Эпилог

— Очень мило, моя дорогая. Эти лёгкие цветовые оттенки смотрятся элегантно и уютно. Действительно стоило заказать ткани для штор в Италии, не правда ли?

Леди Тилни прогуливалась по гостиной, пристально оглядывая всё вокруг. Сейчас она подошла к широкому камину и поправила стоящие на нём фотографии в серебряных рамках. В глубине души Люси опасалась, что леди Тилни проведёт указательным пальцем в изящной перчатке по камину и упрекнёт её, что она не слишком строга к горничной, как тому подобает. Впрочем, это действительно было так.

— Но, я должна сказать, что вся обстановка действительно в хорошем стиле, — продолжала леди Тилни. — Гостиная — это всегда визитная карточка дома, по ней тотчас видишь: у хозяйки дома есть вкус.

Пол обменялся с Люси озорными взглядами и заключил леди Тилни в свои медвежьи объятия.

— Ах, Маргрет, — сказал он, смеясь. — Только не делай вид, что это дело рук Люси. Ты же собственноручно выбирала каждую лампу и каждую подушку. Не говоря уже о том, как ты вертела и крутила мебельщика. А мы даже не сможем отблагодарить тебя, помогая при сборке стеллажей из Икеи.

Леди Тилни нахмурила лоб.

— Ну извини, маленький всезнайка.

Пол наклонился и положил ещё одно буковое полено в горящий огонь.

— Только вот эта чудовищная перекошенная картина сводит на нет всю красоту моей композиции! — леди Тилни показала на картину, висящую на противоположной стене. — Нельзя ли хотя бы перевесить её в другую комнату?…

— Маргрет, это же подлинный Модильяни, — терпеливо сказал Пол. — Через сто лет он будет стоить целое состояние. Люси полчаса визжала, когда обнаружила его в Париже.

— Неправда. Максимум минуту, — возразила Люси. — Зато будущее наших детей и внуков полностью обеспечено. Этой картиной и Шагалом, картина которого висит в коридоре.

— Как будто вам это нужно, — сказал леди Тилни. — Твоя книга определённо станет бестселлером, Пол, и я знаю, что Секретная Служба платит вам внушительные суммы. Что вполне заслуженно, если представить, что вы для них делаете, — она покачала головой. — Хотя я и не одобряю, что Люси занимается этой опасной профессией. Не могу дождаться, когда же она станет более домовитой. Но, даст Бог, это скоро произойдёт.

— Я, в свою очередь, жду не дождусь, когда, наконец, изобретут центральное отопление, — Люси, поёживаясь, опустилась в кресло у камина. — Не говоря уже о других вещах, — она посмотрела на каминные часы. — Они будут здесь через десять минут, — сказала она нервно. — Луиза может начинать накрывать к чаю, — Люси посмотрела на Пола. — Как ты думаешь, как среагирует Гвендолин, когда узнает, что у неё будет брат или сестра? Мне кажется, это должно быть странное чувство, — она погладила себя по слегка округлившемуся животу. — Когда у нашего ребёнка появятся дети, они уже состарятся до того, как Гвендолин появится на свет. И может быть, она станет ревновать. В конце концов, мы её оставили младенцем, и если она сейчас увидит…

— Она наверняка обрадуется, — перебил Пол ее поток речи. Он положил ей руку на плечо и нежно поцеловал в щеку. — Гвендолин также великодушна и добра, как ты. И как Грейс, — он прочистил горло, чтобы скрыть растроганность, охватившую его. — Я уже ничего не боюсь с того момента, как Гвендолин и этот юный негодяй сообщили, что я когда-то стану дедушкой, — сказал он чуть погодя. — Я надеюсь, они не будут спешить с этим ещё пару лет.

— Извините! — в комнату вошла служанка. — Я забыла! Я должна накрывать здесь или в столовой, миссис Бернхард?

Прежде чем Люси успела что-то ответить, леди Тилни возмущенно втянула в себя воздух.

— Во-первых, вы должны стучаться, — сказала она строго. — Во-вторых, вы должны подождать, пока вам скажут «Войдите». В-третьих, вы не должны появляться на глаза хозяев с растрёпанными волосами. И в-четвертых, нужно говорить не мистер и миссис Бернхард, а «мэм» и «сэр».

— Да, мэм, — сказала испуганная служанка. — Тогда я пойду за пирогом.

Люси, вздохнув, посмотрела ей вслед.

— Я думаю, что к этому имени я никогда не привыкну.