Книга: Без шума и пыли
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23

Глава 22

Майор с Ивановым, прислонившись спинами к запертой двери, спали, сидя на полу. Майор громко храпел, а Иванов, положив голову ему на плечо, легонько посвистывал носом.
Распотрошенная пустая сумка валялась рядом.
Филарет потряс за плечо майора, но тот не просыпался. Его голова моталась из стороны в сторону, но он не приходил в чувство.
Хлесткие пощечины не принесли никакого результата, и Филарет принялся за второго.
Иванов, которому Филарет начал крутить уши, только блаженно улыбался, не реагируя на физические воздействия.
– Они в наркотическом сне! Подержи свою женушку, я посмотрю! – приказала Эмма.
«Похоже, жена пришлась не по вкусу Эмме! У нее такой сарказм в голосе звучит, что лучше сейчас врача не трогать!» – понял Филарет, поддерживая за талию свою благоверную.
– Вот видишь, следы инъекции, – продемонстрировала Эмма красную точку на локтевом сгибе майора.
– Когда же они успели? – удивился Филарет, оглядывая коридор.
– Я поведу Надежду на выход, а ты тащи мужиков туда же. «Скорая» вот-вот подойдет. Доплатишь, возьмут и трех человек в больницу вместо одного.
– Держи еще пятьсот долларов, – протянул деньги Филарет.
– Ты сильно моими деньгами не разбрасывайся! Лучше сразу отдай их мне! – потребовала Надежда, гневно глядя на своего бывшего мужа.
– Не буду, родная, это последняя трата! – слащаво сказал Филарет, делая покладистое, чуточку виноватое лицо.
Взвалив майора на плечи, Филарет бегом побежал во двор.
Свалив бесчувственное тело возле ворот, он быстрым шагом направился вниз и уже на первых ступенях в подвал чуть не сбил Эмму, тащившую его жену наверх.
– Он не обращает на меня никакого внимания! Тащит каких-то бомжей, а на жену ноль внимания! – зудела по привычке Надежда, еле передвигая ноги.
Иванов, несмотря на свой небольшой рост, оказался значительно тяжелее майора.
Поднося его к воротам, Филарет увидел, что замок снят, дверца открыта, а двое молодых людей в белых халатах дожидаются его.
Сноровисто подхватив Иванова, они бегом отнесли его к машине и бесцеремонно забросили внутрь. Ловкие руки подхватили Иванова изнутри, и раздвижная дверь поехала по пазам, закрывая от посторонних взглядов внутренности машины.
Взревел мотор, хлопнула дверь, и белая «Газель» с красным крестом на боку укатила.
Эмма повесила на место замок, повернула ключ в нем и, спокойно повернувшись к Филарету, напомнила:
– Надо идти отсюда как можно быстрее, потенциальный любовничек!
Едва они вошли в арку двора дома Эммы, как Лариса выскочила из машины и подбежала к ним.
– Пошли ко мне пить чай! – предложила Эмма, не давая сказать ни слова, подхватила Ларису под руку и потащила за собой.
Квартира у Эммы находилась на втором этаже старого купеческого дома. Низенькие потолки, узенькие окна, больше похожие на бойницы, рассохшиеся деревянные полы, скрипящие при каждом шаге. Старая облупленная мебель пятидесятых годов, телевизор «Изумруд» довершали скудную обстановку двухкомнатной квартиры.
– А говорят, работники санэпидстанции живут, как боги! – оценила увиденное Лариса.
На кухне стоял круглый стол и четыре простые деревянные табуретки вокруг. Ни современного электрического чайника, ни маленького телевизора в помещении не было. Старенький холодильник «Саратов» притулился около двери, составляя все техническое оснащение кухни.
На столе появилось три вазочки с различным вареньем, литровый чайник, расписанный красными цветами, и три разнокалиберные чашки.
– Извините, гости дорогие, кроме чая, больше вас нечем угостить!
– Да мы не хотим! – в один голос сказали Филарет с Ларисой.
– Эмма, я на секундочку выйду в другую комнату. Мне срочно позвонить надо, – попросил Филарет, вставая из-за стола.
– Телефон в гостиной, – пояснила Эмма, наливая Ларисе чай.
Зайдя в комнату, Филарет не стал подходить к большому черному телефону, а вытащив из кармана трофейный мобильник, набрал номер полковника ФСБ Федотова.
– Сергей Иванович! Добрый вечер! – начал разговор Филарет, радуясь, что, несмотря на позднее время, застал полковника на месте.
– Привет, пропащий! Тут тебя с собаками разыскивают, не могут найти, – прогудел в ответ знакомый голос.
– Я по делу звоню, – серьезно сказал Филарет. – Похоже, я наткнулся на склад с оружием и боеприпасами. Я не специалист, но очень похоже, что в банках солдатской тушенки расфасован пластид С-6. Записывайте адрес: Чапаева то ли сорок шесть, то ли сорок восемь. Там решетчатые ворота, а перед ними старый «Москвич»-пирожковоз. Вход на склад через ворота. Есть, наверное, еще ходы. Ты не пугайся, там еще два двухсотых.
– Не пугай бабку хреном! Ты давай в понедельник с утра к нам приходи! – радостно закончил разговор полковник.
– Постараюсь, – пообещал Филарет.
– Не постараюсь, а надо быть обязательно! – повысил голос полковник.
– Раз надо, значит, буду! – заверил Филарет, уверенный, что утром в понедельник он будет далеко.
Беседа между женщинами на кухне шла полным ходом.
– Это нелюди, выродки! Приковать женщину наручниками и втроем насиловать ее! – почти кричала Лариса, потрясая маленьким кулачком перед собой.
– Это просто мера физического воздействия. Она описана во всех учебниках по обработке пленных. Человека низвергают до положения скота, ломают его волю, а потом добывают из него нужные сведения, – спокойно пояснила Эмма.
– Это только чурки могут так делать! – безапелляционно заявила Лариса, нервно затягиваясь сигаретой.
– Твой благоверный, допрашивая моего родственника, зажимал ему пальцы в дверях, надевал на голову полиэтиленовый пакет, противогаз, а он же русский. Поведение людей не зависит от национальности, а только от самого человека, – устало сказала Эмма.
На кухню зашел Филарет и спросил, усаживаясь за стол:
– Где мой горячий сладкий чай, которым меня заманили в этот дом?
– Этого добра у нас валом! – сказала Эмма, наливая в чашку чаю.
– Ты мне, подруга, скажи, куда мою жену с друзьями отправили? – спросил Филарет.
– У меня приятель держит частную больницу для наркоманов. Вывод из ломки, оказание первой медицинской, да и второй тоже, высокопоставленным лицам нашего города и окрестностей. Эта больничка не значится ни в одном телефонном справочнике, ее нет на карте города. Она не числится ни в налоговой инспекции, ни в Пенсионном фонде. Больничка-фантом. Сотрудники получают заработную плату в поликлиниках, госпиталях, других больницах. В десять раз больше. В конвертах. Если надо, туда вызывают ведущих специалистов из любой страны мира, не говоря о нашей стране и тем более нашем городе.
– Вы прямо сказки рассказываете! – восхищенно протянула Лариса.
– Больничка в Октябрьском районе. Трехэтажный коттедж с двойным периметром охраны и собачками, которые носятся по периметру. Я там вентиляцию от рентгеновского кабинета налаживал – с твоей легкой руки, дорогая? – спросил Филарет, пристально всматриваясь в сидящую перед ним женщину.
– Я тебе ничего не говорила, но персонально для твоей жены и друзей сделали пятидесятипроцентную скидку, – устало улыбнулась Эмма.
Филарет понял, что пора уходить.
– Спасибо за прекрасный чай, но нам пора. Еще один вопрос, и я испарюсь. Нужен другой выход с твоего двора. В соседнем доме вовсю орудуют фээсбэшники, тряся змеиное гнездо чурок. Они меня хорошо знают и непременно задержат, выясняя все случившееся в подвале. Это не менты – им лапшу на уши повесить намного тяжелее, хотя тоже возможно.
Выдвинув ящик обеденного стола, Эмма достала два связанных проволокой больших ключа и протянула Филарету:
– Вот тебе, любовничек, ключи от каменного гаража. Один открывает ворота, а второй металлическую дверь в торце. Открываешь дверь и выходишь в точно такой же двор, но на улице Степана Разина.
Единственный каменный гараж находился в углу двора, зажатый с двух сторон металлическими собратьями.
Ключ подошел с первого раза. Мягко щелкнул хорошо смазанный замок, и, потянув на себя тяжелую деревянную створку ворот, они очутились в кромешной тьме.
Острый луч фонаря прорезал тьму. В огромном гараже стояла небольшая машина под брезентовым чехлом, в которой легко угадывался горбатый «Запорожец».
Филарет аккуратно притворил створку ворот за собой и, с трудом нащупав замочную скважину, вставил ключ.
Два поворота ключа, и они оказались отрезанными от всего мира.
– Теперь я верю, что ты сможешь совершить ограбление банка! – негромко сказала Лариса.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Чур меня, чур меня! – суеверно сказал Филарет, трижды сплюнув через левое плечо.
– Сегодня и ты, и мой муж открылись мне с новой стороны. Эмма, пока ты говорил по телефону, рассказала о подвале, немного о тебе, да и моего мужа обрисовала с совершенно неожиданной стороны. Судя по ее словам, ты какой-то Рэмбо городского разлива. Стреляешь, легко убиваешь людей, играючи выходишь из совершенно невероятных ситуаций.
– Лапонька! Давай оставим разговоры до завтра. Тебе надо обязательно завтра попасть на работу. С утра у меня совещание в администрации, а часов в двенадцать начнем операцию.
– Лучше немного раньше. Многие девочки начинают обедать в двенадцать часов, а минут за десять до начала приема пищи начинается беготня в туалет: моют руки, овощи, посуду.
Скрежет ключа в гаражных воротах заставил их прекратить разговор.
Яркий свет залил гараж, и они увидели стоящую в воротах Эмму.
– Слава богу, голубки, что вы еще не ушли. Сейчас у меня были ребята из уголовного розыска и ФСБ, и все ищут тебя, Филарет, – объяснила Эмма свой приход.
Филарет только удрученно хмыкнул, виновато потупив глаза.
– О тебе, Лариса, не было сказано ни слова, – ехидно заметила Эмма.
Филарет только сейчас заметил, что все женщины, имеющие какое-либо отношение к нему, вызывают у Эммы резко негативное восприятие.
– У меня тут есть комнатка, где можно перекантоваться пару дней. Располагайтесь, голубки, и медового вам месяца! – добавила Эмма и указала на металлический, с большим медным кольцом люк в полу, расположенный в метре от Ларисы.
Потянув за кольцо, Филарет с натугой поднял люк, обнаружив под ним крутую металлическую лестницу с деревянными перилами по обеим сторонам.
Квадратная комната внизу площадью десять квадратных метров имела все атрибуты жилой.
В углу квадратного помещения с низким, не более двух метров, потолком стоял широкий диван, рядом с которым расположилась низкая тумбочка с настольной лампой под зеленым матерчатым абажуром. Дорогой музыкальный центр, современный кнопочный телефон уместились на подоконнике небольшого окна. За занавесками виднелось море, по которому плыла парусная двухмачтовая шхуна. На противоположной стороне уместился двухстворчатый дубовый шкаф с большим зеркалом. Невысокая узкая дверь справа была покрашена темной краской под цвет шкафа и не сразу бросалась в глаза.
Открыв дощатую дверь, Филарет обнаружил в ней совмещенный санитарный узел, облицованный белым кафелем.
– Чур, я первая иду мыться! – заявила Лариса, скидывая с себя одежду.
Телефон мелодично звякнул. Филарет взял трубку.
– Твоя коза пошла мыться, и я могу свободно поговорить.
– Ты, Эммочка, чудо! Твой подвал настоящая пещера Али-Бабы! – восхищенно сказал Филарет, цокая языком.
– Мне было бы приятно оказаться там вместе с тобой, но сегодня не получилось. Пока не судьба! С женой ничего страшного. Ей тоже кололи наркотики и еще какую-то дрянь. Через неделю получишь как новенькую. Лариса, конечно, помоложе и пофигуристей.
– Она тебе житья не дает! Ревнуешь, что ли?
– Ну, ревную. Я, по-моему, женщина, и довольно молодая!
– Эммочка! Твои ножки произвели на меня неизгладимое впечатление! Я готов хоть сейчас тебе отдаться!
– Если нужна машина, бери «Запорожец» – он на ходу, пользуйся. Документы, ключи в бардачке. Там же пустая заполненная доверенность. У меня такое ощущение, что мы больше не увидимся. Кончаю болтать, открывается дверь, пришел мой благоверный.
– Звонила твоя пышная врачиха! Объяснялась тебе в любви, клялась в верности и перемывала мне кости, – спокойно пояснила Лариса, завернувшаяся в простыню.
– Откуда ты знаешь? – удивился Филарет, поворачиваясь к ней.
– Все бабы одинаковы. Обязательно хочется обгадить соперницу. Она по тебе сохнет, видно невооруженным глазом.
– Слушай! Я что, медом обмазан? Вы меня все подозреваете в изменах, постоянном прелюбодеянии! Какой-то Казанова городского разлива! – возмутился Филарет.
В глубине души ему было приятно оказаться предметом спора двух женщин.
– Иди мойся, сейчас будешь доказывать, что я не зря остановилась на тебе! После всех этих стрессов так хочется немного любви! Ты у нас такой в этом умелец! – Лариса сладко потянулась, обрисовав под простыней все свои притягательные выпуклости.
Приняв душ, он вернулся к ней.
– Тебе звонили два раза. Один раз противный дядька из ФСБ, а второй звонок какой-то блатной. Я поставила на громкую связь, и они оба оставили в памяти телефона сообщения, – доложила Лариса.
Голос Сергея Ивановича твердо сказал:
– Говорит полковник Федотов из ФСБ. Вам надо срочно явиться завтра, не позже десяти часов утра, в управление.
«Это навряд ли. У меня на завтра запланированы более важные дела. Вы там играете в шпионские игры, а у меня на завтра ограбление банка намечается!» – про себя ответил Филарет, включая вторую запись.
Говорил Лапа:
– Шеф! У нас проблемы! Это не телефонный разговор! Жду тебя на хате до восьми часов вечера! Потом сваливаю!
Взглянув на дисплей телефона, Филарет обнаружил, что у него в запасе осталось всего сорок пять минут.
– Извини, родная! Труба зовет! Дела требуют моего немедленного присутствия в городе. Завтрашняя операция под угрозой!
– Черт бы тебя побрал! Один раз решила расслабиться с любимым мужчиной, так его прямо сдернули с голой женщины! Ты обещал стишок, который ты мне написал…
– Пока одеваюсь, прочту. На большее, к сожалению, у меня времени нет, любимая! – говорил Филарет, распихивая по карманам документы, деньги.
– Мадам! Вы придете украдкой,
Боясь быть у всех на виду.
Мадам! Но вы будете сладкой?
– Конечно! Шепнете – приду!

Все будет, как в старом романе:
Час нежности, ласк и любви.
А снег весь растает на солнце.
Исчез твой трамвай впереди.

А завтра опять будет встреча,
Морозец уж щиплет слегка.
– Вы, милая, многого ждете.
– Пока – это значит пока!

– Это ты зимой написал? – спросила, обернувшись на лестнице, Лариса. Щеки ее покраснели от удовольствия.
– Только стеснялся тебе прочитать, – смутился доморощенный поэт, вылезая из люка.
– Стихи как нельзя к месту. Будем надеяться на то, что у нас будет завтра много времени не только читать стихи.
– Все будет, родная, сейчас пошел цейтнот.
– Я тебе на мобильник завтра позвоню без пятнадцати одиннадцать. Спрошу: это банк? Если все как договаривались, грубо ответь: крематорий.
– Договорились! Сейчас мальчики направо, девочки налево! – закончил разговор Филарет, открывая потайную дверь в гараже.
– Мне действительно надо налево. Я позвонила мужу и сказала, что сегодня ночую у мамы.
– Ты у меня умница! Надо всегда говорить правду!
Назад: Глава 21
Дальше: Глава 23