Глава 2
Филарет с удовольствием вспомнил этот эпизод, который так поразил Ларису.
Сорвавшись с работы в своем поселке, что было не так сложно сделать, особенно в последнее время, когда Филарет немного освоился, он ехал на своей машине в город.
У него появились свои объекты, которые он контролировал, и он уже мог прихватить лишних три-четыре часа рабочего времени для собственных нужд, не отпрашиваясь у начальства.
Он уже приехал в город, сытно позавтракал и неторопливо, со скоростью шестьдесят километров в час, двигался в потоке машин по улице Чернышевского на консультацию в ФСБ, где подрабатывал «черным консультантом».
Старый зеленый и, как лягушка, весь в заплатках «Запорожец» лихо подрезал его «Лендровер», подставив левый бок.
Соответственно дуга бампера английской машины разворотила чуду украинского автомобилестроения весь бок.
Не успел Филарет выйти из машины, как начались стремительные действия, к которым он не был готов.
Моментально из переулка вылетела раскрашенная, как канарейка, «Волга» ГАИ, перегородила ему дорогу.
Милиция тут же взяла его в оборот. Сразу же из гаишной машины выскочили милиционеры числом трое.
Дюжие молодцы в помятой форме, от которых разило на километр пивом и луком, выдернули его из машины, заломили руки за спину и сунули в милицейский «уазик» на заднее сиденье. Не особо церемонясь, дали разок по зубам и тут же облили его всего водкой из заранее приготовленной и открытой бутылки.
Когда бутылку с водкой поднесли к его губам, с явным намерением влить остаток в рот, Филарет очнулся.
Резкие удары по болевым точкам стражей порядка, классический бой на ограниченном пространстве – и вот уже трое ментов скрючились в своем транспортном средстве. Задрав по очереди всем троим головы, Филарет влил каждому в открытые рты остатки водки и уже собрался выйти из машины, как зазвонил мобильный телефон.
– Ты где шляешься? Тут серьезный вопрос, люди из Москвы приехали, тебя ждут! – пророкотал в трубку голос полковника ФСБ Федотова.
– Сергей Иванович! Тут подстава! Меня менты хотели водкой напоить, но я не дался! Документы забрали!
– Все решим! Давай быстрее! Хватай любую тачку, сунь мою ксиву в зубы и к нам – вопрос жизни и смерти!
Филарет так и поступил. Выскочив из «уазика», он встал посередине дороги и остановил первую машину, которой оказалась серая «Вольво» со звероподобным водителем, высунувшим из окна злобную небритую рожу, больше похожую на обезьянью.
– Извини, браток! Надо срочно добраться до ФСБ на улице Чапаева! – тоном, не допускающим возражений, выкрикнул Филарет, махнув перед глазами водителя бордовой книжечкой.
Водитель распахнул переднюю дверь, сразу сменив выражение лица.
Высунув левую руку на крышу, он прилепил проблесковый маяк и, развернувшись прямо посередине дороги, погнал машину против движения, распугивая водителей встречных автомобилей рыкающими сигналами клаксона.
– Это твоя лайба «Запорожец» поцеловала? – спросил водитель, ловко кидая в рот сигарету.
– Да, моя. Менты подставили.
– Если нужна будет адвокатская или любая другая помощь – звони, – сказал водитель, протягивая визитную карточку, на которой было напечатано: «Сергей Васильевич Коршунов. Директор охранного агентства «Барс». Ниже стояло три номера телефона.
– Держи мою визитку. Любые измерения, сертификаты, аттестация рабочих мест, консультации по вопросам аудиоконтроля! – крикнул в ответ Филарет, на ходу выпрыгивая из еще не остановившейся машины.
Федотов ждал его около дверей особняка ФСБ и, едва Филарет заскочил в дверь, сразу схватил его за руку и потащил мимо часового наверх.
– От тебя разит, как из шинка! – недовольно сказал, он, перешагивая сразу через три ступеньки лестницы.
– Это менты облили водкой и пытались влить в рот, но я не дался.
– Представляю, что ты с ними сделал! – хмыкнул Федотов, идя впереди по устланному ковровой дорожкой коридору.
– Ошибаетесь, господин полковник! Все трое без сознания и ни одного тяжелого повреждения! – обиженно сказал Филарет.
– Может, ты их калеками на всю жизнь оставил, а мне с ними разбирайся! – пробурчал полковник, открывая дверь приемной начальника управления. – Верочка! Можно привести этого хмыря в божеский вид за тридцать секунд? – спросил полковник, подводя Филарета к столу секретаря.
Верочке было лет сорок пять по виду, а сколько ей на самом деле, Филарет не знал. Брезгливо сморщив курносый носик, она строго взглянула на Филарета и, сунув руку в карман строгого жакета, вытащила фигурный ключ:
– Сергей Иванович! Отведи своего протеже в седьмую комнату и переодень! Не забудь сбрызнуть спреем со стеклянной крышкой!
Комната номер семь находилась в конце коридора, под лестницей, ведущей на третий этаж.
Скинув всю одежду на пол, Филарет только успел поднять голову, решая, что дальше делать. Сильные руки полковника втолкнули в душевую кабинку за незаметной дверью слева.
Кабинка имела все принадлежности для аварийного мытья, в том числе щетку на длинной ручке, которой он с удовольствием воспользовался, смывая с себя водочный и тяжелый запах милицейской машины.
Наскоро помывшись, Филарет взял из рук полковника большое махровое полотенце, вытерся и быстро стал одеваться.
Вместо джинсов и клетчатой рубашки ему были предложен строгий темно-серый костюм в полоску, белая рубашка и галстук в тон костюму. Темные замшевые туфли пришлись впору.
Филарет с удовольствием осмотрел себя в большом зеркале.
В зеркале отразился высокий, метр девяносто четыре, мужчина тридцати лет, с дочерна загорелой кожей и пронзительными голубыми глазами.
– Ты, оказывается, просто красавчик! То-то я смотрю, Верочка с тебя взгляда не сводит! Она никому не дает ключи от костюмерной, а тебе сразу дала. Побежали! Мы и так на десять минут опаздываем!
– Товарищ генерал! Инженер санэпидстанции Иннокентьев по вашему приказанию доставлен!
– Вы свободны, полковник! Благодарю за службу! – вежливо сказал начальник управления ФСБ, седой худощавый генерал-лейтенант, лет пятидесяти пяти, сидевший за огромным девственно чистым письменным столом. К нему был приставлен длинный стол для заседаний, покрытый зеленым сукном.
Стулья с высокими спинками и жесткими сиденьями стояли вдоль трех стен в строгом порядке. Портрет президента висел за спиной начальника управления, выполненный в иезуитской манере. Где бы ты ни находился в кабинете, казалось, президент внимательно наблюдает за тобой, проникая во все твои мысли.
Филарет впервые был в кабинете начальника управления и внимательно осматривался.
Огромный удлиненный кабинет, больше похожий на зал заседаний, был снизу доверху обшит потемневшими от времени дубовыми панелями. Высокие окна, зашторенные тяжелыми ворсистыми портьерами, создавали полумрак, несмотря на солнечный день за окном.
На приставном стуле, рядом с генералом, сидел еще один мужчина, в сером гражданском костюме, лет сорока пяти, с дымящейся сигаретой в зубах. На его крупном, будто высеченном из камня лице, было написано явное раздражение. Хрустальная пепельница перед ним, полная окурков, явно диссонировала со строгим кабинетом. Зная, что начальник управления не курит, Филарет сразу определил, что рядом сидит большой чин, которому абсолютно наплевать на мнение хозяина кабинета.
Лобастая лысая голова повернулась в сторону вошедшего инженера, и, не здороваясь, не вставая с места, хорошо поставленным голосом мужчина начал говорить:
– Мне посоветовали обратиться к вам, как к одному из лучших специалистов по расшифровке акустических звуковых сигналов. Я просмотрел ваши работы по управлению и считаю, что деньги в управлении вы получаете не зря.
Последовал резкий взгляд в сторону генерал-лейтенанта, после которого последний досадливо поморщился, правда, отвернув голову в сторону.
– Допускать к работам такого характера не офицера ФСБ является грубейшим нарушением наших внутренних инструкций, но в наш бардачный век…
При последних словах у генерал-лейтенанта дернулось веко.
– Прошу прощения, не знаю вашего имени и отчества, ни к каким секретам я в данном здании допущен не был, а просто расшифровывал одно отдельно взятое слово и давал по нему заключение о соответствии этого слова контрольному, – попытался разрядить обстановку Филарет.
– Молчать, мальчишка! – рявкнул лобастый, вскакивая со стула. – Вы будете строго наказаны! – Последние его слова были обращены к генерал-лейтенанту.
– Вы кричите на генерал-лейтенанта в присутствии постороннего человека, а мне это слушать совершенно не обязательно, – спокойно сказал Филарет, поворачиваясь с явным намерением выйти из кабинета.
– Стоять, скотина! За разглашение секретных данных ты арестован!
Филарет резко повернулся и, сделав два шага, остановился возле лысого:
– Какие секретные данные я разгласил, позвольте вас спросить? Где моя роспись о неразглашении?
– У тебя нет группы допуска! – заверещал, как будто его резали, лысый.
– Я не знаю вашего имени и звания. Как санитарный инспектор, считаю, что вам необходимо обследоваться на форму тридцать в лечебном учреждении. Такое неадекватное поведение симптоматично для этого заболевания. Прошу прощения, господин генерал-лейтенант, я сейчас выпишу санитарное предписание на ваше имя. Вам предстоит отправить больного в третью инфекционную больницу. Все люди, контактирующие с ним, должны пройти инфекционное обследование! – закончил Филарет, доставая из папки лист бумаги, на котором было крупно написано: «Санитарное предписание».
Присев за дальний конец стола, Филарет начал заполнять документ, – комментируя свои действия:
– Сейчас вызову отдел профилактической дезинфекции, они проведут обработку всех помещений, где находился этот господин. Все сотрудники управления, контактировавшие с данным господином, прямо с рабочих мест будут направлены в стационар для сдачи анализов.
– Ваш отдел профилактической дезинфекции не имеет допуска! – пытался рыкнуть лысый.
– Имеет все, что вам и не снилось. Начальник отдела, он же бывший полковник ГРУ, я надеюсь, сам будет обрабатывать управление.
– Вы без допуска отсюда не выйдете! – попробовал надавить лысый на Филарета.
– Я думаю зет-восемь-три достаточный уровень? – спросил Филарет, доставая трубку мобильного телефона.
– Хватит веселиться, надо делать дело! – взял ситуацию в свои руки хозяин кабинета. – Через десять минут состоится разговор на площади Свободы, который нам очень важно записать и расшифровать. Вы являетесь нашим внештатным сотрудником, и я прошу вас помочь в этом деле.
– Там много будет народа?
– Сейчас на площади проводится митинг. Мои сотрудники установили аппаратуру на крыше драматического театра. Так что, все подготовлено! Аппаратура на месте! Бегом вниз! – приказал генерал-лейтенант.
Филарет увидел в глазах генерал-лейтенанта едва заметные смешинки. Лицо его при этом оставалось совершенно бесстрастным.
Полковник Федотов, едва только Филарет вышел из кабинета, схватил его за руку и бегом потащил во внутренний двор.
Уже в машине, которая с включенной мигалкой неслась по встречной полосе движения, Филарет спросил:
– Что за лысый мужик сидел у начальника управления?
– Не знаю, какой-то высокий чин из администрации президента, весьма хамовитый господин.
– Мне тоже так показалось, – ответил Филарет.
Полковник поморщился, но ничего не сказал.
В управлении все старались не курить, беря пример со своего начальника.
Узконаправленный микрофон размером с винтовку «СВД», установленный на железной крыше театра, был снабжен оптическим прицелом. Узкоплечий мужчина лет сорока, с огромными залысинами, которые доходили почти до затылка, судорожно дергая руками и головой, наводил трубу микрофона на площадь перед администрацией области.
Три цифровых магнитофона одновременно крутились, записывая акустический сигнал по трем независимым каналам.
Взяв наушники у оператора, Филарет стал осторожно наводить микрофон на губы высокого полного мужчины, стоящего справа от трибуны.
– Деньги придут в пятницу вечером, и вы их отдайте на сортировку. Там много старых изношенных купюр, а мне они нужны в понедельник утром, примерно к десяти часам, все новые, – спокойно говорил полный, не меняя выражения лица.
– Такую сумму нам сразу не выдать, – попытался возразить худенький остроносый мужчина в больших роговых очках.
В нем Филарет узнал исполнительного директора Экспресс-банка.
В его банке он устанавливал вентиляцию, в нем работала Лариса, и его он в субботу собирался ограбить.
– Десять процентов от всей суммы будет для вас отличным заработком. Во вторник или среду мне деньги будут уже не нужны. Купюры должны быть номиналом по сто, пятьдесят и двадцать долларов. Деньги в пачки не связывать. Сразу складывайте в пакеты по миллиону долларов. Платежное требование вам привезут в субботу к обеду.
– Этой работой мне придется заниматься самому в субботу вечером и целый день в воскресенье, – тяжело вздохнул исполнительный директор.
– Можете сразу каждую десятую купюру откладывать себе. Пусть это вас немного утешит! – хохотнул полный мужчина и по-приятельски хлопнул по плечу исполнительного директора.
– Значит, в субботу сортировка работать не будет, – тяжело вздохнул директор.
– Свободен! – распорядился полный, оставаясь на месте.
Через минуту сзади к толстому мужчине подошел рыжий высокий парень лет двадцати пяти, в черных очках, закрывающих половину лица, и, четко, тщательно выговаривая слова, произнес:
– Груз будет в понедельник! Мешки привезут из Новороссийска, под маркировкой высококачественного корабельного цемента. Три тонны С-18 хватит, чтобы взорвать не только весь завод, но и половину города. Я дам команду ввезти взрывчатку в город только после получения денег.
– Деньги будут у вас тоже в понедельник! – уверил полный, спокойно взирая на митингующую толпу.
– Как говорил один ваш русский герой: «Деньги вечером – стулья утром! Деньги утром– груз вечером!» Только стопроцентная предоплата!
– Вы что, мне не верите? – оскорбился полный.
– Конечно, нет! Какая может быть вера в бизнесе? – удивился рыжий и исчез так же незаметно, как и появился.
Резкий звонок мобильного телефона оторвал оператора от наушников.
– Слушаюсь! Буду через тридцать минут! – отозвался оператор, сдергивая наушники с головы.
Подойдя к Филарету, оператор попросил:
– Ты подежурь на крыше, а я через часа два– три вернусь! Срочное задание руководства!
Толстяк ушел с митинга, легко скрывшись в толпе. Двое сопровождавших его плечистых молодых людей, один спереди, другой сзади, с не меньшей ловкостью, чем сам хозяин, лавировали в толпе.
Филарет снова взглянул в прицел узконаправленного микрофона и обнаружил на месте толстяка здоровенного мужика с рубленым мясистым лицом в милицейской форме с погонами подполковника.
Рядом с ним стоял высокий лейтенант, перетянутый крест-накрест белыми ремнями, и говорил, не поворачивая головы в сторону полковника:
– Мы не успели ничего сделать! Я подбежал к машине, а там трое моих ребят без сознания лежат и бутылка из-под водки на полу валяется. Все трое совсем в отключке, никак не можем привести в себя.
– И не приведете никаким образом часа четыре. В водку добавили клофелин. Этих ребят спрячь на квартиру – вот тебе ключи! Улица Фонвизина, сто сорок семь, квартира пятнадцать. Ребята пусть отоспятся, а по работе ты их прикрой. Опять этот драный инженер ускользнул! Верткий, как угорь. Я даже начинаю им восхищаться! – добавил подполковник, сделав огорченное лицо, которое больше походило на морду волка, у которого выдернули из пасти уже пойманного зайчишку.
– Он у меня за своим драндулетом и за правами побегает! – зло сказал лейтенант, поигрывая жезлом.
– Инженеришка все равно сядет. Я ему через прокуратуру подгажу, – ощерился подполковник. Филарет заметил, что у него справа блеснули золотом две коронки.
– Товарищ подполковник! Что с его правами и машиной делать?
– Машину отгони на штрафплощадку, с потерпевшего возьми объяснение, документы инженеришки сдай по команде. Завтра утром он у меня в кабинете будет кровью харкать!
Он махнул лейтенанту рукой, отпуская его.
Филарет посмотрел на приборы, заметив, что один магнитофон продолжает писать акустические сигналы с микрофона.
Запасная кассета нашлась в кофре с принадлежностями, а переписать запись было делом одной минуты.
Филарет не поленился и стер последний разговор с контрольной записи всех магнитофонов и только закурил, усевшись на кофр, как на крышу взобрался оператор и с ходу стал упаковывать оборудование.
– Вас опять к начальнику управления просят! – буркнул он, внимательно смотря на Филарета.
Спускаясь вниз, Филарет на площадке второго этажа сунул записанную магнитофонную кассету в щель между кирпичами и спокойно начал спускаться вниз.
В кабинете начальника управления ФСБ дым стоял столбом.
– Этот ваш инженер стал носителем совершенно секретной информации. Это совершенно секретная операция, проводящаяся под эгидой управления охраны президента! Мало того, что он не сотрудник органов, у него еще нет допуска! – кричал лысый.
– Что ты кипятишься, как чайник на плите, – спокойно заметил третий мужчина, вышедший из комнаты отдыха. – Пока ты бозлал, как базарная девка, я проверил этого инженера. Он бывший морской спецназовец, и у него действительно допуск зет-восемь-три со звездочкой, который не имеет срока давности. Ни у тебя, ни у начальника управления, ни у меня такого нет, – спокойно сказал невысокий кругленький мужчина с седым ежиком на голове.
– Что это за допуск? – недовольно сказал лысый, разом сбавив тон.
– Знать тебе, Фима, о таком допуске не положено, да и незачем. У парня эта форма есть. Кстати, я звонил в санэпидстанцию в Москве. Парень действительно может тебя упечь на тридцать дней в больницу, и будет прав.
– Что за форма тридцать? Я совершенно здоров! – возмутился лысый.
– Это холера. Если есть подозрение на холеру, то пациента кладут на обследование на тридцать дней. Ты находишься на территории города, и он имеет право отправить тебя на обследование.
– Да я пошлю его, и буду прав!
– В случае отказа дело передается в прокуратуру, и тогда больной в принудительном порядке подлежит госпитализации.
– Козел он, твой инженер! Я его в порошок сотру! – взъярился лысый.
– Сначала он должен дать заключение о полном соответствии записанного голоса с образцом! – напомнил Ежик, снова скрываясь за дверью комнаты отдыха.
– Ваша задача, господин инженер, дать официальное заключение о соответствии или несоответствии образца голоса с записанным сегодня. Это придется сделать прямо в управлении, – с порога, едва Филарет зашел, заявил начальник управления.
– Не получится, господин генерал-лейтенант!
– Как не получится! Надо срочно сделать! – снова взвился со своего места лысый.
– Объясняю популярно. Для проведения такого анализа мне понадобится дня три-четыре. Написать заключение еще день. Раз вам нужно официальное заключение, значит, я должен выдать вам его за подписью главного государственного санитарного врача. Он проверит мои выводы, напишет заключение, и только потом я вам его отдам. Вам придется оплатить через банк пятьдесят тысяч рублей. Только при поступлении денег на расчетный счет санэпидстанции, в которой я имею честь служить, мы отдадим вам на руки санитарное заключение. Идет вторая половина дня, а пока я доберусь до лаборатории… Только завтра с утра я смогу начать работать по вашему заданию. Машину и права у меня милиция забрала, когда я к вам направлялся, так что времени потребуется еще больше.
– Машину и права вам сегодня же вернут. Деньги я перечислю завтра с утра. Постарайтесь как можно скорее выполнить работу, – попросил генерал-лейтенант.
В лице его мелькнула, или Филарету показалось, гримаса, которая дала ему понять, что надо не очень торопиться с выполнением задания.
– Прямо сегодня начну работать, – уверил Иннокентьев.
Отсекая дальнейшие вопросы, Филарет попросил:
– Мне нужно только одно слово из записанного сегодня разговора и такое же слово из контрольной записи. Желательно из четырех-шести слогов.
– Машина управления вас отвезет в ваш городок. Запись подготовят в течение часа. Пока сходите вниз, пообедайте в нашей столовой, там неплохо кормят, – предложил начальник управления, давая понять, что разговор закончен.
Федотов ждал его в приемной:
– Давай слегка перекусим, а потом отправишься к себе домой на нашей служебной машине.
– Мне бы переодеться, – растерянно произнес Филарет.
– Твои вещи привезут потом, сейчас не время! – закончил разговор Федотов, таща за руку за собой из приемной.
