ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Устав Стражи на случай встречи «в гостях» со схаргами предусматривал один-единственный вариант поведения: лихой разворот кормой к врагу и немедленное бегство. Вот только сейчас это во всех отношениях разумное правило было абсолютно бесполезным: «летающие тарелки» чужих окружали «Победоносец» Голицына со всех сторон и направлений, и чтобы не то что улететь, а просто сдвинуться с места, пришлось бы в буквальном смысле слова раздвигать их бортами катера. С другой стороны, стрелять, наверное, было бы удобно: и захочешь промахнуться – не сможешь. Другое дело – сколько после первого выстрела проживешь сам.
Впрочем, вопрос о стрельбе на повестке дня не стоял, и даже не из страха перед перспективой быть уничтоженным ответным огнем – свои шансы выбраться из данной переделки живым Иван и без того оценивал как чуть меньше, чем нулевые. Боевой монитор «Победоносца» не светился, и означать это могло лишь одно: С-пушка, единственное оружие катера, выведена из строя. Очевидно, это случилось еще до прохождения Врат, во время ухода от погони.
Сложив руки на груди – навигационную сферу он даже не стал брать в ладонь – Иван, искренне наслаждаясь каждой секундой, любая из которых легко могла стать для него последней, принялся ждать развития ситуации. Схарги, однако, тоже ничего пока не предпринимали. Ближние к «Победоносцу» «летающие тарелки» замерли неподвижно, более отдаленные слегка перемещались, отчего в их безбрежном море то накатывали, то отступали небольшие волны. Создавалось впечатление – ошибочное, скорее всего, но, тем не менее, устойчивое – что эффектное появление Голицына в самой гуще врага попросту осталось им незамеченным.
Так прошла долгая минута, за ней другая, вот и все пять уже минули, а Иван, к немалому собственному удивлению, все еще был жив, но при этом совершенно не представлял, что ему следует делать. Быть может, и схарги пребывали в таком же недоумении?
– Ну, что встали? – не выдержал, наконец, Голицын. – Поналетели, понимаешь, просто проходу от вас нет…
На какой-то ответ он, естественно, не рассчитывал – его и не последовало.
– Стреляли бы уже что ли…
«Такова твоя воля?» – а вот на этот раз ответ внезапно пришел. Не на словах, разумеется – возник прямо у Ивана в мозгу. Именно так прошлой зимой Голицыну уже довелось «беседовать» со схаргом – на Земле.
– Э, нет, нет, это я так, к слову, – поспешно замотал головой курсант.
«Слово – мощное оружие».
Иван нахмурился. Что ж, по крайней мере, стрелять в него не стали. Пока что.
– Э… Я бы хотел убраться… улететь отсюда, – осторожно подбирая слова, проговорил он. – Домой, в свой мир.
«Иди».
Голицын вздрогнул. Вот так просто?
– Пропустите меня. Вы мне мешаете.
«Твоему возвращению домой мешаем не мы».
– Не вы? А кто?
«Твой корабль поврежден. В этом мире ему ничего не грозит, но стоит ему пройти Врата, хаос одержит локальную победу над порядком. Гибель неминуема».
Взгляд Голицына метнулся к приборной панели. Черт возьми, а ведь они правы! Все то прощальное попадание в корму! Очевидно, оно должно было повлечь взрыв в двигателе, но тут «Победоносец» очень вовремя успел уйти в тоннель, где действовали уже совсем иные физические законы. Но если катер хотя бы на секунду вновь вернется в нормальный мир…
Расцепив руки, Иван утер со лба выступившие там капли пота. Еще минуту назад он с философской отрешенностью ожидал неминуемой смерти, но теперь, после того как искра надежды внезапно вспыхнула во мраке неизбежности – вспыхнула, и тут же вновь угасла под грубым натиском алого аварийного сияния датчиков панели управления – Голицыну внезапно со страшной силой захотелось жить.
– Вы… можете мне помочь? – Иван и сам понял, сколь нелепо прозвучал его вопрос. Тоже мне, нашел помощников…
«У тебя есть власть требовать. Но лишь того, что не нарушит порядок».
– Порядок времени? – на его памяти, все предыдущие случаи «нарушения порядка» были связаны с временным сдвигом при возвращении «из гостей».
«Время – это лишь иллюзия, существующая в твоем ограниченном сознании».
– Ничего себе иллюзия! То-то вы начинаете суетиться, когда его ход нарушается из-за сдвига! – не удержался Голицын.
«Существует лишь порядок. Нарушение порядка порождает хаос. Если порядок нарушен, он должен быть восстановлен».
– Так, ладно, оставим в стороне высокие материи, – поспешил вернуть разговор в практическое русло Иван. – Вы сказали, что у меня есть власть требовать помощи. Что ж, тогда я требую: помогите мне вернуться домой… и не погибнуть при этом.
«Твой корабль не может покинуть этот мир и не погибнуть, убив пилота. Это данность, изменить которую невозможно. Посему перед тобой два пути. Ты можешь остаться здесь. Навсегда. Это не будет жизнью в привычном тебе понимании. Но и смертью не будет».
– А чем же тогда?
«Попробуй – узнаешь».
– Гм… А второй путь?
«Ты можешь вернуться на другом корабле».
– Так, вот это уже теплее! – оживился Голицын. – Как я сам об этом не подумал?! Сколько «Победоносцев» не вернулось «из гостей»! Наверняка среди них найдется хотя бы один в лучшем состоянии, чем мой подстреленный бедолага!..
«Нет».
– Что – нет?
«Ты свернул с пути в тупик. Здесь нет ни одного исправного корабля из вашего мира».
– И… Как же тогда быть?
«Избрать первый путь. Либо… вернуться на корабле не из вашего мира».
– Не из нашего, то есть… из вашего?
«Нам не известно о существовании какого-либо третьего мира. Хотя мы допускаем возможность его бытия».
– Погодите… Я не понял, вы что, предлагаете отвезти меня на одном из ваших кораблей?
«Мы ничего не предлагаем. У тебя есть власть требовать. Но лишь того, что не нарушает порядок».
– Это я понял… Порядок, да… Так вы можете отвезти меня в мой мир на своем корабле?
«Нет. Но ты можешь вернуться на нем. Сам».
– Сам? Но как я смогу лететь на вашем корабле? Управлять им? Да нет, это абсурд…
«Значит, остается первый путь».
– Ну уж нет! – покачал головой Иван. – Значит, говорите, у меня есть власть требовать? Что ж, отлично! Итак, я требую: дайте мне исправный корабль и научите им управлять!
«Иди и возьми».
– Взять? Какой?
«Ты видишь какую-то разницу между ними?»
– Нет, – признался Голицын. – Значит, получается, можно брать любой?
«Иди и возьми».
– В конце концов, почему бы и нет?.. – отстегнув ремни безопасности, Иван извлек из ящика под сиденьем защитный костюм, предназначенный для выхода за пределы катера – с виду он совершенно не производил впечатления надежного, но, как уже успел убедиться Голицын в прошлом году, функции свои исполнял на совесть. На то, чтобы облачиться в него, у курсанта ушло менее минуты. В последний раз оглядев кабину «Победоносца», Иван направился к люку.
Выбравшись из катера, Голицын осторожно соскользнул по борту на плоскость псевдокрыла и, придерживаясь левой рукой за обшивку, сделал по ней два коротких шага. До вогнутого кольца, опоясывающего ближайшую «летающую тарелку», отсюда было не более метра пустого пространства.
Отпускать руку было страшновато: теплый борт «Победоносца» словно бы оставался для Голицына последней опорой во всей этой жуткой фантасмагории – опорой не столько для ладони даже, сколько для рассудка. Несколько секунд Иван стоял в нерешительности, затем, мотнув головой, занес ногу и быстрым шагом переступил пропасть, разделяющую его катер и корабль схаргов. В борту «летающей тарелки» тут же появилась вращающаяся область – сразу в обоих направлениях вращающаяся как по часовой стрелке, так и против нее. От этого зрелища у курсанта едва не закружилась голова, на мгновение он зажмурился, а когда вновь открыл глаза, прямо перед ним был круглый темный лаз, ведущий внутрь корабля. Мысленно перекрестившись – хотя человеком набожным он себя никогда не считал – Голицын наклонился и, как пловец в бурное море, нырнул в недра «летающей тарелки».
Разумеется, он понимал, что обстановка в корабле чужих будет несколько необычной, тем не менее, от увиденного у него все равно перехватило дыхание. Во-первых, «летающая тарелка» оказалась внутри абсолютно пустой. То есть совсем. Никаких отсеков, пилотских мест, приборов – вообще ничего. И, во-вторых, ее стены, пол и потолок были совершенно прозрачны, словно изготовлены из горного хрусталя, так что в первый момент Ивану даже показалось, что он каким-то образом вновь ухитрился вывалиться в открытый космос. Другие корабли схаргов и одинокий брошенный «Победоносец» были совсем рядом – вот буквально протяни руку, и можно пощупать. И это были не обзорные экраны, как можно было бы подумать – разве что вся «летающая тарелка» являлась изнутри этаким одним большим экраном.
Не без труда обретя душевное равновесие, Голицын, расставив пошире ноги, встал посреди корабля, еще раз внимательно осмотрелся, сперва глазами, затем мысленно, ища присутствие схарга-пилота. Чужого на борту не было: то ли успел покинуть «тарелку», пока Иван забирался внутрь, то ли та изначально была пустой.
– Ну и как этой вашей штукой управлять? – спросил вслух курсант.
«Открывающий проход между мирами и закрывающий его – спрашиваешь, как двигаться внутри мира?»
– Да, спрашиваю, ибо не понимаю.
«И там, и там власть дает одна и та же Сила. Она в тебе, используй ее!»
Ага, «Использую силу, Люк!». А световой меч в комплекте не идет? Закрыв глаза, Иван попытался представить, что, повинуясь его мысленному приказу, «летающая тарелка» начинает двигаться. Небыстро, потихонечку… В какой-то момент ему даже показалось, что корабль и правда стронулся с места, но, тут же открыв глаза, Голицын понял, что ничего не изменилось.
– Факир был пьян, и фокус не удался… – прошептал курсант.
«Сила, данная тебе, велика, но без должного контроля она – ничто».
– Да это и так понятно! – вспылил Иван. – Вот что, раз уж на то пошло, я требую: помогите мне освоить управление этим корытом!
«У тебя есть власть требовать. Но лишь того, что не нарушит порядок».
– У вас там заело? Не собираюсь я нарушать этот ваш порядок, будь он трижды неладен! Я просто хочу вернуться домой! Вы сами сказали, что это возможно на этом корабле, я вас за язык не тянул! Что ж, сказали – отвечайте!
Внезапно пальцы Голицына обожгло, словно от прикосновения к раскаленной сковороде. Вскрикнув, Иван вскинул правую руку к лицу: сквозь перчатку защитного костюма рассмотреть кисть было невозможно, но на указательном пальце явно появилось что-то инородное – уже не горячее, но твердое и давящее. Что-то вроде кольца…
«Тебе будет легче контролировать Силу, если ты представишь ее заключенной в материальный объект. Это лишь символ, но он позволит преодолеть блоки, выставляемые твоим плененным предрассудками разумом. Действуй!»
Вытянув вперед сжатую в кулак правую руку – почему-то, так ему показалось наиболее правильным – Голицын сосредоточил взгляд на том месте, где под герметичной тканью перчатки скрывалось свежеприобретенное кольцо. Палец, на котором оно появилось, все еще горел от ожога, но Иван заставил мысль о боли отступить на задний план. Сила – в кольце. Кольцом владеет он, Голицын, а значит, Сила обязана покориться ему… Подчиниться кольцу…
– Веди корабль! – неожиданно для самого себя потребовал вслух Иван у кольца. – Неси его к Вратам!
В следующий миг боль от ожога исчезла, сменившись легким, можно даже сказать, приятным покалыванием. Мир вокруг Голицына пришел в движение, сместился… Впрочем, нет, мир-то как раз остался на месте, а вот «летающая тарелка», в которой находился Иван, сдвинулась, и, ловко лавируя между едва успевающими расступаться «сестрами», понеслась сквозь их бесчисленные ряды.
К Вратам. Домой.
2
На протяжении всего пути до тоннеля, ведущего на Зиту, Иван так и нес правую руку вытянутой вперед. Она, конечно, быстро устала, пришлось поддерживать ее снизу левой, уперев последнюю локтем в живот, но опускать руку Голицын не решался. Он просто физически чувствовал, как струится через кольцо загадочная Сила, и больше всего на свете боялся чем-то прервать ее ток.
Лишь когда «летающая тарелка» вошла в тоннель, Иван с облегчением уронил руки и в изнеможении опустился на пол. А в следующий миг в корабль сквозь стену шагнул затянутый в золотую форму Стражи Чжу Пэн.
– Привет, Иван! – проговорил китаец, усаживаясь на пол аккурат напротив Голицына.
– Привет, Чжу, – равнодушно кивнул тот. Эка невидаль, галлюцинации в тоннеле!
– Классная тачка, – заявил гость, с любопытством оглядевшись по сторонам.
– Что ты хочешь: иномарка, – усмехнулся Иван. – Точнее, даже иномирка. Из иного мира потому что.
– Смешно, наверное, – заметил Чжу. – Жаль, я не силен в русском.
– Да ладно, не силен – ты же призрак, что тебе язык? Тут, в тоннеле, вон, даже ранольцы по-русски разговаривать начинали, а тебе-то уж сам Бог велел, как говорится…
– Призрак – это верно, – кивнул китаец, внезапно погрустнев. – Призрак… Знаешь, как надоело быть призраком? Эх… Впрочем, все еще можно исправить. Если, конечно, ты захочешь, – с этими словами он протянул руку и дотронулся до плеча Голицына.
От неожиданности Иван отпрянул. Пальцы китайца были твердыми и плотными. Это не были пальцы обычного призрака из тоннеля.
– Да, вот так вот, – словно извиняясь за что-то, развел руками Чжу.
– Погоди, ты что, хочешь сказать… Хочешь сказать, что ты реальный? – ошарашенно пробормотал Голицын. – Живой?
– Да разве это жизнь? – махнул рукой китаец. – Но реальный – это да, реальнее некуда, по-моему.
– Чушь, – Иван не без труда поборол желание ощупать собеседника с ног до головы. – Чего только в тоннеле не привидится! Да еще на таком корабле…
– Да уж, жуткое дело, эти тоннели, – охотно согласился Чжу. – Но все-таки сегодня у нас случай особый. Я правда могу вернуться! Точнее, ты правда можешь меня вернуть!
– Вернуть? – для себя Голицын уже решил, что это всего лишь галлюцинация, пусть и немного необычная, но разговор продолжал поддерживать. А что еще делать?
– Вернуть к жизни. Ведь я же не умер, нет. Те, кто пропадают в тоннеле, не умирают, хотя и перестают жить. Но не существовать. Мы – такие, как я – пребываем словно размазанными в пространстве и во времени…
– А вот схарги утверждают, что время – это лишь иллюзия, порождаемая нашим ограниченным сознанием, – брякнул Иван.
– Они правы… В своем роде. Пространство, кстати, точно такая же иллюзия, особенно наше родное, трехмерное. Но вот вместе они – время и пространство – образуют такую гремучую смесь… Ты не представляешь себе, как там холодно! И тоскливо. Я так больше не могу! Лучше уж нормальная смерть, честное слово, в сто раз лучше! Иван, забери меня оттуда! Умоляю: забери!
Китаец слегка подался вперед. Голицын в испуге отшатнулся.
– Куда забрать? И как?
– В мир. В жизнь… А как… Ты должен знать как. У тебя есть власть сделать это.
– Снова эта власть…
– Это правда. Сила, которая есть в тебе, это она позволила мне вновь собраться, явиться сюда во плоти! Но когда корабль выйдет из тоннеля, меня вновь размажет. Если только ты не согласишься взять меня с собой.
– Да я разве против? – пожал плечами Иван. – Пошли вместе, вдвоем веселее…
– Ты несерьезен, – покачал головой китаец. – Сам не веришь в то, что говоришь. Как же в это поверит Сила?
– Хорошо, что я должен сделать?
– Просто поверить. Поверить, что это возможно. И захотеть, чтобы это случилось.
– Хорошо, я попробую, – кивнул Голицын.
– Поторопись, время на исходе.
– Время – это лишь иллюзия, – совершенно серьезно сказал Иван.
Итак. Хочет ли он, чтобы Чжу вернулся к жизни? Разумеется, хочет! Китаец никогда не был ему близким другом, но четыре года они шли по жизни плечом к плечу, когда тот не вернулся «из гостей», для всех это явилось шоком, и Голицын не был здесь каким-то исключением. Нет, конечно же, Иван хочет, чтобы Чжу вернулся. Очень хочет.
Но вот верит ли он в то, что это возможно?
Все это время вслух про Чжу старались не говорить «погиб», говорили «пропал без вести», но и сам Иван, и все его сокурсники, разве что за исключением Чана Бяо, кто раньше, кто позже, смирились с мыслью, что его больше нет. И не будет. Вот Чан, тот, вроде бы, да, до последнего продолжал на что-то надеяться, продолжал во что-то верить. С чего, казалось бы? Может быть, он в самом деле что-то такое чувствовал? Может быть, там была замешана какая-то своя Сила?
Сила. Она не беспредельна, но в мире схаргов для нее, похоже, не существует серьезных преград. Относится ли тоннель к миру схаргов? Вроде бы, не совсем. Однако его «Победоносец», войдя в него, избежал неминуемого взрыва. Так что, наверное, относится, пусть и лишь частично. А значит, Сила должна проявляться здесь с подобающей ей мощью. Нужно лишь направить ее течение должным образом…
– Чжу Пэн! – торжественным тоном произнес Иван, вытягивая в сторону притихшего китайца руку с кольцом на пальце. – Я хочу, чтобы ты вернулся! И да будет так!
В следующий миг их корабль вышел из тоннеля.
– Получилось? – пробормотал Голицын, заворожено вглядываясь в сидящего напротив него человека. Китаец не исчезал, не растворялся в воздухе, как подобает уважающему себя привидению, лишь недоуменно озирался по сторонам. – Получилось! – радостно закричал Иван. – Получилось!
– Что получилось? – нахмурившись, спросил Чжу Пэн. – Где это мы? И что здесь делаем, посреди космоса?
– Ты что, ничего не помнишь? – вытаращил на него глаза Голицын.
– А что я должен помнить? Нет, я помню, конечно, как был «в гостях», как прошел Врата, как потом начались эти глюки в тоннеле… А, я понял! – просиял он. – Это они и есть, глюки! Все это мне только кажется! И ты, и эта нелепая стеклянная банка посреди космоса…
– Можешь пощупать, – Иван протянул китайцу свою руку. – Я не глюк. Впрочем… – он запнулся. – Впрочем, меня, помнится, такое доказательство не слишком убедило.
– В чем не убедило? – Чжу ухватил его за предплечье. Пальцы китайца впились в рукав защитного костюма, словно тиски.
– Ладно, проехали, – Голицын осторожно высвободил руку. – В двух словах тут все равно не объяснишь… В общем, пока уясни главное: мы не в тоннеле, мы наоборот, только что из него вышли. Нелепая стеклянная банка, как ты изволил выразиться – это «летающая тарелка» схаргов. Не важно, как мы в ней оказались, – быстро добавил он, упреждая уже готовый сорваться с уст китайца вопрос, – важно, что нам делать дальше. По-хорошему, надо по-быстрому лететь к орбитальной платформе, но я вот тут подумал: а не собьют ли они нас при приближении, приняв за авангард сил Вторжения?
– А что, разве настало время Вторжения? – вновь удивился Чжу.
– Честно говоря, не знаю, – признался Иван. – По-хорошему, не должно бы еще, но время, как известно, лишь иллюзия, существующая в нашем ограниченном сознании…
– Такое впечатление, что где-то я это уже недавно слышал, – проговорил китаец. – Вот совсем недавно.
– Так и было.
– По ходу, тебе виднее. Ладно, тогда тебе и командовать. Ты умеешь управлять этой «тарелочкой»?
– До сих пор получалось… – Иван вытянул вперед правую руку.
Видно решив, что Голицын что-то ему показывает, Чжу оглянулся.
– Точно! – воскликнул он. – Летят.
– Кто летит? – не понял Иван.
– Если глюки все же не преследуют меня, то три «Победоносца» и три каких-то не известных мне посудины. Вроде «Эсмеральд», но побольше, вроде бы, и обводы немного другие. С орбитальной платформы и летят.
– Комитет по торжественной встрече, – теперь Иван тоже заметил приближающуюся к ним шестерку катеров. – Что же, надеюсь, они не станут стрелять, даже не попытавшись переговорить?
– Переговорить? С кем? Со схаргами? Впрочем, «летающая тарелка» – слишком лакомый трофей, чтобы с ходу распылить ее на молекулы.
– Вот и я тоже так думаю. Надо как-то продемонстрировать им наши миролюбивые намерения.
– Покачай крыльями. Правда, у этого блюдца и крыльев-то нет…
– Крыльев нет… Впрочем, можно…
Закончить фразу он не успел: нос идущего первым катера озарила яркая вспышка, и у мозга Голицына словно выдернули из розетки шнур питания. Заваливающегося набок китайца он уже не увидел.
3
Иван открыл глаза – и тут же вновь был вынужден их плотно зажмурить, спасая от лупившего прямо в лицо яркого сияния, даже не просто яркого – ослепительного. Выждав с минуту, пока перед взором не исчезли блуждающие кислотно-синие круги, Голицын предпринял вторую попытку разомкнуть веки, на этот раз аккуратно, лишь слегка приподняв ресницы, но вновь потерпел неудачу: поток света проникал через малейшую щелочку, полосуя глаза, словно бритвой.
Смирившись с бесперспективностью лобовых атак, курсант попробовал изменить тактику – повернуть голову в сторону. Впрочем, здесь его также ждало разочарование: шея не двигалась. Провалом закончились также попытки пошевелить рукой или ногой.
«Парализован?» – понеслась мысль.
Нет, не похоже. Сознание-то вернулось. Да и веки двигаются. Интересно, а губы?
– Раз! – произнес Иван. – Раз, раз! Раз, два, три…
Голос звучал хрипловато, но ровно и четко, особых усилий речь не требовала – разве что во рту было суховато.
– Доброе утро! – послышалось вдруг откуда-то слева.
Машинально Голицын попытался обернуться на голос, но тело ему по-прежнему не подчинялось, а приоткрывшиеся, было, глаза вновь болезненно резануло.
– Свет! – охнул Иван. – Уберите свет!
– Убираю, – последовал ответ.
Выждав для верности несколько секунд, курсант осторожно приподнял ресницы и, лишь убедившись, что слепящее сияние действительно исчезло, открыл, наконец, глаза полностью. Он лежал лицом вверх (впрочем, это и так было ясно) под изогнутым полупрозрачным куполом, который в этот момент как раз отползал куда-то за голову Ивана, открывая вид на высокий белый потолок. Ламп на потолке не наблюдалось, так что было не очень понятно, откуда до этого бил ослепивший его свет.
– Снимаю фиксацию, – послышался все тот же голос, и Голицын почувствовал, что его тело вновь обрело свободу.
Первым делом Иван повернул голову влево: у его изголовья стоял невысокий коренастый человечек с наголо обритой (или лысой, как тут поймешь) головой и огромным орлиным носом, одетый в традиционный золотой мундир Стражи. Голицын скосил глаза на собственное ложе: оно представляло собой что-то вроде высокой – по пояс стоящему рядом человеку – гладкой белой кушетки. Никаких фиксирующих устройств, крепко удерживавших его еще несколько секунд назад, видно не было, не было заметно и пазов или ниш, в которые они могли бы скрыться.
Что до одежды, то ее на Иване также не было.
– Меня зовут Нелд ког Мааан, я Эксперт-исследователь Стражи, три захода «в гости», – представился между тем его собеседник.
– Анш Иван Голицын, шесть заходов «в гости», – подтянув ноги к груди, курсант сел на кушетке.
– Пять заходов, – поправил его Эксперт. – На лицевом счету Стража учитываются лишь заходы, сделанные с Зиты.
– Несправедливо, – машинально заметил Иван.
– Таковы правила, – развел руками Нелд ког Мааан.
– Где я нахожусь? – задал вопрос Голицын, хотя в общих чертах и сам уже представлял ответ.
– В карантинном отделении Исследовательского Центра Зиты.
– Понятно, – кивнул курсант. – А моя одежда?..
– Ваша прежняя одежда здесь, – Эксперт указал рукой на стоящий у стены не то табурет, не то пуфик. Там действительно лежала аккуратная стопка, увенчанная сложенной черной футболкой. Рядом на полу стояли кроссовки. – Однако я рекомендовал бы вам надеть форму Стражи, – жест в противоположную сторону, где на таком же табурете-пуфике красовался запечатанный прозрачный пакет с недвусмысленным золотистым содержимым в комплекте с парой тупоносых полуботинок. – Можете одеться.
– Благодарю… – свесив ноги с кушетки, Иван соскользнул на пол – тот оказался теплым и слегка пружинящим. Первой его мыслью было натянуть родные джинсы с футболкой – просто из принципа, но, уже почти сделав шаг в их сторону, Голицын передумал. Пока что с ним обращались вполне терпимо, не имело смысла без причины настраивать хозяев на конфронтацию. – А остальные мои вещи? – спросил он, застегивая форменную куртку-френч.
– Остальные вещи? – переспросил Нелд ког Мааан. – Какие вещи вы имеете в виду?
– У меня было кольцо, – Иван продемонстрировал Эксперту пустой указательный палец.
– Кольцо? Какое кольцо?
– Обычное кольцо… – Голицын вдруг понял, что понятия не имеет, как оно выглядело – в «летающей тарелке» кольцо все время было скрыто под перчаткой защитного костюма. – У нас многие такие носят.
– Хорошо, я уточню, – кивнул Нелд ког Мааан. – Вы голодны? – спросил затем он.
– Нет, – покачал головой Иван. Есть ему действительно совершенно не хотелось. – А вот от стакана воды не отказался бы.
Вновь кивнув, Эксперт сделал шаг к стене, дотронулся до нее рукой и, вынув из открывшейся ниши бутылку с прозрачной жидкостью, протянул ее курсанту.
– Вам непременно нужен стакан? – уточнил он.
– Нет, – покачал головой Голицын. Он бы и из горлышка выпил без проблем, но бутылка имела специальную насадку с короткой трубочкой. – Можно и так.
Тем временем Нелд ког Мааан подошел к опустевшей кушетке, провел рукой вдоль ее края, и та тут же начала преображаться, укорачиваясь и расширяясь, затем осела и превратилась в стол. Из пола возле него тут же выдвинулись два кресла – одно напротив другого.
– Присаживайтесь, – пригласил курсанта Нелд ког Мааан.
Иван сел, поставив ополовиненную бутылку на стол перед собой.
– Анш Иван, предупреждаю, что с этой минуты наш с вами разговор является официальным, – проговорил Эксперт, опускаясь во второе кресло. – В качестве такового он прослушивается, записывается и анализируется. Призываю вас избегать лжи, так как она все равно будет незамедлительно выявлена. Вам все ясно?
– Правду, правду и ничего кроме правды, – склонил голову Голицын. – Только прежде чем мы с вами начнем, у меня есть несколько вопросов. Можно?
– Можно, – после короткой паузы согласился Нелд ког Мааан.
– Вопрос первый: сколько я здесь нахожусь?
– В Исследовательском Центре? Три недели по календарю Зиты.
– Ясно. А каков был «сдвиг»?
На этот раз Эксперт ответил не сразу.
– Насколько нам известно, «сдвига» не было, – проговорил, наконец, он.
– Как не было? – удивился Иван. – Совсем?
– Данный вопрос еще подлежит дополнительному уточнению, – заявил Нелд ког Мааан. – Но, согласно предварительным данным, с учетом всех известных нам факторов, по условно-абсолютной временной шкале вы вышли «из гостей» позже, нежели прошли Врата в системе Солнца.
– Ясно, – кивнул Голицын. – Следующий вопрос: что с Чжу Пэном?
– Он также находится здесь, в Центре. С ним ведется экспертно-исследовательская работа.
– Но он в порядке? Жив? Здоров?
– Насколько мне известно – да.
– Отлично. И тогда последний пока вопрос: тоннель от схаргов к Земле закрыт?
– Отвечу так: тоннеля в систему Солнца не существует, – заявил Нелд ког Мааан. – Скажу больше: многие исследователи считают, что тоннеля в классическом смысле этого понятия – такого, как здесь, на Зите – там никогда и не существовало. На какое-то время возник лишь локальный пространственный разрыв, природа которого нам до конца не ясна. В настоящее время, по нашим данным, нет и его.
– Понятно, – снова кивнул Голицын. Главное он услышал. – Что ж, теперь я готов ответить на ваши вопросы, Эксперт.
– Для начала просто расскажите мне своими словами, но при этом со всеми возможными подробностями, разумеется, все, что произошло с вами с момента прохода Врат.
– Врат в системе Солнца?
– Как я уже сказал, в системе Солнца как таковых Врат не существовало, – Ивану показалось, что его собеседник поморщился, но разве что на долю мгновения. – Речь о Вратах в системе Зиты.
– То есть начиная с прошлого года? – не сдержал усмешки Голицын. – Что же, это будет довольно долгая история.
– А нам спешить некуда, – заверил его Эксперт. – Приступайте.
– Ну ладно… – Иван ненадолго умолк, собираясь с мыслями. – В тоннель я вошел третьим по счету. За мной следовала Эмма Маклеуд – согласно плану, нам с ней предстояло работать в паре…
Голицын говорил несколько часов подряд. Нелд ког Мааан слушал очень внимательно, несмотря на то, что события прошлого года Эксперту наверняка были хорошо известны: Ивану уже не раз приходилось излагать их в ходе многочисленных проверок, в том числе и на Зите. На тех встречах Нелд ког Мааан, правда, не присутствовал лично (по крайней мере, курсант его не помнил, но случались мероприятия со многими десятками участников, кого-то можно было и не заметить), но записи-то он уж наверняка видел. Когда же дело дошло до последнего пребывания Голицына «в гостях», Эксперт, похоже, и вовсе весь обратился в слух.
Разумеется, Иван ни словом не упомянул ни о Силе, ни об обстоятельствах обретения им кольца. Вышло это у него легко, само собой, словно кто-то подсказывал курсанту, о чем следует говорить, а о чем нет. И никакой самый скрупулезный анализ, Голицын был в этом абсолютно уверен, не смог бы дать оснований не то, что для обвинения его во лжи, а даже для тени подозрения.
– Когда наш корабль вышел из тоннеля, почти сразу же мы заметили неподалеку катера Стражи, три «Победоносца» и три – незнакомого мне типа. После этого, по всей видимости, «летающая тарелка» была обстреляна из неизвестного мне вида парализующего оружия. Я потерял сознание и очнулся уже здесь, в вашем присутствии, Эксперт. Это все, – закончил свой рассказ Иван. – Можно еще воды? Моя закончилась.
– Пожалуйста, – поднявшись, Нелд ког Мааан принес курсанту еще одну бутылку. – Благодарю, анш Иван, информация, сообщенная вами, поистине бесценна. Если позволите, несколько уточняющих вопросов. Правильно я понял, что информация, сподвигнувшая вас отправиться «в гости» из системы Солнца, имела источником представителей Ранолы?
– Полагаю, что так, Эксперт, – о Хохлове Голицын умолчал, считая, что их разборки с Пашкой – внутреннее дело Земли. И Зиты они не касаются. – Как я сказал, информация была передана мне через посредника, но в качестве своего источника он называл Ранолу.
– Вам были представлены доказательства того, что информация исходит от Ранолы?
– Неопровержимых доказательств не было, Эксперт. Да и, наверное, не могло быть.
– Понятно. Теперь что касается корабля схаргов. Поясните еще раз, каким образом вы попали на его борт.
– Как я уже говорил, мой «Победоносец» был поврежден. Оставаться на его борту стало опасно, да и смысла более не имело. Поэтому, надев защитный костюм, я покинул катер. В этот момент на борту ближайшей ко мне «летающей тарелки» закрутилась такая… не знаю как точно описать… Вроде бы спираль, но двойная: и в ту, и в другую сторону одновременно. У меня закружилась голова, я закрыл глаза, а когда открыл, увидел что-то вроде распахнутого люка. Иначе как приглашение войти внутрь расценить это было невозможно. Так как, оставаясь в открытом космосе, я бы все равно рано или поздно погиб, израсходовав запас кислорода, я решил, что ничего не теряю, приняв его.
– Но внутри корабль оказался пуст?
– Да, схарга в нем не было. Либо он оставался невидимым для меня – не знаю, правда, возможно ли такое.
– Когда речь идет о схаргах, возможным становится почти все, – с какой-то глубокой грустью проговорил Нелд ког Мааан. – Итак, если схарга внутри не было, кто же тогда управлял кораблем на пути к Вратам?
– Понятия не имею, – развел руками Голицын. – Такое впечатление, что он сам по себе летел. Возможно, схарги управляли им дистанционно.
– Возможно. А каков был состав атмосферы внутри корабля?
– Не знаю. Я все время находился в защитном костюме. Наверное, какая-то местная газовая смесь… Признаться, я не догадался провести анализ. Не исключено, что там вообще царил вакуум: когда я заходил внутрь, никакого шлюза на пути не было. Впрочем, как вы сами сказали, когда речь идет о схаргах, ничего нельзя исключать. Может быть, шлюз имелся, но такой, что я его не заметил.
– В таком случае, у меня такой вопрос: чем дышал Чжу Пэн?
– В смысле, чем дышал? – не понял Иван.
– Вы были в защитном костюме. Но у Чжу Пэна его не было. Отсюда вопрос: чем он дышал по крайней мере то время, когда из того, что вы называете призраком, обратился человеком?
– Не знаю… – протянул Голицын. Вопрос, и правда, был не в бровь, а в глаз. – Вы хотите сказать, что все это время в корабле была кислородная атмосфера? Схарги, кстати, вполне сносно себя в ней чувствуют, лишнее доказательство чему – прошлогодние события на Земле…
– Схарги и в вакууме себя вполне сносно чувствуют. И атмосфера в корабле не содержала ни одного процента кислорода, в этом мы уже успели убедиться.
– Тогда… Даже не знаю. Получается, Чжу Пэн…
– На недостаток кислорода в воздухе Чжу Пэн реагирует, как все нормальные люди – начинает задыхаться.
– Ну, тогда не знаю, – развел руками Иван. – Вы эксперты, вам и разбираться.
– Разберемся, – заверил его Нелд ког Мааан. – Что ж, еще раз благодарю вас, анш Иван, за содержательный рассказ, – проговорил он, поднимаясь из-за стола. – Вам пока придется еще какое-то время побыть в изоляторе. Еду и все необходимое вам принесут. Может быть, есть какие-то просьбы, которые вы хотите изложить прямо сейчас?
– Есть, – сказал Голицын, также вставая. – Собственно, это не совсем просьба… Это был мой шестой – ну, ладно, пусть, пятый – заход «в гости». Согласно правилам, все трофеи, добытые во время него – шестой или пятый, тут разницы нет – принадлежат правительству, направившему Стража. В этой связи я официально заявляю права моего правительства на «летающую тарелку».
– Правительства планеты Сопрол? – Эксперт явно был несколько удивлен таким неожиданным оборотом, но, надо отдать ему должное, мгновенно взял себя в руки.
– Нет, правительства планеты Земля. Точнее даже… – Иван запнулся, вспомнив, кто в данный момент представляет во внешних сношениях его родную Землю. – Точнее, правительства государства Российская Федерация, расположенного на планете Земля.
– Хорошо, я доведу ваше заявление до сведения лиц, полномочных принять по нему компетентное решение, – сказал Эксперт.
– Да уж, пожалуйста, доведите… И не забудьте им там напомнить, чтобы мне вернули мое кольцо! – добавил курсант.
– Непременно, – ответил Нелд ког Мааан. РоссР
4
Вместе с ужином – типичная пища Зиты, сытная, но до отвращения безвкусная – Ивану принесли его кольцо. Юноша в форме Стражи, на вид не старше Голицына, аккуратно поставил на стол поднос с едой, и рядом – небольшой цилиндрический металлический контейнер, разрисованный синими и красными полосами. Сперва Иван даже не понял, что это такое, решил, что какой-то напиток, долго возился с крышкой – пытался как-то подцепить, а оказалось, ее надо откручивать, причем в непривычную сторону, по часовой стрелке.
Но вот крышка, наконец, снята – толщиной она оказалась сантиметров в пять – и на ладонь Голицына выпало кольцо. Нет, не так: Кольцо!
То, что оно – ТО САМОЕ, Иван понял сразу, едва находка коснулась его кожи. Осторожно, словно боясь повредить, курсант взял Кольцо двумя пальцами и приблизил к глазам. С виду ничего примечательного. Матовый серый металл, который с одинаковым успехом мог оказаться и драгоценной платиной, и обыкновенной сталью. Ни надписей, ни рисунков – ни с внешней, ни с внутренней стороны. Хотя, помнится, если следовать классике, надпись обычно проявляется, когда бросишь Кольцо в огонь…
Голицын даже оглянулся по сторонам: камина в комнате, естественно, не наблюдалось.
Усмехнувшись, Иван надел Кольцо на палец, и в этот момент, словно джинн по вызову, в комнату вошел нард-кор Нивг.
– Добрый вечер, Голицын! – приветствовал он курсанта таким тоном, словно расстались они буквально накануне и при каких-нибудь самых заурядных обстоятельствах.
– Добрый вечер, аш-сун, – курсант также решил сделать вид, что появлением альгерда нисколько не удивлен. Кажется, получилось. Подниматься навстречу преподавателю он не стал.
– Ужинаете? Приятного аппетита!
– Спасибо. Впрочем, я уже практически закончил.
– Как удачно! – улыбнулся Нивг. – Тогда, может быть, прогуляемся с полчасика, подышим свежим воздухом?
– А можно? – поднял брови Иван.
– Со мной можно.
– Что ж, с удовольствием, – Курсант встал из-за стола. – Давненько я свежим воздухом не дышал. Недели три, кажется.
Пройдя длинным коридором, поднявшись на лифте, уже ждавшем их на этаже с открытыми дверями, миновав еще один коридор, в начале и конце которого имелись самые настоящие шлюзовые камеры, и, наконец, спустившись на шесть пролетов широкой лестницы, они вышли на улицу. Иван оглянулся: здание за его спиной было невысоким, этажей в пять – точнее определить было затруднительно ввиду отсутствия окон, фасад имело узкий. Вероятно, большинство помещений располагалось под поверхностью планеты.
Перед зданием раскинулся парк с широкими идеально прямыми дорожками среди приземистых ветвистых деревьев. Храня молчание, Голицын и Нивг неспешно прошли вперед, затем свернули налево, преодолели еще метров сто, и здесь альгерд остановился.
– Присядем? – предложил он, указав рукой на полускрытую в зелени скамью с высокой спинкой.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Иван.
Они сели.
– Интересное кольцо, – проговорил внезапно Нивг, кивнув на руку курсанта.
Голицын вздрогнул.
– Обычное, – бросил он, машинально сжимая пальцы в кулак.
– Можно взглянуть поближе?
– Пожалуйста, – Иван уже вновь полностью владел собой. Сняв с пальца Кольцо, он протянул его альгерду.
Тот с искренним любопытством принялся его рассматривать.
– Действительно обычное, – кивнул он, возвращая Кольцо курсанту. – Настолько обычное, что эксперты Стражи даже сумели установить, где выплавлена эта сталь. Знаете где? – спросил Нивг и, не дожидаясь реакции Ивана, ответил: на Земле, в Китае, на комбинате Баотоу во Внутренней Монголии.
– Made in China, – усмехнулся Голицын. – Этого я и боялся.
– Что?
– Это анекдот такой, вы не поймете…
– Ах, анекдот… Смешной, наверное. Вот только из троих экспертов, занимавшихся исследованием этого кольца, один скоропостижно скончался, два других госпитализированы в тяжелом состоянии. Стража грешит на корабль схаргов – с ним эти парни тоже работали, но я, откровенно говоря, сомневаюсь…
– Прошу прощения, аш-сун, а вы не могли бы свои сомнения… – Иван выразительно закатил глаза к небу, затем дотронулся пальцем до мочки уха.
– Это место защищено от любой формы прослушки, – прекрасно понял его намек альгерд. – Иначе мы с вами здесь бы сейчас не сидели.
– Ну, если так…
– Впрочем, давайте действительно перейдем от сомнений и догадок к вещам более практическим. Как вы, наверное, догадались, у меня к вам предложение. Не желаете снова поработать вместе?
– Нет, – ответил Иван даже быстрее, чем подумал.
– Нет? И даже не хотите выслушать, в чем заключается суть моего предложения?
– Не особенно. Видите ли, аш-сун… Вы как тот дьявол. Просто согласиться играть по вашим правилам – уже значит проиграть. Жаль только понял я это поздновато…
Курсант ожидал, что альгерд оскорбится, возможно, рассердится, но Нивг вновь удивил его: нард-кор расхохотался.
– Вы переоцениваете мои способности, Голицын, – проговорил он сквозь смех. – Дьявол, да? Я, конечно, не силен в вашей демонологии, но на роль дьявола в любом случае не тяну… Так, мелкий бес…
– Не имеет значения, – буркнул Иван.
– Возможно, – кивнул альгерд. – Зато кое-что другое имеет. Судьба Земли – раз. И ваша собственная судьба – два. Это как минимум. Так что советую все-таки внимательно выслушать меня, а там уже будете решать.
– Насчет судьбы Земли – это вы хорошо сказали, – угрюмо бросил курсант. – Что, не вышло расплатиться ею за эксклюзивный доступ к трофеям схаргов? Собираетесь новую сделку состряпать?
– Голицын, вы не правы в ваших оценках, но разубеждать вас сейчас у меня нет ни времени, ни желания. Так что просто в двух словах расскажу, что произошло в мире за те три недели, что Стража разбирала вас на молекулы в Исследовательском Центре. После того, как мы убедились, что Врата ликвидированы – тут надо отдать вам должное, я, например, сомневался, что такое в принципе возможно – так вот, после того, как мы убедились в этом, мы, естественно, тут же объявили о завершении программы эвакуации и предложили Земле вернуть беженцев обратно. Тех, кто пожелает вернуться, разумеется. Все доказательства отсутствия угрозы Вторжения нами были представлены. Однако в ответ мы услышали, что наши доказательства – «липа», и что Земля отказывается принимать назад беженцев и требует продолжения программы эвакуации. Когда же мы попытались настоять на своем, нам внезапно было заявлено, что Земля разрывает отношения с Альгером и выходит из содружества.
– А чего вы ожидали? – невесело усмехнулся Иван. – Вполне в духе взлелеянной вами хунты. Угроза Вторжения – единственное мало-мальски серьезное оправдание ее существования. Нет угрозы – нет хунты. Так что они будут цепляться до последнего. Что, мешается какой-то Альгер? Значит, к черту Альгер! Все что нам надо, мы от него уже получили…
– Вот об этом у нас с вами и пойдет речь, – терпеливо переждав разглагольствования курсанта, продолжил Нивг. – Земля – в лице Комитета глобального спасания и Корпуса прикрытия – действительно кое-что от Альгера получила. Модернизация лунной базы, катера «Эльметаш», которых, к слову, после вашего вмешательства на Луне осталось всего четыре, из которых полностью исправны – три – со всем этим мы готовы смириться. Невелика потеря. Но имеется кое-что еще. А именно – два корвета звездного класса «Эшер». А вот это уже серьезно. Не в правилах Альгера оставлять такого рода игрушки в руках непредсказуемых правительств слаборазвитых – уж извините меня за это определение, но оно справедливое – планет.
– Ну да, а то ведь эти грубые дикари могут не только по родной планете пальнуть, а ну как в сам Альгер с визитом нагрянут? Вот будет конфуз!
– Отобрать корветы силой в настоящее время мы не можем по политическим причинам – как-никак сейчас Земля формально снова независимая планета. Однако если она потеряет корабли в результате внутренних разборок – здесь мы уже будем не при чем… – альгерд умолк на несколько секунд. – Замечу, что лишить планетарное правительство корветов – безусловно, в интересах вашей страны, которая, как известно, находится к нему в жесткой оппозиции.
Нивг снова замолчал.
– Вот, честное слово, просто из принципа хочется, чтобы корветы остались за Землей… – ядовито процедил Иван. – Альгер более чем заслужил такой урок!
– Корветы в любом случае не останутся за Землей. Вопрос лишь в издержках, с которыми это будет связано. А они могут быть большими, а могут меньшими. Как для Альгера, так и для Земли…
– Понятно, – кивнул Голицын. – Чистенькими, значит, хотите остаться. Ну-ну…
– Теперь что касается вашей собственной судьбы, – не обратил внимания на очередную шпильку курсанта Нивг. – Тут все еще проще. Я могу прямо сейчас встать и уйти отсюда. А вы вернетесь в Исследовательский Центр. Надолго. Вполне возможно, что даже навсегда. Стражу хлебом не корми, дай поковыряться у вас в мозгах. Конечно, они уже не считают вас с Чжу Пэном схаргами…
– А что, считали? – не удержался от вопроса Иван.
– А что им оставалось делать? Прилетели на «летающей тарелке», один якобы вошел «в гости» из другой системы, другой и вовсе проторчал в тоннеле год, а потом, как ни в чем не бывало, благоденствовал в ядовитой не только для дыхания, но даже для человеческой кожи атмосфере без скафандра. Потом получили оба заряд излучения, от которого в радиусе километра любая органика должна была разложиться на углерод и водород, и лишь сознание потеряли. От избытка чувств, видимо. Схарги, кто же еще!.. Нет, сейчас они, конечно, уже поняли свою ошибку, но вопросов от этого у них стало не меньше, а даже больше. Да тут экспертам Стражи на сто лет работы! Опять же, «летающей тарелкой» ни с кем делиться не придется. Альгер, разумеется, заявит на нее права от имени Сопрола, но не думаю, что нам тут что-то реальное светит. Вне зависимости от того, запрут вас с Чжу Пэном в Центре или отпустят на все четыре стороны. Только так просто не отпустят, конечно. А вот со мной – да. Чжу Пэн, кстати, на мое предложение согласился сразу.
– Чжу согласился? Так вы что, уже говорили с ним? – неожиданно для самого себя Иван почувствовал слабый укол ревности: выходит, с воскресшим китайцем Нивг переговорил первым?
– Говорил – Чжу Пэн уже два дня как пришел в себя, – а, ну тогда ладно… – И мое предложение он принял без колебаний.
– Чжу просто не в курсе, чего вы тут наворотили, пока он прозябал в тоннеле…
– Не думаю, что это явилось решающим фактором. К тому же, вся необходимая информация была ему предоставлена.
– Ага, но предварительно, разумеется, тщательно отфильтрована!
– У вас будет отличная возможность изложить ему свою версию происшедшего. Если, конечно, мы с вами договоримся.
– Я… Мне надо подумать… – выдавил Иван.
– Даю вам срок до утра. Времени у нас мало.
– Время – это лишь иллюзия, порождаемая нашим ограниченным сознанием…
– Кто это вам сказал такую чушь?
– Схарги.
– А… Ну что ж, значит у нас почти не осталось иллюзий. Срок до утра, Голицын!
Сны бывают разными. Иногда такими, в событиях которых сам принимаешь активное участие, а иногда просто наблюдаешь за происходящим откуда-то со стороны, как в кино. Насколько он помнил, Голицыну, как правило, снились сны первого рода. Но этот… Этот был не такой.
Картина, открывшаяся Ивану, размещалась на экране. Большом, круглом экране, словно… Словно смотришь на мир через кольцо, поднеся его к глазу вплотную. В центре экрана, вполоборота к Голицыну, стоял Нивг. Напротив него в кресле за столом сидел еще один альгерд. Кто именно, рассмотреть было невозможно – большая часть лица собеседника аш-суна скрывалась за круглым срезом экрана.
– И, тем не менее, Стража не посчитала его трофеем, – проговорил неопознанный альгерд. Голос его также был Ивану незнаком.
– Совершенно верно, аш-марол. Все их исследования свидетельствовали, что это самое заурядное кольцо. Последней каплей стало показание Определителя – в их распоряжении есть прибор, фиксирующий малейшую аномалию, с его помощью они определяют категорию трофея. Иногда он реагирует даже на самые обычные вещи, происхождением из нашего мира. В случае кольца реакция – ноль.
– И, тем не менее, ты уверен в своих выводах?
– Судите сами, аш-марол. В момент вылета с Земли кольца у Голицына не было. Маловероятно, чтобы он мог получить его во время пребывания на Луне. Возможно, но маловероятно. Далее. Стража не смогла снять кольцо с пальца Голицына. Пришлось отрезать палец, на его регенерацию потом потратили добрых двое суток. При этом Голицын свободно, без усилий его снимает и надевает, чему я лично был свидетелем. Третье. Ранольцы предсказали, что Голицын вернется «из гостей» с трофеем. Не думаю, что имелся в виду корабль схаргов. Четвертое. Гибель двоих экспертов и болезнь третьего.
– Уже двоих? Помнится, речь шла об одном?
– Второй скончался вчера днем. Информация, к сожалению, поступает ко мне с небольшим запозданием… Кстати, подозреваю, что и третий обречен… Никогда раньше работа с кораблями схаргов не влекла последствий такого рода. К тому же, «летающей тарелкой» занимались, хотя и в меньшем объеме, еще двое. По моим данным, оба вполне здоровы. А вот к кольцу та пара отношения не имела. И, наконец, пятое, возможно, самое важное. Сам Голицын уверен, что кольцо – трофей. В этом у меня нет никаких сомнений. Что же касается показаний Определителя… Возможно, он просто впервые столкнулся с таким мощным объектом. С объектом, сила которого превышает его возможности.
– Даже так? И вы полагаете правильным оставить артефакт такой мощи в руках Голицына?
– Что касается мощи – это лишь мое предположение. Возможно, ошибочное. Согласно всем анализам Стражи, это не более чем обычный кусочек металла, причем не самого высокого качества.
– «Коготь Дракона» был не более чем обычным куском камня. Сколько планет погибло, когда он взорвался?
– Населенных – две, и это если считать населением персонал базы на Дерпе-3. Опасаетесь за судьбу системы Солнца, аш-марол?
– А что, нельзя? Думаешь, это исключительно твоя привилегия – переживать за нее?
– Вовсе нет, аш-марол. В любом случае, все свидетельствует о том, что на сегодня единственное безопасное место для кольца – палец на руке Голицына. К тому же, возможно, это даст ему шанс хоть немного усомниться в том, что Альгер стремится грести под себя все встречные трофеи, жертвуя по ходу дела планетами и звездными системами.
– А он что, правда так думает? Голицын.
– Он и сам толком не понимает, что ему думать. Как обычно, в общем-то. Но это не отменяет ничего из вышесказанного…
Экран помутнел, и Иван проснулся.
Первым делом Голицын поднес к глазам палец с кольцом. Слегка сдвинул стальной обод: ничего похожего на шрам.
Иван облегченно выдохнул.
Утром после завтрака он заявил явившемуся Нивгу, что согласен с его предложением, и через час они с Чжу Пэном уже поднимались по трапу скоростной яхты альгерда.
Лишь оказавшись на борту, Голицын вдруг подумал, что так и не спросил Нивга, какая конкретно роль ему отведена в очередном хитром плане аш-суна.
5
– А ведь я вспомнил, – заговорщическим тоном поведал Ивану Чжу Пэн. – Все вспомнил!
– Про тоннель? – на всякий случай уточнил Голицын, хотя и так было ясно, о чем ведет речь китаец.
– Можно сказать и так… Только там дело не совсем в тоннеле. Вот мы говорим: Врата, потом тоннель, потом снова Врата – по аналогии с классической звездной навигацией. А здесь все не так. Тоннеля как такового нет. Пара Врат и тоннель – это все одни Врата. Можно назвать их, к примеру, Порталом, чтобы не путаться в терминологии. Иногда через него можно попасть в мир схаргов. А иногда… – китаец помрачнел. – Лучше бы и не вспоминал! – бросил неожиданно он. – Все эти зитовские коновалы! – он выругался по-китайски. – Копались у меня в мозгах, ну и пробудили память о том, о чем лучше забыть навсегда! Впрочем, они и сами не поняли, что натворили. Ну и я им, конечно, ничего рассказывать не стал… И тебе не буду, – добавил он, помолчав. – Сомневаюсь, что об этом вообще можно внятно рассказать на каком-то из человеческих языков, включая язык Альгера и ранолинг.
– Да и не надо, – пожал плечами Иван. – Мне моих собственных впечатлений на две жизни хватит.
– На две жизни? – вскинул голову Чжу Пэн. – Сам-то хоть понял, что сказал?
– А что такое?
– А то, что мы с тобой теперь повязаны, почище сиамских близнецов. Точнее, ты-то сам по себе, а вот я к тебе привязан – не оторвать. Силой этой твоей. Пока ты жив, жив и я. Хожу, говорю, думаю, воспоминания вот всякие кошмарные лелею… А случись с тобой что – конец и мне. Хорошо еще если просто умру, как положено человеку. А если вновь размажет? Так что ты уж тут поаккуратнее давай! Я еще не надышался даже толком…
– Хорошо, буду стараться, – серьезно проговорил Голицын. – Кстати, о том, кто где и чем надышался… Ты в «летающей тарелке»-то чем дышал? Когда мы из тоннеля вышли? Там же, оказывается, воздуха не было вообще. Стража еще сначала решила поэтому, что мы с тобой схарги…
– Ага, они потом еще в этом своем вивисекционном Центре все душили меня и смотрели: откину копыта или нет… Честно? Не знаю. Я тогда как-то вообще об этом не задумывался. Жив и жив. Но без воздуха не могу, доказано экспертами. Наверное, это снова твоя Сила вмешалась.
– Проще всего, когда что-то непонятно, валить на Силу… – буркнул Иван.
– А что, в данном случае это как раз было бы очень логично, – пожал плечами китаец. – Ну, или, может «летающая тарелка» персонально для меня генерила кислород… Не знаю, короче. Да и, честно говоря, не очень хочу знать – дело прошлое.
«А я вот, представь себе, хочу», – подумал Голицын, но вслух вместо этого произнес:
– Ну ладно, а хоть знаешь, зачем нас Нивг выдернул с Зиты?
– Я так понял, «Альфу» с «Бетой» кое у кого отбивать.
– Это понятно. Но почему именно мы? И как отбивать?
– Понятия не имею. Нивг обещал все рассказать по дороге, так что скоро узнаем.
– Вот всегда так. А ты вообще в курсе, что Альгер нас кинул?
– Нас? Кого это нас? Нас с тобой?
– Ну, тебя тогда с нами уже… точнее, еще не было… А меня – да. И вообще – Землю.
– А я так понял, все как раз наоборот: это матушка-Земля кинула Альгер. Отсюда и эта проблема с корветами.
– Не Земля. Хунта. Самозваный Комитет глобального спасения. Но если бы не Альгер, Комитет вообще никогда не захватил бы власть на Земле!
– Комитет поддержали подавляющее большинство стран, в том числе четыре из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, на секундочку!
– Это тебе Нивг напел? – начал заводиться Голицын.
– Он дал мне просмотреть пакет материалов. Да, я знаю, что твоя Россия была против – не очень понятно почему, кстати – но называть на одном этом основании Комитет самозваным…
– Он получил власть незаконно!
– Да, с нарушением процедуры. Но в той ситуации, под угрозой Вторжения схаргов, это было вполне оправданно, я считаю. Не было времени разговоры разговаривать!
– Время – это всего лишь… Тьфу! А удар по Новосибирску – тоже, по-твоему, оправданная мера?
– Хочешь услышать мое личное мнение?
– Ну уж точно не мнение Компартии Китая!
– Лично я считаю, что Новосибирск – это перебор. Сильный перебор. И не верю, что кто-то там просто неправильно рассчитал мощность удара – как хотели, так и пальнули, это понятно каждому, кто хоть раз хотя бы случайно заходил на батарейную палубу. Но в то же время все-таки нельзя не заметить, что удар был спровоцирован атакой с Земли.
– Спровоцирован? Одиноким, едва держащимся над Землей катерочком?!
– Именно так. Я же говорю: ответ был явно несоразмерным. Но это был именно ответ.
– Ладно, допустим… Ну а то, что Альгер собирался сдать Землю на разорение схаргам? – выложил Голицын свой наиболее убойный аргумент.
– А с чего ты взял, что он собирался это сделать?
– Так это же очевидно… – Иван даже растерялся.
– По мне, так очевидно обратное. Опорная база возводилась рекордными темпами. План обороны предусматривал также ввод в час Х в Солнечную систему ударных сил флота. Это все открытые данные, ничего не скрывается… На Земле объявлена эвакуация. Что еще, по-твоему, можно было сделать?
– Хотя бы не мешать мне закрыть тоннель!
– А кто тебе мешал? Альгер? Чем?
– После старта с Луны меня перехватили катера Корпуса прикрытия!
– Корпус прикрытия напрямую Альгеру не подчиняется.
– Это они специально так сделали, чтобы чистенькими остаться!
– Ну, это ты уже, согласись, передергиваешь… А если основываться на голых фактах, Альгер твоей миссии совершенно не препятствовал.
– Но и не помогал!
– А почему ты думаешь, что он вообще о ней знал? И потом, на Луну ты попал на челноке Альгера. «Победоносец» взял на базе Альгера. Отход твой прикрывали два курсанта Военно-космических сил Альгера…
– Против четырех других курсантов Военно-космических сил Альгера!
– Да. Но только эти четверо действовали по приказу властей Земли, а те двое – вопреки! Не слишком ли много совпадений, чтобы огульно обвинять Альгер во всех грехах?
– Послушать тебя, так выходит, что это Альгер организовал мой прорыв к Вратам! – Иван постарался вложить в свой тон весь доступный ему сарказм.
– Этого я не говорил, – китаец был невозмутим. – Но нисколько не удивлюсь, если так оно в конце концов и окажется.
– Ты не понимаешь… – пробормотал Голицын. Уверенность его в собственной правоте если и поколебалась, то лишь на самую малость, но нужных слов в споре почему-то не находилось. – Тебя там не было, а я наблюдал ситуацию изнутри…
– Меня там не было, – кивнул Чжу Пэн. – И не дай тебе твой Бог хоть одним глазком заглянуть туда, где я был в это время. Но не всегда взгляд изнутри – самый объективный. Со стороны часто видно ничуть не хуже.
– Но тем не менее… – договорить Иван не успел, прерванный пульсирующим сигналом, поступившим на выданный ему Нивгом еще на Зите браслет.
– Нивг вызывает, – китаец взглянул на собственное левое запястье. – Ну что, отложим дискуссию до лучших времен?
– Отложим, – кивнул Голицын, в некотором смысле даже довольный тем, что их спор прервали. Будет время тщательнее продумать аргументы.
– Итак, наши цели – корветы класса «Эшер», «Альг» и «Бурк», которые вы между собой называете «Альфа» и «Бета», – проговорил Нивг. Над столом перед ним висела объемная проекция системы Земля-Луна, упомянутые корветы, как и обе базы, светились на ней ярко-оранжевыми огоньками. – Являясь учебными кораблями, – продолжал альгерд, – они имеют две широко не афишируемые, но важные особенности, которыми мы воспользуемся. Особенность первая: оба корвета снабжены системами экстренной блокировки. Если нажать особую кнопку, корабль полностью деактивируется: двигатели, артиллерийский батареи – все. Восстановить его работоспособность после этого возможно лишь в условиях стационарной верфи, куда корабль приходится доставлять на буксире. Кнопка находится в рубке управления, доступ к ней может быть получен с командирского места путем введения специального кода. Вторая особенность: по традиции, все курсанты, проходившие обучение на том или ином учебном корабле, сохраняют на нем тот допуск, который имели. Исключение составляют случаи, когда допуск бывшего курсанта отменяется намеренно, это технически не сложно, но делается крайне редко и сугубо в индивидуальном порядке. Чжу Пэн, ваш допуск на корвете «Бурк» в настоящий момент действителен. Голицын, ваш допуск на корвете «Альфа», к сожалению, отменен. Поэтому вам придется действовать с напарником, чей допуск действителен.
– Простите, аш-сун, но зачем в таком случае нужен я? – спросил Иван и лишь потом подумал, что, возможно, не следовало перебивать нард-кора.
– Ваш напарник, скажем так, несколько инфантилен, – не обратил внимания на нарушение субординации Нивг. – Он лишь обеспечит допуск, осуществлять же операцию в целом придется вам. Итак, план следующий. Каждый из вас проникает на соответствующий корвет. Десантирование осуществляется с катера, стартующего с Луны, однако большую часть пути вам предстоит преодолеть при помощи индивидуальных двигательных систем скафандров. Вероятно, на обоих кораблях в это время будет усеченная по составу вахта: по настоятельной просьбе Коменданта базы Корпуса прикрытия в распоряжение Корпуса нами предоставлен криск-зал, где как раз в этот день будет проводиться матч.
Голицын усмехнулся.
– На борт корвета попадете через аварийный люк, – лукаво улыбнулся ему в ответ альгерд, однако речь свою прерывать не стал. – Автоматика, разумеется, зафиксирует проникновение, однако в это время поблизости пройдет наш корабль радио-электронной борьбы, о чем мы, разумеется, официально заранее уведомим Корпус. Такая практика уже существует. На несколько десятков секунд приборы в рубке корвета просто сойдут с ума, вычленить в этой какофонии одинокий сигнал нужного датчика будет невозможно. Дальнейшая ваша задача – проникновение в рубку управления. Среди вашего снаряжения будет костюм «Кепара», но не следует полагаться на него слишком сильно: ряд отсеков корвета класса «Эшер» оборудованы стационарными сканерами «Лавва». К тому же, у вашего напарника, Голицын, «Кепары» не будет. Вот, собственно, и все. Проникнув в рубку, нейтрализуете дежурную вахту и блокируете корвет, после чего покидаете корабль, воспользовавшись штатной шлюпкой. Садиться придется на Землю, подобрать вас в космосе мы не сможем. Это что касается основной задачи… – Нивг сделал короткую паузу, как бы давая слушателям возможность осмыслить сказанное. – Есть еще одна задача, дополнительная. По нашей информации, Комендант базы Корпуса прикрытия Маклеуд находится под психотехническим контролем…
– Эмма? Под контролем?! – не смог сдержать восклицания Голицын. – Так я и знал! С самого начала?
– Вероятнее всего, с момента разрыва отношений с Альгером со стороны Земли. Прямо нас эта проблема не касается, но из этических соображений будет правильным при наличии возможности предпринять попытку раскодировать Маклеуд. Например, если она лично выйдет на связь с корветом. В любом случае, это не должно делаться в ущерб решению главной задачи. Психотехнический пароль Маклеуд, равно как и коды доступа к системе экстренной блокировки корветов, я сообщу вам перед началом операции. Вопросы?
Голицын бросил быстрый взгляд на Чжу Пэна. Китаец инициативу проявлять не желал.
– У меня вопрос, аш-сун, – повернулся Иван к Нивгу. – Что это за таинственный напарник, о котором вы упоминали?
– О, это один ваш старый знакомый, – улыбка альгерда показалась курсанту несколько зловещей. – Полагаю, он уже ждет нас на базе. Вот он, – Нивг сделал легкий пасс рукой, и изображение Земли перед ним исчезло, сменившись…
– Нет! – в ужасе отпрянул Голицын. – Только не это!
Со стола альгерда на него, хищно оскалившись во все свои тридцать два зуба, угрюмо взирал шимпанзе Злод.