6

Маленький аккуратный гидросамолет коротко разбежался в лагуне и, легко оторвавшись от воды, круто полез вверх.

Сидя на заднем сиденье, Клим набрал номер телефона Антея, и не здороваясь, произнес:

– Обеспечь коридор для посадки – взлета гидросамолета бортовой номер шестьдесят четыре двадцать один. Нужны две железнодорожные цистерны, желательно шестидесятитонные, двадцать аквалангов «АВМ-5» или «Украина», можно вразнобой, и два компрессора с двигателями внутреннего сгорания на двести – двести пятьдесят атмосфер. Нужен специалист по золоту для радиоуглеродного анализа.

– Слушаюсь, господин адмирал. Когда будешь на месте? – невозмутимо спросил Антей, не выказав ни малейшего удивления.

– Если погода не подведет, то часа через полтора. Я уже в воздухе.

– Приземляйся на острове Хувентуд, в северной бухте. На подлете вам дадут коридор и азимут.

Перебравшись на пассажирское сиденье, Клим надел вторые наушники и стал объяснять пилоту:

– Садимся в северной бухте острова Хувентуд. Коридор и позывные для посадки вам сообщат минут через тридцать-сорок.

– Я первый раз лечу на Кубу. Нас там не арестуют? – спросил пилот, молодой, не старше двадцати пяти лет мулат.

– Если и арестуют, то я тебе обещаю самую комфортабельную камеру на острове с телевизором и девочками, – пообещал Клим, ободряюще похлопав пилота по колену.

– Борт шестьдесят четыре двадцать один, следуйте своим курсом через Сагуа-ла-Гранде. Пролет через территорию острова Свободы разрешен, – сказал густой мужской бас по-английски.

– Сколько летаю, еще никогда не было такого странного курса. Расскажи ребятам на аэродроме – не поверят.

– А ты не рассказывай. Если пообещаешь молчать, получишь пару тысяч долларов от меня лично. Поднимись на всякий случай повыше, чтобы не приняли за шпиона, – посоветовал Клим, всматриваясь в проплывающий под ним всхолмленный пейзаж.

– Под нами знаменитый залив Плайя-Хирон! – ткнул пальцем вниз пилот, начиная снижаться и забирая вправо.

Тот же мужской голос посоветовал:

– Доверни вправо на четыре градуса!

Под ними промелькнуло мелководье, и снова голос с земли посоветовал:

– Сделай правый поворот и заходи на посадку курсом сто шестьдесят пять градусов. Ветер встречный – шесть метров в секунду.

По пологой глиссаде самолет опустился до поверхности воды и понесся над ней. Плавно коснувшись гладкой как стекло воды, заскользил по поверхности лагуны и через триста метров остановился в пятидесяти метрах от лесистого берега.

Два моторных катера выскочили из-за мыса и помчались к гидросамолету.

Пришвартовавшись к поплавкам справа и слева, катера уставились на самолетик десятком автоматных стволов.

Сидящий за рулем правого катера Антей, одетый в кубинскую военную форму, бодро крикнул по-английски:

– Пассажир! На выход с вещами!

Открыв пассажирскую дверцу, Клим сразу попал в руки мускулистого лейтенанта-негра в лихо заломленном на правую сторону берете с разлапистой кокардой.

Лейтенант, стоя на носу катера, помог спуститься вниз и, как только Клим занял пассажирское сиденье рядом с Антеем, одним прыжком очутился сзади.

Уже отплывая на катере, Клим увидел, как его место в самолете занял еще один черный кубинец, по-хозяйски расположившийся на пассажирском сиденье самолета.

Солдаты со второго катера ловко привязывали к левому поплавку гидросамолета толстый трос.

– Давай рассказывай, как негритянская жизнь идет! – по-русски приказал Антей, ловко делая на катере правый поворот.

Рассказ длился добрых пятнадцать минут. Все это время катер на небольшой скорости шел по бухте.

– Не верти головой, из-за кустов не выйдет капитан Смоллет, таща за собой провинившегося юнгу.

– Так это остров Пинос! – догадался Клим, с еще большим интересом продолжая рассматривать берег знаменитого острова, послуживший прототипом для стивенсоновского «Острова сокровищ».

– Сейчас мы поедем в гостиничный комплекс Эль-Колони, и ты воочию будешь лицезреть панно на тему всемирно известного романа. Американцы создали на острове так называемую «образцовую тюрьму», куда были посажены тысячи кубинских патриотов. Отметился там и сам команданте со своими соратниками, к счастью, ненадолго. Сейчас на острове целая сеть школ-интернатов для детей и подростков. В этих школах и интернатах обучаются дети не только с Кубы, но и с Мозамбика и Анголы. Эти завоевания кубинской революции надо слепо переносить на нашу землю, а то наши дерьмократы думают в основном о себе.

– Вы, как всегда, правы, шеф! – по-солдатски ответил Клим, понимая, что Антей говорит больше для сидящего сзади лейтенанта, чем для него.

Мобильный телефон Антея резко зазвонил. Послушав минуту, Антей громко выругался и, направив катер к причалу, резко сказал по-английски:

– Хосе! Я тебя сейчас высажу. Лети альбатросом в лабораторию, и чтобы через час мне про это золото сказали все, что не знала о нем даже родная мама!

Хосе выскочил на пирс, и тут же к нему подлетел знакомый «уазик» без брезентового верха и дуг сверху, раскрашенный, как пятнистый олень. Прыжок на заднее сиденье, и с визгом шин новоявленный джип российского разлива исчез за ближайшим поворотом дороги.

– Это все, конечно, шутки, а если серьезно, то зачем тебе вся эта головная боль с цистернами, компрессорами и аквалангами? – спросил Антей, на малой скорости ведя катер обратно.

– Я собрал всю группу в одно место. Дейл и врач у меня будут сидеть наверху, а я с Малышом внизу, добывая золото с испанского галеона. При необходимости, имея под рукой подводный буксировщик, часа за три можно под водой доплыть до острова. На острове сейчас болтается британская атомная подводная лодка и американский эскадренный миноносец, на палубе которого я засек двоих «котиков».

– У них на лбу написано, что они «котики»? – недоверчиво спросил Антей, искоса поглядев на Клима.

– Понимаешь, плечи у них, как у пловцов-профессионалов, покатые, заглаженные мышцы, таких плеч ни у тебя, ни у десятка наших нет, да и рожи больно взрослые, непохожие на простых моряков, а штаны от обычной робы. Такие заглаженные мышцы есть у меня да у Фарида. Фарид – пловец, мастер спорта. С пяти лет занимается плаванием, вот откуда у него такие мышцы. Их не накачаешь на тренажерах, а только многолетним, постоянным трудом в бассейне. Не могут моряки с такими рожами просто драить палубу! – пояснил Клим свою мысль.

– Ты хочешь сказать, что они просто вышли из кубрика подышать свежим воздухом?

– Конечно. Находиться на палубе военно-морского судна просто так нельзя! Вот они и придумали поиграть в большую приборку в количестве двух человек. У трапа даже вахтенные не стояли! – возмутился Клим вопиющим нарушением морского порядка.

– Цистерны, компрессоры и двадцать старых аквалангов, как ты просил, тебе уже грузят. От себя я добавил три ручных буксировщика и пять гидрокостюмов, три больших баллона с гелиокислородной смесью для заправки наших аппаратов и два «АПСа» с ящиком патронов.

– Ты гений, господин контр-адмирал! Что бы я без тебя делал? Наверное, пришлось бы повеситься! – восхитился Клим.

– Наши конторские особисты и специалисты по маскировке как увидели твою негритянскую рожу, прямо позеленели от зависти. Кричат, ножками топают, требуют тебя назад, на исследования в НИИ. Есть там у них свой закрытый институт по маскировке. Хорошо, ты получил кап-раза, а то с двумя звездами тебе точно сидеть до конца дней в стеклянной клетке и сдавать лоскуты кожи на исследования! – обрадовал зловещей перспективой Антей.

Клим внутренне поежился. Перспектива быть всю оставшуюся жизнь подопытным кроликом его совсем не прельщала.

– А с тремя звездами на погонах из меня нельзя сделать подопытного кролика? – просил он.

– С тремя нельзя! Но с такой черной рожей ты не достоин звания капитана первого ранга Российского флота, так что сиди за границей и не отпускай от себя Дейла. Особисты им тоже сильно заинтересовались.

– С Дейлом все намного сложнее. Он, похоже, настоящий колдун.

– Колдунов не бывает! Все это бабушкины сказки! – твердо ответил Антей, выводя катер из-за мыса.

– Как прикажете, господин контр-адмирал! – миролюбиво согласился Клим, про себя решив отправить Дейла на свой остров при первой же возможности.

– Времени осталось мало. Надвигается ураган, а ты еще должен долететь до своего острова. Через час все полеты над островом и прилегающей стомильной зоной будут запрещены.

– Как же ты доставишь мой груз? – озабоченно спросил Клим, взглянув на ярко-синее, без единого облачка, небо.

– Твои игрушки уже в пути. Случайно на Кубу забрел японский супертанкер, которому никакие ураганы не страшны. Капитан попался на контрабанде американскими автомобилями и был рад убраться с острова, погрузив на борт твои игрушки. Ураган небольшой, по прогнозам синоптиков, его продолжительность часа три-четыре, но время поджимает, сам понимаешь. Вот тебе еще два мобильных телефона со спутниковой связью. Один возьмешь себе, а второй отдай врачу. Как только судно с бинарным газом подойдет к острову, я тебе звякну. У нас сидит на крючке диспетчер порта по имени Хулио Лансис. Передашь привет от Джона, и он все сделает, как скажешь. Золото, конечно, очень хорошо, но задание прежде всего, хотя контора от золотишка не откажется.

– Сколько я должен за все оборудование? – спросил Клим, прикидывая, на какую сумму раскошелится прижимистый Смит.

– Понятия не имею. Все делалось по линии кубинской контрразведки, а эти ребята денег не берут.

– Тысяч двести баксов с моего клиента снять можно? – спросил Клим.

– Родной, за такие копейки не то что супертанкер, буксир с Кубы не наймешь.

– Тогда для ровного счета семьсот тысяч долларов, и пусть этот толстосум раскошелится! – решил Клим.

– Если клиент не против, то может рассчитаться золотом. Через две недели с грузом левых азотистых удобрений на остров зайдет судно. Его не тронет ни таможня, ни пограничники. Судно под либерийским флагом, но команда на нем украинская. Не дергайся – это наши украинцы. Пароль для работы с капитаном Хиллари двадцать три.

– То есть я должен подойти к капитану и назвать имя. В ответ он назовет любую цифру, а я должен ответить другой, чтобы в сумме было двадцать три, – уточнил Клим.

– Приятно иметь умных сотрудников! – похвалил Антей.

– А если капитана не будет на месте? – спросил осторожный Клим.

– Работай со старшим механиком по имени Данила, – посоветовал Антей, подваливая к левому поплавку гидроплана. – Изменение погоды! Срочный взлет! – приказал Антей, принимая с гидросамолета черного кубинца.

Едва Клим уселся на пассажирское сиденье, как пилот включил двигатели и начал их прогревать.

Знакомый голос по радиосвязи предупредил:

– Курс на Санта-Лусию, и счастливого полета!

Взлетев, пилот долго молчал и, только когда за бортом осталась береговая линия острова Куба, подернутая желтоватой дымкой, произнес:

– Ни за что больше не полечу на Кубу!

– Почему такое пренебрежение к острову Свободы? – поинтересовался Клим, у которого было прекрасное настроение.

– Летать на остров – все равно что трахать крокодила. Много страха, и никакого удовольствия! – зло ответил пилот, летя на высоте пятисот метров, как заметил Клим по альтиметру.

– Чего ты так взъелся на Кубу? – поинтересовался Клим, засовывая в нагрудный карман пилота двадцать стодолларовых купюр.

– Эта черная макака за все время не произнесла ни одного слова, а только все время поглаживала рукоятку пистолета! – рявкнул пилот, с силой ударив по штурвалу правой рукой.

– Я тоже черная макака, но ты же не можешь ничего про меня сказать плохого. Может, у него заболел ребенок или на работе неприятности, – миролюбиво заметил Клим, замечая, что по небу поплыли черные тучи.

– Прошу прощения, господин Дик. Я все время боялся, что меня с этого «чудесного» острова не выпустят. Год назад знакомый пилот совершил вынужденную посадку на Кубе и на шесть месяцев задержался. Эти ребята не признают никаких законов, кроме своих революционных!

– Нам еще долго лететь? – спросил Клим, с опаской поглядывая на небо, сплошь затянутое серыми и черными тучами.

– Минут пять всего. Видите, все суда, кроме огромного танкера, убрались в порты, – кивнул вниз пилот, начиная снижаться.

– Танкеру ничего не будет? – спросил Клим.

– Он длиной не меньше трехсот метров. Это целый плавучий остров. Видите, он выходит на глубокое место и там будет переживать штормовую погоду.

Самолетик плавно коснулся воды и весело заскользил к причалу.

– Слава богу, успели! – сказал пилот, вытирая капли пота рукавом белой рубашки.

– Неужели так все серьезно? – недоуменно спросил Клим.

– Сейчас надо поставить гидроплан в ангар и идти пить виски, – не отвечая на вопрос Клима, сказал пилот, аккуратно подруливая к бетонному пирсу, возле которого стоял автокран с болтающимися на тросах крюками.

Выскочив на пирс, Клим увидел, как кран ловко подхватил самолетик и потащил его в серебристый ангар. Аккуратно опустив на бетон перед широко открытыми дверями, отцепил крюки и тотчас укатил. Пилот с механиком в заляпанной маслом синей форме с трудом толкали самолетик внутрь ангара.

Спохватившись, Клим подскочил и, уперевшись ногами в бетон, начал помогать.

Едва хвост самолета оказался в ангаре, как механик выхватил из кармана пульт управления и нажал кнопку.

Негромко загудел электродвигатель, и ворота медленно начали закрываться.

С барабанным боем по металлической крыше ударил дождь.

– Слава Всевышнему! Успели закатить твою игрушку! – сказал механик и, вытащив из кармана плоскую бутылку виски, прямо из горлышка сделал большой глоток.

Бутылка перекочевала в руки пилота, который глотнул и хотел передать Климу, но тот отрицательно замотал головой:

– Нельзя мне пить – язва!

– Тогда тебя можно посылать за выпивкой! – обрадовался техник, сделав большой глоток виски.

Красный нос с синими прожилками на лице техника ясно показывал, что алканавты встречаются и на Багамских островах.

Трель мобильного телефона прервала размышления Клима на алкогольную тему. Звонил Антей:

– Золото твое очень низкого качества, выплавлено не больше года назад из самородкового калифорнийского золота, возраст которого не больше тысячи лет. Точнее я скажу через день-два. Самое интересное, что в золоте обнаружены примеси шлихового колымского золота, а это наводит на очень грустные мысли.

От такой новости Клим чуть не выронил телефонную трубку, но то, что он услышал дальше, было еще удивительнее.

– По своим каналам я связался с нашими ментами и электронной почтой сбросил им анализы. Ответ пришел в течение пяти минут. Данное золото было похищено с колымских приисков два года назад. Мой тебе совет: поосторожнее с русским языком!

– Да мне уже сны на английском снятся! – попытался возразить Клим, но Антей властно прервал его:

– Ты слушай и запоминай: меньше внимания на золото, даже если его там будут тонны. Основная задача – баллоны с крестиком! Твоя задумка с глубоководной станцией одобрена руководством, и в помощь тебе выделен экспериментальный «Дельфин» с пятью твоими кунаками. Постарайся на новом мобильнике минуты две подержать цифру семь, когда будешь на месте установки цистерн, и мы тебя засечем. Пароль для связи с капитаном лодки точно такой же, как я тебе дал.

– На букву «Эйч»? – уточнил Клим.

– Ты все правильно понял, – отозвался Антей.

– По запарке я забыл спросить: как мне снять груз с танкера? – задал новый вопрос Клим.

– Зайдешь к капитану и покажешь ему свой старый мобильник, не забыв передать привет от меня. Товар надо перегрузить прямо в море не позже трех часов после окончания шторма. Иначе твои игрушки поплывут в Аргентину. Танкер войти в порт не сможет – слишком мала глубина. Тебе и самому не надо светиться с таким грузом в порту.

– У тебя странные координаты времени – после окончания шторма! Откуда я знаю, когда шторм кончится? – раздраженно спросил Клим.

Клим прекрасно представлял, что для такой махины, как танкер, шторм в пять-шесть балов – легкая рябь, не более того, и капитан танкера будет рад быстрее убраться из района Багамских островов, несмотря ни на какие джентльменские соглашения.

– Тут я, пожалуй, маху дал. Звони сам капитану танкера по мобильному телефону, номер и имя его я тебе сейчас сброшу по SMS, и договаривайся с ним о точке рандеву, – закончил Антей разговор и отключился.

– Парни! Сколько еще шторм продлится? – спросил Клим, подходя к пилоту, который сидел на поплавке самолета и задумчиво потягивал виски. Техник в углу ангара громко храпел, орошая воздух вокруг стойким ароматом застарелого перегара, такого сильного, что тот перебивал резкий запах авиационного бензина.

– Можно узнать в течение минуты, но тебе это будет стоить две бутылки «Черного Уокера», – предложил пилот, не вставая со своего места.

– Хоть три бутылки! – бодро ответил Клим, полностью положившись на аборигена.

– Сейчас шторм, и все точки, где продают спиртное, закрыты, следовательно, бутылку «Уокера» можно купить только за двойную цену. Бутылка виски стоит сто пятьдесят долларов – следовательно, с тебя ровно девятьсот баксов, приятель, – быстро посчитал пилот, не меняя положения тела.

Вытащив из нагрудного кармана пачку денег, Клим отсчитал девять бумажек и протянул пилоту, с интересом ожидая дальнейших действий.

– С тобой, черный, приятно иметь дело! – констатировал пилот, вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона. – Джеймс! Дай мне точный прогноз по шторму! Бутылка хорошего виски с меня! – быстро сказал пилот, прижимая трубку к уху.

Послушав минуту, отключился и тем же ленивым тоном произнес:

– Если хотите снова лететь на Кубу, то придется подождать до десяти часов утра. А выходить в море на большом корабле разрешат часов через пять.

Встав, пилот залез ногами на поплавок и, открыв дверцу, полез в кабину самолета.

Через минуту он снова оказался внизу с большой черной бутылкой в руках.

– Мой основной клиент держит в самолете пару бутылок «Черного Уокера», – пояснил пилот, откручивая крышку. – Это первосортное солодовое виски двенадцатилетней выдержки. Может, глотнешь? – предложил он, протягивая бутылку.

– С удовольствием, но язва потом жить не даст! – пояснил Клим свой отказ.

Отойдя в сторону, Клим снова вытащил мобильный телефон и набрал номер Смита.

– Добрый вечер! – поздоровался Клим.

– Где ты шляешься? – заорал вместо ответа Смит.

– Я уже на острове, сижу в ангаре. Надо прислать за мной машину и договориться о выходе судна в море. Судно должно быть грузоподъемностью не менее пятисот тонн с краном минимум на пятьдесят тонн грузоподъемности. Оборудование, цистерны на рейде, на очень большом судне, которое не боится шторма. Танкер не сможет войти в бухту острова из-за большой осадки. Перегружать оборудование придется в море.

– Где я тебе ночью в шторм найду судно! – снова заорал в ответ Смит.

– Я выполнил порученное мне дело и не только закупил все, что мне было приказано, но и доставил к острову – дальше ваши дела! Танкер будет ждать в море еще три часа, потом уйдет по своему маршруту! – рявкнул в ответ Клим, понимая, что только такой тон полезен в разговоре с истеричным Смитом, принявшим на грудь изрядную долю спиртного.

– Я тебе перезвоню, – спокойно сообщил Смит и отключился.

– Теперь будем спокойно сидеть и ждать у моря погоды! – уведомил Клим и только успел присесть на поплавок рядом с пилотом, как телефон снова запиликал.

– Дик! Минут через тридцать подойдет к ангару машина и подбросит тебя в порт. Там уже все твои друзья. Садитесь на «Орион», так называется корабль, который стоит у четвертого причала, перегружайте на него груз и плывите прямо к галеону. Капитан курс знает.

– Сейчас выходить в море – почти полное самоубийство, – заметил пилот, прихлебывая прямо из горлышка драгоценный напиток.

– Работа у меня такая – рисковать жизнью, – философски заметил Клим, мечтая о стакане горячего чая.

– Вас встречали на Кубе как важную персону чином не ниже губернатора, – заметил пилот заплетающимся языком.

– Чем реже ты будешь вспоминать о сегодняшнем полете, тем будет лучше для тебя. Полеты над Багамскими островами рисковая вещь. Никто особенно не удивится, если твой самолетик не вернется из очередного полета. В воздухе, как и на море, есть такая формулировка: «От неизбежных на море случайностей!» Язык надо держать на привязи. За тобой посмотрят. Если еще раз вспомнишь о нашем полете, вне зависимости от того, трезвый ты или пьяный, – можешь сразу заказывать и оплачивать свою панихиду. Ты меня понял? – рявкнул Клим.

– Все понял и уже забыл о полете! – пролепетал пилот, становясь белым как снег.

– До скорого свидания, будущий покойник! – многозначительно пообещал Клим, направляясь к выходу из ангара.