Прежде чем приступить к дальнейшему изучению доктрины «малой войны», будет чрезвычайно важно ознакомиться, хотя бы кратко, с той идеологической и психолого-революционной обстановкой, в атмосфере которой начала рождаться эта новая военно-революционная доктрина.

Посмотрим, что говорили о принципах революционной войны вожди коммунистической революции. И почему революция заставила советский Генеральный штаб приступить к разработке этого нового метода борьбы и этой новой формы политико-огневого боя.

Первый «апостол» марксизма Ленин писал: «Марксизм признает самые различные формы борьбы, причем он их не выдумывает, а лишь обобщает, организует, придает сознательность тем формам борьбы революционных классов, которые возникают сами собой в ходе истории движения. Безусловно, враждебный всяким отвлеченным формулам, всяким доктринерским рецептам, марксизм требует внимательного отношения к грядущей борьбе, которая с развитием движения, с ростом сознательности масс, с обострением экономических и политических кризисов продолжает все новые и все более разнообразные способы обороны и нападения. Марксизм ни в коем случае не ограничивается возможными и существующими только в данный момент формами борьбы с изменением данной социальной конъюнктуры. Марксизм в этом отношении учится, если можно так выразиться, у массовой практики, далекий от претензий учить массы, выдумываемыми кабинетными систематиками, формам борьбы…» (См.: Ленин В.И. Соч. Т. II. С. 186).

Уже из этой краткой выдержки мы видим, что марксизм в принципе готовился вывести в поле совершенно новые и неведомые способы революционной массовой борьбы.

«Способы ведения войны, формы войны, — говорил Сталин, — не всегда одинаковы. Они меняются в зависимости от условий развития, прежде всего, в зависимости от развития производства. При Чингисхане война велась иначе, чем при Наполеоне III. В ХХ-м веке ведется иначе, чем в XIX-м» (См.: Сталин И.В. Соч. Т. V. С. 168).

Дальше тот же Сталин в томе X на странице 240 говорит: «Победа Октябрьской революции означает коренной перелом в истории человечества, коренной перелом в исторических судьбах мирового капитализма, коренной перелом в освободительном движении мирового пролетариата, коренной перелом способа борьбы и в формах организации, в быту и традициях, в культуре и идеологии эксплуатируемых масс всего мира» (выделено автором).

«Опыт Великой Отечественной войны подтвердил полное превосходство советской военной науки над буржуазной военной наукой», — читаем мы в книге Н.А. Булганина «Тридцать лет Советских Вооруженных Сил» (М.: Госполитиздат, 1948. С. 11–12).

Дальше советский военный министр приходит к следующему заключению: что последняя мировая война была победой советской военной науки над военной наукой гитлеровской Германии.

И, наконец, прямой наследник Сталина и один из первых вождей современной военной политики СССР заявляет: «Могут ли быть какие-либо сомнения в том, что если империалисты развяжут Третью мировую войну, то эта война явится могилой уже не для отдельных капиталистических государств, а для всего мирового капитализма» (См.: Маленков М.Г. 32-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. М.: Госполитиздат, 1949. С. 21–22. Подчеркнуто автором).

Это наиболее ясное и совершенно откровенное заявление из современного наиболее авторитетного коммунистического источника. И эта песнь борьбы должна быть ясна без дальнейших слов. Мне кажется, что комментарии излишни. Можно было бы цитировать очень долго и речи, и книги современных советских вождей, политиков и полководцев, желая доказать, что именно эта новая революционная, коммунистическая атмосфера и заставила советский Генеральный штаб приступить к разработке этих новых психологических методов борьбы и этой новой, глубоко революционной тактики боя.

Невежество буржуазных идеологов борьбы, говорят товарищи-марксисты, и заключается в том, что они отрывают цели внешней политики от задач внутренней политики.

Однако мне кажется, что, провозглашая данный военно-политический догмат, в виде обвинения буржуазного мира, товарищи-марксисты исторически не правы.

Более чем сто лет тому назад не только буржуазный, но и прусско-королевский генерал фон Клаузевиц высказал положение, что война является продолжением внешней государственной политики, но что вспыхивает она обыкновенно под давлением внутреннего состояния вражеских сторон.

Состояния духовного, психического, политического или социального.

Углубимся в историю. Духовное состояние европейского средневекового рыцарства ввергло его в военную авантюру, исторически называемую Крестовыми походами. То же внутреннее духовное состояние вызвало «священную тридцатилетнюю войну». Как часто, исторически часто, внутренняя «национальная динамика» заставляла династии предпринимать завоевательные походы.

То же внутреннее экономическое или социальное состояние страны было, обыкновенно, двигающим мотором капитализма во всех его колониальных экспансиях.

Внутреннее революционное поражение французской нации создало эпоху Наполеона.

Послеверсальское внутреннее политическое положение Германии привело к власти Адольфа Гитлера и, как результат, открыло страницу истории Второй мировой войны.

Будем объективны, на страницах той же советской печати часто приходится читать, что капиталистические державы, не имея возможности справиться с состоянием внутреннего государственного рынка, провоцируют империалистические и захватнические войны.

Итак, в данном случае, историческая логика против коммунистического обвинения буржуазной философии.

Однако в одном коммунисты правы, и это в том, что никто с такой точностью, с такой ясностью и с такой железной логикой не указал на вышеуказанное политическое положение и не создал новую военно-политическую доктрину, которая с огромной динамикой проводится сейчас в историческую жизнь.

В этом отношении историческая пальма первенства принадлежит правительству международной революции.

При глубоком военно-политическом анализе вышеуказанной доктрины мы увидим, что вся современная политическая экспансия и военная динамика коммунизма и базируется на этой воинствующей идеологии и на этом военно-политическом заключении. Демократическому и свободному миру должно быть ясно, что, выходя из своих военно-политических доктрин, советская политика и стратегия будут вести великую политическую игру, с одной стороны, на внутреннем социальном движении пролетариата, а с другой стороны — на освободительно-национальных чувствах в колониях. Этим Советы поставят западный мир перед лицом совершенно новых, чисто революционных методов идеологически-политической борьбы и перед новой формой революционного военного искусства.

Западный мир должен глубоко проанализировать вышеупомянутый революционный подход к военному делу.

В своей книге «Крестовый поход в Европу» генерал Эйзенхауэр восклицает, что «война ведется, скорее, в сфере предположительного и невозможного, чем в калькуляциях известного и реального». Другими словами, американский полководец говорит о том, что классическая стратегия называет элементом внезапности (Юберрашунг).

Военная наука поучает нас о разных видах внезапностей. Мы знаем внезапность тактическую, оперативную и стратегическую. Первоклассная профессиональная военная разведка должна являться главным элементом страховки против всех вышеуказанных факторов огневой внезапности.

Изучение советской военной революционной формы боя будет великой военной и политической страховкой, будет той положительной силой, которая постольку, поскольку это будет возможно, уменьшит в оперативной калькуляции, указанной генералом Эйзенхауэром, коэффициент невозможного и предположительного в пользу определенного и известного.

Ведь закон жизни гласит, что только наиболее приспособленные биологически выживают.