19. Пункт назначения — Рим

Марко Джовани (под этим псевдонимом он значился в служебных документах), уроженец Италии, пришел во внешнюю разведку в период Великой Отечественной войны. Его планировалось использовать на итальянском направлении. Италия активно участвовала в войне на стороне фашистской Германии, ее войска находились под Сталинградом и на других участках советско-германского фронта. Руководство страны и командование Красной Армии нуждались в получении информации об обстановке в Италии, политических и военных планах ее руководства.

Родился Марко Джовани на севере Италии в рабочей семье в 1908 году. Участвовал в антифашистском движении, являлся членом рабочих боевых дружин. Проявил себя смелым и решительным человеком. После того, как начались преследования, он вынужден был уехать. В Советском Союзе он нашел свою вторую родину. Учился, работал на заводе, участвовал в политической деятельности среди политэмигрантов, создал семью. В Москве живет его дочь.

В начале войны Марко Джовани обратился с просьбой направить его на фронт. Однако, учитывая его личные качества, политическую надежность, ему было предложено пойти на работу в разведку.

Первое задание за пределами СССР ему пришлось выполнять в мае 1944 года. В это время американские и английские войска вели бои в Италии. Ситуация на фронте оставалась сложной, много неясного было и в политической обстановке. Марко была поставлена задача осесть в Риме или в одном из крупных центров Северной Италии и начать работу по сбору информации об обстановке в стране, положении на фронте, контактах союзников с немцами, получению других сведений и передаче их в Центр.

Маршрут был избран через Югославию. Планировалось десантировать разведчика на территорию Боснии, где находились соединения югославских партизан, а оттуда с помощью советских представителей, находившихся при штабе Тито, переправить его в Италию.

Переброска разведчиков к месту назначения во время войны — дело исключительно сложное и особо опасное, когда речь шла о территории, занятой противником. Немало разведчиков погибало на маршруте следования или в первые дни и часы после приземления на занимаемую противником территорию.

Нелегкая доля выпала и Марко. Самолеты летали с грузами для югославских партизан из Киева. Вместе с грузами они иногда брали на борт югославских и наших военных, которые выбрасывались с парашютами в заданных местах.

Два раза Марко летал с этими самолетами, но прыжок совершить не удавалось: то в связи с появлением немецкой авиации они уклонялись в сторону, то по погодным условиям не удавалось найти нужное место. И только на третий раз разведчик прыгнул. Но, поскольку одновременно шла выброска грузов, Марко отнесло в сторону от намеченной цели, и он, попав в горный район, при приземлении сильно повредил себе ногу. К тому же оказалось, что буквально в нескольких сотнях метров находились немецкие позиции. В это время началось наступление фашистов на ставку Тито, которая находилась в этом районе.

Марко попал под обстрел, идти не мог, а немцы быстро продвигались по флангам, пытаясь блокировать район. Партизаны начали отход в горы.

В своем отчете Марко так описывал сложившуюся ситуацию: «К полудню немцы были уже у самого местечка Бравско. Их механизированные средства двигались по дороге, а пехота цепями продвигалась по долине. Близость врага вызвала сильную панику: люди бежали, стреляя на ходу куда попало, кругом рвались снаряды и мины. Немцы были уже видны в открытом поле, они спокойно пересекали его и скоро должны были быть в местечке.

Не надеясь на помощь, я тронулся вслед за отходящими югославами. Вывихнутая нога распухла. Невыносимая боль заставляла останавливаться. Партизаны бежали мимо, не обращая на меня внимания. Наконец, один человек остановился и спросил, что со мной случилось, почему я так плетусь сзади всех. Я рассказал ему о своем положении и показал распухшую ногу. Это был комиссар. Поняв, в чем дело, он побежал куда-то и вернулся ко мне с конем. Таким образом, я не остался один на дороге и сумел вместе со всеми вовремя отступить. Таким порядком к вечеру я добрался до местечка Церквенно, расположенного в лесу, и там был помещен в лазарет».

Марко должны были встретить сотрудники советской военной миссии, находившиеся в партизанском соединении. Но в связи с тем, что на заданном участке началось наступление немцев, в Центр было передано, что разведчик, вероятно, погиб или попал в руки карателей.

Только через несколько дней о Марко сообщили в Москву. Центр дал указание после того, как разведчик поправится, переправить его в Италию.

Около месяца Марко провел в партизанском отряде. Несмотря на болезнь, ему приходилось участвовать в боях. Ни днем, ни ночью он не расставался с автоматом. И только после того, как партизаны ликвидировали угрозу окружения, разведчик получил возможность отдохнуть и пройти минимальный курс лечения.

Через несколько дней он уже был на Родине. Выдавая себя за партизана, действовавшего на итало-югославской границе, изможденный и хромающий, он не вызывал особых подозрений. Таких людей, как он, было тогда в Италии немало.

Через несколько дней он добрался до Рима. Здесь была явка. Марко доложил в Центр о благополучном прибытии. Он получил указание остановиться в Риме, попытаться устроиться в какое-либо учреждение. Подчеркивалось, что нужно постараться попасть в такое учреждение, где можно было получать нужную информацию.

Марко занялся поиском жилья и изучением возможностей дня устройства на работу. Но жизнь разведчика полна неожиданностей, и одна из них едва не стоила ему тюрьмы, когда он находился уже у цели.

«Я нашел себе комнату на западной окраине Рима, — писал об этом случае разведчик, — и начал оформлять справку на получение карточек. Тогда для того, чтобы получить справку для бюро карточек, достаточно было заявить, что вы приехали из такого-то города. Так я и сделал. Продуктовые карточки должны были мне прислать на дом на третий день после заявления, но прошли три дня, а карточки еще не были получены. На четвертый день я пошел на нижний этаж и постучался к дворничихе. Дверь ее квартиры оказалась открытой, через нее было видно несколько комнат, в которых виднелись несколько шкафов, одежда валялась на полу. Увидев такую картину, я почувствовал здесь что-то недоброе, поэтому не вошел в квартиру, а спустился на улицу. Не увидев на улице никого, я снова стал подниматься к себе. Но как раз в это время навстречу мне спускались хозяева моей комнаты, они шли куда-то по своим делам. Я им рассказал, что хотел пойти к дворничихе, но на мой стук никто из ее квартиры не отвечает и что квартира ее открыта. Тогда мой хозяин подошел к двери двор-ничихиной квартиры и стал палкой стучать в нее, но также безрезультатно. Дворничихи в квартире не оказалось, она была на огороде. Когда мы пошли туда и рассказали ей о случившемся с ее квартирой, она быстро поднялась в свою квартиру и, убедившись в беде, начала громко кричать.

Эта обыденная вещь могла бы меня и не касаться, но дело в том, что, когда пришли представители из районной жандармерии и спросили у хозяйки, кого она подозревает в краже, то дворничиха указала на меня.

Жандармы осмотрели мою комнату, спросили, есть ли у меня резиновая обувь. Как оказалось после, следы от такой обуви были обнаружены в обворованной квартире. Однако дело закончилось благополучно, размер обуви не соответствовал моему, да и резиновой обуви у меня не было. После допроса жандармы отпустили меня, и на этом завершилось неприятное для меня дело».

Разобраться в ситуации помогли оставленные взломщиком следы, и поэтому жандармы интересовались обувью. Не будь их, дело могло принять непредсказуемый оборот. В комнате Марко хранились некоторые предметы оперативной техники и, если бы был обыск и они были бы обнаружены, то дело могло кончиться провалом.

После нескольких попыток Марко удалось устроиться на работу в одно важное правительственное учреждение. Его приняли в канцелярию в качестве конторского служащего. В это время все учреждения перестраивали свою работу, многие старые чиновники увольнялись и на их место приходили другие, среди которых было немало людей с прогрессивными, демократическими взглядами, участников антифашистского Сопротивления.

В канцелярии он работал на участке приема, регистрации и отправки исходящей корреспонденции, а также занимался ведением картотеки отправленной корреспонденции. Среди документов, проходивших через руки разведчика, было немало секретных документов, связанных с анализом внутриполитической обстановки в стране, военными, экономическими и другими вопросами. Нередко в руки Марко попадала переписка его ведомства с главным штабом американских войск в Италии.

В комнате стояло два стола. За другим работала женщина «Люция», занимавшаяся входящей корреспонденцией. Поскольку у нее был маленький ребенок, то она иногда отлучалась, и в ее отсутствие Марко делал ее работу, носившую срочный характер.

«Люция» была веселой и несколько болтливой женщиной. С Марко у нее сложились хорошие, дружеские отношения. Она рассказывала о своей семье, работе мужа, который устроился в организацию, занимавшуюся снабжением американской армии, о начальниках управлений и отделов ведомства, которых она хорошо знала, так как более трех лет разносила им почту.

Наиболее интересные документы Марко переписывал или делал аннотации, основные положения других запоминал. Он знал содержание и многих входящих документов, поскольку «Люция» свободно обсуждала их со своим напарником. Разведчику удавалось заглядывать и в пакеты, адресованные лично высшим чиновникам ведомства. Значительное число таких пакетов переадресовывалось нижестоящим работникам, и когда разведчик заменял «Люцию», он после получения резолюции какого-либо высокого начальника на пути к исполнителю умудрялся просматривать содержание пакета. Делал он это просто. Возвращался к себе в комнату, знакомился с содержанием пакета и только затем звонил исполнителю. Строгого контроля за прохождением корреспонденции не было. Иногда пакеты с пометкой «срочно» часами валялись на столе у «Люции».

Все добытые материалы Марко регулярно передавал сотруднику «легальной» резидентуры, которая уже начала действовать в Италии. Встречи проходили один раз в десять дней.

Месяца через два «Люция» пригласила Марко на свой день рождения. Там он познакомился с ее мужем «Сильвио». Уже после первого разговора разведчик понял, что «Сильвио» отрицательно относится к фашистам, критически воспринимал вмешательство американцев во внутренние дела Италии, хотя определенных политических взглядов не высказывал.

Постепенно отношения с «Сильвио» приобрели дружеский характер. Вначале Марко время от времени встречался с обоими супругами, а затем они уже вдвоем с «Сильвио» заходили в какой-нибудь бар на рюмку мартини.

Через некоторое время развитие отношений достигло такой стадии, когда «Сильвио» доверительно стал рассказывать о тайной деятельности американцев в Италии. В частности, он сообщал данные о связи американцев с профашистски настроенными банкирами и промышленниками, бывшими высшими чиновниками правительства Муссолини, внедрении в руководство формируемых политических партий своих людей.

Центр проявлял большой интерес к информации, которая поступала от «Сильвио», и рекомендовал Марко продолжать укреплять отношения с ним.

Таким образом, наряду со служебным каналом, откуда Марко олучал основную часть разведывательной информации, начал действовать и другой канал — «Сильвио».

В дальнейшем Марко установил дружеские отношения с одним из клерков, который работал в том же ведомстве, где и он, в экономическом отделе. В беседах с ним разведчик получал интересные сведения по экономической проблематике. «Джулиус» — так назовем этого человека — воевал против фашистов в партизанском отряде на севере Италии, был убежденным сторонником коммунистов, хотя официально членом партии не был. Свои истинные взгляды от окружения скрывал, иначе, как он говорил, выгонят с работы и не на что будет кормить семью.

Получаемая разведчиком информация касалась острых политических и военных проблем и высоко оценивалась в Центре.

Положение Марко было достаточно прочным. Единственное, что беспокоило Центр, так это возвращение итальянских эмигрантов на родину. Марко был хорошо известен среди них, не осталось без внимания и его внезапное исчезновение в 1941 году, хотя официально он числился призванным в действующую армию.

Марко было рекомендовано стараться уклоняться от контактов с его бывшими товарищами под различными предлогами, в том числе в связи с тем, что он якобы разочаровался в идеях социализма. Это нужно было потому, что лица с прокоммунистическими убеждениями, прибывшие из СССР, находились под наблюдением как союзных, так и местных итальянских спецслужб.

С разрешения Центра после годичного пребывания в Риме Марко решил навестить своих родителей, которых он не видел 20 лет. Боясь, что их будут преследовать, ранее он ничего им о себе не сообщал. Во время фашистского режима родители и два его брата официально подтвердили властям, что их сын и брат погиб и что они не разделяли его политических убеждений.

Марко понимал, что появиться открыто в доме родителей он не мог. Он стоял на учете в полиции как активный революционер-коммунист, да и, кроме того, в кармане у него лежал паспорт на другое имя. Неожиданное появление человека, считавшегося погибшим, безусловно, могло привлечь внимание властей, а затем и спецслужб. Чтобы избежать этого, Марко решил повидать своих родителей и братьев тайно.

Как он писал впоследствии, его появление в родном городке прошло без происшествий. Минуло двадцать лет, как он покинул его, внешне за это время Марко сильно изменился, и поэтому никто его не узнал. Да и он с трудом узнал город, большая часть его лежала в руинах.

Он пришел в свой родной дом, стоявший на окраине. Война пощадила его. Этот район бомбежкам не подвергался. В доме встретил отца и мать, им было уже под восемьдесят. Отец не узнал сына и спросил у пришельца, кто ему нужен. Когда тот назвался, отец пристально посмотрел на него и только тогда понял, что перед ним его родной сын, которого он считал погибшим. Позвали брата, жившего по соседству, другого брата в городе не было. Когда все собрались, Марко предупредил их, чтобы о его визите и о том, что он жив, никому не говорили. Он объяснил это особенностями его партийной деятельности.

Несмотря на конспиративные условия, встреча была теплой и радостной. Разоренные войной жители городка жили впроголодь. Бедствовали и родители Марко, и поэтому финансовая помощь сына пришлась как нельзя кстати. Во время обеда брат сказал Марко: «Мэру городка известно, что ты не погиб и что все это время находился в Москве. Мы и сами предполагали, что ты не погиб, а уехал за границу, но откуда у мэра такие сведения?» Марко понял, что сведения об эмигрантах, находившихся в СССР, видимо, были разосланы полицейскими органами по местам их прежнего жительства для контроля за ними.

Возвратившись в Рим, разведчик продолжил работу в своем учреждении. Подозрительного отношения к себе со стороны окружения он не чувствовал. Получаемая им информация стала более содержательной, она охватывала новые сферы и вскрывала закулисные планы американцев, а также профашистских групп, направленные на подрыв демократического движения в стране, и другие важные сведения.

В ведомство, где работал Марко, как и в другие учреждения, стали возвращаться старые кадры, работавшие при фашистском режиме. Пришедший на смену стороннику социал-демократов начальник канцелярии, где работал Марко, оказался старым кадровым служащим министерства, уволенным два года назад за принадлежность к фашистской партии. Теперь он был восстановлен на работе и сразу начал замену вновь принятых служащих.

В первое время он нормально относился к Марко, но затем его стали вызывать работники кадрового аппарата и требовать уточнений по его пребыванию в партизанских отрядах, прежней политической деятельности.

Этой проверочной деятельности предшествовал случай, который произошел с ним примерно месяц тому назад. Марко, как обычно, шел с пакетом по коридору в экспедицию для отправки почты. Навстречу ему попался человек, который попросил подсказать, где находится нужный ему номер комнаты. Марко показал, куда нужно идти. Однако незнакомец не уходил, он впился глазами в разведчика и стал тереть лоб рукой. «Где мы встречались с вами? — спросил он. — Ваше лицо мне очень знакомо». Только теперь Марко понял, что перед ним человек, которого он видел в Москве. «Скажите, пожалуйста, синьор, — продолжал незнакомец, — вы случайно не проживали в гостинице «Люкс» в Москве?» «Где, где? — насколько мог спокойно произнес Марко. — Нет, никогда не проживал. А что, Москва красивый город? Стоило бы в нем побывать?» «Да, очень, — сказал незнакомец. — Странно, вы так похожи на человека, которого я видел в Москве». Марко еще раз повторил: «Вы ошибаетесь, вы принимаете меня за кого-то другого. Я, слава богу, никогда не был в России, в отличие от многих итальянцев, обморозившихся в донских степях, и воевал только на греческом фронте, где и стал инвалидом».

Незнакомец ушел, пожимая плечами и что-то бормоча. Марко уже вспомнил этого человека. Он действительно видел его до войны в гостинице «Люкс», куда он один раз заходил. Но кто он — Марко не знал.

Ситуация складывалась неблагоприятно. Марко посоветовался со своим куратором, опытным разведчиком Н.М. Горшковым, и в результате было принято решение о подготовке почвы для смены места работы.

Но машина проверки, как видно, уже закрутилась. Нужно было немедленно уходить из этого ведомства. Получили на это и разрешение Центра.

Было принято решение под благовидным предлогом уволиться с работы, перейти на другие документы и продолжить работу с «Сильвио» и «Джулиусом».

Разводчик под предлогом болезни перестал выходить на работу, а затем уведомил администрацию о своем увольнении. Вся эта процедура прошла в нормальном русле и внешне выглядела естественной.

За это время Марко отработал условия связи со своими помощниками, подобрал жилье в новом районе и в один из июльских дней 1946 года Марко Джовани исчез. В окружении, где он жил, прошел слух, что он уехал на заработки во Францию.

С документами на имя другого человека Марко продолжал свой нелегкий труд. Работа продолжалась еще год. От разведчика продолжали поступать интересные материалы по политическим, экономическим и военным вопросам.

Марко на конспиративной основе регулярно встречался с «Сильвио» и «Джулиусом». От «Сильвио» он получал информацию не только о подрывной деятельности американцев в Италии, но и некоторые материалы из ведомства, где он раньше работал. «Сильвио» добывал их через «Люцию», которая по его просьбе приносила домой находившиеся у нее на исполнении документы.

За добываемую информацию «Сильвио» получал от Марко определенные суммы и был очень доволен дополнительным заработком. Работал он аккуратно и добросовестно. Превалирующим мотивом в их отношениях были деньги, но значительную роль играли и дружеские отношения, которые установились между ними.

Что касается «Джулиуса», то он вел себя совсем иначе. Несмотря на то, что источник нуждался в деньгах, он ни разу не принял их от разведчика, хотя последний неоднократно предлагал ему материальную помощь. В то же время информация поступала от него регулярно.

К тому времени положение разведчика с точки зрения безопасности стало оцениваться как не совсем благополучное. Первые же проверки могли бы привести к неприятностям, и поэтому Центр после трехлетнего пребывания разведчика в стране принял решение о его возвращении в Союз.

Однако на этом нелегальная деятельность Марко не закончилась.

После лечения и отдыха он отбыл на нелегальную работу в качестве резидента в другую страну, где проработал еще 8 лет. Надо сказать, что Марко обладал не очень крепким здоровьем, но никогда не жаловался и стойко переносил рецидивы застарелой болезни. Центр проявлял естественное беспокойство и предлагал нелегалу возвратиться для лечения в Союз. Однако Марко больше беспокоился о своих подчиненных и в первую очередь старался помочь им, откладывая свою поездку на потом.

В сентябре 1964 года он скоропостижно скончался. Можно без преувеличения сказать, что он «сгорел на работе». Так закончилась жизнь бесстрашного борца против фашизма, славного сына итальянского народа, гражданина СССР, храброго разведчика подполковника Марко Джовани.