С момента последней встречи с Эрдемиром Расим стал чувствовать некоторую тревогу, когда находился на улице. Было ли это следствие того, что он находился под контролем у средств Эрдемира, или ему просто так казалось, он не понимал.

Спустя три дня ему позвонил Эрдемир и назвал три цифры.

Первые означали дом и квартиру по улице Богдановича, третья была временем, от которого ему было необходимо отнять два часа.

Не мудрствуя лукаво Расим пришел в указанный срок по указанному адресу. Он позвонил в дверь с глазком. Дверь открылась, его встретил сам Эрдемир.

Они прошли в одну из комнат, сели на диван. Перед ними на журнальном столике стояли вазочки с виноградом и сушеными фруктами.

Эрдемир взял в руки пульт и нажал на кнопку, какой-то прибор над телевизором мигнул красной лампочкой.

— Это создатель помех, от возможного прослушивания, — сказал Эрдемир.

Расим кивнул головой.

— Береженого Господь бережет, — продолжал Эрдемир, — а не береженого бережет конвой.

Расим хотел поправить поговорку, но не сделал этого.

— Отныне все встречи с тобой мы будем проводить здесь. Для всех мы с тобой не знакомы или знакомы, как говорят у вас, по шапке.

— Шапочно, — тут уже Расим не выдержал.

— То есть у них одинаковые шапки?

— Нет, они снимают или приподнимают шапки, увидев другу друга. Значит это не очень большую степень знакомства. Но я о другом. К чему эти предосторожности, если ты сказал, что мы не играем в шпионов?

— Для твоей же пользы.

— Ну, пусть будет так…

— Ты почему все же прекратил ездить за рубеж?

— Для такой поездки нужны бабки.

— У тебя они будут. Правда, их надо заработать.

— Ты дашь мне удочку?

— Удочку, зачем?

— Знаешь, у нас в так называемую перестройку, было модно говорить: «Я не дам вам денег, но дам удочку, то есть, научу ловить рыбу или подтолкну к тому, чтобы научить вас ловить рыбу».

— Не лишено логики. Я научу тебя ловить рыбу, но ты должен преодолеть некую обиду, которую почему-то держишь на меня.

— Да за что?

— Не знаю, ты мне сам об этом скажешь.

— Нет, я привык обижаться только на себя…

— Здесь ты не прав. Хотя… С одной стороны, это плохо, с другой, — хорошо.

— Чего же здесь хорошего?

— Позже поймешь, а пока это моя профессиональная тайна. У меня к тебе будет незначительная просьба: прямо здесь, и долго не думая, напиши мне круг твоих знакомых по Ивье, университету, работе в фирме, да и вообще тех, кого ты знаешь.

— Это имеет отношение к уровню оплаты моей работы?

— Самое существенное.

Эрдемир поднялся с дивана, открыл ящик стола, достал лист бумаги и ручку, положил все это перед Расимом и вышел в другую комнату.

Расим взял ручку, но не смог написать ни оного слова. Он словно в ступор попал.

Прошло четверть часа. В комнату вернулся Эрдемир, он без интереса посмотрел на пустой лист и произнес:

— Так, где ты купался в детстве?

— На Немане.

— А почему не в Гавье?

— Потому, что Гавья была на пять километров дальше Немана.

— А жил ты на улице Советской или Ленина?

— На улице Первого мая.

— Дом у тебя был частный?

— Нет, это был вполне современный пятиэтажный дом.

— Но почему ты жил там, тогда как вся татарская часть города жила в районах улиц Советская и Ленина?

— Там жили те, кто родился в Ивье, а я был приезжим, и потому мы жили в коммунальном доме. Это что, проверка?

— Нет, это не проверка. Хотя ты должен понять, что время от времени тебя будут проверять, ведь мы не в бурбулки играем. Это просто тесты, чтобы тебя немного расслабить.

Еще через полчаса Расим наконец составил список, в который вошли два десятка его знакомых.

Без особого интереса Эрдемир убрал исписанный лист и дал ему еще один.

— Составь список руководителей любого ранга, с кем ты лично не знаком, но знаешь о них от близких или СМИ.

Второе задание было проще. Расим включил свою память и написал еще десятка два фамилий.

— А теперь попробуй составить список из тех, кто в оппозиции нынешнему режиму.

— Ну, этого я не знаю, — сказал Расим, — я с недавних пор вообще вне политики.

— А что тебя оттолкнуло от нее? — спросил Эрдемир.

— Моя прошлогодняя поездка за границу.

— Не лишено логики, — сказал Эрдемир. — И тем не менее…

Расим написал три известные ему по газетным публикациям фамилии и сказал:

— Все, больше никого не знаю.

— Ну и прекрасно, ведь не придумывать же тебе того, чего на самом деле не существует. Я еще раз подчеркиваю, это всего лишь своеобразные тесты. А вот теперь самая настоящая работа. Работа, которая неплохо оплачивается. Это как раз то, о чем я тебе говорил.

Эрдемир положил перед Расимом атлас автомобильных дорог Беларуси.

— Постарайся найти самые мелкомасштабные карты вот этих зон.

И он сделал несколько окружностей на стыках Минской, Брестской и Гродненской областей.

— Ну, мы же договорились не заниматься шпионажем! — возмутился Расим.

— А мы и не занимается им. Разве я прошу тебя вскрыть сейф в Министерстве обороны? Поищи открытые источники или полуоткрытые. И вот тебе некий аванс, а заодно деньги на расходы.

И Эрдемир протянул Расиму нетолстую пачку долларов.

— А не проще ли сразу белорусскими? — съязвил Расим. — А то меня арестуют за распространение…

— Это настоящие доллары, — не понял ерничанья Эрдемир, — ими очень удобно рассчитываться с теми, кто будет поставлять тебе карты.

— Не лишено логики, — ответил на это Расим.

— Рад, что наши логики совпадают, — сказал Эрдемир.

— Я могу быть свободен?

— Нет, давай попьем чаю и насладимся фруктами и разговором двух умных людей, которые закончили свои дела и просто беседуют.

Эрдемир принес новый чайник с горячим чаем, плеснул его в чашки и произнес:

— За нас, умных людей.

— Здесь все, как на экзамене в вузе, — сказал Расим.

— Поясни, почему так? — спросил Эрдемир.

— Охотно, — ответил Расим. — Старый студенческий анекдот определяет экзамен, как разговор двух умных людей.

— А если один из них не умен? — спросил Эрдемир?

— Тогда другой не получает стипендию, — заключил Расим.

— Странные у вас, русских, анекдоты, — сказал Эрдемир. — Все словно поставлено с ног на голову. Вы словно сидите в яме, но считаете, что в яме сидит весь мир.

— Сие свойственно всем этносам, — произнес Расим. — Русские, как ты говоришь, действительно видят себя с одной стороны в яме, но с другой — не особенно страдают от этого, потому что знают — в любой момент они могут оттуда выбраться одним прыжком.

— Ну, это ваши имперские амбиции шапкозакидательства.

— Безусловно. А разве не об этом мы говорили тогда в Анталии? Ведь ты сетовал, что Турция не играет той роли, которую должна играть, и Каморкана взяла эту роль на себя. Но Каморкана не обладает потенциалом Турции и ждет не дождется, когда все же передаст хранимые идеи мусульманского мессианства Турции. Я за этот год много раз возвращался к нашим спорам и поработал в библиотеках. Даже прочел некий труд под названием «Турция между Европой и Азией». Так вот его авторы, так же как и ты, считают, что Османская империя была государством теократическим. И в нем понятие «свой — чужой» определялось в зависимости от конфессиональной принадлежности подданных.

— Но эта линия развития турецкой государственности была прервана кемалистами. Они отменили арабский алфавит и перевели знаковую таблицу языка на латиницу, они отделили мечеть от государства.

— Да, это так. Но все это формальность. На самом деле, глубинные ценности цивилизации не вытравливаются так просто. И даже тот факт, что в шестидесятых годах в Турции появилась исламистская партия с названием Партия национального спасения во главе с Эрбаканом, а три года назад она завоевала парламентское большинство, говорит о многом. Ведь ее лидер стал фактически руководителем государства. Именно он выдвинул лозунг объединения исламского мира от Казахстана до Марокко, к созданию исламского общего рынка, исламских НАТО и ООН. Кроме того, он требовал пересмотреть курс Турции на ее присоединение к Евросоюзу.

— Но из этого ничего не вышло, — сказал Эрдемир. — Лозунг остался лозунгом. Турция по-прежнему уходит от традиций и ценностей, которые соблюдаются и сохраняются в Каморкане. К тому же враги Турции и Каморканы объявили деятельность правительства Эрбакана несовместимой со светским характером государства. Ему пришлось уйти в отставку и распустить партию.

— И на этой, как у нас говорят, трагической ноте мы сегодня расстанемся?

— Да. Если все, о чем мы говорили, будет готово раньше, чем позвоню я, свяжись с Бахадыром.

Расим направился к дверям, и тут Эрдемир добавил:

— В следующий раз ко мне на встречу ты должен идти от метро по улице Киселева, причем обязательно по правой стороне. Нам нужно проверить, не ходят ли за тобой визави.