехали во второй половине ночи. Джон выглядел ссутулившимся и усталым. Вадим, наоборот, был бодр и деятелен. Бетон в концах куксинского «гроба» за прошедшее время превратился в монолит. Втроем подкатили тяжелую трубу к береговому откосу, дружно подтолкнули, и та, разогнавшись на уклоне, с утробным шумом скрылась под водой. Через несколько секунд на успокоившейся речной глади замерцало отражение звездного неба. Вытирая пучком сорванной травы руки, Морев весело сказал Алтынову:

— Митя, чтобы ты не тосковал, я привез тебе распутинской водочки, пивка и закусон.

— А белые тапочки когда привезешь? — мрачно спросил Митяй.

— Не хандри. Ты можешь еще мне понадобиться. Хозяин дачи не появлялся?

— Никого не было.

— Если появится, ты — ничего не знаешь. Понял?

— Угу.

После отъезда ночных посетителей Алтынов, оставшись вновь под замком, прямо из горлышка опустошил больше половины водочной бутылки и вместо закуски с наслаждением закурил сигарету. Щемившая весь день зеленая тоска стала ослабевать, а когда бутылка опустела, и вовсе прошла. Появился волчий аппетит. Зажевав буханку пышного хлеба и большой кругляш копченой колбасы, Митяй, чуть не вывернув челюсть, сладко зевнул. Выкурив еще одну сигарету, он попытался стянуть с ног кроссовки, но тут же рухнул на тахту и, захлебываясь богатырским храпом, отрубился.

Корягин выгонял стресс по-своему. В свободное от обязанностей крупье время Джон Иванович с еще большей страстью, чем прежде, ударился в любовные забавы со своими «гаремщицами». Игра в казино после летнего спада, когда заядлые игроки опустошали кошельки на южных курортах да в зарубежных турах, к осени заметно оживилась. Замаячила тусклая надежда погасить налоговые долги, часть которых была уплачена награбленными деньгами. Сто тысяч в долларах из отнятой у «челноков» суммы Морев взял себе. Надеялся выкупить у Красноперова так глупо проигранную Веру Портнягину. Джон почти забыл о роковом проигрыше, но ровно через полмесяца после той неудачи ему на квартиру позвонил Вадим и сухо спросил:

— Чем занимаешься, браток?

— Все тем же, — весело ответил Корягин. — Собираюсь развлечься с очаровательными милашками.

— Они сейчас у тебя?

— У меня.

— Немедленно выгони сучек! Есть серьезное дело. Скоро приеду.

Заявился Морев к Корягину одетый по-походному, в камуфляже. Убедившись, что в квартире, кроме Джона, никого нет, раздраженно заговорил:

— Красноперов отказался от выкупа и хочет сегодня увезти Веру. Я предупредил, что для него это кончится плохо. Всеволод назначил «стрелку» в райцентре. Надевай камуфляж и срочно туда поедем на твоей «ауди». Дорогу покажет Митька Алтынов. Он там бродяжил.

— Разве вдвоем с Алтыновым не управитесь? — попробовал увильнуть Джон.

— Митяй не умеет водить машину, а я не могу доверить ему оружие.

Внутри у Корягина похолодело:

— Вадик, твое упрямство не к добру. Чем стреляться с виноторговцем, давай лучше займемся групповым сексом. Знаешь, как это забавно?! Подберу компанию девочек с такими обвальными титями, что через пару сеансов напрочь забудешь свою «портняжку» с силиконовым бюстиком…

Морев выхватил из кармана пистолет:

— Заглохни, самец! Быстро одевайся — и без звука поедешь за рулем «ауди»!..

Запертый на замок в кетькаловском гараже Алтынов смирился с безысходностью своего заточения. Тоску по воле Митяй заглушал водкой, которую регулярно привозил Морев. Обычно Вадим приезжал потемну. Оставлял пакет с провизией, две-три бутылки «Распутина», столько же банок пива «Факс» и, посулив скорое освобождение, быстренько уезжал. Приезд Морева средь бела дня да еще в компании с Джоном Корягиным оказался для кейфовавшего во хмелю Митяя полной неожиданностью. Тупо наблюдая опухшими глазами за перестановкой в гараже машин, он никак не мог понять, что происходит. Трезветь начал лишь после того, как Вадим, угрожая автоматом, втолкнул его на заднее сиденье «ауди», за рулем которой находился Джон Корягин в белых перчатках. С трудом удерживая пьяную икоту, поинтересовался:

— К-куда едем?

— На кудыкину гору, — усаживаясь рядом, раздраженно бросил Морев.

— П-понял… Вместо Киева к черту на к-кулички… — Алтынов вдруг запел: — А помирать нам а-рановато…

И тотчас поперхнулся от резкой затрещины по затылку.

— Ты, алкаш, дорогу в райцентр, где с корешем безобразничал, помнишь? — спросил Вадим, когда «ауди», стремительно набирая скорость, помчалась от дачного поселка к магистральной трассе.

— А я все помню, я был не пьяный… — вновь на песенный мотив затянул Митяй.

От второго подзатыльника зазвенело в ушах, и голова вроде стала трезветь.

— Дорогу в райцентр помнишь? — повторил вопрос Морев.

Алтынов отодвинулся от него подальше:

— Помню.

— Где ближе проехать, через Таежный или у Раздольного повернуть?

— В Таежном ГАИ и ОМОН.

— А в Раздольном?

— Чисто и короче.

— Винный магазин, от которого угоняли черный джип, найдешь?

— Найду. Он внутри райцентра.

— Дураку понятно, что не снаружи. Какие приметы, чтобы к нему проехать?

— Приметы… — Алтынов глубоко вздохнул. — Каменные ворота с вывеской «Автопредприятие», потом — железнодорожный переезд, вокзал, мост через речку и направо, за сквером, большая вывеска «Французские вина и коньяки».

— Свернешь у Раздольного, — сказал Морев Корягину.

Джон молча кивнул и поддал газу. «Ауди» помчалась на бешеной скорости. Возвышавшиеся с обеих сторон трассы могучие сосны в похмельных глазах Митяя стали сливаться в сплошную стену.

«Куда они так спешат?.. — тревожно застучало в трезвеющей голове Алтынова. — За французским коньяком с автоматом не ездят. Значит, кого-то еще хотят замочить. Кого?.. Не от меня ли решили избавиться?.. Кука сразу ликвиднули… Теперь очередь за мной… Надо срочно линять!.. Выпрыгнуть из машины при такой скорости — верный гроб… Если душа сразу не упорхнет к черту в ад, Морев добьет ее автоматной очередью… Кажись, труба»… Неожиданно вспомнился совет командира десантной роты, обучавшего новобранцев сохранять собственную жизнь в экстремальных условиях: «Чтобы не гробануться при броске из легковушки, расслабься, свернись колобком и выкатывайся, как сарделька».

Мысль о побеге прочно овладела Алтыновым. Место для такого каскадерского трюка было самым подходящим. При бешеной скорости Джон резко остановить «ауди» не сможет и наверняка промчит вперед метров семьдесят. За это время, если кости останутся целы, можно запросто улизнуть с обочины трассы в тайгу, а там пуля-дура не достанет. О дальнейшей судьбе не думалось. Важно было спасти жизнь сейчас. Мысленно настроившись на бросок, Митяй правой рукой незаметно потянул запорную ручку, но… дверца «ауди» оказалась заблокированной.

От нервного напряжения Алтынов протрезвел окончательно. Занятый тревожными мыслями, он не заметил, как подкатили к райцентру. Джон сбавил скорость и по подсказке Митяя вскоре остановился у винного магазина с роскошной вывеской. Площадка перед входом в магазин пустовала.

— Узнай у продавцов, где найти их хозяина, — приказал Алтынову Вадим.

Выбравшись из машины, Митяй взбежал на невысокое крыльцо и, приоткрыв дверь, заглянул в магазин. Покупателей там не было. Стоявшие за прилавком молоденькие, как на подбор, продавщицы от безделья щебетали между собой.

— Хозяин дома? — спросил Алтынов.

— Утром уехал в Кузнецк, — ответила одна из продавщиц.

— Когда вернется?

— Обещал — к обеду, да пока не вернулся, — девушка приветливо улыбнулась. — Что ему передать?

— Чтобы коньячную цену снизил наполовину, — брякнул Митяй.

— Чье это распоряжение?

— Президента России…

Алтынов, прикрыв магазинную дверь, заторопился к машине. Выслушав его, Морев хмуро сказал Корягину:

— Поторопились мы. Значит, Красноперов повез Веру из Кузнецка через Таежный. Жми навстречу!

— Куда?! — нервно спросил Корягин. — Я в райцентре ни одной улицы не знаю.

Морев повернулся к Алтынову:

— А ты знаешь, как выехать к Таежному?

— Надо рулить по знакам, указывающим главную дорогу. Так мне Куксин говорил.

— Поехали, Джон!

Корягин, круто развернувшись, помчал от винного магазина обратно к окраине райцентра. За железнодорожным переездом Морев ему подсказал:

— Главная дорога уходит вправо.

— Сам вижу, — сердито буркнул Корягин.

«Оказывается, братья пасут хозяина „Французских вин“, а меня взяли с собой за проводника, — догадался Митяй и про себя отметил, что впопыхах Джон не заблокировал дверцы машины. Это взбодрило: — Щас, братки, покажу вам каскадерский трюк… А куда укрыться?.. Леса нет… Надо выкатываться у правого переулка, чтобысовсех ног драпануть в сторону, за забор. На людной улице Вадим вдогонку стрелять не станет. Не дурак же он. Догонять тоже не побежит — смысла нет. Где бы тут половчее стрюкачить?.. Ага, скоро будет длинная и прямая, как стрела, улица Полярников. На ней много переулков. У последнего, перед бензоколонкой, живет щипач Витя Синяков. В случае чего, Синяк прикроет. Прошлый раз мы с Куком неплохо у него погужевались. Правда, раздели корефана, но игра есть игра. Витек сам ловец удачи и знает, почем фунт дыма»…

Краем глаза наблюдая за сидевшим слева Моревым, на коленях которого лежал прикрытый полой куртки автомат, Алтынов расслабился. Оставалось дождаться удобного для «десантирования» места, свернуться колобком и выкатиться из машины. Так бы, возможно, и произошло, однако получилось несколько по-иному. Как только выехали на прямолинейную улицу Полярников, в противоположном конце ее показался черный джип. Морев сразу передернул затвор автомата и торопливо сказал Корягину:

— Посигналь фарами, чтобы остановился.

Джон, пощелкав переключателями, сердито проговорил:

— Плюет он на наши сигналы.

Морев побледнел:

— Придется остановить наглеца другим способом. Убавь скорость и не виляй.

— Ты чего придумал? — не оборачиваясь, спросил Корягин.

— Финал лебединой песни.

— Что?

— Сейчас услышишь…

Морев быстро опустил у левой дверцы стекло, высунул из машины ствол автомата и, откинувшись на спинку сиденья, прицелился в приближающийся джип. «Калашников» зарокотал, когда расстояние между машинами стало не больше тридцати метров. Спустя мгновение Алтынов махом распахнул дверцу и, как сарделька, покатился под уклон по переулку. Тотчас заскрипели тормоза «ауди». Одновременно Митяй услышал короткую очередь автомата с характерным визгом рикошетивших от земли пуль и почувствовал тупой удар по правой пятке. Покувыркавшись чуть не до половины переулка, он вскочил на ноги и, подгоняемый страхом, сломя голову побежал к дому Вити Синякова.

— Ушел бродяга! — кинув автомат на сиденье рядом с собой, озлобленно сказал Вадим и приказал Джону: — Гони вперед!

— Куда?! — испуганно вскрикнул Джон. — На Таежный, где ГАИ и ОМОН?..

— Приглядывай левый поворот, чтобы вырваться на шоссе к Раздольному.

Раздоленская шоссейная дорога оказалась в пяти минутах езды от улицы Полярников. Когда выехали на нее, Корягин дрогнувшим голосом спросил брата:

— Глупее ничего не мог придумать?

Вадим усмехнулся:

— Мог, да не хотелось мозги напрягать.

— Ты представляешь, какой костер зажег?!

— Представляю. Отомстил похитителю любимой женщины.

— Ничего себе месть! Ты же и Веру угробил.

— Не может быть…

— Чего не может!.. Разве не заметил, что Вера, схватившись за сердце, упала на бок?

— На нее я не смотрел. Меня взбесила нахальная рожа Красноперова.

— Идиот бешеный!

— Не всем же быть рассудительными игроками, которые шутя проигрывают даже святое, — вяло отпарировал Вадим.

— От случайностей никакой игрок не защищен.

— Вот именно. Веру тоже случайность погубила.

— Что теперь делать?

— Ждать расплаты. Вера мне напророчила: если подниму на нее или Красноперова руку, долго не проживу. У нее слова не расходились с делом.

— А мне что?..

— Тебя, браток, расстреляют за два трупа в автобусе. Двойное убийство подпадает под расстрельную статью.

— Исходя из такого расклада, ты, Вадик, подпадаешь под расстрел дважды.

— Против аксиомы нет смысла возражать.

— Будь проклят тот день, когда я пошел на твоем поводу!

— В России все дни проклятые.

— Ты ведь погубил наше дело!

— Какое? Никаких дел у нас не было. Были лишь обман да иллюзия нормальной жизни.

— А тебе чего хочется?

— Ничего я уже не хочу.

— Нет, ты точно — идиот!

— Помолчи, Джон, меня тошнит…

До Раздольного проехали молча. Когда повернули на магистральную автотрассу, Вадим сказал:

— Присматривай место, где удобнее бросить и поджечь «ауди».

— Хватит дурить! — возмутился Джон. — Ни за какие деньги поджигать не буду!

— Хозяин — барин, — Вадим сорвал с заднего стекла приклеенный транзитный номер. — Однако бросить машину придется. Слишком круто мы на ней засветились.

— Совсем хорошо. Теперь я еще и безлошадным стал.

— Не плачь. Оставлю тебе своего «Лэнд Краузера». Сегодня к вечеру привезу дарственную.

— Трепач!

— Нет, Джон, заяц трепаться не любит.

«Ауди» бросили на обочине трассы недалеко от дачного поселка «Астра». На заднем сиденье, под чехлом, Вадим оставил автомат с пустым рожком. Патроны кончились при стрельбе вдогонку Алтынову. Чтобы не попадаться на глаза дачникам, к кетькаловскому коттеджу прошли лесом. Морев выгнал из гаража джип и сказал Корягину:

— Садись за руль. У меня нервы шалят!

У Корягина тоже с нервами оказалось не все в порядке. Газанув с места в карьер, он чуть не раздавил на дороге встречного мужичка с корзинкой рыжиков. В Кузнецк въехали без проблем. Вечером, как и обещал, Вадим привез Джону домой заверенную нотариусом дарственную на джип и толстую пачку долларов.

— Баксы зачем?! — удивился Джон.

— Это то зло, от которого отказался Красноперов. Передай маман. Пусть распоряжается ими по своему усмотрению. А джип можешь забрать из моего гаража в любое время. Я только до дому доеду. Пешком идти не могу. Устал.

— Ты какую глупость еще надумал?

— Глупости позади. Завтра совершу самый умный поступок в своей жизни.

— Не дури!

— Говорю без дураков.

Из квартиры Джона Вадим позвонил Кетькалову. Поздоровавшись, сказал:

— Леня, мои гости немного насвинячили в гараже. Увези быстренько оставленные ими шмотки и пустую тару на свалку.

— Я в мусорщики не подряжался, — с апломбом заявил Кетькалов.

— Извини, мамин дружок, за те «бабки», которые я тебе отвалил, можно даже ассенизатором подрядиться.

— Ну это, знаешь…

— Если хочешь спасти свою шкуру, делай, как говорю, — резко оборвал Вадим и бросил телефонную трубку на аппарат.

Расставаясь с Джоном, он крепко обнял брата. Трижды поцеловал его и, опустив глаза, смущенно проговорил:

— Прости, Джон, за все. Если прижмут сыщики, вали на меня любую чушь, какую посчитаешь нужной. Не обижусь… — вроде бы хотел еще что-то добавить, но вместо этого виновато улыбнулся, махнул рукой и вышел за дверь.

Кетькалов отнесся к словам Морева наплевательски. Вадим часто подпускал ему шпильки. Подумалось, что и на этот раз заносчивый сын любовницы решил унизить его. Тревога обрушилась в конце следующего дня, когда позвонила Алевтина Тарасовна и сквозь слезы сказала:

— Леонид… Вадик повесился…

Не вдаваясь в подробности, майор тут же помчался на дачу. Обнаружив в подвале гаража «оставленные шмотки», торопливо погрузил их в багажник своей новенькой «ауди». Хотел было очистить угол за столом от пиво-водочной тары, но решил вначале осмотреть коттедж, чтобы убедиться, не впускал ли Вадим «гостей» туда. Замкнув машину в гараже, Кетькалов обшарил все уголки двухэтажного дворца и, не найдя там никакого «мусора», стал успокаиваться.

Неожиданно на первом этаже в прихожей настойчиво запиликал мелодичный электрозвонок. Леонид Юрьевич одним глазом приник к щели между плотными шторами. Увидев на крыльце старшего оперуполномоченного уголовного розыска Володю Фомичева и двух вооруженных автоматами омоновцев, с ужасом понял, что оказался в западне. Ничего лучшего, как потянуть время до утра, майор Кетькалов не придумал.

* * *

Так закончилась еще одна человеческая драма. Судебный процесс над ее участниками, где обвинителем выступал прокурор Бирюков, длился больше месяца и завершился суровым приговором. Процветавший недавно «Золотой петушок» обанкротился. Роскошный офис казино и конфискованную дачу Кетькалова выкупила разбогатевшая на кодировании алкоголиков фирма «Черный лебедь».

1997–1998 гг.

Назад: Глава XXVII

На главную: Предисловие