Почти десять лет тому назад под небом прекрасно-суровой Эстонии с трехцветным национальным флагом был выстроен первый сформированный во время Второй мировой войны русский батальон, и мною была брошена ему идея и приказ — после почти двадцатидвухлетнего перерыва — начать снова, с оружием в руках, борьбу за освобождение и восстановление великой национальной Третьей России.

Это было началом формирования так называемой «Северной группы», которая, пройдя сквозь знаменитый 1001-й гренадерский полк, потом Русскую дивизию специального назначения, вылилась по приказу германской Главной квартиры в историческую дату — 22 февраля 1945 года, в организацию 1-й Русской национальной армии.

Вскоре началась трагическая агония германских вооруженных сил, тяжелый поход-прорыв формирующихся кадров армии через австрийские Альпы к нейтральной швейцарской границе, переход ее и ужасы более чем двухлетнего лихтенштейнского интернирования.

Началась борьба против советской репатриационной комиссии за жизнь почти тысячи офицеров и солдат кадров армии.

1947 год был годом нашего выхода из тактического кольца политического окружения. В этом году демобилизованные кадры армии переплыли Атлантический океан и благополучно высадились на территории прекрасной Аргентины. Кадры армии, найдя в лице Аргентины вторую родину, ни на одно мгновение не забыли, что они — сыны великой и многострадальной российской нации, и приступили с разрешения правительства к организации Суворовского союза, под флагом которого и началось военно-национальное русское движение борьбы за освобождение Матери-Родины от власти сил международной революции.

Суворовцы поняли, что они не имеют права спать спокойно, пока не будут восстановлены попранные права народов России и не наступит возрождение, единственно интересующее их возрождение — великого и неделимого государства российского.

Моральная сила Суворовского союза заключается, говоря военным языком, в совершенно правильном политико-стратегическом развертывании.

Оперативное искусство учит, что главный удар должен всегда наноситься в решительный момент боя на решающем направлении. Стратегия говорит, что все победы, одержанные на второстепенном театре военных действий против слабейшего противника, иногда не смогут дать решения всей кампании.

Можно идти от победы к победе, иметь целый ряд оперативных и тактических успехов, и все-таки в конце концов проиграть общее вооруженное столкновение.

Германский пример Второй мировой войны чрезвычайно показателен. Немцы набросились на СССР, который, бесспорно, в то историческое время не был их главным противником, а его территория, с точки зрения чистой стратегии, не являлась тогда главным театром военных действий.

Вот почему целый ряд блестящих «оперативно-тактических Канн» не дал им возможности выиграть общую кампанию, ибо в то время и при тогдашней стратегической обстановке Англия была их естественно главным противником, а ее острова и Атлантический океан являлись главным театром военных действий.

Основной ошибкой всех наших так называемых белых организаций и является неправильное политико-стратегическое развертывание.

Большинство из них, по причинам исключительно личного или партийного характера, воюют не на главном фронте и не против главного противника, то есть против коммунистической идеологии, а между собою или, точнее, на внутреннем эмигрантском театре военных действий, и против своего соседа, такого же белого национального, но только в той или иной степени иначе думающего.

Суворовский союз ведет борьбу исключительно против сил Третьего Интернационала и никогда не опозорил себя борьбой против параллельно с ним идущего союзника, хотя очень часто идеология и тактика этого «союзника» принципиально отличается от доктрин и форм борьбы Суворовского союза.

Этим правильным стратегическим развертыванием и обязан союз своему высокому моральному духу.

Поэтому он сохраняет свои силы и динамику, не позволяя увлечь себя, как иные организации, в долгую и бесплодную борьбу на холостом ходу в процессе тактического изматывания. Являясь, однако, движением военно-национальным, союз после выработки своей тотальной военно-национальной идеологии и доктрины твердо стал на ту точку зрения, что сегодня, в наше историческое время идеологически-политических войн, каждый генерал и офицер должны быть высоко политически образованы, а солдат — понимать свои задачи и свой идеологически-политический маневр.

Это не значит, что союз считает нужным военным делать штатскую политику или вырабатывать партийные программы. Нет, армия должна только с винтовкой у ноги стоять на страже своей исторической государственности, а если ее пока нет, то на страже ее государственной идеи, и быть готовой во всякое время не допустить новых экспериментов интернационального характера над измученным телом Родины.

Армия не имеет права вмешиваться во внутреннюю политическую жизнь страны, за рубежом заниматься политиканством, поддерживая штыками, пусть даже сейчас символически, ту или иную политическую идеологию или партийную программу.

Кардинальная ошибка большинства наших белых генералов на всем протяжении политической жизни зарубежья заключается в том, что они хотят объединить лебедя, рака и щуку. Вмешиваются в так называемую партийную политику, ничего общего с государственной политикой не имеющей, и хотят, став во главе, втиснуть свободную и разнообразную жизнь всевозможных политических и общественных организаций в условия наиболее для них понятные и приемлемые, то есть загнать их всех командой на казарменный плац. Не приходится удивляться, что штатские партийные люди команды не понимают, слушать ее не хотят и начинают сопротивляться.

В результате таких окриков создается хаос сопротивления, борьбы за личную и организационную свободу, дальнейший процесс раскола, деления и разложения. В этой борьбе всех против каждого и каждого против всех гибнут все организационные попытки и самые лучшие стремления.

Для нас намного хуже, когда бывшие военные, в полном смысле этого слова забывшие не только азбуку военного дела, но и сам дух его, пробуют создать так называемые военные организации, сводящиеся в конце концов в общества «чашек чая, взаимного обожания», и в которых распыляется динамика русского национального офицера.

Все они потом плетутся безличной вереницей в массе русского зарубежья.

В заключение всего вышеизложенного, у нас за рубежом нет ни одного, хотя бы сколько-нибудь авторитетного центра, ни одной большой национальной газеты или серьезного периодического органа.

Нет и ни одной мало-мальски сильной военной организации.

Процесс нашей политической жизни — на радость врагу — пошел по линии не интегрального, а дифференциального исчисления.

Этот ужаснейший процесс совершенно дезинформировал Запад, и не приходится удивляться нам, русским, ведущим борьбу один против другого, не брезгуя никакими средствами, что нас там не понимают, нас не слушают и нас сторонятся. Мы виноваты в том, что Запад не знает и не понимает «русского вопроса», не отличает задач мировой революции от русских исторических задач, и смешивает два диаметрально противоположных понятия — СССР и Россия.

Погрязнув во всевозможных политико-демократических программах, часто слепо скопированных по западному образцу, мы забыли оглянуться назад, на нашу чисто русскую историческую правду и на политическую работу наших предков. А между тем люди, которые забывают своих предков, не могут ожидать признания со стороны своих наследников, и работа их в перспективе истории не даст нужного результата, даже если она временно имела целый ряд тактических побед. Во всех наших действиях и начинаниях должна проходить красной нитью, как в классической стратегии, идея операции, а эта идея при различной политической тактике и методах боя должна заключать в себе единую сущность и единую волю, а именно — благо государства российского и населяющего его народа.

Мы должны твердо помнить и хорошо понять, что судьба человечества не решается только одним арифметическим подсчетом материальных сил, что дух нации и личности играл и будет играть главенствующую роль во всех исторических процессах.

Из этого мы можем черпать веру и видеть надежду на наше спасение.

Без единства стратегической идеи борьбы мы не сможем найти правильной национальной дороги и спасти мир, указав Западу правильный путь к разрешению мирового кризиса, который в конечном итоге сводится к разрешению нашего национально-русского морально-политического кризиса, поставленного теперь во весь свой рост перед лицом всего мира бушующими силами мировой революции.

В глубоком стратегическом тылу, но не на фронте, Германия является сейчас политической прифронтовой полосой, а Франция в лучшем случае — линией оперативных резервов. Повторяю: в глубоком военно-политическом тылу, то есть в Северной или Южной Америке, мы должны попробовать добиться разрешения провести съезд всех главных представителей русских религиозных, политических и бытовых организаций, имея в виду главной задачей этого съезда не организацию какой-то новой «говорильни», а солидные выборы с постоянным местопребыванием и работой Русского зарубежного парламента.

Этот политически-бытовой парламент должен выделить из себя постоянное центральное представительство, нечто вроде Русского зарубежного правительства, распространяющего свои властные полномочия на всю старую и новую русскую эмиграцию.

Центральный комитет выбирает председателя-президента, который и будет на основании демократических, парламентарных началах главою русской эмиграции, представляя, таким образом, национальные интересы России за рубежом.

Председатель этого зарубежного русского правительства может быть временно выбираемым лицом или постоянным, если по воле зарубежья во главе комитета-правительства встанет законный претендент на исторический престол государства Российского.

Одновременно, но обязательно, отдельно создается главное управление всех существующих за рубежом русских воинских организаций, но не путем договора или федерации, а путем полного слияния их в единую и единой волей управляемую воинскую силу русского зарубежья.

Она выделяет из себя в центральный комитет своего представителя — военного министра, а на месте имеет командующего кадрами будущих вооруженных сил русского зарубежья.

Как это ни кажется трудным, на первый взгляд, но это вполне осуществимо, даже при наших крайне ограниченных средствах. За историческим примером далеко ходить не приходится — это поляки: они имеют в эмиграции свой народ, парламент, правительство и президента.

В правительстве находится военный министр генерал Бур-Комаровский, а кадры армии возглавляет генерал Андерс.

Мы знаем, что сейчас мы идем против течения и что сильные мира сего против нас. Нам трудно надеяться получить от них поддержку для нашей работы и пробудить в них желание понимать русский вопрос.

Однако время работает на нас.

Народы пробуждаются и начинают понимать то, чего не хотят еще понять некоторые представители власть имущих.

Недалеко то время, когда начнут выигрывать те, которые шли и идут во имя правды, против течения.

Сильные мира сего могут оказаться при «особом мнении».

Как не стремятся некоторые правительства Запада, а, быть может, и часть членов Политбюро в Москве, сохранить мир, это совершенно невозможно, ибо является работой против исторического процесса.

Сила не может ограничить саму себя. Революция всегда движима яростью разрушения, и ее машина не может долго оставаться в бездействии, так как иначе она заржавеет и, постепенно теряя динамику своей сущности, начинает эволюционным порядком разваливаться, поглощая саму себя и своих руководителей.

Не для того строили они ее 32 года, чтобы теперь, с точки зрения революции, найти для себя бесславный конец.

Революция, по существу своему, динамична и должна непрерывно и во всех видах вести борьбу, и только вопросом времени является, когда же наконец все эти «холодные» формы войны с отдельными огневыми вспышками перейдут во всемирный атомный пожар.

Идеология революции должна поглощать все новые и новые нации и государственные территории. Для ее победоносного шествия ей необходимо беспрерывно считаться с нефтью.

Но нефть — это великая, но страшная вещь. Это кровь сатаны, и она значительно дороже человеческой крови.

Многое может мир отдать и со многим примириться, но с потерей нефти — никогда! От сильных мира сего зависит многое, но далеко не все, ибо есть сильнейшие, много глубже понимающие исторические мировые процессы, и от них, этих сильнейших, зависит разрешение вопроса, о котором я писал: «Быть или не быть?»

Знаки времени на небе указывают, как некогда звезда, ведшая волхвов, что мы неуклонно идем к процессу строительства единого мира, и не путем федерации или объединяющего сговора, а путем организации такового единой политической силы, во власти которой окажется орудие современной магии — технология планетарного разрушения. Сильнейшие мира сего, по-видимому, поняли сущность коммунизма. Они начинают чувствовать, что он является тормозом в проведении исторических процессов. Они его осудили и этим самым обрекли. Они готовы будут поддержать силы национальной революции, если им будут даны принципиальные гарантии того, что грядущая Россия будет символом мира и всеобщего благополучия, а не источником новых драм и политико-социальных и национальных трагедий.

Эти принципиальные гарантии будущая Третья Россия может дать со спокойной совестью, ибо она предполагает строить на фундаменте трех справедливостей: моральной, политической и социальной. Она не собирается повторить некоторых ошибок дореволюционного времени или пролить океан крови, как это сделала революция Третьего Интернационала. Не собирается она упасть на дно той пропасти, куда упала Германия, ведомая правительством Третьего рейха.

Третья Россия — это не Третий рейх, и народы свободного мира должны понять, поверить ей и, поверив, оказать полную поддержку в ее восстановлении.

Силы мировой революции почти неограниченны, но также неограниченны некогда были и силы планетарного хаоса. Но вот было сказано: «Да будет свет!» И с тех пор свет надежды нас не оставляет.

Мы боялись бы ложиться спать, если бы не надеялись проснуться.

Дрожали бы при заходе солнца, если бы не знали, что после каждой ночи приходит день. Боялись бы жить и не видели бы смысла в жизни, если бы не веровали во всеобщее воскресение.

Мировая революция подходит к роковой цифре — 33. Это великое и каббалистическое число.

Тридцать три года страдал, пребывая в человеческом образе, Спаситель мира.

Тридцать три года, как говорит легенда, продолжалось первое столкновение на земле белой и черной расы под предводительством праотца религии — легендарного Рамы.

На высотах таинственных Гималаев считают, что человек должен пройти на своем пути тридцать три реинкарнации (перевоплощения) для достижения вечной нирваны.

Тридцать три ступени имела лестница Иакова, ведшая к небу и виденная в его пророческом сне.

Тридцать три степени посвящения имеет правоверное франкмасонство, и тридцать три света зажигали в старогерманских ложах, подготовляя к борьбе с христианством новую религию — религию солнца.

После тридцати трех, как говорит мистика, жизнь побеждает смерть. Свет побеждает тьму. Приходит хаос падения в бездну отрицания и небытия или наступает великое возрождение и восходит свет славы и победы.

«На Бога надейся, а сам не плошай!» Мы должны искать, и упорно искать, путь к нашему национальному возрождению и единству. Искать, веруя и уповая, памятуя великие слова: «Ищите и найдете. Стучите — и отворят вам. Просите — и дано будет вам».

Слово имеет великую и магическую силу, а при концентрации и повторении само реализуется и переходит в дело.

Надо только уметь претворить идею в слово, а слово в факт.

Надо бросить фронт лжи и провокации и начать говорить всюду и везде, всем и каждому великое слово русской правды, и мы увидим тогда, как оно претворится в чистое белое дело. Белое по существу, а не по форме.

Скажем же миру как можно скорее это великое слово, ибо оно принесет нам наше национальное возрождение.

Нас ждут.

Но мы не готовы. Мы, погрязнув в детски-смешных распрях, заблудились в трех соснах, а имя им — ложь, эгоизм и бесконечная глупость.