Блеф
Конверт из ящика достала мама, возвращаясь с Рокки с вечерней прогулки. Снимая пальто и сапоги, она протянула его Ирине.
– Тебе, – сказала она и с любопытством посмотрела на дочь.
Ирина взяла конверт в руки, повертела его и наконец надорвала. Внутри лежала стандартная открытка. Ирина пробежала по ней глазами, равнодушно бросила на тумбочку и пошла в свою комнату.
– От кого? – крикнула вслед мать.
– Прочти, – не оборачиваясь, бросила Ирина.
Мать взяла открытку в руки.
«Дорогую Ирину Сергеевну» приглашали на вечер выпускников. Двадцатилетие со дня окончания. Ресторан «Осенний сад». Культурная программа. И т. д., и т. п.
Мать зашла в комнату дочери. Ирина, укрывшись пледом, с ногами сидела на диване и читала книгу.
– Пойдешь? – спросила мать.
Дочь подняла на нее глаза.
– А ты как думаешь? – усмехнулась она.
Мать присела на край дивана.
– Я думаю, надо пойти.
– Ты думаешь? – взвилась Ирина.
Мать виновато кивнула.
– А что такого? Ты вообще нигде не бываешь. А тут – ресторан, культурная программа… – Мать испуганно замолчала.
– Какой ресторан, мам? Какая культурная программа? – закричала дочь. – С чем я туда пойду? Что я расскажу про свою жизнь? Что ни разу не была замужем? Что живу с мамой и собакой? Что работаю секретаршей у старого козла за пятнадцать тысяч рублей, и даже он ко мне не пристает? Что мы еле сводим концы с концами – моя зарплата и твоя пенсия. Что десять лет не можем сделать ремонт? Хотя бы косметический. Что семь лет я хожу в старой дубленке? Что я ни разу не была за границей? – Ирина всхлипнула, сняла очки и вытерла ладонью глаза. – И этими своими «успехами» я поделюсь с Динкой Коробовой, у которой своя программа на Первом канале? Или с Машкой Васильевой, у которой муж олигарх и она не сходит со страниц глянцевых журналов? Или с Аленкой, которая уже заслуженная артистка России? Или хотя бы с Зойкой Зарницкой, у которой трое детей и муж – выдающийся математик? – Она опять всхлипнула, отвернулась к стене и накрылась с головой пледом.
Это означало, что разговор окончен и больше ничего обсуждению не подлежит. Мать горестно вздохнула и вышла из комнаты. «Бедная девка, – подумала она. – Такая дурацкая судьба! Хоть бы родила тогда от своего женатика. Все был бы ребенок. Испугалась, что он ее бросит. А он все равно бросил через год. Что называется, без выходного пособия. Что она приобрела за восемь лет их романа? Стойкий невроз и клинику нервных болезней на полтора месяца. И горсть антидепрессантов на завтрак, обед и ужин. А ведь была хорошенькая, не хуже этой Машки и Зойки. Да что там не хуже – лучше. И училась прилично, и гимнастикой занималась. И в театральный кружок бегала. А вот такая судьба!» Она опять тяжело вздохнула и принялась готовить ужин.
Ирина долго лежала и смотрела в стену, потом встала и подошла к зеркалу. Тусклая кожа, под глазами мешки, у губ складки. Плохо прокрашенные волосы – в парикмахерской экономкласса, где стрижка стоит сто пятьдесят рублей. Дурацкие дешевые очки. Она открыла шкаф. Кофточки, юбочки, брючки – все с оптушки у метро. Сплошной Китай. В руки взять противно. Она села на стул и разревелась. Разве так она представляла свою жизнь?
Через полчаса мать позвала ужинать.
– Смотри, какие блинчики! – преувеличенно радостно сказала она. – Ешь, сколько хочешь! Твоей фигуре ничего не грозит! Кто еще к сорока годам сохранил школьный размер?
Ирина молчала и без удовольствия терзала вилкой аппетитный блинчик.
– Компот или чай? – спросила мать.
– Ничего. – Ирина встала из-за стола. – Спасибо.
Мать услышала из комнаты дочери звук телевизора. «Ничего не поделаешь – такая жизнь». Она вздохнула и принялась убирать со стола.
Ирина посмотрела какую-то муть по телевизору, приняла снотворное и легла. Хотелось поскорее уснуть и ни о чем не думать.
* * *
Влад проснулся в пять утра. За окном была густая, темная ночь. Он встал, пошел на кухню, достал из холодильника банку пива, выпил пару глотков и закурил. Сна, понятное дело, ни в одном глазу. С одной стороны – что страшного? Ну, потерял все, что имел. Все, что, так сказать, нажито непосильным трудом. Бывает – такая страна. И поумнее его люди падали. И как больно падали! Но это утешение было слабым. Каждый отвечает за свою жизнь. Слава богу, осталась квартира. А вот машину придется продать. Не по ранжиру ему теперь такая машина и не по средствам, как говорится. Хотя жалко, черт возьми, до боли в сердце. Ничего так не жалко, как эту черную лакированную красавицу. Ну, ничего. Поездит еще недельку – и отдаст. Они с удовольствием возьмут – в счет погашения долга. Еще проблема с Нинкой – у него заныло сердце. Привыкла к большим алиментам и неплохой жизни. Сейчас начнет гундосить и нервы мотать. Типа, сыну нечего есть и нечего надеть. Ерунда! Он оставил ей квартиру на Старом Арбате, тачку и дачу в Конакове. В конце концов, можно пойти и поработать. Не развалится. Но, зная характер своей бывшей, он понимал, что крови она ему попортит – мало не покажется. Он встал с табуретки и подошел к окну. На темной улице было уже вполне оживленное движение. «И что им не спится? – подумал он. – Борются за денежные знаки. За место под солнцем. За красивую жизнь». А ему сейчас надо просто выжить – не запить, не разнюниться. Найти в себе силы, начать все сначала. В конце концов, ему только тридцать семь. Еще есть время. Влад лег в кровать и попытался уснуть. Было странно думать о том, что завтра некуда спешить. Странно и непривычно. Утром он решил не отменять ежедневный поход в спортзал, благо абонемент оплачен до конца месяца. Не надо поддаваться панике и менять привычек, главное – не терять жизненного тонуса, здраво рассудил он. Надев спортивный костюм и кроссовки, он резво выскочил из квартиры. Быстро сбежав по лестнице с пятого этажа – лифтом он никогда не пользовался, – притормозил у почтового ящика. Ящик открывался без ключа. Влад дернул узкую металлическую дверцу, и на кафельный пол посыпалась всякая муть. Он поднял эту рекламную макулатуру, чтобы бросить в предусмотрительно поставленный уборщицей ящик, и наткнулся на голубоватый конверт. «Уже письма пишут, – усмехнулся он. – Не удивлюсь, если поклонницы».
Он разорвал конверт и увидел открытку: дорогой Владислав Петрович, вечер выпускников, ресторан «Осенний сад», культурная программа, ну и так далее. Влад рассеянно повертел конверт в руках, минуту подумал и бросил его в мусор.
Он вышел во двор. Там, поблескивая полированными гладкими боками, стояла его ласточка. Да что там – ласточка! Сокол. Орел. Последний черный «Рейнджровер». Машина его мечты. Влад провел рукой по ее блестящему боку, вздохнул и сел на сиденье. Теперь стало как-то совсем грустно. Он вздохнул и завел мотор. Жизнь продолжается. Он настойчиво пытался себя в этом убедить. Получалось, правда, неважно.
* * *
Ирина стояла перед зеркалом в ванной, снимала бигуди и размышляла, красить ресницы или вполне можно обойтись одним карандашом. Решила накрасить. Потом взяла помаду поярче и накрасила губы. Внимательно посмотрела на себя в зеркало и отметила, что даже вполне ничего получилась картинка. Не супер, конечно, но вполне удобоваримо. Настроение улучшилось. Она зашла на кухню. На столе стояла плошка творога с медом и чашка кофе.
– Не хочу творог, – закапризничала она. – Дай мне, пожалуйста, бутерброд с копченой колбасой.
– Ира! – с упреком сказала мама. – В твоем возрасте уже надо думать о здоровье.
– В каком таком возрасте? – возмутилась дочь. – Что ты мне все прибавляешь? К «сорока», «почти сорок». Мне, между прочим, только тридцать семь, и до сорока еще целых три года. Ну так есть у нас колбаса или нет?
– Копченой нет. Она стоит под семьсот рублей. И какая от нее польза? Но, если хочешь, я сегодня схожу и куплю граммов двести, – растерянно отозвалась мать.
– Вот и купи, – ответила Ирина. – Должны же быть у человека удовольствия. Хотя бы гастрономические. А то от этих полезных каш и творогов меня уже тошнит.
После работы она встретила у подъезда Дашку – как всегда, оживленную, в прекрасном настроении. От Дашки всегда исходил сплошной позитив. Глаза горят – на подходе новый и, как всегда, ошеломительный роман. Кто бы сомневался! Дашку просто распирало. Она стала уговаривать Ирину зайти к ней на кофе. Ирина вздохнула и подумала, что это лучше, чем пререкаться с матерью и смотреть телевизор. Поднялись к Дашке. Та жила одна. Квартира ей досталась по наследству от бабушки. Дашкины родители сделали в ней приличный ремонт и сказали: живи. Она и зажила – в свое удовольствие, путаясь и блуждая в бесконечных и ярких романах. Дашка сварила кофе и нарезала бутерброды – другой еды у нее отродясь не водилось. Стали болтать о том о сем. Дашка показывала новые тряпки и называла имена дизайнеров. Ирина делала вид, что в курсе. Потом зачем-то рассказала Дашке о приглашении в ресторан.
– Круто! – искренне обрадовалась та. – А то сидишь как сыч и только с мамашей перебрехиваешься.
– Ты что, – удивилась Ирина, – решила, что я туда пойду?
Дашка смотрела на нее как баран на новые ворота.
– А ты совсем идиотка? – наконец сказала она. – Нигде не бываешь, никуда тебя не вытащить. Живешь как в гробу. А ты, между прочим, еще совсем молодая женщина. И к тому же не лишенная привлекательности. – Тут Дашка тяжело вздохнула и добавила: – Если тебя привести в порядок, конечно.
Ирина махнула рукой:
– В какой порядок? О чем ты? Мне и надеть-то нечего.
– Ну, если дело только в этом, – загадочно улыбнулась Дашка. Она уселась поудобнее и сказала: – Значит, так. Для начала вызовем Светку и Люську.
– Это кто? – поинтересовалась Ирина.
– Это мои парикмахерша и маникюрша. Будем делать из тебя человека. А с тряпками – проще не бывает. У нас с тобой один размер. Даже обуви, по-моему.
Ирина усмехнулась:
– Хватит, Дашка, развлекаться. Совсем не смешно. А потом, разве дело в этом – в тряпках и маникюре?
– А в чем еще? – Дашка не понимала.
– А в том, моя дорогая, что мне нечего предъявить. Совершенно нечего. Не только нечем похвастаться, но даже нечего просто рассказать о себе.
Дашка облегченно вздохнула:
– Ну, это вообще фигня. Здесь насочинять можно такого, что на две книги хватит.
– Да не собираюсь я ничего сочинять, – ответила Ирина. – Мне проще туда не пойти. Я заходила в «Одноклассники», смотрела. У всех жизнь сложилась – у кого в карьере, у кого в семье. А у некоторых – и там, и там все в порядке. А я? Одинокая женщина с мамой и собакой, жалкая секретарша с зарплатой в пятнадцать тысяч. От жизни уже ничего не жду, кроме раннего климакса. Даже замуж ни разу не сходила. Ребенка родить побоялась. – Ирина заплакала.
– Господи! Да кому все это надо знать! – вскричала Дашка. – Наведем марафет – будешь красавицей. Фигуру сохранила, еще завидовать будут. А сказочку про белого бычка придумаем. Короче, все будут в отпаде, – вполне серьезно заключила Дашка.
– А зачем? – тихо спросила Ирина.
– В каком смысле? – не поняла Дашка.
– В прямом. Зачем все это нужно? Мне, например?
Дашка на секунду задумалась, а потом быстро сообразила:
– Чтобы повысить самооценку. А то она у тебя ниже плинтуса.
– Ну да, – грустно отозвалась Ирина. – На три часа. А потом карета превратится в тыкву, а кучер в крысу.
– Даже если так, – не сдавалась Дашка. – Ну хоть три часа побудешь королевной.
Ирина усмехнулась, допила кофе и сказала:
– Ну я пойду. Мама наверняка волнуется. – У двери она обернулась: – Спасибо тебе, Дашка.
Назавтра была суббота. Ирина в выходные отсыпалась. Могла валяться до часу дня. В дверь постучала мама:
– Ира, тебя к телефону.
Ирина приподнялась на локте и посмотрела на часы: половина десятого.
– Кто там еще, господи! – застонала она.
– Дашка, тебя требует. Говорит, что срочно и безотлагательно, – с испугом проговорила мама и протянула ей трубку.
А в трубке уже вопила Дашка:
– Через полчаса у меня! Едут Светка и Люська. Быстро вставай и умывайся. Кофе выпьешь здесь.
– Кто это – Светка и Люська? – пробормотала ничего не понимающая Ирина.
– Придешь – узнаешь, – отрезала Дашка. И грозно повторила: – У тебя полчаса. На все про все.
Ирина села на кровати и зевнула. Потом вспомнила, что Светка и Люська – парикмахерша и маникюрша. Она встала, накинула халат, умылась, схватила со сковородки еще теплый сырник, тяжело вздохнула и сказала:
– Ну, я пошла.
– Зачем? – тихо спросила мама.
– Посмотрим, – неопределенно ответила Ирина.
На кухне у Дашки сидели две девицы, похожие друг на друга как близнецы: белокурые волосы, нарощенные ресницы и ногти с затейливым маникюром. Девицы пили кофе, курили и критически оглядывали Ирину.
– Ясно, – вздохнула одна из близнецов.
– В каком смысле? – поинтересовалась Ирина.
– Во всех, – ответила вторая.
– Ну, вы все поняли, – затараторила Дашка. – Все на высшем уровне.
– У нас по-другому не бывает, – хором ответили близнецы.
И началось. Ирину посадили на стул. Ноги – в таз с теплой водой. Руки – в миску с мыльным раствором. На плечи – пеньюар. Светка, парикмахер, развела краску и начала действовать. Люська села на маленькую табуреточку и тоже принялась за работу. Пока освоили ноги, пора было смывать с головы краску. Светка защелкала ножницами, а Люська занялась руками. Ирина сидела с закрытыми глазами.
– Каким будем крыть? – сурово спросила Люська.
– Что – «крыть»? – не поняла Ирина.
Люська вздохнула и посмотрела на нее как на тяжелобольную.
– Цветом каким? – сказала она и выставила перед Ириной штук десять пузырьков с лаками.
– Вот этим. – Ирина ткнула пальцем в светло-бежевый лак.
– Понятно, – опять вздохнула Люська.
– А ноги?
– Таким же, – ответила Ирина.
– А поярче? – изо всех сил стараясь быть терпеливой, спросила Люська. – Поярче будет сексуальней.
– А кто увидит? – не поняла Ирина. – На дворе же зима.
Теперь вздохнули все – и Светка, и Люська, и Дашка – и обменялись многозначительными взглядами. Ирина смутилась:
– Делайте, что хотите.
Дашка ткнула пальцем в пузырек ярко-бордового цвета. Ирина опять закрыла глаза. Через полчаса Светка выключила фен и сказала:
– Готово.
Свернулась и Люська. Вместе с Дашей они отошли на некоторое расстояние и принялись внимательно разглядывать Ирину. Та не могла оторвать взгляда от своих ступней. На ногтях ровным и блестящим слоем красиво лежал яркий лак. Руки были гладкие, с прекрасным маникюром и волшебно пахли каким-то душистым маслом.
– А к зеркалу можно? – спросила Ирина.
Она вышла в прихожую, подошла к большому настенному зеркалу и замерла, оторопев. Стрижка была великолепной – волосы лежали мягкой волной и были дивного пепельного цвета с жемчужным отливом.
– Это просто чудо какое-то, – тихо сказала она.
– А то! – гордо, будто это ее рук дело, ответила Дашка.
– Волос хороший, – вставила Светка. – Грех за таким волосом не следить.
Потом все вместе пили кофе, болтали, наконец девчонки стали собираться.
– Сколько я им должна? – шепнула Ирина Дашке.
– Разберемся, – ответила Дашка и пошла провожать близнецов, а вернувшись, внимательно посмотрела на Ирину и очень серьезно сказала: – Значит, так. Это еще полдела. Ну, накрашу я тебя сама, это понятно. А теперь займемся гардеробом. Это будет посложнее.
– Даш, остановись! – взмолилась Ирина. – Ну найду я что-нибудь у себя. Подберу.
– Ты подберешь! – саркастически протянула Дашка. – Лучшее от китайских дизайнеров с Лужи. И обувь фирмы «Скороход». – Видя растерянность подруги, она мягко добавила: – Доверься мне! Ну, пожалуйста!
– Неправильно это все как-то, – сказала Ирина. – Будто краду чужую жизнь.
– Легче! – призвала Дашка. – Думай о том, что ты идешь на маскарад!
Она распахнула шкаф, и началась феерия. Перемерили штук двадцать кофточек, примерно столько же брюк и платьев. Ирина уже валилась с ног. Сделали перекур. Продолжили. Дашка была неутомима. Наконец остановились на серых шелковых брюках и черном, тоже шелковом, блузоне. Сапоги – черный лак на шпильке. К ним – сумочка, тоже лаковая.
– А теперь – финал, апофеоз! – воскликнула Дашка и накинула на плечи Ирины норковый жакет.
Из зеркала на Ирину смотрела красивая молодая женщина, с прекрасными светлыми ухоженными волосами, тонкой талией и длинными, стройными ногами.
– Ну, это уже слишком, – твердо сказала Ирина и сняла жакет.
– Ну да, – подхватила Дашка. – Ты надень сверху свой корейский пуховик. И прямиком в психушку.
– Почему в психушку? – не поняла Ирина.
– А потому, что столько потрачено сил, фантазии и стараний, а ты, такая гордая, наденешь свой вшивый, потертый куртец, чтобы все насмарку. Очень мудрое решение. Вполне в твоем духе. А обо мне ты подумала? – Дашка даже всхлипнула от досады. – Я ведь так старалась! И кто ты после этого – не сумасшедшая?
– Ну ладно, Даш, извини. – Ирине правда стало неловко. – Ты действительно так старалась!
– И заметь, совершенно искренне! – все еще обиженно сказала Дашка.
– Не сомневаюсь, – ответила Ирина. – Просто такая дорогая вещь. Я буду нервничать – а вдруг сопрут?
– Да сейчас норковая шуба – униформа российских женщин. Кого этим удивишь! Уверяю тебя, что таких будет целый гардероб.
В общем, договорились. Потом решили, что раз ресторан в семь, в пять она придет к Дашке на макияж.
– Да, и еще закажи такси, – вспомнила Дашка. – Ты же босс в большой торговой компании. Тебе, конечно, полагается водитель, но по воскресеньям ты его отпускаешь, потому что ты добрый и лояльный руководитель.
– А чем занимается моя компания? – спросила Ирина.
– А чем занимается твоя компания? Ну, где ты работаешь?
– Поставкой пластмассовых труб для канализаций.
– Да, неэстетично, – вздохнула Дашка. – Но ты, по крайней мере, в этом разбираешься. Вдруг будут какие-то вопросы? Хотя было бы лучше, если бы ты торговала, например, духами.
Ирина пожала плечом и кивнула:
– Или туманами.
– Что? – не поняла Дашка. – Да! И еще, – вспомнила она, – мужей у нас было два: врач и архитектор. Ни один не смог пережить твоего сказочного взлета в карьере. В общем, оказались слабаками. От обоих ты ушла.
Ирина послушно кивнула. Врать так врать!
– Кстати, покажи им фотки твоего загородного дома.
И Дашка вынула из семейного альбома фотографии дома своих родителей.
– Ну уж нет! – закричала Ирина. – Ты требуешь от меня невозможного. Это все выше моих сил. Запалюсь на первых же вопросах.
– Да ладно, брось на всякий случай в сумку. Вдруг пригодится. Хлеба не просят.
Ирина решительно отвела Дашкину руку.
* * *
Вечером Влад купил бутылку пива и пиццу – типичный ужин холостяка. Завалился на диван перед телевизором и решил отключиться от всех проблем. Получалось неважно. В голову лезли одни и те же мысли – как он мог пропустить, не уследить? Как позволил себе ослабить контроль? Да просто расслабиться! Был уверен, что все в порядке. Бизнес поставлен и идет по накатанной. Бухгалтер – свой человек, проверенный жизнью и временем. Директор – тоже не из чужих. Друг, можно сказать, детства. Ну, почти друг. Приятель. Обоим он верил безоговорочно. Как себе. А оказалось – зря. Все воровали. Да мало того, «друг детства» еще и слил информацию конкурентам. Мало было, сволочь. В общем, когда проявились налоговая и аудит, прикрываться было практически нечем. Осталось только объявить себя банкротом.
Он подумал, что лучше бы выпить водки – наверное, станет полегче. Он достал из кухонного шкафа ополовиненную бутылку и залпом выпил стакан. Ждал, что полегчает, но стало еще тошнее. Он начал дремать, когда его разбудил телефонный звонок. Звонили по городскому. Спросонья он сначала не понял, кто это.
– Господи, Сашка! Власов! – удивился Влад. Школьного товарища он не слышал лет десять. – А как ты меня нашел?
– Да матушка твоя телефон дала, – объяснил Сашка.
В общем, начался треп про то, про се: дети, жены, бизнес.
У Власова, судя по всему, дела шли вполне терпимо. Свое кафе – открыл на паях с другом. Друг – грузин, и кафе, соответственно, с грузинским колоритом. Правда, в спальном районе – на центр пока не тянут. Но клиентура уже наработана, потому что недорого и вкусно.
– Клянусь тебе – вкусно! – горячился Власов.
– Да верю, верю, – смеялся Влад.
Еще Власов рассказал, что у жены – частный детский садик. Небольшой, две группы. Но на жизнь, в общем-то, хватает. Тьфу-тьфу не сглазить!
В общем, Власов тараторил, как всегда. И это было спасение, раскрывать душу, откровенничать не хотелось. Но Власов был из тех, кому интересно трещать про себя. В конце разговора он нехотя так, из вежливости, спросил:
– Ну, а у тебя-то как?
Понятно, Влад грузить его не стал:
– Все путем. Жизнь идет.
Это Власова вполне устроило.
– Блин, чуть не забыл, чего звоню! – спохватился он. – Завтра наши встречаются в каком-то кабаке. Говорят, в приличном. Организовали все Динка Коробова и Машка Васильева. А у них, я думаю, проколов не бывает. Звезды как-никак. В общем, потусуемся, поболтаем. На своих посмотрим. Себя покажем. Ну, так ты как?
Ни на кого смотреть, а уж тем более показывать себя, ясное дело, не хотелось.
– Нет, Санек. Не в кайф. Настроение не то, – попробовал отвертеться он.
– Зря, – убежденно сказал Власов. – По себе знаю – если тухло, лучше на людях. Отпускает. Запиши адрес, – настаивал он.
– Я запомню, – начал раздражаться Влад.
– Да, чуть не забыл, – сказал Власов. – Мишка Гальперин из Штатов приехал. Мне звонил, сказал, будет. Мишка из Штатов будет, а ты собираешься сачкануть, – упрекнул он Влада.
В общем, на этом распрощались.
«Все пустое, – подумал Влад. – Видеть никого неохота. Вот только с Мишкой Гальпериным я бы пообщался с большим удовольствием. Есть кое-какие мысли. Давно зреют. А сейчас тут вообще ничего не держит. У Мишки в Америке своя компания. Дела, по слухам, идут неплохо. Может, подскажет что-нибудь дельное?» С Мишкой у Влада всегда были очень неплохие отношения. «Ладно, – решил он. – Утро вечера мудренее. Посмотрим, какое завтра будет настроение. В конце концов, даже если я решу пойти, совсем не обязательно всем рассказывать, в какой я заднице. А впечатление произвести я еще вполне сумею».
* * *
Ирина проснулась в семь утра. Настроение – хуже некуда. «Какая чушь, – подумала она, – надевать чужие тряпки, врать про свои успехи. Просто воровство какое-то. Нечем похвастаться – сиди дома. В конце концов, жизнь – такая штука, не у всех складывается».
Провалялась до девяти, поплакала. Встала, умылась. Выпила чашку кофе. Мама испуганно смотрела на нее, но вопросов не задавала. После завтрака ушла к себе. Опять улеглась. На сей раз – с журналом. Но почему-то не читалось, глаза опять были на мокром месте. В двенадцать раздался звонок в дверь. «Дашка! – догадалась Ирина. – Скажу ей, что заболела. Никуда не пойду. Ни за что. Хоть режьте по кускам».
Она укуталась в одеяло и отвернулась к стене.
Дашка влетела без стука.
– Ну и? – нетерпеливо протянула она.
– Все отменяется, – ответила Ирина. – Мне нездоровится. Заболеваю, наверно. Грипп кругом.
– Ну, ты и сволочь! – в сердцах сказала Дашка и плюхнулась в кресло. – Врешь ты все. Никакого гриппа. Просто банально испугалась. Трусло ты, поняла?
– Ну и хорошо, – вяло откликнулась Ирина. – Называй, как хочешь, мне все равно.
– Я так старалась, – с обидой произнесла Дашка.
– Я знаю, Дашуль. Прости. Спасибо тебе за все.
На пороге возникла мама – лицо страдальческое, руки сложены на груди.
– Так, тяжелая артиллерия, – со вздохом произнесла Ирина.
Прессовать начали на пару – мать упрашивала, Дашка настаивала. Следователь плохой, следователь хороший.
– Ладно, – наконец согласилась Ирина. – Только отстаньте.
Дашка с мамой удовлетворенно переглянулись. Дальше уже в мирной обстановке выпили кофе с мамиными плюшками.
Дашка восхищалась и плюшками, и Ирининой фигурой:
– Я бы на таком питании уже в дверь не пролезала.
В общем, сидели, трепались. Потом Дашка решительно сказала:
– Так! Теперь к делу!
Ну и началось – мытье головы, укладка, макияж. В сотый раз перемерили кучу тряпок и все равно остановились на первом, выстраданном варианте. Мама ушла к себе в комнату и торжественно вынесла единственную сохранившуюся фамильную ценность: прабабкины сережки, крохотные бриллиантики-капельки с изумрудным листиком.
– Круто! – присвистнула Дашка.
– Собираете меня, как невесту, – ворчала Ирина.
– Кто знает, – загадочно отозвалась Дашка.
– Смешно, ей-богу! – Ирина покачала головой.
На шесть заказали такси. Дашка потребовала машину бизнес-класса. Услышав цену, мама горестно вздохнула.
В шесть ровно машина была у подъезда. Ирина бросила на себя в зеркало последний взгляд и шагнула за порог. Дашка вылетела следом. Ирина неловко, держась за Дашкин локоть, спустилась с плохо почищенных ступенек.
– Боже! Какая мука эти каблуки, – застонала она.
– Все терпят и ты терпи! – строго ответила Дашка.
В общем, двинулись с божьей помощью. Настроение было так себе. Ресторан «Осенний сад» находился в глубине парка и был красиво освещен. Такси подъехало к входу. В вестибюле толпился народ. Ирина растерянно остановилась, пытаясь найти знакомые лица. К ней подбежала маленькая пухлая женщина и громко закричала:
– Ирка! Завьялова!
В женщине Ирина с трудом опознала Зойку Зарницкую, мать троих детей.
Зойка скакала вокруг Ирины и восхищалась ее фигурой.
– Ну, ни на грамм, ни на грамм, – повторяла Зойка, видимо, сильно озабоченная своей полнотой.
Наконец Ирина огляделась и постепенно начала узнавать одноклассников. Кто-то был узнаваем совсем легко, кого-то – и это бросалось в глаза – жизнь потрепала изрядно. В центре внимания была, конечно, Динка Коробова, телезвезда. Выглядела она, как всегда, роскошно, но к этому все привыкли: Динку при желании можно наблюдать по «ящику» три раза в неделю. Чуть поодаль от нее – две звезды рядом многовато – «звездила» Машка Васильева, жена нефтяного магната. На ней была роскошная соболья шуба, с которой она никак, несмотря на жару, не могла расстаться. Подъехала Аленка Петрова – актриса и гордость школы, – скромная, тихая, в сером костюмчике и совсем без макияжа. Динка Коробова прошла мимо Ирины и остановилась:
– Ирка! Прекрасно выглядишь! Годы тебя не берут!
– Кто бы говорил! – улыбнулась Ирина.
Динка наклонилась к Ирининому уху:
– Но какие усилия, Ириш! Нечеловеческие! Почти ничего не жру. Как Волочкова – листья шпината. Ты же помнишь мою маму!
Ирина помнила Динкину маман – та работала в соседней булочной. Тетя килограммов на сто двадцать, не меньше.
Постепенно все начали просачиваться в зал – огромный и пафосно-шикарный. На столах с белыми скатертями стояла закуска – сплошные деликатесы. Белые салфетки в кольцах, тяжелые, витые приборы. Ирина с испугом подумала, во что ей обойдется все это великолепие. Метрдотель рассаживал гостей. За каждый столик – три женщины, трое мужчин. Рядом с Ириной села Милочка Подольская – самая тихая и незаметная девочка в классе. На свободный стул плюхнулась мать-героиня Зойка Зарницкая. «Женские» места были укомплектованы. Вскоре к ним присоединился Ваня Рыженко – в прошлом тихий двоечник и грязнуля. Два места оставались пустыми. К микрофону подошла Динка, всех поприветствовала, сообщила, как несказанно рада всех видеть, словно это был лично ее день рождения. Динка предложила начать выпивать и закусывать, и не забыть при этом поблагодарить Машу Васильеву и ее мужа за такой чудесный праздник. Все радостно зааплодировали, поняв, что банкет оплачен.
– Сильно! – прокомментировала Зойка и набросилась на еду.
На сцену вышли музыканты, но заиграли тихо, фоном, никому не мешая. Зойка показывала фотографии детей. Милочка тихо рассказывала, что помогает сестре растить племянников. Было понятно, что она одинока. «В нашем полку», – усмехнулась про себя Ирина.
Ваня подвинул к себе розетку с икрой и стал щедро намазывать бутерброды.
– Другим оставь, – цыкнула на него Зойка.
– Тебе вредно, – ответил Ваня с набитым ртом.
– Каким ты был, таким ты и остался, – парировала Зойка.
«Содержательная беседа! – усмехнулась про себя Ирина. – И стоило ради этого предпринимать столько усилий».
А за соседними столами вовсю веселились. Ирине захотелось встать и уйти. Она в который раз подумала, как была глупа и абсурдна эта идея. Кое-кто, видимо уже подкрепившись, топтался на танцполе. Зойка по-прежнему тарахтела, Ванька жрал, а Милочка краснела и половинила в тарелке кусок ветчины.
Ирина смотрела на дверь – как бы незаметно слинять. В дверном проеме показалась крупная фигура метрдотеля с каким-то мужчиной. Метрдотель оглядел полутемный зал и увидел свободное место. Он подвел мужчину к столу и посадил рядом с Ириной. В полутьме они не сразу узнали друг друга.
– Завьялова! – наконец сообразил он.
– Влад! – почему-то обрадовалась Ирина.
– Слушай, я поем – голодный страшно. А потом пообщаемся!
Ирина улыбнулась и кивнула.
В десятом классе он ей нравился – своей независимостью, что ли, не боялся вступать в прения с преподавателями. Да и вообще, был толковый, особенно в точных науках. Ирина, плавающая на физике и математике, им искренне восхищалась. Ему же нравилась Машка Васильева – это было очевидно. Но у Машки уже, видимо, тогда были наполеоновские планы, и на Влада она не обращала никакого внимания. На выпускном она появилась с кавалером – случай беспрецедентный. Кавалер был лощеный и довольно противный. Говорили, что он студент МГИМО. Через час после вручения аттестатов Машка упорхнула с кавалером на его машине, предварительно заявив, что едут они в закрытый клуб на всю ночь. И добавила, что ей нечего делать «с придурками-одноклассниками», имея в виду, наверное, мальчиков.
Ирина видела, что Влад стоит у стены и взгляд у него полон тоски. Объявили белый танец. Она, осмелев, на дрожавших ногах подошла к нему.
– Извини, Ирка. Нет настроения, – ответил Влад. – Пойдем лучше покурим.
– Я не курю, – ответила Ирина и быстрым шагом пошла прочь из актового зала.
– Извини! – еще раз крикнул он ей вслед.
А она уже почти бежала, размазывая по щекам тушь, перемешанную со слезами.
Потом она краем уха слышала, что Влад рано женился – на втором курсе – и так же быстро развелся. Потом вроде женился снова, пошел в бизнес, говорят, процветает. А у нее тогда начался тягучий роман с семейным человеком. Роман, длившийся почти тринадцать лет. Без всяких надежд на совместное будущее – об этом было сразу и честно заявлено. Жалела ли она, что не родила от любимого человека? Только себе могла признаться – да, конечно, жалела. Но она была явно не из смельчаков. Да и что теперь говорить? Жалей, не жалей…
Влад выпил рюмку коньяку, подцепил вилкой кусок семги и откинулся на стуле.
– Ну что, Ириш? Что слышно, как поживаешь?
Она смутилась и пожала плечами:
– Как-то поживаю.
– Очень оптимистично! – рассмеялся он. – А выглядишь на миллион!
Она усмехнулась.
– Слушай, а ты Мишку Гальперина не видела? – озабоченно спросил Влад.
– Да вон твой Гальперин с Васильевой чего-то трет, – кивнула на соседний столик Зойка. – Все правильно – деньги к деньгам, – добавила она.
Влад встал, оглянулся и направился к соседнему столику. Ирина видела, что там произошла бурная встреча – Машка повисла на Владе, Влад обнимался с Гальпериным. Она отвела взгляд.
Официанты стали разносить горячее.
Ирина отказалась:
– Мне, пожалуйста, кофе.
Она выпила кофе и пошла в курилку. На улице начиналась метель. Медленно и красиво кружил разноцветный снег, подкрашенный яркими лампочками, освещавшими ресторан.
– А говорила, что не куришь! – услышала она голос за спиной.
Она обернулась.
– Странно, что ты помнишь, – удивилась она.
Он кивнул:
– У меня хорошая память.
Она вспомнила выпускной и смутилась. Он это заметил.
– А ты, Ирка, красоткой стала, хотя была обыкновенная девица.
– Да брось ты, – отмахнулась она.
– Ну, знаешь, бросай не бросай… Ну а вообще как дела? Расскажи про свою жизнь, – попросил он.
– А тебе правда интересно? – усомнилась Ирина.
– Ты меня знаешь, я бы из вежливости не спросил. Просто не спросил бы – и все.
Она, слегка покраснев, начала излагать легенду, тщательно продуманную Дашкой.
Влад подытожил услышанное:
– Да, оба твоих мужа оказались слабаками. Не потянули тебя. Бизнес успешный. Выглядишь роскошно. В общем, молодец, Ирка. Да и неудивительно, что ты в делах преуспела. Ты человек с начинкой. А за твою личную жизнь я не переживаю. У такой женщины, как ты, ее просто не может не быть.
– Тебе виднее, – сказала Ирина, и они оба рассмеялись. – Ну, а как у тебя? – спросила Ирина. – Процветаешь помаленьку?
– Помаленьку, – кивнул он. Ну, не рассказывать же все подробности бывшей однокласснице! – Слушай, а пойдем в зал, – предложил он. – Потанцуем.
– Да я вообще-то собиралась слинять, – призналась Ирина.
– Слиняем, – кивнул он. – Попозже и слиняем. Мне только Гальперина надо заловить и потрясти немножко.
Они вернулись в зал. Гальперин танцевал с Динкой. Та картинно откидывала голову и громко хохотала.
– Неужели он приехал из-за этих посиделок? – удивилась Ирина.
– О чем ты? – усмехнулся Влад. – Гальперин – большой человек. У него серьезный бизнес. Очень серьезный. Здесь он зажигает, расслабляется. А девки млеют. Не каждый день с американским миллионером приходится танцевать. Даже Динке и Машке.
– Ну что, пойдем и мы потопчемся? – улыбнулся он. – Вспомним, так сказать, годы золотые. – Он подал Ирине руку, и они вышли на танцпол.
Влад в танце вел уверенно и неспешно. Ирине захотелось закрыть глаза и положить голову ему на плечо. Заметив, что он внимательно на нее смотрит, она страшно смутилась и покраснела. И еще порадовалась тому, что в полутемном зале этого не видно. Танец – увы! – закончился, и Влад проводил ее до столика. Уходить совсем расхотелось. За стол он не сел, а растерянно оглядывался, ища глазами Гальперина.
– Извини, – сказал он и решительно пошел отлавливать Мишку.
Она видела, что он наконец Гальперина вытащил и сел с ним на диване в углу зала.
А веселье продолжалось. Машку Васильеву кто-то под руки вывел из зала. Было видно, что она здорово набралась.
– Злоупотребляет, – уверенно сказала Зойка.
– Ты думаешь? – засомневалась Ирина.
– Сто пудов. Они от хорошей жизни часто с катушек съезжают.
Динка обходила столы. Красовалась. Подошла и к их столику. Обворожительно улыбаясь, задавала вопросы, которые ей были явно по барабану.
– Шикарно выглядишь! – сказала она Ирине. – Тебя просто не узнать!
Это означало: «Надо же, была серой мышью, а превратилась в человека».
Наконец Динка отчалила.
– Звезда, блин, – прокомментировала Зойка.
Ирина посмотрела в сторону Влада. Он по-прежнему, опустив голову, сидел на диване и внимательно слушал Мишку.
Было понятно, что Гальперин учит его жизни. Гальперин всегда был умницей и занудой одновременно. Еще говорили, что у него железная задница и что женился он совсем неплохо – взял девочку из богатой одесской семьи. В общем, неудивительно, что у него все сложилось. У таких, как он, обычно все получается.
Ирина встала, попрощалась с Зойкой и Ванькой и направилась к выходу.
– Куда ты? – удивился Ванька. – Еще торт будет и мороженое!
Не оборачиваясь, Ирина махнула рукой.
Она вышла на улицу. Метель уже улеглась, и земля была покрыта свежим, ярким снегом. Ирина остановилась и глубоко вздохнула. Вокруг была такая тишина и красота, что хотелось плакать. Она медленно побрела к метро.
Мама открыла дверь и удивилась:
– Уже?
Ирина кивнула и начала раздеваться.
– Надо отнести Дашке шмотки, – сказала она.
– Успеется, – ответила мама. – Дашка твоя укатила с друзьями на дачу. На три дня. Сказала, что будет звонить. Любопытная – жуть.
– Мам, – попросила Ирина, – завари чайку, пожалуйста! А я пока в душ.
Она долго стояла под теплой, почти горячей водой, и постепенно ее начало отпускать. Она завернулась в большой махровый халат, надела теплые носки и зашла на кухню.
– А на ужин у нас что? – спросила Ирина.
Мать всплеснула руками:
– Ничего себе, человек час назад из ресторана. Что, невкусно было?
– Наверно, вкусно. Только есть не хотелось. Я же не Ваня Рыженко.
Мать спросила:
– Борщ будешь?
Ирина кивнула. Мать налила ей полную тарелку борща с куском мяса, положила туда большую ложку сметаны и покрошила укроп.
– Божественно! – простонала Ирина. – Никакой ресторан с тобой, мамуль, не сравнится!
– Ну, может, расскажешь? – с обидой спросила мать. – Как, что? Или ты думаешь, что мне не интересно?
– Да никак, мам. Никто меня особо не удивил. Динка выпендривалась, Машка нажралась. У Ваньки, по-моему, булимия. Зойка от него тоже не отставала. И еще трещала, как заводная. Милочка молчала и краснела. Аленка была тиха, скромна и полна достоинства. Гальперин учил всех жизни. Имеет право – миллионер. Ресторан шикарный, еда вкусная. Танцы до упаду.
Про Влада говорить почему-то не хотелось.
– Все? – спросила мать.
– А ты ждала чего-то другого? – с раздражением отозвалась Ирина. – Что меня прямо оттуда на тройке в загс повезут?
Мать обиженно отвернулась к мойке и стала мыть посуду.
– Извини! – Ирина чмокнула мать в щеку.
Та вздохнула:
– Какие уж тут обиды…
На следующий день, притащившись с работы, Ирина поужинала, надела пижаму и легла с книжкой на диван. Мать зашла в комнату и протянула Ирине телефонную трубку.
– Тебя! – испуганно сказала она.
Ирина взяла трубку.
– Привет! – услышала она. – Ты извини, что так вышло! Ну, что я тебя потерял!
– Влад! – растерялась она.
– Я тебя не отвлекаю? – осторожно спросил он.
– Да нет, о чем ты. Пришла с работы, валяюсь.
– Устала? – посочувствовал он.
– Ну, как обычно.
Он вздохнул:
– А я хотел тебя пригласить посидеть где-нибудь. Я голодный как волк. Нет, как сто волков.
Она рассмеялась:
– Ну давай попробуем.
– Я через полчаса у тебя. Напомни адрес.
Она посмотрела на часы и вскочила с дивана.
– Мама! – закричала она.
Мать испуганно вошла в комнату.
– Я на свидание, мам. У меня только полчаса, – закричала Ирина. – Господи, что надеть, господи! – Она забегала по комнате.
– Успокойся! – сказала мать. – Все успеем. Хорошо, что ты Дашке шмотки не отдала.
– Но я же не могу идти в том же самом! – верещала она.
– А ты – психопатка, – спокойно констатировала мать.
– Ну да. Психопатка. Меня же каждый день приглашают на свидания!
– Приди в себя! – строго велела мать. – Успокойся. Ты сейчас похожа на бешеную собаку. Значит, так. – Мать открыла шкаф. – Вячеслав Зайцев говорит, что если у женщины есть черная узкая юбка-карандаш и черный свитер, то она уже одета и, несомненно, элегантна.
– Несомненно! – передразнила Ирина.
Юбка была. Мать побежала ее гладить. Черный свитер тоже присутствовал. Вполне, кстати, приличный. С распродажи из «Бенеттона».
Ирина в ванной красила глаза.
– Помаду поярче! – крикнула с кухни мать. – С черным надо поярче!
Через двадцать минут перед зеркалом стояла прелестная стройная женщина, с чудесной копной светлых волос, умеренно и грамотно накрашенная. В узкой черной юбке, в черном же свитере, с ниткой жемчужных бус. В сапогах на высоких каблуках.
– Ты красавица! – уверенно сказала мать. – И вести должна себя как красавица.
– Вот только бы знать, как ведут себя красавицы! – вздохнула Ирина.
На улице, у подъезда, стоял огромный, черный, блестящий джип. Ирина растерянно оглянулась и подошла к машине.
Влад открыл переднюю дверь.
– Привет! – сказал он. – Я очень рад тебя видеть!
Ирина смутилась и отвернулась к окну.
– Ну куда? – спросил он.
– На твое усмотрение, – ответила она.
Он кивнул и завел машину.
Припарковались у подвальчика.
– Здесь совсем не пафосно, но очень вкусно. Можешь мне поверить.
Они спустились по крутым каменным ступенькам вниз. В небольшом зальчике стояли деревянные столы и лавки. Над столами на толстых цепях висели неяркие лампы желтого стекла. Было и вправду очень уютно. Почти все столики были заняты.
– Видишь, сколько народу! – сказал Влад. – И это означает только одно – вкусно и недорого.
Подошел официант, и Влад начал заказывать.
– Не разбегайся! – рассмеялась Ирина. – Это ты с голодухи. Съесть все это будет невозможно. Тем более что я не голодна.
– Как? – расстроился он. – Совсем не будешь есть?
– Ну если только так, чуть-чуть, за компанию. Чтобы поддержать тебя.
Принесли все очень быстро и очень много. Восточная кухня. Ирина попробовала всего по чуть-чуть. Было действительно потрясающе вкусно. Она выпила бокал красного вина, немного захмелела и подумала о том, что ей давно не было так хорошо и спокойно.
– Слушай, жру как слон. Просто неловко даже, – смущенно сказал Влад.
– Да брось, – ответила Ирина. – У здорового мужчины должен быть хороший аппетит.
Выпили кофе.
– Может, в кино? – предложил Влад.
– Извини. Устала. Завтра чуть свет вставать, – ответила она.
Он кивнул:
– Понимаю, бизнес. В бизнесе вообще нелегко. Особенно женщине.
Она промолчала.
Вышли на улицу. Сели в машину.
– Домой? – спросил он.
– Да, наверное, – ответила она и добавила: – У тебя шикарная машина. Машина говорит об успешности мужчины.
– Да? – с сомнением спросил Влад. – Ну, вообще-то, наверно.
Они подъехали к ее дому.
– Спасибо! – сказала Ирина. – Вечер был замечательный.
– Ага. Притом что ты ничего не ела, – усмехнулся он.
– А в кино можно и завтра, да? – спросила она.
– Кино от нас точно никуда не уйдет.
– Ну, я пошла. – Она открыла дверцу.
– До завтра, – ответил он.
Ирина подошла к подъезду и обернулась. Влад помахал ей рукой.
Назавтра он не позвонил. И послезавтра тоже. И послепослезавтра он тоже не позвонил. «Все правильно, – думала Ирина. – Блефовать умеют только опытные игроки. Да и то – не все. А какой из меня игрок? Так, одинокая тетка с неудавшейся судьбой. Примерила на себя чужие шмотки! А чужую жизнь на себя не примеришь! И не наденешь. Просто стыдно. Поддалась на уговоры этой соплячки Дашки. Игры-игрушки. Да и зачем я Владу нужна? Сколько вокруг молодых и красивых. И все за такого мужика бы в бой ринулись. Только не я. А у него – так, ностальгия. Была и прошла».
Было так невыносимо плохо, что она взяла больничный. Слава богу, участковая врачиха – свой человек, знает их семью сто лет. Правда, она сказала:
– Не залеживайся. Хуже будет. Отлежись пару дней – и на работу.
Потом они еще долго пили с мамой на кухне чай и о чем-то шептались. Но Ирине было все равно. А потом она с тоской подумала, что скоро Новый год – селедка под шубой и салат оливье, телевизор с чудовищным буйством опостылевшего всем шоу-бизнеса. А дальше – хуже: десятидневные каникулы. На театр и рестораны денег, понятно, нет. Целый день валяться – одуреешь, так до пролежней можно доваляться. Мама, конечно, предложит съездить к тетке в Тулу. А там – та же песня, только чужая семья и чужая кровать.
Через неделю Ирина вышла на работу. Зима решила посмеяться, и весь конец декабря лил колючий и мелкий дождь. Пока она бежала от метро, промокла насквозь – и сапоги, и куртка. Окоченевшими пальцами она с трудом набрала код и влетела в подъезд. У батареи стоял мужчина в кепке, надвинутой на глаза. Ирина с испугом остановилась.
– Ирка! – выдохнул он. – Ну слава богу! Я уже почти околел – жду тебя часа полтора.
Ирина растерянно отряхивала куртку.
– Да? – наконец сказала она. – А что случилось?
Он внимательно посмотрел на нее:
– Случилось, наверное. Даже – наверняка.
– Проблемы? – спросила Ирина.
Он достал сигарету и закурил.
– А знаешь, Ирка, я, оказывается, трус. Жалкий трус и, кроме того, жалкий враль.
– Ну, ты, наверное, сильно преувеличиваешь, – сказала она.
Он глубоко затянулся сигаретой:
– Можешь мне поверить.
Ирина молчала.
– Видишь, даже сейчас – жмусь, мнусь, а начать не могу.
Он докурил сигарету и, бросив бычок в старую консервную банку, глубоко вздохнул.
– В общем, так, Ирка, – наконец начал он. – Все совсем не так, как ты себе представляешь. Бизнес я потерял. Подчистую. Виноват сам. Расслабился. Да! – словно вспомнил он. – И еще остались долги. Не то чтобы огромные, но приличные. Плюс алименты на ребенка. Как буду подниматься – честно говорю – не знаю. Наверное, когда-нибудь выберусь. Машину пришлось продать. Так что я теперь еще и бесколесный. В общем, в сухом остатке – однушка в спальном районе, отсутствие работы, алименты и долги. Хорош кавалер, да?
– И поэтому ты пропал? – тихо сказала Ирина.
– Естественно. На кой ляд я тебе такой нужен? Кроме проблем ничего. А ты успешная и красивая женщина, которая мне очень нравится. Но с этим я справлюсь, обещаю тебе. – И он грустно улыбнулся. – А пришел, чтобы ты не думала ничего плохого. Ты этого точно не заслуживаешь.
– Не надо! – остановила его Ирина.
Он подошел к ней и обнял. Она уткнулась лицом в его куртку и разревелась.
– Понимаешь, все совсем не так. Совсем не так, как ты думаешь. Никакого бизнеса у меня нет. И водителя нет. Только проездной на метро. И зарплата пятнадцать тысяч. И даже шубы норковой нет. Потому что она Дашкина.
Он гладил ее по голове.
– А Дашка – это кто? – тихо спросил он.
– Да соседка. С пятого этажа. И замужем я не была. Ни разу, слышишь? Просто так жизнь сложилась. И живу я с мамой. И еще с Рокки, собакой, – всхлипнула она.
– Какая порода?
– Что? – не поняла она.
– Порода какая, ну, у твоей собаки? – уточнил он.
– Бигль называется, – ответила она. – Белый такой, с коричневыми пятнами. И длинными ушами.
– Да знаю я биглей! – уверил ее Влад. – Классный зверь! Умный и шустрый.
– Это точно, – улыбнулась Ирина. – Знаешь, про них написано – «склонны к побегу».
– А ты? – спросил он.
Она подняла лицо и внимательно посмотрела на него.
– Ясно, – улыбнулся Влад. – Я тоже уже свое отбегал.
– Да! – еще вспомнила она. – У нас с мамой еще дача в Тучкове. Ну, не то чтобы дача, а так, щитовой домик. И восемь соток. На участке – пять елок.
– Пять? – протянул он. – Ну тогда подходит. Будем укроп сажать и помидоры. Обожаю маринованные помидоры.
– Я не умею, – хмыкнула она носом.
– Ничего, матушка. Научишься.
Она кивнула и прижалась к нему.
Он крепко ее обнял, и они замерли.
– Скоро Новый год, – нарушил молчание Влад. – Какие планы?
Ирина молчала.
– Ну, что-нибудь придумаем, – решительно проговорил он. – Может, на дачу к кому-нибудь рванем. На шашлыки и баньку.
Она кивнула.
– А на каникулах будем много есть, много спать и смотреть телевизор – старые фильмы про любовь, идиотские юмористические передачи. Просто валяться, пожирать оливье и смотреть дурацкий телевизор.
Она улыбнулась и абсолютно искренне сказала:
– Лучше этого ничего не придумаешь! – Такая программа показалась ей восхитительной.
Он взял ее лицо в свои ладони и стал целовать – очень нежно и очень осторожно.
– Слушай! – тихо сказала она. – Ты ведь, наверное, голодный?
– Как сто волков, – подтвердил он. – Ты ведь знаешь, я всегда голодный как сто волков.
– Ну, тогда, – вздохнула она, – идем ко мне ужинать. У нас сегодня грибной суп и капустный пирог.
– Фантастика! – Влад сглотнул слюну.
– Слушай, а тебе нужна такая врунья и мелкая аферистка? – спросила она.
Влад внимательно посмотрел на нее и серьезно, без улыбки кивнул.
Они взялись за руки, поднялись по ступенькам и нажали кнопку лифта.
Лифт остановился на шестом этаже. На площадке восхитительно пахло белыми грибами.