Глава XVIII

Много раз вспоминал я последнюю встречу с мастером и его сотоварищами. Она многое открыла для меня и во мне, и многое пришлось переосмыслить. Попав в другое тело, я приобрел немало новых качеств, в том числе таких, как нетерпеливость, вспыльчивость, желание показать себя в значительно лучшем свете и так далее. О хороших качествах я уже упоминал, но они чисто физические и их не так и много. Благодаря своим новым качествам я влип в историю, если можно так выразиться в этой ситуации, в которой я сейчас находился. Заключив пари с колдуном, я отрезал себе все пути к отступлению и это еще мягко сказано.

Мы начали охоту на информацию. Колдун направлял мои действия, а я выкрадывал скупые сведения. Так продолжалось в течение почти двух месяцев, пока адреналин окончательно не расшатал мою нервную систему. Попробуйте ночами получать приличную порцию страха, а затем днем, просмотрев украденное и удостоверившись, что ночная вылазка прошла впустую, не нервничать. И вот настал момент, когда я уже не смог совладать со своими нервами и в пух и прах разругался с колдуном.

Я пришел к нему после очередного провала и плюхнулся в его старое кресло, заскрипевшее подо мной так, будто это был человек.

– Снова не в духе, – коротко бросил хозяин, то ли спрашивая, то ли утверждая, – как будто это я устроил эту гонку, будь она неладна.

– Чем ворчать, подумали бы хорошенько, где может быть хоть что-нибудь нам полезное. – Огрызнулся я и закрыл глаза.

– Тебе отвар сделать, чтобы хоть немного успокоиться?

– Не надо, меня уже тошнит от ваших трав.

– Тогда чего же ты пришел? – Колдун уставился на меня красными от бессонницы глазами. – План у тебя есть, поспал бы лучше перед выходом.

– Что-то вы сегодня не особенно вежливы, мой генерал, – съязвил я и судорожно вздохнул, – давайте лучше думать, чем заниматься, залезть в чужой дом мы всегда успеем.

– Так скажи мне, что конкретно ты хочешь найти и, возможно, я помогу тебе. Только не напускай снова тумана.

– Если бы я знал, к вам бы не обращался, – похоже, что детонатор внутри меня сработал, – и вообще, по какому праву вы мной командуете? Пойди туда, укради то, потом это. Может быть, вы меня используете в своих собственных целях? Причем, наверное, далеко не бескорыстных!

– Маркус, ты устал, не ходи сегодня никуда, – еле слышно проговорил старик и повернулся, чтобы уйти.

– Вот, снова вы мне указываете, что делать, а чего не делать. Нет, я пойду, но не туда, куда вы мне укажете. Я пойду… Я пойду…,– мой мозг лихорадочно работал, но ничего путного в голову не приходило, и я ляпнул наугад, – в монастырь братьев Солнца, вот куда я пойду!

– Нет, – испуганно закричал колдун, и ноги его подкосились.

– Это почему же? – невольно вырвалось у меня, – кто это может мне запретить?!

Старик замахал руками. Похоже, у него отнялась речь. Я принес ему воды.

– Маркус, за то время, что мы вместе, я привязался к тебе. У меня никогда не было семьи и детей и иногда я чувствую, что ты мог бы быть моим сыном, – на глазах у него блеснули слезы, и сейчас я заклинаю тебя, как сына, не ходи туда!

– Почему? – Такой оборот событий немного обескуражил меня, но упрямство и любопытство не давали сдаться без боя, – что там такое страшное, тем более для меня?

– Я не скажу тебе этого, – старик явно задыхался, но сдаваться не собирался.

– Не можете или не хотите?

– И то и другое…

– Ну что же, раз так, то я иду, – гнев охватывал меня все сильнее, – и, если со мной произойдет что-то из-за недостатка информации, пусть это ляжет на вашу совесть!

– Маркус!

Холодный ветер обжег мне лицо, но не остудил моих чувств. Чертов старикашка, неужели он и вправду меня водил за нос? Или все-таки дело в монастыре и я в очередной раз влезу в ждущую меня на каждом шагу выкопанную мною же яму? И все-таки я не люблю таких людей. Он, понимаешь ли, относится к тебе, как к сыну, но, когда дело касается, извините за повтор, конкретного дела, я уже недостоин его внимания. Да пусть он держит свою тайну при себе и меня не трогает. Папаша нашелся!

Этот монолог продолжался ровно столько времени, сколько мне понадобилось дойти до монастыря. Вот уж поистине, принесло меня туда, куда ноги несли. Это же надо! Я стоял напротив входа в монастырь и просто-напросто пялился на само здание. Не изучал, не любовался, а именно пялился.

Один из монахов, остановившись рядом со мной, некоторое время поглазел на меня, затем молча вошел в здание. Хотел ли он со мной заговорить или просто запоминал внешность мою на всякий случай? Догнать и спросить, что ли? Ходят тут всякие, смотрят, покоя от них нет, даже в монастыре. Стоп! Да это же я про себя, монах-то домой к себе зашел. Брюзжать начинаем? Это что же получается, Маркус настоящий начинает командовать парадом, а я сам где-то потерялся, или как? Так, того и гляди, совсем озвереть можно, к тому же, мы с моим другом Маркусом совсем забыли об элементарных законах конспирации. Посветлу припереться в многолюдное место и выставиться как на показ мог только круглый идиот!

Я осторожно огляделся. Справа на углу улицы стояли трое ротозеев и один из них, показывая на меня, что-то оживленно доказывал приятелям и, когда он заметил, что я к ним повернулся, резко сник и сделал вид, что смотрит в другую сторону. Чуть сзади вообще собралась небольшая процессия, как на параде повернув головы носами ко мне. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на толпу, которой этот финт явно не понравился. Народ, негромко ворча, начал рассасываться и я уже почти успокоился, когда мне на локоть легла рука в черном рукаве. От неожиданности я вздрогнул.

– А мне говорили, что ты бесстрашен, сын мой, – раздался сзади елейный голос, – не бойся, с тобой твои друзья.

– А я и не боюсь, – я повернулся, пытаясь провернуть тот же жест, после которого оппоненты почему-то имеют обыкновение падать. Но не тут-то было, монах оказался мал ростом и, едва я шевельнулся, присел. Так что получилось не очень приятно для меня. По инерции я, чтобы не упасть, качнулся вперед, и со стороны могло показаться, что я поклонился монаху. Кровь бросилась мне в голову, но монах опередил эту вспышку и правильно сделал, видать, понятливый малый. Он тоже слегка поклонился и жестом пригласил меня следовать за собой. Свой небольшой рост он с лихвой компенсировал быстрыми движениями, поэтому мне волей-неволей пришлось догонять его. Это, конечно же, не прибавило мне спокойствия, но я пересилил себя и последовал за монахом.

Сказать, что я был поражен увиденным внутри, это значит – ничего не сказать. Снаружи монастырь представлял собой нагромождение геометрических фигур, как лежащих друг на друге, так и пересекающихся в своих объемах. Зато внутри – полная гармония объема, света и, я бы посмел выразиться, энергии. Сразу же на входе я почувствовал, что настроение мое изменилось, причем я к этому не имел ни малейшего отношения. Если говорить откровенно, я оказался в культовом здании впервые, поэтому мне не с чем сравнивать. В бытность мою студентом я на какой-то лекции слышал, что геометрия зданий, если задаться целью, будет существенно воздействовать на человека как физически, так и психологически. Но вот почему и как, извините, не помню.

Мозаичные полы выложены таким образом, что чувствуешь себя неуютно, находясь возле стены, а на выходе из этого зала концентрически расходящиеся круги создают перед твоими глазами эффект движения. Хорошо, что у меня, Маркуса, хороший вестибулярный аппарат, не то голова могла и закружиться. Впечатление эффектное – тебе хорошо в этом зале и только в центре, на свету.

В стенах расположились высокие ниши, в которых стояли в разных позах статуи людей, за малостью времени я не рассмотрел их в полутьме, зато в районе купола парила фигура, очевидно, их бога в ослепительно белых одеждах на фоне не менее ослепительного золотого купола. Другого освещения в зале не было. Стараясь не смотреть под ноги, я широкими шагами (это чтобы не сбиться с шага, глядя на семенящего впереди реактивного монаха) приближался к маленькой дверце, приютившейся в одной из ниш. С этой дверцы начиналась сеть узеньких коридорчиков и крохотных келий, часть из которых была открыта и, видимо, пустовала. В таком лабиринте можно запросто заблудиться и бродить приведением до конца дней своих, поскольку за все время, что мы петляли, нам не встретился ни один из братьев. Шаги пришлось умерить из-за неуклюжих столкновений с моим провожатым. Сколько мы шли, я не знаю, но, когда мы вошли в другой зал, вздох облегчение вырвался у меня из легких и замер у меня на устах. В отличие от первого, здесь свет исходил снизу. Мы стояли на решетке, настолько мелкой, что картина внизу казалась живой, если смотреть во время движения. Вдоль стен те же ниши со статуями, а внизу парило над огнем темного красного цвета другое божество, антипод первого. Если бы меня спросили, от какого зрелища у меня осталось больше впечатлений, я бы растерялся. И то и другое потрясало красотой и необычностью. В отличие от первого, это божество было противоположного пола, совершенно обнажено и темнокоже. Хорошо, что мы находились за решеткой, а то с непривычки можно было бы и перепугаться. Мы направились к противоположной точке этого зала, проходя мимо забранного высокими перилами трехметрового отверстия в решетке. Зрелище завораживало, казалось, что снизу за тобой неотступно следят и неизвестно, что произойдет, если ты отведешь свой взор. Металлическая сетка слегка прогибалась под ногами, но не настолько, чтобы вы могли сильно испугаться. За дверью в нише снова оказался коридор, но уже с лестничными пролетами, ведущими вниз. Я уже говорил, насколько мне нравятся коридоры?

Теперь до меня начали доходить истинные размеры монастыря, стало понятно, почему сверху здание не особенно впечатляло. Под землей можно выстроить целый город и знать расположение помещений могут только избранные. В этом случае обычному прохожему делать здесь нечего. И еще один вопрос. Если даже у тебя будет на руках план, не будет ли здесь ловушек, ведь, насколько я помню из истории, жрецы и монахи развлекались таким творчеством и были большими мастерами на эти темные делишки. Но это было на Земле, возможно, здесь люди более просты и доверчивы? Хотелось бы на это надеяться! И тут я поймал себя на мысли, что на самом деле у меня есть исключительная возможность вообще отсюда не выйти. Допустим, тот, с кем я сейчас встречусь, скажет, чтобы я искал дорогу назад сам и что я тогда буду делать? Искать план – это уже вряд ли.

Понемногу паника охватила меня с ног до головы. Стало трудно дышать и ноги стали ватными. Но вскоре я ощутил легкий сквознячок всем своим телом, покрывшимся холодным липким потом. Где-то мелькнула мысль, что это тоже какой-то ориентир, но тут же погасла, не до того сейчас.

Я догнал своего проводника и схватил за плечо. Он, паразит, даже не вздрогнул, мумия ходячая, только молча развернулся ко мне. И это был не тот монах, который меня сюда заманил! Когда же они успели поменяться?

– Куда ты меня ведешь? – срывающимся голосом (то ли от волнения, то ли от резких движений) спросил я, – что это вы задумали, и кто это вы?

Этот истукан молча показал в ту сторону, куда мы шли и все тем же шустрым шагом засеменил вперед. Я снова догнал его.

– А ну, покажи мне язык!

Монах, нисколько не удивляясь и не смущаясь, открыл рот и показал мне остаток языка. Я, хотя и догадывался, но, честно говоря, не ожидал такого конечного результата и отпрянул от него. А тот невозмутимо продолжал свой путь. Ну и порядочки у местных жителей, лучше пока не нарываться. И я заспешил за этим несчастным, который настолько хорошо знал план монастыря, что уже не мог никому о нем рассказать.

Когда мы подошли к высокой резной двери, я понял, что путешествие закончено. Мой провожатый коснулся двери и свет погас. Я запаниковал и схватил его за шиворот, но совершенно напрасно, через пару мгновений дверь распахнулась, и света стало даже слишком много. Вот подлецы, сыграли на том, что глаза не могут настолько быстро реагировать на переход от темноты к яркому свету. Когда глаза привыкли к освещению в этом, как оказалось, довольно приличном по размерам помещении, моего монаха и след простыл. Зато я получил в компаньоны человек этак, сейчас посчитаем, да, двенадцать, сидящих за круглым столом, вернее, за столами, составленными кругом. Между столиками сразу напротив меня был проход, куда мне и предложили пройти. Не очень уютно стоять в центре такого пристального внимания, тем более, что за спиной у тебя постоянно находилось несколько человек.

Поскольку одеты они были одинаково, отличить их можно было только по лицам. Но попробуйте запомнить постное аскетическое лицо без признаков растительности, без каких-либо отличительных признаков. Не лица, а маски. У меня появилось странное желание посмотреть, что делается у меня за спиной. Проклятые монахи, пожалуй, поднаторели в своих темных делишках, знают, как найти подход к приличному человеку.

– Кто ты? – раздалось за спиной.

Я повернулся на голос, но определить того, кто спрашивал, было совершенно невозможно. Есть такая игра, когда несколько человек за спиной ведущего бьют его под локоть, и он должен определить, кто это сделал. Очень похоже. Только отличие состояло в том, что я не смогу занять место бьющего, то есть, в данном случае, задающего вопрос, даже если и угадаю. Конспираторы, понимаешь. Хотя, если задуматься, они не хотят, чтобы я когда-либо мог узнать их, а это значит, что у меня есть шанс выйти отсюда. Это уже хорошо. Осталось выяснить, шанс это или просто ритуал.

– Я – Маркус, и я не буду больше отвечать, пока вы не объясните, что это за знак у меня под ногами!

– Знак правды, – слова раздались у меня за спиной.

Теперь я предпочел не оборачиваться. Поиграем пока по их правилам и последим за реакцией масок напротив.

– Что вам от меня нужно?

– Только правды и ничего более.

– И затем я смогу узнать что-то, что интересует меня?

– Это будет зависеть от того, насколько ты будешь правдив…

Честно говоря, не нравился мне этот разговор. То ли безжизненность их голосов, то ли что-то, витавшее в воздухе, неуловимое и непонятное. Я медленно осмотрел зал, тем более, что меня не торопили. Осмотрел, это громко сказано. Абсолютное отсутствие чего-либо запоминающегося. Даже двери с этой стороны были абсолютно гладкими, как и лица этих манекенов. Только знак под моими ногами и столы со стульями, хотя их можно было и убрать, тогда зал будет абсолютно пустым. Внезапно внутри меня похолодело. Я представил, что пол резко уходит у меня из-под ног, и я лечу… Я лихорадочно начал шарить глазами по рисунку в поиске щели, которая покажет мне, что пол вокруг и знак – это не единое целое.

– Не переживай, под твоими ногами твердый пол и мы не собираемся хоронить тебя в каменном мешке под ним.

Час от часу не легче, ведь каменный мешок, судя по его словам, все-таки существует. Я поверил бы в их честные намерения, если бы не особенность того, как она была произнесена. У меня, если не считать волнения, сложилось такое впечатление, что сказал ее не один человек, а несколько по очереди, по мере того, как я поворачивался. Вот гады. Но какая синхронность, не придерешься. А вот я сплоховал, выдал свои чувства. Да пес с ними, лучше бы побыстрее развязаться с этим гнилым делом.

– Ладно, уговорили. Только потом пеняйте на себя, – я, насколько смог, насмешливо оглядел по очереди сидящих вокруг меня. – Возможно, моя правда вам не понравится, но в этом уж я не виноват.

– Это уже наше дело, как реагировать на твои слова. Твое дело отвечать.

– Один вопрос, господа. Стульчик не дадите, а то говорят, что правды в ногах нет, а вам она нужна больше, чем мне. – Один ноль в мою пользу.

– Кто ты? – по-видимому, счет они не вели. И напрасно.

– Генри Отс. Представитель Земли. Поэтому предлагаю Вам вести себя со мной как с Посланником со всеми вытекающими из этого последствиями. – Для вящей убедительности я заложил руки за спину и выставил правую ногу вперед.

– С какой целью вы прибыли на нашу планету?

Вот и вся убедительность. Ну и что я мог им сказать, что я сам этого не знаю? Хорош представитель, ничего глупее представить невозможно.

– Этого я еще не знаю, – неожиданно вырвалось у меня, и я понял, что говорить неправду или даже молчать мне не дает этот проклятый знак.

Но, по всей видимости, мои ответы сбили с толку моих собеседников. Сзади послышался шепот. Я не стал оборачиваться, чтобы не упрощать задачу впередисидящих. Я заметил только, что они все вместе слегка нагнули головы и, наконец, сзади раздалось:

– Нам нужно обдумать ваши слова. А пока вам предоставят все необходимое в соответствии с вашим статусом посланника. Отдыхайте.

Тут же появился мой сопровождающий. Я слегка растерялся. Представившись посланцем, я должен был, наверное, соблюдать какие-то церемонии, но ведь я их не знал, и что мне теперь делать? Неловко поклонившись, я последовал за немым.

К счастью, идти пришлось недалеко. Маленькая келья, чистенькая такая, даже слишком. Я предпочел бы что-нибудь попроще в смысле чистоты и покруче в смысле обстановки. Кушетка, столик возле нее и умывальник. Отдыхайте, господин Представитель. Получалось, что я ото всего должен был отдохнуть, то есть абсолютно ото всего. Дверь слегка хлопнула. Наверное, сквозняк. Удивительно, но меня не закрыли на ключ. Это они, паршивцы, намекают, что я никуда отсюда не убегу. Наивный народ! Ну да ладно, подождем маленько.

Ждем… ждем… ждем…

Я не выдержал и вышел в коридор. Сколько прошло времени, дней, недель? Этого я не знал, не знал даже, что сейчас за время суток, раньше можно было догадаться по желанию поспать, но сейчас все перемешалось. Кормили меня просто, но вполне достаточно, тем более, что гурманом я не был. Но, сами понимаете, чего-то в этом супе не хватало. И я пошел как можно тише вслед за моим кормильцем. Для конспирации я обмотал свои ноги кусками материи, заменявшими мне полотенца. Мне их приносили каждый день по несколько штук, поэтому спрятать парочку не составляло труда. Я надеялся, как опытный конокрад, бесшумно прокрасться куда-нибудь и что-нибудь узнать.

И вот я крадусь, останавливаясь на каждом повороте коридора и ускоряясь между ними, и чувствую, что это у меня отлично получается. Однако, слишком увлекшись техникой слежения, я теряю своего преследуемого, и вокруг меня смыкается темнота. То есть, я теряю не только ориентацию. Для начала я закрыл глаза в расчете на то, что когда я их открою, весь этот кошмар прекратится. Бесполезно. Тогда я попытался пройти немного вперед и едва не врезался в очередной поворот. Пару раз пришлось соприкоснуться со стенами. Они оказались настолько шершавыми, что я ободрал себе локти и ладони.

Я уже знал, что это такое и не раз выходил из этой ситуации, не могу похвастаться, что благодаря моим усилиям, но, тем не менее, с чувством безысходности я был знаком. И что же, мне от этого легче не было, где-то там в мозгу, очень глубоко, нарастала паника во всем ее гнетущем великолепии. Говорят, от такого недолго и удар схватить. Не знаю, что это такое, но звучит нехорошо. Видимо, правду говорят, что победить тяжелее самого себя.

Надо о чем-то думать, сесть прямо на пол и думать, иначе остается только издать звериный рык пострашнее и разорвать себе горло. Писали, что у некоторых народов это даже стало традицией, но верится с трудом, хотя в свете последних событий с чем только не согласишься.

Итак, что же делать несчастному путнику, заблудшему в подземельях монастыря и собственных мыслей? Надо придумать инструкцию для терпящих бедствие в океане своих собственных ошибок. Во-первых, не паниковать. Сильно сказано, бурные аплодисменты, переходящие в овации. Во-вторых, не спешить. Не в том смысле, что спешить все равно уже некуда, а в том, чтобы сгоряча не наделать новых ошибок. Очень разумно! Жаль только, что жилищные условия подкачали. И, в-четвертых, если уж ждать, то нужно определиться, кого или чего ждать, а также почему и зачем. Почему никто не восхищается великолепной последовательностью моих мыслей? Все вышли? Ничего, со временем кто-нибудь, да войдет. Интересно, и кто же это будет? Какой дурень будет бродить без дела по таким местам. Кроме меня, конечно, но я не дурень, а Представитель, которого, наверное, будут искать, а то что же…

Если бы я не дернулся бежать сломя голову, можно было бы надеяться, что мимо проскочит моя нянька. Вот только вопрос, смог бы я его догнать вот так сходу. Ну что же, остается ждать и время от времени подавать звуковой сигнал. Вот и вся инструкция из четырех пунктов. Подождите, а что было в третьем? Не помню. Вот так всегда, самое важное почему-то ускользает. Итак, снова ждем…