Глава 10. Снова спикеры
Над черной слякотью дороги
Не поднимается туман.
Везут, покряхтывая, дроги
Мой полинялый балаган.
Лицо дневное Арлекина
Еще бледней, чем лик Пьеро.
И в угол прячет Коломбина
Лохмотья, сшитые пестро…
А. Блок. Балаган
Репетиция, репетиция, гип-гип ура!
— Эмочка, здравствуй!
— Эмилий Иванович, добрый вечер!
— Здрасте, Эмилий Иванович!
— Тяпа, привет!
— Кофе? Чай? — гостеприимно предлагал направо и налево Эмилий Иванович, чувствуя себя хозяином приема. — Есть печенье, сухари, пряники.
— Чай!
— Кофе!
— Мне сухарик!
— Ма-а-ленькую корочку! — пропела лиса Алиса.
— Рефрижератор на ходу? В смысле, холодильник, — по-свойски прошептал Карабас-Барабас и конспиративно подмигнул.
— На ходу, — ответил Эмилий Иванович и тоже попытался подмигнуть. Настроение у него было приподнятое, он был счастлив. И это доказывает, что человек — животное стадное. Даже такой, как Эмилий Иванович, типичный кабинетный ученый.
— Эмочка, спасибо! — Сияющая Ирина Антоновна обняла Эмилия Ивановича. — Ты себе не представляешь, как ты нас выручаешь!
— Ну что ты! — смутился Эмилий Иванович. — Рад, что могу помочь. У тебя что-нибудь случилось? — не удержался.
— Случилось? Почему?
— Ты прямо светишься, — ответил простодушный Эмилий Иванович. — Ты такая красивая!
— Да ладно тебе! — Теперь смутилась Ирина Антоновна. — Самая обыкновенная…
— Ирина Антоновна, кот Базилио не отдает парик! — пожаловалась Мальвина.
Кот Базилио натягивал перед «походным» зеркалом голубой паричок, который был ему мал.
— Жесть! — восхитился Карабас-Барабас, закатывая глаза. — Голубой кот!
— А коты бывают голубые? Тебе идет!
— Сам ты голубой!
— Ирина Антоновна! Пусть отдаст!
— А если кот Базилио будет играть Мальвину? А чего? Классная Мальвина! С усами!
— Ужас! А Мальвина кого? Кота?
Хохот.
— Карабас, на сцену! Сцена с куклами! Пиноккио! Музыка! Свет!
— Ирка перепихнулась с кем-то, — прошептал Карабас-Барабас коту Базилио. — Гормоны играют. Не знаешь с кем?
— С папой Карло? — предположил кот Базилио.
— Не-а, у Карло есть женщина, я видел их в городе.
— А как же Буратинка?
— Упаси бог! Идти против табора?
— Тихо! — закричала Ирина Антоновна. — Поехали!
* * *
В «Белой сове» было сонно и тихо. Днем заведение служило обычным скромным кафе, а ночью делалось вертепом разврата, то есть ночным клубом с полуприличной программой и стриптизом.
Федор Алексеев и Коля Астахов уселись в углу, и к ним не торопясь подплыл полный молодой человек в длинном черном фартуке и белой рубашке — официант, бывший студент Федора.
— Ой, профессор! — опешил молодой человек. — Федор Андреевич!
— Здравствуй, Славик. Ты все еще здесь?
— Ну… здесь, — вроде бы смутился молодой человек. — Жить-то надо. Но вы не думайте, я много читаю, даже пишу, выкладываю свои мысли о жизни и вообще о смысле в соцсетях. Сейчас многие интересуются, пишут о смыслах. А философия… она везде, в каждом жизненном проявлении, правда? И необязательно состояться как философ, можно работать везде и оставаться нормальным человеком. Правда?
Федор кивнул:
— Правда. Молодец, Славик.
Капитан только вздохнул — еще один с мутной философией и трепло — хлебом не корми. Он кашлянул, и молодой человек спросил:
— Вам как обычно?
— Как обычно, Славик.
Капитан иронически вздернул бровь:
— Как обычно?
— Ну, бываю иногда, — ответил Федор, тоже вздыхая. — Я был здесь с одной замечательной женщиной…
— С психованной художницей? — ухмыльнулся капитан. — А Дива еще поет?
Федор неопределенно пожал плечами, что значило: «Я не говорю о своих женщинах даже с друзьями» и обратился к молодому человеку:
— Славик, тут такое дело, нужна помощь. Я покажу тебе фотографию человека, а ты мне скажешь, когда видел его в последний раз.
Славик принял фотографию обеими руками, впился в нее взглядом, нахмурился:
— Я его знаю, это Вова Малко. Бывает у нас. А что?
— Его убили, Славик. — Федор внимательно смотрел на бывшего студента. — Что можешь сказать?
— Вову убили? — поразился Славик. — Несчастный случай?
— Нет, настоящее преднамеренное убийство.
— Господи! — Славик перекрестился. — То-то его уже почти неделю нет. Уже известно, кто… его?
— Пока нет. Что он был за человек? Ты по роду занятий психолог и физиономист, не говоря уже о том, что философ.
Капитан вздохнул и обвел заведение взглядом. У него была собственная манера беседы со свидетелями, в корне отличная от растекания по древу, свойственного Федору. В отличие от друга, капитан Астахов был человеком прямолинейным, без подходов.
— Да какой человек? — махнул рукой Славик. — Ошивался здесь, корчил из себя хозяина жизни. Мелочь и жлоб, считал бабки, и руки тряслись, чтобы не передать лишнего, пьяный, зараза, и бдительный… — Он запнулся и покраснел. — Последний раз… сейчас… — Он задумался. — В воскресенье, десятого августа. Да, точно! А можно спросить, как его?
— Можно, Славик. Его убили ударом кулака в сердце, в то самое воскресенье десятого августа, вернее, уже одиннадцатого, и оставили на остановке второго троллейбуса.
— Так это он? Малко? — воскликнул Славик. — Весь город прямо гудит! Я понятия не имел… Вы сказали, ударом в сердце? Разве так убивают?
— Убивают по-разному. Он был здесь один, не помнишь?
— Пришел один, а потом не помню. Народу было полно, по воскресеньям всегда не протолкнуться, себя не помнишь.
— Где он сидел?
— Около подиума. Точно, один, пил коньяк. Он слабый был, пьянел, как девочка, начинал орать, лез на подиум, нес что попало.
— Охрану вызывали?
— Нет, что вы! Он был безобидный, все смеялись. Вроде клоуна и не злой. Нес всякую фигню и сам первый смеялся.
— Когда он ушел, помнишь?
— Нет, я же говорю, народу было…
— Славик! — воззвал Федор.
Славик задумался, уставившись в потолок.
— Было около одиннадцати или чуть позже, я не помню точно, тут такое творилось… — Он покосился на капитана.
— Один? — последовал новый вопрос.
Невооруженным глазом было видно, что Славику не хотелось отвечать. Он задумался, увел взгляд, пожевал губами.
— Славик! Человека убили!
— Да, да, я понимаю. Он ушел с одним… с Ромой, короче.
— Кто такой Рома?
— Рома… ну, бывает у нас иногда.
— Фамилию знаешь?
— Понятия не имею! Честно! — Славик приложил руки к груди. — Рома и Рома, а фамилии не знаю.
Федор испытующе смотрел на бывшего студента, и тот взмолился:
— Федор Андреевич, честное слово! Не знаю! Да я видел его раза три, не больше.
— Ты сказал, что сначала Малко был один, а потом ушел с Ромой, так?
— Ну… да. Сначала он был один, а потом к нему подошел Рома.
— То есть Малко его ожидал?
— Не похоже, — снова задумался молодой человек.
— Почему?
— Они вроде как ссорились.
— Ссорились? Почему ты так думаешь?
— Рома толкнул Малко, и тот чуть не свалился на пол.
— То есть они подрались?
— Да нет! Просто Рома его толкнул.
— Почему, не знаешь?
Славик оглянулся и прошептал:
— Я думаю, из-за бабок.
— В смысле?
— Малко ему задолжал… скорее всего.
— Малко одолжил у Ромы деньги? Откуда тебе это известно?
— Мне неизвестно, это я рассуждаю, — сказал Слава. Капитан Астахов хмыкнул. — Он у всех пытался перехватить. Понимаете… только это между нами, лады? Рома мог давать деньги под проценты. Есть тут у нас такие барыги, правда, он не очень похож… то есть я точно не знаю, но ведь все может быть, правда? Малко не отдавал долг, и Рома пришел разобраться. Как версия.
Федор поморщился и сказал:
— Слава, нужна достоверная информация, а не фантазии, постарайся узнать хоть что-то об этом человеке, лады?
— Я постараюсь! — Славик преданно смотрел на Федора, и тому показалось, что бывший студент сию минуту отдаст ему честь.
— А больше ничего не было? — спросил капитан. — Кроме денег?
— Нет, нет, вы не подумайте чего! — Славик испугался. — У нас с этим строго, ну, а кто кому задолжал, это дело личное. Мало ли, ну, возьмут в долг, мало ли какая ситуация прихватит, кто-то отдаст сразу, за кем-то должок, вот и приходится… — Славик, похоже, совсем запутался. — Малко, знаете, это такая, между нами, скотина, он и у меня пытался выдурить… то есть был. Но меня вовремя предупредили. А Рома, наверное, потребовал вернуть, ну и вот… убийство. То есть мне так кажется.
— Ты думаешь, его убили из-за долга? — спросил Федор.
Славик замахал руками:
— Понятия не имею. Я сказал, в смысле… задолжал, а потом убили… то есть я хочу сказать, необязательно убили из-за долга… понимаете? И вообще я думаю, его не любили… Малко, у него и друзей-то нет, всегда один приходил, цеплялся к женщинам, которые тоже одни… вот. Одна дала ему по морде, у него даже кровь носом пошла. Слабак, одним словом. — Он совсем запутался, даже вспотел.
Федор и капитан молча внимали — пусть свидетель выговорится.
— То есть ты думаешь, что Рома мог… — сказал наконец Федор.
— Рома? Убить? — вскрикнул Славик. — Из-за каких-то бабок? Нет! У нас тут люди серьезные, ну, морду побить… Да ведь он и морду-то ему не бил! Он его просто толкнул, я же говорил!
— Что было потом? Он его толкнул… что было дальше?
— Дальше? Ничего не было, — пожал плечами Славик.
— Ты сказал, они ушли вместе. Как?
— Что… как?
— Как они ушли? Рома заставил Малко уйти или тот ушел добровольно?
— Да нет, они ушли вдвоем, мирно. Малко был уже хороший, обнимал Рому.
— А Рома тоже пил?
— Понятия не имею. Я вообще думаю, он пришел, чтобы встретиться с Малко. По-моему, он ничего не заказывал.
— Как он выглядит?
— Здоровый накачанный лось, с бородой.
— Как он был одет?
— Ну как… джинсы, черная футболка. Обыкновенно. Как все.
— Какие-то особые приметы?
Славик задумался. Потом пожал плечами и спросил:
— Какие приметы?
— Может, хромал? Или дергал головой? Возможно, в очках?
— Нет вроде. Да я не присматривался особенно, но если бы хромой, я бы заметил. Не тогда, так раньше. С бородой.
— Понятно. Как часто он бывает у вас?
— Не очень часто. Я видел раза два или три, я же сказал.
— А с кем еще ты его видел?
— Ну, подходит иногда к гостям поздороваться. Не знаю, не обращал внимания.
— Он приходит один?
— Один, кажется. Да он ненадолго приходит…
— Слава, вот мой телефон, — Федор нацарапал на салфетке номер мобильного, — позвони, когда он появится. И еще, расспроси коллег, может, кто-то знает его фамилию, или его клиентов… вообще, хоть что-нибудь. Сделаешь?
— Постараюсь, Федор Андреевич, — вытянулся Славик. — Как только что-нибудь узнаю, сразу позвоню.
— Ты сказал, пишешь «за жизнь»?
— Пишу. — Славик смутился. — Так, по мелочам.
— Мы готовим студенческий сборник, основная тема — влияние новых технологий на мораль, общение, поведение, но можно высказаться и на любую другую. Свобода полная. Хочешь принять участие?
— Хочу! — обрадовался Славик. — А можно?
— Можно, ты же философ. Я уверен, тебе есть, что сказать.
— Спасибо! Я позвоню, Федор Андреевич! Обязательно.
Они вышли на улицу, которая после холодного полупустого бара показалась очень светлой и едва ли не карнавальной, и капитан Астахов сказал:
— Философ! Ни да, ни нет, крутит, виляет, то ему кажется, то он слышал, то похоже… Тьфу! А ты, Федька, жук! Про сборник правда или свист? Обманул парня?
— Я никогда никого не обманываю, — весомо произнес Федор. — Чистая правда, сборник в темплане на следующий год. Я никогда не лгу студентам, даже бывшим. Насчет Славика ты не прав. Я внушаю ему доверие, и он пытается быть честным, а ты его парализуешь, и он начинает вилять. Но кое-что мы все-таки выловили, похоже, Рома — зацепка. Они вышли из «Совы» около одиннадцати, а спустя пару часов Малко был убит.
— Похоже. Я этого Рому из-под земли достану. Надо бы фоторобот… Студент сказал, Малко ему задолжал. Долг — это серьезно, тянет на мотив. Они ушли вместе… Вместе! В итоге складывается интересная картинка.
— Интересная. И еще интересно, сколько нужно задолжать, чтобы убили. Не вижу. А с мобильником Малко разобрались?
— Вижу — не вижу… Ты еще на кофейной гуще давай, философ. И Славик твой тоже… философ. Мобильник обещали на завтра. И тогда выловить Рому пара пустяков.
— Если Рома там есть, — заметил Федор. — Я бы позвонил девушке Малко и спросил про Рому. Возможно, она его видела. Борода — это примета.
Капитан достал телефон, потыкал в кнопки: «Зиночка, это капитан Астахов беспокоит, мы были у вас с товарищем. Тут у нас возник маленький вопросик…»
Федор усмехнулся — голос у капитана был слаще меда.
Зинаида Рому не знала, и разочарованный капитан неохотно попрощался. Лицо у него было мечтательным.
— Ладно, не парься, — утешил его Федор. — Твоя Ирка тоже ничего, а шуба… Ты посмотри на шубу с другой стороны.
— Интересно, с какой? — Капитан вернулся на землю.
— Цены растут, шубу все равно пришлось бы покупать, сам знаешь, не на день рождения, так на Новый год, так что, считай, дешево отделался.
— Ты мне это как философ? — Коля приостановился.
— Как философ. Шубу выгоднее покупать летом — как в пословице про сани. Народ скажет, как отрежет.
— Иди к черту! — Коля, помрачневший при упоминании шубы, помрачнел еще больше, услышав про сани и вспомнив, что деньги на ремонт автомобиля безвозвратно утрачены.
— Вряд ли Малко убили из-за денег, — продолжал Федор. — Морду побить — да, а убить… Прав Славик. Допустим, Рома открыл подпольный кредитный союз и выдает на расходы всем желающим. А что он делает с теми, кто не вернул, — сразу в расход? Несерьезно. Допускаю, что накачанный лось Рома мог запросто вытряхнуть наличность из кошелька должника или смазать по сусалам в безлюдном месте, но чтобы убить… вряд ли.
— Других зацепок у нас все равно нет, — резонно возразил капитан. — Поговорим с Ромой, узнаем, куда он повел Малко, кого встретили, что делали, где расстались… так и наберется криминал. От «Совы» до площади пара кварталов. Они ушли примерно в одиннадцать, а Лисица говорит, смерть наступила между часом и двумя. Вот тут и возникает вопрос: где Малко был почти два часа? Если Рома не убийца, то хотя бы свидетель. Нам главное — зацепить его за жабры и сдвинуть дело с мертвой точки.
— Знаешь, Коля, он ведь был отличником, — невпопад заметил Федор. — А теперь в ночном клубе…
— Се ля ви, — глубокомысленно ответил капитан. — В наше время официанты нужнее, чем философы.
— К сожалению, капитан, официанты всегда нужнее, чем философы, — ответил Федор.
— Да ладно тебе, — утешил друга капитан, — хорошие философы тоже на улице не валяются. А потом, сколько их нужно по жизни?
