Представьте, что вы сидите в самолете, летящем на высоте 35 000 футов со скоростью 525 миль в час из Нью-Йорка в Сиэтл. Это спокойный полет. Нет никакой турбулентности. День ясный, и капитан рассчитывает на приятный полет. Капитан и второй пилот – опытные пилоты с многолетним стажем, самолет оснащен самой современной авиационной радиоэлектроникой и системой аварийной сигнализации. По требованиям федерального агентства воздушного транспорта оба пилота несколько раз в год летают на тренажере воздушного судна, где тренируются реагировать в различных чрезвычайных ситуациях. За сотню миль в темной комнатке в здании без окон сидит авиадиспетчер с десятилетним опытом, который следит за воздушным движением в заданном секторе. Ваш полет как раз входит в его сектор.

А теперь представьте, что рядом с диспетчером лежит его мобильный телефон. Ему запрещено звонить в служебное время, но он может отправлять и получать текстовые сообщения или проверять электронную почту. Представьте себе, что он может проверить координаты вашего рейса, посмотреть сообщение, проверить координаты другого рейса и снова проверить свой телефон. Кажется довольно реальным, не так ли?

Совершенно ясно, что подавляющему большинству из нас при этом становится не слишком комфортно. Мы бы предпочли, чтобы авиадиспетчер проверял свою электронную почту и отправлял сообщения во время перерыва, а не в рабочее время. Думаю, что мы бы предпочли, чтобы доступ в Интернет и мобильные телефоны были бы полностью запрещены для авиадиспетчеров. Мы столь резко настроены только потому, что наша жизнь подвергается опасности. Но если отбросить вопросы жизни и смерти, мы почему-то уверены, что можем выполнять свою работу, проверяя при этом свой телефон без ущерба для нашей способности концентрироваться.

Представители поколения Y думают, что, поскольку они выросли на всех этих технологиях, они лучше могут справляться с многозадачностью. Но я рискну в этом усомниться. Лучше всего они могут как раз отвлекаться.

По данным исследования Северо-Западного университета, 66 % детей и подростков с диагнозом «синдром дефицита внимания с гиперактивностью» (СДВГ) умерли в период с 2000 по 2010 год. Почему внезапный и резкий скачок дисфункции лобного синдрома продолжался в течение десяти лет?

Центр по контролю за заболеваниями определяет людей с «синдромом дефицита внимания с гиперактивностью» как тех, у кого часто возникают «проблемы с вниманием, с контролем импульсивного поведения (человек может действовать, не думая о возможных последствиях) или с чрезмерной активностью». Я бы предположил, что это связано не только с тем, что сейчас большее число людей страдает от СДВГ, чем в предыдущих поколениях, хотя это и может быть правдой. И хотя есть, конечно же, множество реальных случаев СДВГ, внезапный всплеск может быть результатом чего-то очень простого, например, ошибочного диагноза. Однако мне кажется, что это скорее всего происходит из-за того, что у подростков все больше вырабатывается зависимость от различных отвлекающих действий. Целое поколение зависит от текстовых сообщений, электронных писем и другой сетевой активности, вызывающей выброс допамина.

Мы знаем, что иногда в нашей системе может произойти короткое замыкание, в результате чего может стимулироваться неправильное поведение. Тот, кто в подростковом возрасте обнаруживает, что алкоголь вызывает выработку допамина и серотонина, может привыкнуть к нему как к способу подавления эмоциональной боли, вместо того чтобы обращаться за поддержкой к людям. Позже это может перерасти в алкоголизм. По той же причине нам так приятны вызываемые выброс допамина вибрация, гудение и мигание мобильного телефона. Даже если мы находимся в процессе выполнения какого-то дела, нам хочется проверить телефон сразу же, как поступил сигнал, а не ждать еще пятнадцать минут, пока мы завершим работу.

Как только мы чем-то увлекаемся, наша жажда становится ненасытной. Если телефон звенит, когда мы за рулем, мы все равно обязаны немедленно проверить, кто именно нам написал. Когда мы пытаемся выполнить какую-то работу, а наш телефон вибрирует на столе, мы отвлекаемся и просто обязаны взглянуть на него. Если представители поколения беби-бум получали допамин от целей, ориентированных на «еще» и «больше», то представители поколения Y получают допамин от всего, что удовлетворяет их потребности в «быстрей» и «сейчас». Сигареты не в счет. Речь идет о социальных сетях. Это наркотик XXI века. По крайней мере курящие люди стоят на улице вместе.

Как алкоголизм или наркомания, это новое заболевание делает наше молодое поколение в лучшем случае нетерпеливым, а в худшем – одиноким и более изолированным. Там, где алкоголь заменяет подросткам доверительные отношения, превращаясь в механизм выживания, такой же прилив положительных эмоций мы получаем от социальных сетей и виртуального общения, заменяя им реальные доверительные отношения.

Это поколение пытается найти счастье и удовлетворение даже больше, чем предыдущие поколения. И хотя в нем есть желание быть полезным, его нетерпение означает, что лишь немногие будут достаточно долго тратить время и силы на что-то одно, чтобы увидеть результат. Проводя исследования для своей книги, я продолжал встречать замечательных, удивительных, умных, целеустремленных и оптимистичных представителей поколения Y, которые либо разочаровались в стартовой должности при поступлении на службу, либо уходили на новую работу, которая позволит им «изменить мир».

Это как стоять у подножия горы, представляя, как будешь чувствовать себя на ее вершине. Нет ничего плохого в том, чтобы искать более быстрый способ взобраться на гору. Если они хотят взять вертолет или изобрести специальную машину для скалолазания, которая поможет им добраться туда быстрее. Однако есть кое-что, что они, кажется, в упор не замечают. Это гора.

У этого поколения «вижу и получаю» есть понимание того, где они стоят, и они знают, куда хотят попасть, однако они, кажется, не понимают необходимости самого пути, очень трудоемкого и энергозатратного пути. Они кажутся крайне смущенными, когда им говорят, что подобные вещи требуют времени. Выдержка дается им крайне непросто. Кажется, что они скорей готовы тратить по чуть-чуть своих сил на большое количество вещей, чем отдавать всего себя небольшому количеству дел.

Эта тенденция прекрасно иллюстрируется тем, как многие представители поколения Y реагируют на различные общественные проблемы. Они объединяются, чтобы поделиться видеозаписью Кони со всеми своими друзьями. Многие размещали собственные фотографии на худи (толстовках с капюшоном), чтобы поддержать Трейвона Мартина. Они отправляли сообщения в помощь жертвам цунами. Люди, делающие добро, помогающие и поддерживающие других, испытывают сильное эмоциональное возбуждение. Не затрачивая слишком много времени или сил, поколение, привыкшее к абстракциям, путает реальную помощь с символическими жестами.

Один из брендов, предлагающих молодым и стильным благодетелям возможность делать добро, по сути, ничего не делая, – это 1:Face. Покупатели могут выбрать часы определенного цвета, который будет символизировать их выбор. Например, белый – чтобы положить конец голоду, розовый – чтобы помочь в борьбе с раком молочной железы. Как написано на сайте фирмы 1:Face, какая-то часть прибыли идет в благотворительные организации. Проблема в том, что спроси вы владельца часов, что хорошего он сделал, он скорее всего ответит, что помогает «информировать общественность». В этом все поколение Y.

Столько разговоров вокруг информирования общественности, что мы уже не замечаем, что разговоры не решают существующих проблем в отличие от вложения времени и усилий реальных людей. Оправдывая подобные акции тем, что они заставляют действовать других, они лишь поддерживают мой аргумент относительно того, что мы, кажется, менее склонны тратить свое время и силы, настаивая, чтобы другие сделали это за нас. Это показывает также ограниченность Интернета. Будучи удивительным средством распространения информации, Интернет отлично подходит для осведомления людей о судьбе других, но он довольно ограничен в способности облегчить их положение. Тяжелое положение других – это проблема не технологии, а человека. И только люди могут решить человеческие проблемы.

Поскольку деньги заменили временные и энергетические затраты, теперь бренды, дающие людям возможность делать добро, ничего при этом не делая, заменили специально созданные для этого службы. Это не удовлетворяет потребности человека в настоящем тяжелом труде во благо других. Допамин вырабатывается ради мгновенного удовлетворения, что в лучшем случае означает, что мы, как индивиды, продолжаем по разным причинам «помогать», не испытывая при этом чувства принадлежности или продолжительного эмоционального удовлетворения. В худшем случае чувство одиночества и изолированности может привести к опасному асоциальному поведению.