Глава тридцатая
Саныч обнаруживает в себе талант изгонять крыс. Попытка нападения местных бандитов. Клады лучше всего хранить на дне морском.
Дорога до Чемсире заняла сутки.
Еще одни сутки Роман и Саныч отдыхали в мотеле.
Вернее отсыпался первый день Саныч, а Роман почти все сутки просидел во второй комнате, пытаясь создать источник низкочастотного звука, аналогичный свистку Крыса.
Ничего не получалось. То звук был не такой, то маленького воздушного компрессора не хватало. Несчастного пасюка, которого местные мальчишки притащили за сто рублей, совершенно не волновали Романовские опыты. Пасюк спокойно ел копченую колбасу и никак не реагировал на Романовские попытки заставить его бежать. Нельзя сказать, что пасюк совсем ничего не слышал, но реагировал только на отдельные пики звука, передергивая шкурой.
Зато все остальные собаки и кошки в километре от мотеля, сходили с ума и бросались на стены.
– Или пасюк звукоустойчивый или ты свистишь неправильно! – в три часа утра заявил Саныч, забирая свисток у Романа.
Откинув подающие шланги, Саныч просто засунул свисток в рот и покатав языком внутри пару раз попробовал свистнуть. Ничего не получалось. Ни пасюк не реагировал, ни прибор, стрелка которого не на деление не отклонилась от нулевого положения.
Еще покатав свисток во рту, Саныч нашел какое-то положение и свистнул.
И о чудо!
Пасюк забился в истерике и полез по вертикальной стенке клетки, пытаясь добраться к источнику звука.
Собаки хором залаяли, а кошки истерически замяукали, выражая свой протест против необычных, но очень неприятных для них звуков.
Стрелка анализатора пошла вправо, показывая, что интенсивность звука возрастает.
– Посмотри в окно! – предложил Саныч, снова вставляя свисток в рот.
Говорить о том, что этот свисток долгое время носил в пасти Крыс, Роман не стал, дабы не оскорблять Саныча, который выглядел на удивление бодрым и свежим. Саныч сейчас выглядел лет на тридцать пять.
Да и сам Роман чувствовал себя превосходно, как будто сбросил с плеч лет пятнадцать.
Вчера Роман даже рискнул поплавать, благо мотель находился в десяти минутах ходьбы от моря, и понырять, легко нырнув на пятнадцать метров. Ни голова, ни легкие не болели и даже уши превосходно продувались с первого раза, не требуя делать остановку.
Выглянув в окно, Роман увидел десятка два крыс, бегущих к мотелю.
Стоило только Санычу прекращать дуть в свисток, как крысы останавливались, а через минуту – полторы, начинали крутиться на месте, все больше расширяя круги.
Саныч начинал свистеть, и крысы принимались бежали к мотелю.
Если Саныч свистел минуту – две подряд, то крысы успевали добежать до мотеля метров за двести.
Последний раз, когда Саныч свистел подряд три минуты, крысы заскочили в мотель и скреблись в дверь, громко пища.
«Крыс изгонял крыс меньше чем за минуту. Но попробуй я дай эту информацию Санычу, наживешь себе смертельного врага. Еще бы, сравнить человека с крысой! Нонсенс!» – проскочила в голове шальная мысль.
– Давай Роман, я поживу в мотеле, а ты спокойно на поезде доедешь до своей любимой станции. Отсюда до Чемсира минут тридцать езды на машине. Не стоит нам вместе появляться на станции, – неожиданно предложил Саныч, выплевывая на ладонь свисток.
– Договорились. Сейчас пойдем на море и спрячем наши сумки, пока никого нет из отдыхающих, – предложил Роман, открывая шпингалеты окна.
Еще в Москве Роман купил десяток герметичных резиновых мешков, в которых удобно было хранить вещи и документы, которые боятся сырости.
– Может, не надо прятать? За сутки же ничего не случилось, – заныл Саныч которому совсем не хотелось идти на море.
– Надо, Вася, надо! – весело сказал Роман, упаковывая миллион долларов, найденный в сумке, в отдельный мешок.
На глубине двадцати пяти – двадцати семи метров был небольшой грот или пещера, куда удобно было спрятать ценные вещи.
Очень уж Роману не понравились две заросшие морды, которые вот уже три раза попадались на дороге. Особого различия между кавказцами Роман не находил, но вот белесый шрам в виде полумесяца, над правой бровью, сразу врезался в память, заставив обратить внимание на обладателя столь заметной приметы.
Невысокий, но широкоплечий, кавказец, двигался мягко как кошка и старался не смотреть прямо, а ловил движения объекта боковым зрением.
Второй кавказец был худой и как-то дергался, выдавая из себя наркомана. Диагноз подтверждал и лихорадочный блеск в глазах.
Потушив свет и подождав десять минут, Роман открыл окно и бесшумно выскользнул наружу.
Справа несло едким мужским потом и табачным перегаром.
Обойдя место, Роман остановился в пяти метрах и прислушался к негромкому разговору:
– Терпилы богатые. Мерин у них крутой. Хоть не новый, но на ходу, – говорил хрипловатый голос.
– И бабки у них не хилые есть. Вон сколько мужики аппаратуры привезли. Железки больших денег стоят, – оценил приборы писклявый голос.
«Опять охотники до чужого добра! Если бы только знали, сколько эти железки стоят денег, то вас бы Кондратий хватил! Но Санычу в мотеле оставаться не стоит. Могут головенку открутить, несмотря на его отменное здоровье и ментовское прошлое», – решил Роман, неслышно возникая перед бандитами.
Два удара по шее досталось каждому бандиту, и кавказцы улеглись носом в землю, минут на сорок потеряв всякий интерес к жизни.
Спустившись к крохотному пляжу, Роман и Саныч надули маленькую китайскую лодку.
Шустро работая веслами, отошли на пятьдесят метров от берега.
Кинув в воду якорь, Роман спустился за борт и приказал Санычу, сделав два глубоких вдоха и выдоха:
– Давай мешка и камень!
Взяв два мешка, имеющих нулевую плавучесть, ушел под воду.
Быстро пронырнув двадцать метров, Роман увидел вход то ли в грот, то ли в пещеру, заросший с обеих сторон густыми водорослями.
«Соваться при таком освещении, да и с двумя мешками, стремно. Дальше была расщелина и кусок известняка рядом. Посмотрю там. Никогда не поздно в грот вернуться. Очень грот заметное место для подводников», – решил Роман, вставая на ноги.
По дну идти можно, если у тебя в руках груз, и ты умеешь ходить под водой. А Роман умел. Не один десяток часов в трехболтовке Роман прошел под водой, осматривая затонувшие корабли, хотя сейчас было совсем другое дело.
С поверхности никто не подавал свежего воздуха, хотя особого дискомфорта Роман пока не испытывал.
Плавно передвигая ноги, Роман плечом толкнул любопытного лобана, который вознамерился познакомиться с носом. Роман сразу успокоился.
«Раз, лобаны не боятся людей – значит, не знают, что подводники смертельно опасны», – понял Роман, подходя к расщелине, с правой стороны которой росла большая актиния.
Запихав мешки в расщелину, которая оказалась неожиданно довольно вместительной, Роман навалил сверху глыбу песчаника и, отпустив камень, начал всплывать наверх.
Вынырнув около лодки, сделал два глубоких вдоха и выдоха в воду и только после этого посмотрел на Саныча, который с растерянным лицом, крутил указательным пальцем около виска.
– Ты с ума сошел! Был под водой почти двадцать минут! у меня поседели последние волосы! – шепотом закричал Саныч.
– Больше не повторится, герр полковник! Виноват исправлюсь! – тоже шепотом, ответил Роман, сразу берясь за весла.
Хоть Роман и работал под водой, но порядочно замерз и требовались серьезные физические упражнения, чтобы разогнать холодную кровь.
– Я черти что передумал, пока ты под водой развлекался! – не унимался Саныч, начиная повышать голос.
– Говори тише. Над водой голоса далеко разносятся, – немного постарался охладить пыл напарника Роман.
Но Саныч не унимался.
– Надо было заранее предупреждать, что ты так долго можешь под водой сидеть! – снова начал распаляться напарник.
– Заткнись! – приказал Роман и шепотом стал рассказывать, о бандитах, которых он оставил в кустах.
– Что же мне делать? – развел руками Саныч, разом растеряв весь боевой задор.
Сейчас отвезешь меня на станцию, а потом поедешь в город. Там места цивильные и проще затеряться. Поставишь машину на стоянку, а сам купишь какую-нибудь развалюху и будешь на ней рассекать! – решил Роман, скатывая лодку в рулон.
Перед последней станцией, Роман пересел в поезд и, сунув проводнику двадцать баксов, попросил:
– Скажешь, если спросят, что я с тобой ехал с самой Москвы.
– Еще пятьдесят долларов и я присягну хоть на библии! – весело ответил усатый проводник, помогая перетащить вещи в купе.
– Ты же мусульманин! Как ты можешь клясться на библии? – удивился Роман.
– Именно поэтому и могу! – находчиво ответил проводник.
