Глава девятнадцатая. Не такие они кровожадные — страшные индейцы.
Несерьезный самолетик, больше смахивающий на лодку-казанку с крыльями, после короткого разбега по спокойной реке поднялся в воздух.
Несмотря на свой нелепый вид и ободранную краску в самолете поместилось шесть человек, включая летчика. Сумки и акваланги положили прямо на пол, так как багажный отсек оказался доверху забит аккуратными брезентовыми мешками, размером с диванную подушку.
Малыш, удобно расположившись на заднем сиденье, положил длинные ноги на вещи и откинув голову назад спокойно спал.
Виталик, недолго думая, положил голову на могучее плечо Малыша, немного повозился и уснул, не дожидаясь взлета самолета.
Неразговорчивый индеец, одетый в летний камуфляж, так и не вылез из пассажирского сиденья.
Он один раз, едва они начали усаживаться в самолет, сказал короткую фразу брухо и больше за все время полета от него не услышали ни слова.
Орлиный профиль его медного лица был каменно спокоен. Только чуть шевельнулись тонкие губы.
Повернувшись назад, брухо махнул рукой, приглашая Клима приблизиться.
— Я захватил десять килограммов «конто» и коробку рыболовных крючков, — улыбаясь сказал брухо, стараясь перекричать оглушительный рев двигателей.
— Я не знаю, что такое «конто» и зачем столько рыболовных крючков? — спросил Клим.
— Конто у нас называют стеклянные бусы и мелкую бижутерию.
Вы летите в совершенно дикий край, где даже я не имею никакого веса. Если вы хотите завоевать индейцев, то никогда не приходите к ним без подарка.
Племя Синту-шойту не исключение. Кроме них на острове живут еще три индейских племени: журуна, суйя и шу-каража. Самое большое племя синту-шойту. Оно начитывает больше трехсот человек. Я немного знаю их касика и можно надеяться, что вас не съедят в первые два часа, а вот если я поймаю своего врага, то очень постараюсь съесть его сердце, — совершенно серьезно сказал брухо.
— Но это не совсем этично, — попробовал возразить Клим, наблюдая как внизу расстилаются джунгли.
Самолет шел на высоте метро пятьсот. Холодный воздух, пробиваясь сквозь щели в дверях приятно овевал лицо, рассеивая сонливость.
Повернув налево, самолет пересек реку, имеющую ширину метров семьсот и резко пошел вниз.
Перед глазами открылся океан и Клим сразу повеселел — все-таки он был моряком, а не пехотинцем. На море Клим чувствовал себя намного уверенней.
— Через тридцать минут будет остров! — объявил пилот, поворачиваясь в сторону колдуна.
Самолет еще снизился и идя в пятистах метрах над поверхностью моря, держал курс на северо-восток, как по солнцу определил Клим.
— Попроси пилота подняться повыше! — попросил Клим, не желая привлекать к себе особое внимание моряков со шхуны.
— Мы пройдем над шхуной и ты сможешь увидеть ее своими глазами, — пообещал колдун, прильнув к правому иллюминатору.
Двадцать минут полета и смотря через лобовое стекло, Клим обнаружил впереди большой остров весь покрытый сплошным лесом.
Еще пять минут полета, самолет снизился до двухсот метров.
Под крылом полета стали видны отдельные деревья.
Ни одной прогалины или речки внизу видно не было.
— Через минуту садимся! — предупредил пилот, резко бросая самолет вниз.
Сплошной зеленый покров расстилался внизу, только отдельные великаны-деревья высовывались из зеленого ковра, возвышаясь над лесным массивом метров на двадцать-тридцать.
Сделав правый поворот, самолет стремительно пошел на посадку, хотя до последнего момента, ничего видно не было.
Узкая полоска воды мелькнула впереди и вот уже самолет мчится между огромными деревьями, ловко лавируя по ходу узкой речки, неожиданно появившейся внизу.
Никаких признаков человеческого жилья внизу не было видно. Ни домика, ни возделанных полей, мимо стремительно пролетали стволы деревьев, кусты.
Клим невольно поежился представив, как самолет цепляется крылом за ствол дерева.
«Спецназовцы с богатым воображением долго не живут», — кстати вспомнил Клим наставление инструктора по психологической подготовке и моментально постарался подумать о приятном.
Самолет мягко коснулся водной поверхности и легко заскользил вперед.
Двести метров скольжения и слева открылся пологий песчаный берег, к которому и направлялся самолет.
Клим заметил, что пилот не выключил двигатель, а только перевел на холостой ход.
Открыв дверь, Клим хотел первым выбраться на берег, но был остановлен рукой колдуна.
— Не стоит торопиться! Сначала должен выйти я! — предложил брухо, кивая вправо.
Из-за кустов прямо на самолет бежала толпа раскрашенных индейцев потрясая луками и копьями, которые в руках мускулистых парней совсем не казались декоративными игрушками.
— Вот и Канапа! — обрадовано сказал колдун, первым выпрыгивая из самолета.
Спрыгнув на поплавок, брухо неторопливо перешел по нему и спокойно спустился на землю.
Высокий, дородный, одетый в кожаную куртку и длинные штаны с бахромой, индеец, лет пятидесяти неторопливо вышел из-за спин воинов и направился к самолету.
На середине импровизированно пляжа брухо и дородный индеец встретились, обнялись и минуту постояли, похлопывая друг друга по спинам.
Только после этого, колдун махнул Климу рукой, показывая, что можно выходить из самолета.
Первое, что бросилось Климу в глаза — полное отсутствие одежды на индейцах. Боевая раскраска в черные, белые и красные цвета наличествовала, перья на голове тоже, а вот одежды, кроме коротких кожаных передников на самом интересном у мужчин месте и больше ничего!
Клим махнул рукой и первым спрыгнул на поплавок, приготовившись на всякий случай к любым неожиданностям.
Сразу же, как только Клим оказался на песке, из самолетного люка показался Малыш.
Виталик подавал ему груз, а Малыш передавал его дальше.
Ровно минута понадобилось для того чтобы выгрузить груз.
Индеец из самолета махнул рукой, показывая, что надо оттолкнуть поплавок.
Едва правый поплавок оттолкнули от берега, как самолет взревел мотором.
Развернувшись по пологой дуге, самолет начал набирать скорость и быстро взлетел, оставив после себя удушливый бензиновый запах и масляное пятно на воде.
Прилетевших окружили десятка два индейцев, которые дружественно пожимали руки, похлопывали по плечам, радостно улыбаясь, при виде прилетевших.
Быстро приладив на копья весь привезенный груз индейцы тронулись к кустам, показывая направление движения.
Впереди шел Канапа с брухо, о чем-то оживленно беседуя, за ним десять носильщиков с вещами, а уже за ними спецназовцы, немного удивленные таким радушным приемом.
Сумки индейцы несли на голове, а вот акваланги и принадлежности на копьях, которые оказались хорошо приспособленными не только для метания.
Воздух был очень душный, влажный, если не сказать вязкий. От деревьев и кустов, мимо которых вилась тропинка исходил пряный, резкий аромат, смешанный с запахом соли и йода. Немного пахло бензином и терпким мускусным запахом.
Клим осторожно посмотрел по сторонам и обнаружил прячущихся за кустами двух дородных дам.
Дамы были видны до середины груди и похоже одеждой себя не сильно обременяли.
Метров через пятьсот, тропинка вывела всю колонну на большую поляну, поросшую короткой травой, на которой стояло пять навесов и громадный шалаш, похожий на стог сена.
Внутри огромная копна оказалась двухэтажной и была разделена на маленькие клетушки, одну из которых выделили спецназовцам.
Где поместился колдун осталось тайной за семью печатями.
Все вещи были уже аккуратно сложены около оконного проема, который никто не удосужился затянуть противомоскитной сеткой.
— Пошли отсюда. Есть хочется — спасу нет. Растрясло меня в этой летающей колымаге, — предложил Малыш, демонстративно поглаживая свой живот.
В трех углах хижины были разведены небольшие костры, на которых женщины готовили еду.
На двух кострах жарились насаженные на толстые палки метровые рыбины, капая жиром прямо в костер. На одном костре на метровом железном противне две индианки, одетые только в набедренные повязки жарили лепешки из маниоки.
Над маленьким костром в дальнем углу хижины, от которого валил густой дым, висели четыре угря и мирно коптились.
Хижина имела еще четыре запасных входа и выхода, рядом с которыми, прямо на стенах висели копья, луки и стрелы.
Около правого выхода возвышались две метровые пирамидки грязно-серого цвета, слепленные из материала похожего на сырой песок.
Едва Клим отвел взгляд от странных сооружений, как появился брухо, одетый в полный наряд индейца: штаны с бахромой и рубашку, отороченную по рукавам бахромой.
Клим видел, с каким уважением индейцы относились к брухо. Женщины так просто боялись на него смотреть.
— Пойдемте со мной. Сейчас будет военный совет, на котором определим план нападения на шхуну, — негромко по-английски сказал колдун, легонько дотрагиваясь до локтя Клима.
Брухо быстро пошел в дальний угол хижины, отгороженный от остального помещения большим куском брезента.
Прямо на земляном полу сидело три немолодых индейца и курили пущенную по кругу большую трубку на длинном чубуке.
Ни слова не говоря седой индеец сунул трубку Климу, который не чинясь сделал глубокую затяжку и передал трубку, усевшемуся рядом Малышу.
Малыш, курнув разок, передал трубку Виталику, который набрав полные щеки дыма, передал трубку брухо.
Трубка обошла всех два раза и была отложена в сторону.
— Вожди не говорят по-английски и поэтому мне предстоит быть переводчиком.
Пока вы осматривали дом, я переговорил с вождями и они согласились выделить по десять воинов от каждого племени для проведения боевой операции.
Алькайд по такому случаю решил отпустить своего сына возглавить операцию, — не торопясь ввел в курс дела брухо.
— Как это понять, отпустить сына? — заикаясь спросил Виталик.
Колдун быстро перевел вопрос Виталика.
— Здесь стоит мой сын и еще два сына великих вождей наших племен. Тот, кто выполнит все предписанное богами, станет великим вождем наших островов.
Они уже много времени стоят за этой занавеской. Было пять достойных юношей, а осталось только три. Вот уже два года они стоят за занавесками и никто не должен их видеть.
Редко кому из наших воинов удается участвовать в настоящей войне.
Мы, межплеменной совет, решили на сегодняшнюю ночь отпустить юношей и сократить время испытаний. Кто сегодня ночью покажет себя самым смелым — тот и станет великим вождем трех племен! — торжественно сказал Канапа, встав во весь свой немаленький рост.
— Давайте конкретно обсудим план нападения на шхуну и скоординируем наши действия, — предложил вставая Клим.
Брухо перевел слова Клима и выслушав ответ, начал говорить:
— Три лодки по десять воинов ночью нападут на шхуну, которая стоит в трех милях от нашего острова на мелководье. Белые, шумом своих машин, распугали всю рыбу и скоро нам нечего будет есть.
— Вы считаете, что на шхуне сидят слепые белые? — спросил Клим, вопросительно глядя на Виталика.
Увидев, что тот утвердительно кивнул головой, продолжал:
— Мы трое, ночью, как рыбы, подплывем к кораблю и взберемся на борт. Снимем часовых и после этого смелые индейские воины смогут напасть на спящих белых, не понеся потерь.
— Индейские воины не боятся смерти! — гордо сказал молодой парень, выходя из-за занавески.
Одетый только в набедренную повязку, парень не казался чересчур истощенным или уставшим.
Парень говорил на довольно сносном английском и держался с достоинством.
— Мы будем одеты в черные резиновые костюмы и иметь на правой руке белую повязку.
Сигналом отплытия лодки с воинами будет круг фонарем с юта шхуны! — сказал вставая Малыш, которому военный совет через переводчика, порядком надоел.
— Мне надо посмотреть на корабль в приборы, — извиняющимся тоном сказал Виталий.
— Я поплыву вместе с вами белые люди! — торжественно сказал колдун, вставая на ноги.
— Но у нас только три акваланга, — попытался возразить Малыш, недоуменно взглянув на Клима.
— У брухо свои методы, — величаво махнул рукой колдун, показывая, что разговор закончен.
Шхуна действительно стояла недалеко от берега.
Два мощных океанских катера, выкрашенных в зловещий черный цвет отгораживали шхуну от берега.
На катерах стояли люди, одетые в пятнистую форму с короткими автоматами на груди.
— Твоим друзьям придется быть очень изворотливы, чтобы пройти эти два катера, — сочувственно сказал Клим, передавая цифровой бинокль Малышу.
— Если обрезать под водой якорный трос, то катера унесет утренним бризом в море, — сказал неуверенно колдун, которому похоже не понравился осмотр акватории.
— Я не уверен, что ребята со шхуны не прослушивают кибитку индейцев, — предположил Клим, забирая бинокль у Малыша.
С правого борта шхуны забил черный фонтан, обрушиваясь прямо в море. Фонтан метров на пять поднимался выше борта, сотрясая все судно.
«Болт забили на экологию, охрану окружающей среды и на всяких аборигенов», — подумал про себя Клим, наблюдая, как стоящие на юте вооруженные люди побежали по палубе. Никому не хотелось пачкаться.
— Шхуна полностью автоматизирована, на ней всего пятнадцать человек, но аппаратуры слежения очень много. Есть и акустические и гидролокационные системы. Емкостная система слабенькая, ее мы отключим в первую очередь, — пообещал Виталик, в пол голоса себе под нос.
Сейчас он полностью ушел в свой мир техники обложившись со всех сторон приборами, маленькие антенны которых были направлены на корабль.
— Нападать надо в двадцать три — двадцать четыре часа. При такой интенсивной работе дневная смена, как только доползет до койки, спит без задних ног, — задумчиво сказал Малыш, искоса поглядывая на шхуну.
— Отходить будем в море вон на том катере. Я больше чем уверен, что катера у них местные или зафрахтованные. Могут быть и купленные у местных аборигенов, — поставил точку в разговоре Клим.
— Я ошибся. Осталось два человека, которые убили мою семью. Один находится на катере с легкой сеткой на носу, а второй на шхуне — он сейчас спит.
На корабле знают, что нападение будет сегодня под утро и приготовятся к нему, — печально сказал брухо, опустив плечи.
— В большой хижине установлены три жучка, которые передают все разговоры на шхуну.
В три часа шхуна снимется с якоря и уйдет в море. Полиция прибудет завтра утром, — не отрываясь от своих игрушек, сообщил Виталик.
— Откуда такие мрачные вести парниша? — поинтересовался Клим.
— Из рубки вестимо дедок. Наши противники сейчас собрались в рубке и ведут военный совет. Они бы и сейчас ушли в море, но больно хорошее алмазное гнездо попалось и только за последние два часа клиенты нашли алмаз в пятьдесят карат, — сообщил Виталик, все также не поднимая головы от приборов.
— Значит решено! Отправляемся от берега ровно в двадцать один ноль — ноль! — решил Клим, поворачиваясь в сторону хижины.
— Можно я немного посижу на берегу, поработаю? — спросил Виталик, поднимая голову на Клима.
— Я посижу с твоим человеком, — сообщил колдун, усаживаясь прямо на земле, рядом с Виталием.
