Глава 35
Не доходя метров пятьдесят до пристани, Филарет свернул направо, вброд перешел через узкую протоку и, выйдя на плес перед узким озером, поросшим камышом, остановился перед полуразвалившимся шалашиком, сделанным тоже из камыша. Со вздохом облегчения свалил две сумки с деньгами на землю, вытер пот со лба и попросил:
– Вы, ребята, посидите здесь в шалаше, а я смотаюсь за своими вещами в поселок.
Сан Саныч полез внутрь шалашика, осматривать новое жилище, а Лариса, наморщив лобик, о чем-то сосредоточенно размышляла.
– Раз тебя везде ищут, то отпускать тебя одного в поселок – это лишние заботы и волнения. Меня в этом поселке никто не знает. Если сменить еще цвет волос, то и тем более. Решено – я с тобой иду на подстраховке.
– Сан Саныч! Там в шалашике пошуруй саперную лопатку! Пока мы с Ларисой будем ходить по делам, отойди метров на двадцать и, сняв дерн, аккуратно спрячь сумки. Не ровен час, кого-нибудь нелегкая сюда приведет!
Филарет тем временем сделал звонок.
– Тетя Валя! Добрый день! Как ваше драгоценное здоровье?
– Ты мне голову не морочь! Привез рыбу, так и неси ее на работу! Нечего мне мозги пудрить! – отрезала старая чекистка и бросила трубку.
– Все, время пошло! – крикнул Филарет, направляясь по едва заметной тропинке в сторону поселка.
Запыхавшаяся Лариса догнала его только через сто метров.
Тропинка петляла между аккуратных круглых озер, соединенных между собой чистыми, не заросшими камышом протоками со светло-зеленой водой. Через протоки были перекинуты аккуратные деревянные мостки с резными деревянными перилами. В озерах беззаботно резвились гуси, утки, лебеди.
– Прямо какой-то Эдем! Тишина какая! Красиво, как в раю! – восхитилась Лариса, полной грудью вдыхая напоенный разнотравьем воздух.
– Это губернаторские рыбные пруды. Сюда без специального пропуска никого не пускают. Рыбу и птицу отсюда отправляют на стол самому президенту! – сказал Филарет. Но думал он о своем.
«Тетя Валя дежурит на проходной сразу в двух организациях: локомотивном депо и дистанции сигнализации и связи. Бабуся она сейчас одинокая и, кроме работы, ничего не хочет и не признает. Судя по графику, сегодня она должна дежурить в дистанции связи. Туда и направимся!» – решил Филарет, сворачивая по тропинке налево.
Дырка в металлическом заборе вывела их как раз к двухэтажному зданию дистанции сигнализации связи железнодорожной станции Светлый.
На деревянной скамейке перед крыльцом сидела баба Валя и с равнодушным видом курила «Беломор», аккуратно стряхивая пепел в металлическую урну, стоящую справа от нее.
Увидев подходящего с Ларисой Филарета, баба Валя, в действительности Валентина Трофимовна Чепцова, поднялась со скамейки и неторопливо, вперевалочку пошла внутрь здания. Узкая, по-девичьи стройная фигура Валентины Трофимовны не подходила для такой походки, и Филарет удивленно посмотрел ей вслед.
Филарет засек ее быстрый взгляд, который она бросила вокруг, равнодушно мазнув им по подходившим людям.
Дверь в здание дистанции связи оказалась не закрытой.
Глухие голоса доносились с первого и второго этажей.
Вторая дверь справа оказалась широко открытой. В метре перед дверью стоял старинный квадратный стол с толстыми дубовыми ножками. За столом, застеленным белой скатертью, сидела Валентина Трофимовна и пила из большой пиалы чай, аппетитно закусывая баранками, целое блюдо которых украшало середину стола.
Две чистые пиалы стояли перед двумя стульями в торце стола в ожидании гостей.
– Давай рассказывай, зачем тебе старуха понадобилась! – ворчливо сказала Валентина Трофимовна, наливая из коричневого керамического чайника горячий чай.
– Теть Валя, понимаешь, такое дело, – начал мямлить Филарет, вертя в руках пиалу.
– Ты мне голову не крути, а говори как на духу! – приказала Валентина Трофимовна, не забывая посматривать в пустой коридор.
– Надо сходить ко мне домой и забрать из тайника шкатулку! – наконец решился сказать Филарет. На душе у него сразу полегчало.
– Всего-то и делов, касатик! Пойти и взять шкатулку, в которой, наверное, килограмм золотых царских монет или полкило брюликов, а могет быть, и шпионские донесения врагам нашей Родины, за которые сошлют старуху на лесоповал? – испытующе посмотрела Валентина Трофимовна на своего гостя.
– Я при вас шкатулку открою и покажу, что в ней лежит, – пообещал Филарет, не зная, то ли ему вежливо отказали, то ли согласились.
– Ладно. Долги надо отдавать! Ты когда за мою внучку вступился, никаких условий не ставил и жизнью своей рискнул, просто за девчонку, как настоящий мужик.
– Да я никогда, никому ничего не говорил, – начал отказываться Филарет, смущенно теребя конец скатерти.
– Соколик! Я таких, как ты, по пять штук за дежурство колола, а он из себя девственницу корчит! – махнула рукой Валентина Трофимовна и, налив себе чай, начала рассказывать: – Прибежала внучка вся в слезах. Бабуля, говорит, меня сейчас около дома трое чужих в кусты затащили и чуть не изнасиловали, спасибо, дядька здоровый проходил, этих нелюдей покидал в разные стороны.
Бабушка дубинку милицейскую в руки, фонарик – и с внучкой на место побоища. Смотрю, орелики лежат в кустах и не двигаются. Два трехсотые, а один двухсотый.
Внучку домой отправила, а сама стала место происшествия осматривать. Парни лежат все здоровые, срока мотали, по наколкам видно. Тот, который жмурик, три раза сидел, по тяжелым статьям, по наколкам видно, а двое живых так себе, шушера. Смотрю – твоя ксива валяется, я ее, конечно, в карман.
Давай дальше рассуждать: если их милиция заберет, начнут тебя искать. Найти тебя по описанию – это как комару ногу оторвать!
Ежели их милиция не найдет, начнут эти отморозки тебя искать – и ведь найдут!
Поселок у нас маленький, таких красавцев, как твой дружок, вряд ли пару штук найдешь. Эта задачка даже для стажера уголовного розыска или студента юрфака пара пустяков! – последние слова предназначались Ларисе.
– Все это прекрасно, баба Валя, но для чего ты все это рассказываешь? – поинтересовался Филарет, отпивая горячий чай и совсем не ощущая его вкуса.
– Сегодня меня два часа архангелы с Лубянки о тебе допрашивали. Где ты живешь? С кем спишь? Почему ты такой крутой, что спас мою внучку и положил тех трех жмуриков?
– Там же один холодный был? – удивился Филарет, машинально беря горсть миниатюрных баранок.
– Был один, стало трое, кто сейчас разберет, тем более что они все трое купались в весенней воде. Определить с точностью до часа время смерти не сможет ни одна экспертиза, – пояснила лихая бабуся. – Архангелы рассказали, что трое во главе с тобой ушли в побег. Два мужика и одна баба. Показали фоторобот, а на нем твоя краля и Сан Саныч, который мне телевизор и видак ремонтировал. Я, конечно, в глухой отказ иду, но на ус себе мотаю, а тут как раз ты звонишь!
– Значит, в квартире сидит засада и туда никак не прорваться! – обреченно сказал Филарет, чеша затылок.
– Что там такого ценного, что за это стоит головой рисковать? – напрямик спросила Валентина Трофимовна.
– Ордена и медали мои. В шкатулке документы на них и сами ордена, – пояснил Филарет, прикидывая, как лучше прорваться в квартиру.
– Эх, тряхнуть, что ли, стариной? – бодро спросила Валентина Трофимовна, вытаскивая из кармана небольшой газовый баллончик без маркировки.
– Если просочиться к соседке, то от нее можно на мой балкон перелезть. Там просто шкаф стоит. Отодвинул – и у меня на балконе, – загорелся Филарет, вскакивая со стула.
– Торопишься, милый, как голый на это самое мужское дело! – бабуся кинула откровенно завистливый взгляд на Ларису, тяжело вздохнула и полезла под стол.
Вытащив на белую скатерть старинный кожаный ридикюль размером с солдатский вещевой мешок, бабушка отщелкнула медную пряжку и стала деловито выкладывать из него различные вещи, которым никак не подобает находиться в руках благонравной старушки, какой она все время прикидывалась.
Длинноствольный «люгер» с глушителем, явно фабричного производства, бабуля первым делом протянула Филарету, который, профессионально выщелкнув обойму, проверил наличие патронов. Патроны, блестя желтыми головками, все были на месте.
Себе бабуся подвинула дамский «вальтер», тоже снабженный глушителем.
Два женских парика, миниатюрная дрель на батарейках и связка отмычек, изготовленных явно не на коленке пьяным слесарем ЖЭКа.
– Твоя соседка баба Маня меня уже ждет. Пройдем в квартиру бабы Мани через чердак. В сегодняшнем бардаке вряд ли чердак заперт, а если замок есть, то откроем! – Валентина Трофимовна тряхнула связкой отмычек, которые аккуратно сложила в ридикюль. Следом за ними последовали все богатства, разложенные на столе. – Ты, милок, одень форму железнодорожника и побрейся, а то больше на бомжа похож в этих тряпках. Потом сходи и подмойся, а то несет от тебя, как от козла. Демаскируешь ты нас своей вонью! – дала ценные указания Валентина Трофимовна, примеряя рыжий парик. Ларисе достался пепельный, который здорово подошел к ее глазам.
Брюки были несколько коротковаты, но в целом железнодорожный костюм сидел на нем неплохо, в чем Филарет убедился, рассматривая свое изображение в большом зеркале.
Фуражка со вздернутой, как у киношного гестаповца, тульей преобразила и омолодила Филарета.
Перед зеркалом стоял молодой мужчина лет двадцати семи, в котором довольно трудно было признать Филарета, вечно ходящего в джинсах и клетчатой рубашке.
– Вот совсем другое дело – молодое тело! – похвалила Валентина Трофимовна, по достоинству оценив его превращение в настоящего железнодорожника.
Женщины тоже претерпели изменения.
Валентина Трофимовна посвежела лет на двадцать, превратившись в молодящуюся женщину, ярко и безвкусно намазанную, но с довольно приличной фигурой.
Джинсовый костюм, туго обтягивающий крутые бедра, заставил мужской взгляд остановиться на них, что не прошло мимо зоркого взгляда Валентины Трофимовны. Назвать ее сейчас бабкой или бабусей просто язык не поворачивался.
Лариса тоже претерпела разительные изменения. Лицо, лишенное малейшей косметики, украшали не только очки в роговой оправе, но и пигментные пятна, разбросанные по физиономии и даже по шее.
– Быстренько схватил две сумки и побежали к тете Мане! – приказала Валентина Трофимовна, не преминув добавить: – Тебя в этой форме сейчас родная мама не узнает, не то что твои соседи. В нашем поселке форма железнодорожника – вроде шапки-невидимки! Весь город щеголяет в таком прикиде!
Клетчатые польские пластиковые сумки носили все челночники России, и появление с ними людей не привлекло, как и предполагала старая разведчица, ничьего внимания.
Идя по улице, Валентина Трофимовна рассказывала назидательным тоном, похожая на молодящуюся тещу, которая воспитывает нерадивого зятя:
– Оперативники они слабые. Болтают что ни попадя. За такую болтовню у нас в Смерше к стенке ставили. Рассказали, что ты пришил полковника ФСБ и украл важные государственные документы. Во время обыска у тебя на работе нашли оружие, из которого ты убил этого полковника. Может, ребята со мной откровенны, как со старым работником, а может, на пушку брали, не знаю. Я с тобой семь месяцев знакома и уверена – не можешь ты хладнокровно убить незнакомого человека!
– А если знакомого? – отпарировал Филарет.
– Или я старая стала, или слишком тебя здорово натаскали. У тебя разок такой волчара из-под овечьей шкуры проглянул, что меня, старую, оторопь взяла! Бериевских волкодавов вспомнила! Суки они, конечно, были первостепенные, но как работники – выше всяких похвал!
– Как зайдете, Валентина Трофимовна, в мою квартиру, идите во вторую комнату, где балкон. Откроете балконную дверь и нажмете на гвоздь справа от ручки. Там сантиметров в десяти гвоздь торчит. Вверху двери отскочит крышка, вытащите металлическую шкатулку и принесете ее мне.
– Хитро придумано! – похвалила Валентина Трофимовна и, чуть громче чем надо, продолжала выговарить якобы нерадивому зятю: – Ты пошто, милай, вчера поздно пришел? Валька вот-вот родит, а ты все квасишь? Ежели у нее выкидыш будет? Я не посмотрю на твои погоны, мигом гляделки выковыряю!
Молодой парень в черной ветровке, стоящий у деревянного стенда, скользнул безразличным взглядом по колоритной троице и отвернулся. Он старательно делал вид, что сильно заинтересован объявлением на желтой бумаге с торчащими во все стороны бумажными хвостиками, приклеенным на соседнем дереве. Левая сторона ветровки подозрительно топорщилась.
Напротив подъезда стояла зашторенная «Газель», на которой крупными буквами блестела надпись: «Водоканал».
Беспрепятственно войдя в подъезд, они натолкнулись на молодую парочку, сидевшую на подоконнике. Белобрысая девчонка прямо-таки прожгла Филарета пронзительным взглядом. Парень, критически глянув на Ларису, презрительно хмыкнул, снова начал говорить, наклонясь к розовому ушку девчонки.
Опытным взглядом Филарет заметил желтый ремешок кобуры скрытого ношения, видневшийся в расстегнутой легкой куртке парня.
«Крепко они за нас взялись! В каждом подъезде сидит пост наблюдения, во дворе в машине группа поддержки. Надо просчитать вариант отхода», – промелькнула у Филарета мысль, но он быстро отогнал ее, сосредоточившись на своем образе затурканного носильщика груза, тем более что сверху раздался зычный голос Валентины Трофимовны:
– Ты че тащишься, как стельная корова! Шевели ножками, касатик!
Филарет быстрее затопал на третий этаж, старательно впечатывая подошвы в бетонные ступени.
Дверь в квартиру на левой стороне была широко открыта.
Не успел Филарет войти, как телевизор заорал во всю мощь своих механоэлектрических легких.
Алла Пугачева топала на сцене, выплясывая с радиомикрофоном, стараясь узнать, что там наверху шумит.
Шум явно превышал сто децибел и приближался к болевому порогу.
– Давай дырку над плинтусом сверли! – заорала в самое ухо Валентина Трофимовна, всовывая в руки Филарета дрель.
Сама она ловко навинчивала на баллончик длинную металлическую иглу.
Присев на корточки, Филарет положил дрель на пол и прижал вставленное сверло длиной сантиметров двадцать к стене. Заморское чудо тоненько запело и легко пронзило стену, затратив на сверление всего с пяток секунд.
– Давай на балкон! – приказала Валентина Трофимовна, дергая Филарета за плечо.
Держа в руках баллончик, она ловко присела на корточки и вонзила свою иглу в отверстие.
Филарет заметил на ее лице одетый респиратор с черной пипочкой на конце.
«Респиратор для защиты органов дыхания от высокотоксичных газов!» – профессионально определил Филарет, восхищаясь в душе старой разведчицей.
– Подождем три минуты, и можно входить! Пойду я, а ты в это время закинешь дымовую шашку в соседнюю квартиру. Там сейчас все равно никого нет, а Мишка Лапоть все время бабу Маню гноит. Маня три дня назад его вместе со мной в подъезде встретила и поговорила. Теперь он в больнице поломанную ручку и ножку лечит. Друзья Мишани к бабе Мане вчера приходили, обещали голову свернуть, если квартиру им не продаст. Не могу же я их убивать? Баба Маня уже не та, все-таки восьмой десяток пошел, руки не так быстро работают, пришлось мне ногу ему ломать, а она только руку сумела. Здоровый лось этот Лапоть, только кости трухлявые. Чуть коленом приложила, сразу лопнула! Хлипкий нынче мужик пошел! Селитры в продуктах много! – сделала неожиданный вывод Валентина Трофимовна, отодвигая рывком шкаф.
Ровно через минуту она вернулась обратно, держа в руках длинный металлический пенал.
– Классный ты тайничок придумал! – восхитилась Валентина Трофимовна, передавая его Филарету.
С нескрываемым любопытством она смотрела на руки Филарета, который привычно начал набирать шифр на цифровом замке.
– Какие люди! И без охраны! И даже мужик с ними имеется! – раздался громкий голос.
Огромная рука верзилы ростом никак не меньше двух метров выхватила пенал из рук Филарета и, приблизив его к глазам, стала внимательно рассматривать.
– Хилый! Выруби Алку! В ушах звенит! – приказал верзила.
Из коридора выдвинулась копия верзилы и одним рывком выдернула шнур из розетки. В квартире моментально стало тихо.
Следом просочился маленький очкастый мужичок в черном лоснящемся костюмчике, с кожаной папочкой в руках. Мужичок испуганно озирался по сторонам, теребил остренький носик, испуганно поглядывая на двух громил-близнецов.
– Давай, бабка, подписывай купчую на дом, я вот и нотариуса привел! – хохотнул верзила, щуря и без того узенькие глазки.
– Где же я, милой, жить-то буду? – спросила худенькая старушка, теребя концы черного цветастого платка, которым была повязана голова.
Росточка бабушка была небольшого – примерно метр шестьдесят с небольшим. Филарета поразили ее ухоженные, совсем не старушечьи руки. Одетая в линялые тренировочные штаны и непонятного цвета свободную кофту, бабуся сняла тапочки и незаметно для глаз перекатывалась с пятки на носок, разминая ноги.
– Я тебе, бабка, в деревне отличный дом приготовил. В твоем возрасте надо больше бывать на свежем воздухе, косой махать, как писатель Толстой, корову доить, – объяснил первый детина, со шрамом в правом уголке рта.
– Там поликлиника хоть есть? – обреченно вздохнула бабушка, слегка приседая. Она незаметно переместилась за Ларису, которая смотрела на детин, широко открыв глаза.
– Это что за обмылки? – презрительно спросил Хилый, тыкая толстым, как сарделька, пальцем в Филарета.
– Это племянник мой, с беременной женой из города приехал, – объяснила баба Маня, выходя из-за спины Ларисы.
– Морда у нее порченая, а так ничего, – оценил Хилый женские достоинства Ларисы.
Валентина Трофимовна переместилась к первому бандиту справа на расстояние вытянутой руки.
– Ты, бабка, сядь на стул и не мельтеши! – негромко сказал первый бандит и ребром ладони ударил Валентину Трофимовну по шее.
Подхватив обмякшее тело, отодвинул Филарета и как тряпичную куклу бросил бабку на балкон.
– Еще дернетесь, убивать будем! – пообещал он, демонстрируя старинный наган, заткнутый за пояс.
Всхлипнув, баба Маня отклонилась назад и нанесла серию резких ударов в промежность Хилому.
Утробно хрюкнув, тот сложился пополам и упал на пол, обхватив двумя руками свои причиндалы. Глаза у него вылезли из орбит и побелели от боли.
Как только широкая, как двухстворчатый шкаф, спина первого бандита оказалась перед ним, Филарет по примеру бабуси нанес серию ударов по позвоночнику и почкам.
Бандит рухнул, не подавая признаков жизни.
– Теперь медленно подняли все ручки и организованно пошли к стенке. Малейшее движение – и получите маслину в живот, – пообещал нотариус, держа двумя руками небольшой черный пистолет.
Сноровка, с которой он его держал, чуть согнув колени и вытянув руки вперед, показывала, что перед ними серьезный противник. Когда очкастый нотариус выхватил оружие, Филарет не успел заметить.
Глухой звук раздался над его головой. Большая железнодорожная гайка, зазвенев, упала на пол и покатилась к стене. Сантиметрах в десяти от плинтуса она остановилась.
Нотариус ничком упал на пол. С головы у него слетела кожаная кепочка, открыв обширную лысину, на затылке которой, прямо на глазах, вздувалась темно-багровая шишка.
– Если он не останется дураком, то считай – второй раз родился! – сообщила Лариса, вытирая руки о свое платье.
– Давай закидывай дымовушку в квартиру соседа, – напомнила Валентина Трофимовна, прямо с пола подавая Филарету небольшую дымовую гранату. Она мотала головой, пытаясь прийти в себя после предательского удара бандита.
– Пока будет паника, нам отсюда надо уходить, говоря по-современному – сваливать. Мой газ действует в течение получаса. Мы с этими отморозками очень много времени попусту потеряли. Как только покажется дым, люди из дома начнут выбегать и сразу начнется паника, во время которой легко выскользнуть из оцепления, – закончила Валентина Трофимовна, с трудом вставая на ноги.
Филарет вышел на балкон, выдернул кольцо в гранате и, размахнувшись, кинул ее в окно соседской квартиры. Зазвенели стекла.
– Вам, баба Маня, надо отсюда уезжать! – сказал Филарет, высыпая из металлического пенала прямо на стол ордена, медали. Пластиковую папку с документами он засунул к себе под пояс сзади.
– Давай половину мне, в дистанции разберемся! – скомандовала Валентина Трофимовна, засовывая половину орденов к себе в сумку.
Разноголосый вой раздался со всех сторон, и по лестничному маршу забухали ноги множества людей.
– Все на выход! – скомандовала Валентина Трофимовна, подталкивая свою подругу в коридор.
Обнявшись, обе фронтовые подруги вышли на лестничную площадку.
Удушливый черный дым пластами стал заползать в комнату, клубясь и оседая.
На лестнице плотная толпа людей медленно двигалась вниз. Слышался плач детей, истерические всхлипы женщин.
– Все нажитое сгорит! – визгливо причитал женский голос.
– Молчи, дура! Зато живая осталась! – откликнулся хриплый мужской голос.
Филарет со своими дамами только через пять минут вышел во двор и остановился, желая посмотреть на дело своих рук, как жесткие пальцы взяли его за локоть и голос Валентины Трофимовны негромко сказал:
– Рот не разевай, а двигай вправо к арке. Пока оперативники не разобрались, надо быстрее уходить.
